bannerbannerbanner
Завещание

Джоанна Маргарет
Завещание

Полная версия

Глава седьмая

Перед стойкой выдачи библиотеки стояла Роза – она возвращала книгу. Сегодня она была одета в черный кашемировый свитер, темные джинсы, перчатки без пальцев и тяжелые армейские ботинки.

– Роза! – громко позвала я. Она резко обернулась, шагнула вперед, протянув руки, и крепко обняла меня.

– Пойдем со мной. – Роза взяла меня за руку и повела в комнату, где мы встречались раньше. Она прибавила в весе, и ее лицо казалось круглее, чем раньше. Роза придвинула стул и села: – Как твои дела? Извини, что за последнюю неделю почти не писала. Ты должна все мне рассказать, только сначала… У тебя есть пара минут, чтобы послушать краткий обзор? Я немного в шоке: они назначили мое выступление на следующий месяц. Я все думала о том, что ты сказала о Терезе Дю Монтур и ее браке с Федерико Фальконе. Так много точек соприкосновения.

– Я вся внимание.

– Так вот. Многое тебе и так известно…

– Роза, все хорошо, выдохни, – сказала я, – и просто начни. Не нужно редактировать на ходу. Я слушаю.

– Ты самая лучшая. – Она, вроде, немного расслабилась. – В шестнадцатом веке Фальконе были ткачами и торговцами текстилем в Генуе. Ты знаешь, что джинсы появились в Генуе? И название получили в честь этого города. Только тогда их шили из парусины.

Семья Фальконе не принадлежала к высшей знати, но они жаждали войти в высшие круги общества. К сожалению, моя ветвь семьи отдалилась от генуэзских корней, потому что они участвовали в восстании для свержения дожа Андреа Дориа. И вынуждены были бежать во Францию.

Отец семейства, Джованбаттиста, увез жену и детей во Францию в 1557 году. Старший сын умер, Федерико был вторым по старшинству ребенком в семье. Следом за ним шли дочери, Джулия и Элизабетта, самым младшим ребенком в семье был Пьеро, который в дальнейшем стал епископом. Овдовев, Джованбаттиста женился во второй раз, и у него родился сын Томмазо. Екатерина Медичи пригласила ко двору всю семью Фальконе и пожаловала им титулы и должности.

Сейчас нас волнуют только Федерико и Томмазо. И конечно же Екатерина – она связующая нить. По поручению Екатерины Медичи Федерико и Томмазо Фальконе отправились в Америку, потому что Франция была заинтересована в развитии торгового пути с Бразилией. Кроме этого Федерико служил неофициальным советником для трех сыновей Екатерины, которые стали последними королями Франции из династии Валуа.

Роза перевела дух и спросила:

– Есть вопросы на данный момент?

– Они сохранили верность итальянским корням или говорили по-французски?

– Хороший вопрос. Семья разделилась. Или, может быть, они просто играли за обе стороны против середины. Фальконе были меценатами. Кроме того, у Федерико был кабинет диковинок природных чудес, которые он находил во время путешествий, и драгоценных камней, включая уникальный изумруд. Еще я нашла информацию о заговоре с целью покушения на убийство. И все это лишь иголка в стоге сена данных, которые я обнаружила в архивах. – Роза сделала паузу, наблюдая за моей реакцией.

– И кто же был целью покушения?

– Уже заинтригована, Изабель?

– Определенно.

– Это забавно. Иногда я не могу поверить своей удаче. Тема, которую я выбрала, изобилует богатой и интересной документацией, но при этом другие историки упустили ее из виду.

– Звучит здорово, – восхитилась я.

– Божечки, прости, меня опять понесло! Я могла бы говорить о Фальконе часами, и иногда меня переполняет излишний восторг. Если подумать, то эта тема во много стала вызовом для меня. – Роза откинула волосы назад, заправив прядь за ухо. – А как твои исследования, Изабель? Как продвигаются дела? Должно быть, ты чувствуешь себя потерянной? Это чувство испытывают почти все докторанты.

– Спасибо за заботу, я ценю ее. Полагаю, исследования продвигаются нормально.

– Точно? Ты выслушала меня, теперь мой черед. Я умею слушать.

– Спасибо, Роза. Сейчас я кое над чем работаю и обязательно дам знать, когда будет чем поделиться.

– Отлично. – Она посмотрела на часы. – Тогда созвонимся позже.

