Джоанна Линдсей
Прекрасная буря

Глава 10

Жаклин долго оставалась одна и все время не переставала думать о том, что произошло. Такой сложный план: очаровать ее на балу, посылать записки и розы. Если бы ублюдок выбрал для последней встречи любое другое место в Лондоне, ей никогда не пришло бы в голову, что за маской скрывается именно он. И даже когда Жаклин его заподозрила, она не могла поверить в реальность происходящего. До последнего сомневалась: может быть, ее таинственный незнакомец вовсе не тот ублюдок? Разумеется, все это организовал он и даже не снимал маску до тех пор, пока девушка не подошла достаточно близко, чтобы захлопнуть ловушку. И все же нужно быть настоящим джентльменом, чтобы разыграть все это – скорее всего, для того чтобы очаровать ее на балу и заинтриговать, ублюдок нанял какого-то дешевого актера. Несомненно, этот человек англичанин. И у него правильный выговор. А ублюдок не имеет ни одного из этих качеств!

Хотя из-за поражения Жаклин терзало отчаяние, все же больше ее волновало состояние Джереми. Она по-прежнему лежала в неудобной позе, рукоятка пистолета врезалась ей в бок. Девушка прикрыла глаза, ожидая конца этой пытки. Однако стоило ей только это сделать, как довольно скоро она услышала, как дверь открылась и закрылась, и, судя по звукам шагов, кто-то подошел к ней и остановился за ее спиной.

– Твой брат жив, если тебя это интересует.

Если? Если?! Это снова ублюдок. Он обладал не только красивой внешностью, у него был удивительно красивый голос – низкий, хрипловатый, волнующий и поэтому еще более ненавистный.

Жаклин почувствовала, что веревки на ее запястьях натянулись – ублюдок их перерезал. Она немедленно села и стянула с головы мешок. Ее тщательно сделанная прическа давно развалилась, и волосы беспорядочно рассыпались. Первым, что Жаклин увидела, была его спина – он шел к стоящему у стены напротив столу, и при этом его длинные черные волосы развевались за плечами.

Ублюдок сел за стол, обратив к ней свое столь ненавистное, незабываемое лицо с высокими скулами, живыми голубыми глазами, широкой челюстью и полными губами – он улыбался. Жаклин вспомнила, как часто ублюдок улыбался, даже без всякой причины, и как ее это бесило до того момента, пока ее голодовка его, наконец, не разозлила.

И эта темная щетина на щеках и над верхней губой – она прекрасно ее помнила. Очевидно, ему не нравилось бриться ежедневно. Но ублюдок был одет как джентльмен: в прекрасно пошитый коричневый плащ, который он сбросил, садясь за стол, черные панталоны, до блеска вычищенные сапоги и белую рубашку с галстуком, который он, впрочем, тут же снял. Жаклин решила, что ублюдок по-прежнему притворяется, чтобы она как можно дольше думала, что он и есть незнакомец в маске.

Мерзкий, бесчестный ублюдок, которого ей так и не удалось пленить!

Он подошел к Жаклин и вытащил кляп у нее изо рта.

– Кто этот паяц, которого ты нанял, чтобы заманить меня сюда? Я должна знать, чью глотку перерезать, конечно, после твоей!

Ублюдок склонил голову и слегка развел руки, явно на что-то ей указывая. Чтобы увидеть, что это, Жаклин пришлось встать, что было вовсе не легко после стольких часов, проведенных со связанными ногами. Для этого девушке пришлось оттолкнуться обеими руками от низкой кушетки, на которую ее положили.

На столешнице находилась фарфоровая маска.

– Так я тебе и поверила! Ты, на балу, в костюме? Даже если ты стащил где-то тряпки для такого изысканного бала, ты не можешь вести себя, как полагается джентльмену. Маска ничего не доказывает. Он мог тебе ее передать.

– Твои слова ранят мою душу.

– Ох, если бы!

– Просто ты скучала, и поэтому тебя было легко заинтриговать. – Ублюдок пожал плечами, и на его губах заиграла та самая ненавистная ей улыбка. – Сработало, не правда ли. Это привело тебя опять ко мне?