Положив руку на живот, Роза поднялась, поцеловала меня в щеку и выпорхнула из комнаты, не дожидаясь ответа. За ней тянулся шлейф аромата ее цветочных духов.

Вместо того чтобы вернуться к своему месту, я подошла к окну – понаблюдать за тем, как солнце медленно тонет в море. Взгляд невольно скользнул по двору. На ступеньках стояли Роза и Уильям. Перед тем, как попрощаться, Роза на несколько секунд положила руку на плечо Уильяма. Они стояли совсем близко, потом по-европейски поцеловали друг друга в обе щеки. Уильям направился прочь от библиотеки, и Роза некоторое время смотрела ему вслед.

Спустя несколько часов от нее пришло голосовое сообщение:

– Дорогая, спасибо, что выслушала краткий обзор моей истории о Фальконе. Какие планы на завтра? У меня есть сюрприз… Но тебе придется втиснуть меня в свое плотное расписание. Как ты смотришь на то, если я заскочу около десяти? Перезвони мне, если время тебе не подходит. Иначе завтра и увидимся. Чао, белла!

Глава восьмая

Рано утром следующего дня меня разбудили настойчивые гудки клаксона, доносившиеся с парковки. Я вспомнила сообщение Розы и сбежала вниз по лестнице.

Роза курила, прислонившись к темно-синему Mini Cooper. Увидев меня, она элегантно, словно делая танцевальное па, раздавила окурок.

– Готова, соня?

– Мне кажется, в сообщении речь шла о десяти часах.

– А мне кажется, что ты ранняя пташка. Завтра к полудню я верну тебя на это самое место. Promis juré! – В ее французском не было американского акцента. – Пожалуйста, для меня это очень важно.

– Сегодня мне нужно поработать. Но я не против вместе позавтракать.

– Изабель, разве мы не подружки? Как насчет приключения? Или ты настолько важная фифа, что не можешь взять отгул в выходной день? – Роза подошла и обняла меня. Не выпуская меня из рук, она отступила на шаг. – Будет весело! И еще мне кажется, что тебе не помешает отвлечься от работы. Ты совсем заработалась. – Роза снова обняла меня. – Я, к слову, тоже не прочь провести время с подругой. На меня давят со всех сторон – слишком много напряжения.

– Хорошо, хорошо, – кивнула я. – Что мне надеть? Мы будем на природе?

– Нет, надень что-нибудь для прогулки по городу. Ничего вычурного. В основном мы будем ездить на машине и осматривать окрестности.

Я бросилась наверх, затолкала в спортивную сумку несколько вещей, не особо заботясь, помнутся они или нет.

– Так куда мы едем? – спросила я. Ветер, дувший из приоткрытого окна, подхватил слова. Мы ехали уже полчаса.

– Зачем переспрашиваешь? Я же сказала, что это сюрприз.

– Ненавижу сюрпризы. – Я нахмурилась, но глаза Розы были устремлены на дорогу, поэтому она не заметила.

– Тебе понравится. Поверь мне.

– Ты уверенно ведешь машину по левой стороне.

– К этому привыкаешь. К счастью, Восточное побережье подготовило меня к езде по обледенелым дорогам.

– А помнишь праздничную вечеринку Итальянского общества? Там было полно твоих друзей, но ты составила мне компанию, пока я собирала взносы.

– Точно! Ты очень мило вызвалась помочь. Тогда мы собрали кучу денег.

– А помнишь парня, Марка? Ты познакомила меня с ним.

– Марк, хм, Марк… Погоди, Марк Уилсон?

– Не Уилсон. Худой, с грустными глазами, весь в татуировках. О, он был одержим Ницше.

– А, этот Марк! Значит, вы переспали? Рада за тебя. А я тогда тусила с его соседом по комнате. Кажется, его звали Сет. Да, так всех и не упомнить…

– Ах, молодая и неугомонная Роза. Все хотели тебя.

– Неужели? Обольщение всегда давалось мне легко. Но для меня увлечение быстро сменяется скукой. Либо страсть, либо безразличие – никогда золотой середины в чувствах.

Некоторое время мы молчали, потом я сказала:

– Скучаю по профессору Вирету.

– И длинным лекциям, которые он продолжал читать даже после окончания занятия?

– Да, но они были великолепны. Из-за него я влюбилась в Клода Шаброля.

– Я выросла на французских фильмах, мы смотрели их с мамой. – Роза бросила на меня короткий взгляд. – Она была наполовину француженкой. Не помню, рассказывала ли я тебе когда-то.

– Поэтому у тебя такой хороший французский?

– Мама умерла, когда мне было шестнадцать. Рак.

– Не помню, чтобы ты когда-нибудь говорила мне, Роза.

– Ты близка с родителями?

– Пожалуй, с мамой. Отец ушел, когда мне было двенадцать. Ничего с тех пор о нем не слышала.

– Это ужасно. – Роза постучала по рулю и несколько минут ничего не говорила. – Это залив Ферт-оф-Форт, – сообщила она, когда мы въехали на мост, пересекающий широкую реку. – «Ферт» переводится как «фьорд», а «форт» – как «река». Ферт-оф-Форт. С шотландским «р». Сейчас мы пересекаем реку «Т-э-й», шотландцы произносят ее как «Ти». Мост, на котором мы сейчас находимся, разваливается от старости. В буквальном смысле. Металлические тросы лопаются один за другим.

– Неужели нет объезда?

– Боюсь, что нет. Я думала, тебе понравится ощущение опасности, азарта! Разве не поэтому мы решили изучать историю?

Я непринужденно рассмеялась, но вцепилась в приборную панель.

Мы съехали с трассы М-90 на трассу А-90.

– Эдинбург, – заметила я. – Мы едем в Эдинбург? Я никогда там не была.

– Что? Ты никогда не была в Эдинбурге?

Роза провезла меня через центр города, мимо домов из темного песчаника. Мы поднимались на один холм за другим. Эдинбург представлял собой мрачную и миниатюрную версию Лондона, одной ногой твердо стоявший в прошлом. На главной, как мне показалось, торговой улице Роза припарковалась перед рядом шикарных бутиков и повела меня в один из них.

– Рада видеть вас, мисс Брюстер, – поздоровалась продавщица с сильным акцентом, присущим жителям Западного побережья. Я уже научилась различать акценты Восточного и Западного побережья. Роза однажды заметила: если человек говорит так, что ни слова не понятно, то значит, что он из Глазго.

 

– Привет, Вера, – отозвалась Роза, махнула рукой в мою сторону и добавила: – Это Изабель, моя хорошая подруга. Она тоже американка!

Нас провели к креслам, и одна из продавщиц принесла нам чай. Вера тем временем ушла, а потом вернулась с платьями и принялась показывать их одно за другим.

– Я взяла на размер побольше, чем в ваш прошлый визит, мисс Брюстер. Знаю, что вы не любите носить тесную одежду.

– Пора бы мне уже завязать с булочками, – вздохнула Роза, выбрала два платья и направилась в гардеробную со словами: – А теперь подыщите что-нибудь для Изабель.

Часом позже рядом лежала гора перемерянных нами вещей, включая шляпы, украшения и обувь. Роза что-то сказала, я рассмеялась и продолжала хохотать. Не в силах остановиться, я села и откинулась на спинку кресла. Постепенно смех перешел в истеричное всхлипывание, и я уронила голову на руки. Роза подошла и обняла меня.

– Все хорошо. Тише, не плачь. – Она легонько погладила меня по спине.

– Мне… я… – выдавила я между всхлипами.

– Думаю, приехать сюда была хорошей идеей, – сказала Роза. Потом встала и подошла к платью, которое никто из нас еще не примерял. – Ресторан, куда мы пойдем сегодня вечером, довольно шикарный. – Она сняла платье с вешалки и протянула его мне. – Мне следовало упомянуть об этом утром.

Платье сидело так хорошо, будто его сшили специально для меня. Крой подчеркивал талию, а цвет – глаза. Я взглянула на ценник:

– Двести пятьдесят фунтов!

На мгновение воцарилась тишина. Потом Роза повернулась к Вере:

– Я это беру. – Она протянула продавщице черный бархатный жакет. – А еще это, это… и это!

Я вышла на улицу и, проверив телефон, стала ждать Розу. Она появилась через несколько минут, и вскоре мы уже поднимались по горе в сторону Эдинбургского замка. Когда машина проезжала мимо, я спросила:

– Мы что, не зайдем?

Роза криво усмехнулась.

– Нет, на эти выходные я хочу тебя монополизировать. Да и вообще, в Эдинбургском замке не очень-то интересно. Ох… я умираю с голоду. И от жажды!

Мы подъехали к отелю, похожему на викторианскую усадьбу на съемочной площадке где-нибудь в Голливуде, и припарковались на склоне.