Жак все еще не могла поверить в то, что ее загадочным незнакомцем был он. А если бы и поверила, то все равно не призналась бы в этом ему. Тот, кто не только ее заинтриговал, но и увлек, не мог быть тем, кого она ненавидела больше всех на свете. Однако Жаклин могла покончить с ним здесь и сейчас, потому что этот глупец не обыскал ее и у нее осталось кое-что в запасе.

Жаклин выхватила пистолет из кармана и навела на него. Но ублюдок успел быстро перевернуть стол и спрятаться за ним. Ее ноги были все еще связаны, так что она не могла подбежать к столу. Попробуй Жаклин это сделать, она бы упала, и тогда он бы обезоружил ее.

– Ты не можешь убить меня, Жак. – Его спокойный тон вызвал у нее ярость. – Если ты попытаешься это сделать, они убьют твоего брата.

Жаклин побледнела. В прошлый раз от нее не зависела ничья жизнь, и она пыталась убить его при малейшей возможности. И каждый раз терпела поражение. Этот мужчина был высок, слишком быстр, слишком расчетлив, и он предвидел каждый ее шаг заранее. Ее выстрел привлек бы внимание команды, и вся она сбежалась бы сюда.

– Ну, тогда выйди из укрытия, чтобы я могла расшибить твою башку! – прорычала девушка.

Но он в ответ на ее предложение только рассмеялся.

– Лучше брось мне свой пистоль.

– Черта с два. Покажись, трус! Они не посмеют убить сына Джеймса Мэлори, если мой отец все еще нужен для сделки.

– Нам нужен только один заложник. Спасибо, что ты предоставила нам троих.

Его голос звучал уверенно, как будто он и не прятался за столом. Может быть, она все-таки сможет подобраться к столу, по крайней мере, приблизиться настолько, чтобы суметь взобраться на столешницу, и… И тут ублюдок встал, сделавшись отличной мишенью, по которой Жаклин не могла промахнуться. Если бы она все еще гневалась, то немедленно бы нажала на спусковой крючок. Однако поступи Жаклин так, она останется безоружной перед командой корабля, которая сбежится на звук выстрела. Кинжал, привязанный к ее бедру, не слишком-то эффективное оружие против стольких бандитов. Однако ублюдок может сыграть роль щита, чтобы она смогла уйти сама и вывести с корабля Джереми и Перси. Пока дуло пистолета приставлено к его спине, команда ничего не сделает.

Он заметил, что девушка что-то прикидывает, и сказал:

– Значит, тебе нисколько не дорога жизнь брата?

Да, присутствие здесь Джереми превратилось в огромную помеху для нее. Ублюдок непременно будет шантажировать ее. Но она должна что-то сделать, чтобы они покинули корабль, пока до берега еще можно добраться вплавь.

– Напротив, я люблю братьев, но их тут нет, – произнесла Жак, – я солгала, чтобы твои бандиты подумали, что этот парень из семьи Мэлори, и не убили его.

– Тогда кто же он?

– Никто, просто нищий аристократ, похожий на моего старшего брата. Я иногда нанимаю его изображать Джереми, вот как сегодня, потому что ты назначил свидание в опасном месте.

– А второй джентльмен?

– Это его приятель, так что я наняла и его. Кроме того, неужели ты думаешь, что мои родственники позволили бы мне поехать в этот опасный район? Старший брат запер бы меня в спальне, если бы я посмела только намекнуть на это.

– Жаль! – вздохнул ублюдок.

– Жаль?

– Жаль, что я не верю тебе. Однако если, как ты утверждаешь, твои родственники не позволили бы тебе поехать в порт, то возникает вопрос: почему ты там все-таки оказалась?

– Потому что я подозревала, что это можешь быть ты и хотела видеть тебя повешенным!

– Вовсе нет, – снова улыбнулся ублюдок. – Ты была увлечена романтической иллюзией, что у тебя есть тайный поклонник. Мне льстит, что ты пошла на такие жертвы, чтобы снова меня увидеть, что ты, самая желанная из всех лондонских дебютанток, приехала в доки для нашего свидания.