Роза зарегистрировала нас и заказала чай. Наша комната, которая оказалась гораздо больше моей квартиры, была украшена фиолетовой шелковой драпировкой и кроватью с балдахином.

– Не номер, а сказка. Скажи? – посмотрела на меня Роза.

– Как мы его оплатим? Ограбим банк? Это и есть твой сюрприз?

– Глупенькая. Все за мой счет!

В дверь постучали. Роза поднялась с бархатной подушки и впустила носильщика, который занес мою спортивную сумку, ее ручной саквояж, чемодан с монограммой и четыре пакета из магазина одежды.

– Это тебе. – Роза передала мне один из пакетов.

Заглянув внутрь, я вытащила платье, которое примеряла последним.

– Я верну платье в магазин, если оно тебе не нравится. А в этом пакете туфли.

– Конечно, платье мне нравиться! Оно просто шикарное. А туфли! Нет, это слишком. Я не могу принять такой подарок. Я придумаю, как расплатиться с тобой.

– Позволь мне самой судить о том, что слишком, а что нет, – возразила Роза. – И занимайся своими делами. Например, ограбление банка спланируй.

Роза отмахнулась от моих дальнейших возражений, и мы отправились пить чай. Чай подавали в большом атриуме, украшенном темными папоротниками. Официанты принесли нам серебряное трехэтажное блюдо, на котором лежали тонкие треугольные сэндвичи и пирожные со взбитыми сливками. Еще они принесли бутылку розового шампанского, которое заказала Роза, но выпила я.

Вернувшись в номер, я легла на кровать. Комната кружилась перед глазами, но это было довольно приятно. Роза легла рядом, проглядывая что-то на телефоне, и я незаметно уснула, а проснувшись, обнаружила подругу у камина. Она сидела на диване и щелкала мышкой на своем ноутбуке.

– Привет, соня, – сказала Роза. – Я скоро закончу. Ты пока собирайся.

Я приняла душ, высушила волосы и накрасилась. Затем надела новое платье.

– Меня развезло от шампанского, – призналась я, зевая. – Разве ты не устала?

– Нет. Я буду отдыхать, когда умру.

Роза ушла в ванную и минут через двадцать вернулась преобразившейся: подведенные черным карандашом глаза, ярко-красные губы, элегантный пучок… Она больше напоминала хостес, чем усердную докторантку. Я влезла в новые туфли, и мы, взявшись за руки, спустились по широкой лестнице, потом прошли через внутренний дворик и оказались у ресторанчика в викторианском стиле.

Роза хотела было заказать дегустационное меню, но я возразила – мол, еды будет слишком много, поэтому мы остановились на салате и местной рыбе.

– Красное или белое? – спросила она. – Тебе нравится «Сансер»?

– Я знаю о вине только то, что люблю его пить.

– «Сансер» из долины Луары – лучшее белое вино в мире, – пояснила Роза.

– Я помню, что королевские войска осадили Сансер, потому что он был оплотом протестантов.

– Кажется, там было что-то о каннибалах? – заметила Роза.

– В эссе Монтеня «О каннибалах» бразильское племя тупи сравнивалось с французами в Сансере, однако в отличие от французов тупи сохранили свое достоинство.

– О да! Лично мне больше всего нравится его эссе «О дружбе». Монтень считал, что счастлив тот, кому довелось встретить настоящего друга. Ты веришь в настоящую дружбу?

– Я ее не встречала.

– Встречала! И я тоже! С тобой. – Роза поднесла свой бокал к моему. – А ты разбираешься в Монтене.

– Я чувствую с ним некое родство. Не только потому, что у нас обоих матери – еврейки.

– Мне нравится, что его эссе начинались как воображаемые письма к умершему другу. Как поэтично! – Роза сделала глоток воды. – К слову о каннибалах. Как насчет сладкого?

– Роза, мы недавно пили чай, а потом поужинали салатом и рыбой! Ты с ума сошла. – Я откинулась на спинку стула, и она повернулась ко мне.

– Теперь, когда мы пьяны, я могу рассказать тебе все свои тайны, и наутро ты все забудешь.

– Тайны?

– Пока я искала документы для докторской, то обнаружила несколько интересных писем. И сейчас я расскажу, что в них было… – Роза сделала паузу и смерила меня пристальным взглядом. – Но ты должна сохранить это в тайне.

Я накрыла ее руку своей.

– Быть может, я не такой верный друг, как Монтень, но я никогда не предам твое доверие.

Роза наклонилась ко мне поближе.

– Екатерина Медичи послала Федерико Фальконе с тайной миссией в Бразилию, куда давно хотела наладить торговый путь. Федерико снабжал коренное население оружием – для защиты от испанцев и португальцев. В итоге у него оказался изумруд, о котором я упоминала. Федерико привез изумруд обратно в Европу, намереваясь подарить Екатерине Медичи. – Она откашлялась.

– Как здорово! Что ты нашла? Святой Грааль? Философский камень?

Она улыбнулась.

– Бразильские племена, подобные тем, о которых писал Монтень, имели тысячелетнюю историю. Что, если я скажу, что некогда они были матриархальными? После того, как европейцы колонизировали Америку, все остатки матриархата были уничтожены. Изумруд символизирует ушедшую эпоху.

– К чему ты клонишь? Федерико заставил бразильцев отдать самое ценное, что у них было, и я должна им восхищаться?

Роза поспешно подняла палец, останавливая меня.

– Суть изумруда в том, что он символизирует. Послушай… – Она сделала глоток вина и положила руку на живот. – Возможно, мне придется попросить тебя… о некоем одолжении. У меня кое-что случилось, и я не знаю, как с этим справиться.

– С чем справиться?

– Сложно объяснить, но я вроде как вляпалась в нехорошую историю.

– Что случилось, Роза? Чем я могу помочь?

Роза обвела взглядом опустевшее помещение и понизила голос:

– Все сложно. Я попала в беду. Но ничего страшного. – У нее зазвонил телефон. – Подожди секунду. – Она что-то напечатала и положила телефон на стол экраном вниз. – Честно говоря, я бы предпочла сейчас это не обсуждать. – Она вынула заколку и распустила волосы.

– Что происходит, Роза?

– Я не хочу говорить об этом. Не сейчас. Давай лучше посплетничаем – Она подала знак, чтобы принесли чек.

Вернувшись в номер, Роза сняла с себя одежду и растянулась на кровати. Через несколько минут она заснула.

Следующим утром, когда мы распивали за бранчем бутылку шампанского, Роза рассказала мне о Дэнни, которую называла «напыщенной шотландкой», о других студентах и о том, как все было до моего приезда. Еще Роза рассказала о своей матери, которую сильно любила и так же сильно ненавидела.

– Как здорово, что ты здесь! – произнесла она. – Мне очень не хватало друга, которому можно было бы довериться. Настоящего друга.

В голове мелькнула мысль обнажить перед ней душу и поделиться историей об Адриане, но я давно решила не ворошить прошлое.

– Я рассказала о тебе отцу, – продолжала Роза. – Вообще-то я все время о тебе говорю. Не хочешь поехать со мной домой на рождественские каникулы? Или у тебя другие планы? Собираешься повидаться с семьей?

– Я уже сообщила маме, что останусь здесь. У меня нет денег на билет до Штатов. К тому же если бы я поехала, мы с мамой просто смотрели бы друг на друга. Перспектива так себе.

– О, тогда ты просто обязана поехать со мной! Мы проводим праздники на лыжном курорте в Кортине. Мы – это мой папа, его подружка и несколько итальянских приятелей. Ты катаешься на горных лыжах?

– Нет.

– Я тебя научу! Ты просто обязана поехать с нами! Я настаиваю. О билетах не переживай. У меня накопилось много бесплатных миль.

– Это очень мило с твоей стороны, но я даже не знаю… У меня столько работы… К тому же ехать из одного холодного места в другое… Дай мне подумать об этом. – Я засмеялась: – Ты не притронулась к шампанскому!

– Тебе же больше достанется. Мне еще машину вести. К тому же у меня еще болит голова с похмелья.

Я не видела, чтобы Роза выпила больше нескольких глотков вина. На обратном пути она не захотела заезжать в замок. Да и вообще не горела желанием разговаривать.

– Я медитирую, – пояснила она.

Обратно мы ехали длинной дорогой, через город.

Роза высадила меня у дома, радостно помахала рукой и обняла на прощание. Сказала, что ужасно благодарна мне за то, что я провела с ней время. Остаток дня я работала.

Но только успела раздеться, как зазвонил телефон. Я взяла трубку.

– Это я, – сказала Роза.

– Привет.

– Спустишься вниз?

– Куда?

– Я здесь на твоей парковке!

– Все хорошо?

– Да. Хочешь искупаться?