– Я хотела видеть его, паяца, которого ты нанял, а не тебя! Тебя я хотела бы видеть болтающимся на виселице, лежащим в луже крови – все это, впрочем, еще впереди. – Жаклин помахала пистолетом. – Так что лучше бы тебе бросить кинжал мне, я знаю, что у тебя всегда есть в запасе минимум один, с его помощью я смогу освободить ноги. – Она не собиралась говорить ему, что у нее самой имелся еще один кинжал. – И потом ты выведешь меня отсюда и с корабля.

– Неужели?

– Кинжал, ублюдок, давай! – Жаклин стиснула зубы.

Он наклонился, извлек из одного из сапог кинжал и положил его на стол перед собой, но далеко от нее. Жак вздохнула:

– Если бы ты знал, какое усилие воли мне нужно сделать, чтобы не нажать на курок! Неужели я хоть раз заставила тебя подозревать, что твоя смерть не будет для меня наслаждением?

– О нет, я нисколько тебя в этом не подозреваю. А как ты думаешь, хотел ли я причинить тебе вред в ответ?

Абсурдность этого вопроса заставила ее прорычать:

– Все, что ты сделал – это и есть самый большой вред, который я только могу представить!

– Ничего нового, все те же аргументы. Да, ты любишь отца настолько, что готова убить всякого, кто решит причинить ему вред. Да, у меня в тот раз не было выбора, но тогда на мне висела крыса, которая мной манипулировала.

Ублюдок имел в виду Кэтрин Майер. Один намек на нее заставил Жак прорычать:

– И она снова здесь?

– Нет, слава богу, ее отец не позволил ей отплыть со мной в этот раз. Но даже если бы он разрешил, я бы ее отправил подальше, за борт, как только мы отплыли. Я бы не смог удержаться от искушения.

Он ухмыльнулся. А Жак было не до смеха. Да, она поступила бы с этой воровкой и лгуньей так же. Но Кэтрин была любовницей ублюдка, и в тот раз, когда Жаклин была пленницей на этом корабле, она постоянно об этом напоминала. К тому же Кэтрин дочь хозяина мерзавца, неважно, был ли он Лакроссом или другим бандитом, так что ублюдок не мог вести себя с ней как хотел.

Жак не верила, что он швырнул бы ее за борт. На самом деле она не верила ничему из того, что он говорил – неважно, работал ли он на Лакросса или нет, а скорее всего, он работал именно на него.

Это была основная версия отца и его братьев, но ее еще следовало проверить.

Однако время утекало стремительно! Жаклин знала, что они плывут, она могла сказать это по движению пола. И ублюдок просто заговаривал ей зубы, чтобы стало слишком поздно бежать с корабля. Но он опоздал в любом случае! Отец уже отплыл, так что он не скоро узнает, что ее снова захватили в плен.

Это было безумие надеяться на то, что Жак одна сможет схватить этого человека! Тем не менее его миссия тоже провалилась. К тому времени, как ублюдок доберется до Карибского залива, его хозяин будет мертв, а ее отец окажется на пути назад в Англию. Единственным ущербом, который нанесет его записка о выкупе, будут потраченные нервы ее матери. Черт!

– У тебя тяжелое вооружение или ты плывешь налегке?

– Если бы я не был капитаном этого корабля, этот вопрос не имел бы никакого смысла. Почему ты спрашиваешь? – Он поднял бровь.

– Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?

– Я не собираюсь воевать на море, если это то, о чем ты спрашиваешь. Это торговый корабль, он никогда не имел на себе пушек. – Ублюдок усмехнулся – Ну, разве что кроме муляжей, которые сделал для нас Морт.

Жаклин ссутулилась. Флотилия отца была тяжело вооружена, и это позволит ублюдку обогнать ее и успеть добраться до его хозяина раньше отца. Поэтому ей не следует заикаться о том, что его записка о выкупе будет бессмысленной, ведь тогда ублюдок прикажет двигаться вперед на полной скорости. Наверное, он и так отдал такой приказ, даже не зная, почему ему нужно спешить. Следовательно, она может оказаться в руках пирата до того, как отец до него доберется. А это значит, что ее отец снова угодит в ловушку…

Девушка подняла голову и сказала:

– Знаешь, я все-таки тебя пристрелю, а потом будь что будет!

Глава 11

Раздался стук в дверь. Жаклин вздрогнула.

– Кто бы это ни был, скажи ему, чтобы убирался! – не поворачиваясь в сторону двери, приказала она ублюдку.

Однако он ее даже не дослушал!

– Входи, – крикнул он.

Ублюдок никогда не делал этого раньше. В прошлый раз, если кто-то из команды нуждался в его указаниях, они стучали в дверь и ждали, когда он выйдет. Ублюдок не позволял им зайти внутрь. И всегда запирал за собой дверь. Наверно, он хотел, чтобы Жак не видела лиц матросов, таким образом желая их обезопасить. Почему он изменил своим правилам?

И тут ее посетила жуткая мысль – ей не пережить это похищение.

Вошедший был почти так же высок, как ублюдок. Его светлые волосы были собраны в хвост, и у него оказалось приятное, даже красивое лицо. На нем была просторная рубашка с расстегнутым воротом, узкие бриджи, высокие ботинки, и на шее висела причудливая золотая цепь. Он не очень походил на матроса. Скорее, его наряд был удивительно похож на тот, что носил в плавании ее отец. Единственно, чего не хватало, это золотой серьги, которую отец носил в море и изредка даже в Лондоне. И тут ее осенило – и рост, и фигура вошедшего были практически такими же, как у ее загадочного незнакомца!

– Так это ты был маской, с которой я танцевала на балу! – воскликнула Жак.

Однако блондин в ответ нахально ей улыбнулся и сказал:

– Нет, мадам, это был не я. В эту камеру пыток я могу попасть, только будучи трупом! – Потом он обратился к капитану: – Нужна помощь?

– Нет, у нее всего одна пуля, – произнес ублюдок, – и она не собирается тратить ее впустую. – Он кинул ключ блондину, и тот упал у его ног. – Но ты можешь запереть дверь, когда будешь выходить.

Жаклин вспыхнула. Оказаться запертой в комнате с этим мерзавцем? Он снова нырнет под стол и заставит ее приблизиться. Она понимала, чем это может закончиться. Девушка перевела пистолет на блондина:

– Если наклонишься за ключом, я израсходую эту пулю на тебя. Пни его ко мне!

Однако блондин не стал выполнять ее приказ и вопросительно посмотрел на капитана. Ублюдок вздохнул:

– Оставь, она слишком разгневана и может сглупить. Что ты хотел?

– Ты просил сообщить, когда ее брат очнется, – сказал блондин.

Ублюдок улыбнулся Жаклин:

– Она желает меня убедить, что они даже не родственники.

– Так что, избавиться от него?

– Нет, у нас достаточно провианта, нам не нужно рыбачить на этот раз, и мы можем накормить еще пару ртов. Оба эти джентльмена могут нам пригодиться.

– Вам не удастся сделать из него заложника, – предупредила Жаклин, – но вы можете отпустить его, пока не поздно.

– Ты часто называла нас убийцами. Неужели ты думаешь, что мы не убьем его, прежде чем выкинуть за борт? Он не покинет корабль живым. Мертвые молчат, как ты знаешь. Итак, брат тебе нужен живым или нет?

Она не собиралась отвечать на этот вопрос.

– Да, я помню, что ты меня убеждал, что ты не убийца, – вместо этого произнесла Жаклин. – Я тебе тогда не поверила и не поверю впредь. Однако судьба моих людей будет решаться не вами. – Она махнула пистолем в сторону матроса. – Закрой дверь и подойди к ублюдку, чтобы он мог тебя связать. Не стоит извещать команду о том, что его жизнь в моих руках.

Услышав этот абсурдный приказ, блондин рассмеялся.

– Я думаю, она не шутит, – проговорил капитан.

Матрос, если это был матрос, перестал улыбаться и сказал:

– Черта с два! Целься точнее, Жаклин Мэлори, если будешь стрелять. А если нет, то я пошел назад, меня ждет работа.

Жаклин была достаточно взбешена, чтобы пристрелить блондина, и с удовольствием бы это сделала, но не могла потратить на него свой единственный шанс выбраться с этого судна, используя капитана как живой щит. Она посмотрела, как за блондином закрылась дверь, а потом перевела взгляд на ублюдка.

– Это не матрос, – презрительно бросила девушка.

– Я тоже не был матросом, как и мой друг, но, как видишь, мы приспособились.

– Твой друг? Ты дружишь с командой? Впрочем, разумеется, – в ее тоне послышалась издевка, – пираты ведь все за одного и один за всех.

– Не знаю, – хмыкнул он. – Я, кажется, тебе говорил, что мы не пираты, разве нет?

– Может, и говорил, только я не прислушивалась.

– Ты слышала, просто верить мне не хочешь. Однако сейчас с нами нет Кэтрин, которая следила за каждым моим движением, так что мы можем…

– Я не верю в то, что она действительно тобой командовала. И уж точно ты бы не швырнул ее за борт, если бы она оказалась здесь сейчас, хотя я хотела бы посмотреть, что было бы, если бы ты сказал ее отцу, что оставил ее в Лондоне.

– Не думаю, что его это волнует, – пожал ублюдок плечами. – Он не показался мне любящим папашей. Вот Кэтрин, да, она хотела завоевать его любовь, и она бы сделала для этого все. Кэтрин и ваши фамильные драгоценности украла только ради него, чтобы доказать ему, что она может быть полезной. Так что теперь он не отошлет ее назад.

– Ты хочешь сказать, что хотя бы часть твоих россказней о том, как Кэтрин искала своего исчезнувшего отца, правда?

– Ну да, чтобы сделать историю более правдивой, нужно, чтобы какие-то ее элементы оказались правдой.

– Не сомневаюсь, что у тебя огромный опыт в подобных делах, – презрительно фыркнула Жаклин.

– Что-то я не припомню, чтобы я тебе врал, Жак. Если я и приукрасил что-то, то только для того, чтобы сохранить твое здоровье, которое ты так упорно стремилась потерять.

– Я была слишком зла, чтобы есть! – прорычала она. – Меня все равно бы стошнило.

– Я не отрицаю, что ты была вне себя от ярости. Ты голодала и не могла спать. Это ослабило тебя. Твои потуги меня убить были смехотворны. А меня бесило урчание, доносящееся из твоего живота, потому что я никогда не хотел причинить тебе вреда – физического, во всяком случае. Ну, хоть теперь ты согласишься, что морение себя голодом было не самой лучшей стратегией?

– Чтобы я упустила даже малейшую возможность тебя позлить? – парировала Жаклин. – Мне все еще нужен кинжал. Брось его мне.

Мужчина скрестил руки на груди, выражая категорический отказ. Жак снова зарычала, но уже от бессилия, и села на кушетку, чтобы проверить, крепко ли затянута тонкая бечевка вокруг ее лодыжек. Ее хватило на четыре или пять петель. Жаклин попыталась стянуть хотя бы одну петлю, но бечевка была затянута слишком туго.

Бросив еще один взгляд на ублюдка, чтобы убедиться, что он все еще прячется за перевернутым столом, она наклонилась, пытаясь найти узел и развязать его. Это было не так-то просто, во всяком случае, когда работаешь одной рукой – из другой она не выпускала пистолет.

Жаклин уже собиралась полезть за кинжалом, как вдруг прямо перед собой увидела мерзавца. У нее перехватило дыхание. Боже, он был слишком быстр! Ведь она отвлеклась только на секунду!

– Расслабься, Жак. Я же хочу помочь!

Ублюдок даже не поднял головы, продолжая трудиться над бечевкой, и вскоре Жаклин почувствовала, что ее ноги свободны. Только тогда он поднял к ней лицо. Он все еще улыбался, хотя ее пистолет, находящийся всего в нескольких сантиметрах от него, был нацелен прямо ему в голову. Его темно-голубые с черным ободком глаза завораживали.

Нет, бандиты вроде него не должны иметь такие глаза! И такие искренние улыбки тоже! Как часто решимость Жак исчезала, стоило ей только его увидеть! Вот как сейчас. В этот самый момент ублюдок мог спокойно выхватить из ее руки пистолет, и, поглощенная разглядыванием его лица, она бы даже этого не заметила!

Но он и не попытался.

– Видишь, я даже готов рискнуть своей жизнью, чтобы доказать тебе, что ты можешь мне доверять.

Пытаясь увеличить расстояние между ними и немного прийти в себя, Жаклин отклонилась назад. Ублюдок встал и теперь возвышался над ней как башня.

– Давай? – Он протянул ей руку.

Куда подевалась вся ее уверенность? Впившись глазами в его руку, она продолжала отклоняться назад, пока не почувствовала под головой переборку. Давай что?

Жаклин уже собиралась спросить, но он покачал головой, вероятно, недовольный тем, что она по-прежнему игнорировала его протянутую руку.

– Я мог бы схватить твой пистолет вместо веревок и отнять его. О чем это говорит?

– Что ты упустил свой шанс!

– Что это плавание будет совершенно другим.

Ублюдок повернулся и пошел к столу. Жак вскочила с кушетки, догнала его и ткнула дулом ему в спину.

– Нет, в другую сторону. Наружу. Двигайся!

– А если я не?..

Жаклин посмотрела на его затылок, он был так высоко! Если бы они были одного роста, она могла бы оглушить ублюдка рукояткой пистолета, но с таким рослым человеком это не получится. Она не то, что не сможет его оглушить, он даже не покачнется.

Почему этот незнакомец так уверен, что она не выстрелит? И почему он все-таки не забрал у нее пистолет, когда мог это сделать?

Просто он не принимает ее всерьез!

Ублюдок вздохнул, осторожно повернулся и зашагал к двери, давая Жаклин время пристроиться за ним. Она шла вплотную к нему, и когда он наклонился, чтобы подобрать лежащий на полу ключ, ударилась об его задницу. Жак зашипела. Ее удивило то, что он не рассмеялся.

Мужчина открыл дверь и поднялся по ступенькам на шканцы. Было темно, палубу освещали только два фонаря, висящие по обеим сторонам ведущей в каюту двери. Но ублюдок не двигался дальше, и было легко понять почему. Жак не могла заглянуть через его плечо, но она видела, что его люди стоят на шканцах плотным полукругом, непробиваемой стеной. Несомненно, так их заставил встать блондин.

Жаклин сильнее прижала пистолет к спине мерзавца:

– Скажи им расступиться.

– Нет. Это даже трудно назвать противостоянием. Тебе стоит сдаться, Жак.

Она лихорадочно обдумывала варианты. Посреди крупных громил, чьи тела образовали стену, Жаклин увидела только одного худого матросика и рядом с ним явно нервничающего мальчишку. Она бы отдала все за то, чтобы вместо пистолета с одной пулей у нее в руке была рапира. Она пробила бы сталью отверстия в этой стене.

Жак прыгнула к мальчишке, по дороге толкнула стоящего рядом матроса, оттолкнула мальчишку, расчищая дорогу к перилам. Она была уже в метре от них, готовилась к прыжку в воду, когда чья-то рука обхватила ее талию, затем ее подняли в воздух, и пистолет был выбит из ее руки. Жаклин не следовало поворачиваться спиной к ублюдку! Она издала яростный вопль, но теперь перед ее глазами была только пустая палуба, его люди бросились врассыпную, чтобы не оказаться на пути пули.

Девушку снова втолкнули в каюту, причем она оказалась достаточно далеко, чтобы успеть добежать до двери, пока ублюдок закрывал ее с другой стороны. Впрочем, она даже не стала останавливаться, чтобы осмотреться и выругаться – Жак ринулась прямо к высоким гардинам, за которыми скрывались иллюминаторы, через которые однажды она уже покинула это судно.