– Прямо сейчас?

– Да. Хотела показать тебе ночной пляж, он просто восхитителен. Ночь безоблачная, можно увидеть звезды.

– Конечно, – согласилась я. – Звучит здорово.

Накинув на пижаму пальто, я спустилась вниз и увидела знакомую синюю машину. Роза передала мне банку пива, и я, потягивая напиток, слушала ее болтовню.

– Поскольку тебя не прельщает перспектива кататься на лыжах, я позвонила отцу и сказала, что мы с тобой поедем на несколько недель в Майами. У него есть квартира в Саут-Бич. Я покажу тебе все лучшие рестораны и клубы! Ты права: лыжи – это холодно. Зимой здесь и так отвратительно, а когда все разъезжаются – еще и пусто. Что скажешь? Если назовешь дату своего рождения, то я забронирую билеты онлайн. Тебе понравится, обещаю.

– Э-э… да, звучит здорово. 26 июля 1983 года.

– О, так ты лев! Обожаю львов! Надо будет рассчитать твою натальную карту. У меня неплохо получается.

Мы припарковалась напротив кафе «Замок», закрытого в этот час. Я вышла из машины. Облака над замком рассеялись, открыв полную луну. У горизонта светло-голубое небо переходило в темно-синий, и темнота понемногу расползалась. Наступила ночь.

Держась за руки, мы спустились к пляжу, и Роза остановилась, рукой показывая на ту часть замка, где был заключен Джон Нокс. Замок, спокойное море, сияющая луна, приглушенно светящейся звезды… до чего же красиво! На пляже Роза встала у меня за спиной и обняла за талию.

– Смотри! Это Большая Медведица, – прошептала она. – Или, как ее еще называют, Большой Ковш. А там, – она протянула руку к небу, – находится Полярная звезда. Все северное небо вращается вокруг нее, но она всегда остается на месте. – Я слушала Розу не прерывая.

– Полярная звезда всегда укажет потерявшемуся моряку путь домой. – Все еще стоя позади меня, Роза провела сначала по моей правой руке, а потом по левой. – Справа от тебя находятся восток, слева – запад. Каждый год первого мая студенты приходят сюда купаться, это традиция! Но я подумала, что нам и одним будет весело. – Роза сняла с себя свитер, джинсы и трусики. Лифчика на ней не было. Затем она побежала к морю, и я последовала за ней.

 

– А-а-а-а! – закричала Роза, войдя в воду. – Черт, как холодно! Заходи, – велела она. – Ощущения класс! – Энтузиазм, прозвучавший у нее в голосе, отозвался и во мне.

Я торопливо разделась и побежала к ней. Стоило мне окунуться в ледяную воду, как я словно очнулась – выскочила на берег и принялась искать пальто. Кожу словно покалывали тысячи иголок. Роза тоже выбежала из воды.

– Я никогда раньше не видела тебя обнаженной. У тебя прекрасное тело, – прошептала она. – Освежает, правда? Изабель, разве ты не чувствуешь себя такой живой? Изабель? Все хорошо?

Я плакала.

– Да, – выдавила я. – Так странно. Я счастлива. – Я всхлипывала, все мое тело дрожало. Я вытянулась во весь рост, посмотрела на звезды, на окружающий меня простор. – Я свободна! – громко крикнула я. Кроме нас с Розой, на пляже никого не было. – Я свободна, – уже тише повторила я.

– Ну-ну, тихо. – Роза обняла меня. Она была теплой. Я уже несколько месяцев не находилась так близко к другому человеку. – Все хорошо. Я здесь, с тобой. В машине есть полотенца. Я просто хотела, чтобы ты узнала, каково это. Прости, если я тебя расстроила. – Она взяла мою рубашку, помогла мне одеться и потерла меня по спине. Потом мы, смеясь, натянули на себя остальную одежду.

По дороге к машине я взяла Розу за руку:

– Я не рассказывала, но там, в Штатах, у меня кое-что случилось. Сейчас я снова чувствую себя живой. Большое тебе спасибо. Я счастлива, что приехала в Сент-Стивенс.

– Рада слышать. Мне нравится проводить с тобой время. И, честно говоря, я не сделала ничего особенного. Ты бы сделала для меня то же самое.

Мы вернулись в машину. Мы смеялись. Я не замечала холода, поэтому он меня не беспокоил. Я чувствовала прилив сил, даже эйфорию. Мне начинала нравиться новая я.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru