Джо Беверли
Леди, берегитесь!

Глава 9

Входя в будуар матери, Тея была готова к неприятностям, но в солнечном свете все в комнате казалось наполненным красотой и порядком. Мать улыбнулась ей. Для герцогини внешность у нее была самая обычная: комплекция средняя, каштановые волосы убраны просто, – но внутренняя доброта придавала чертам ее лица очарование, которое останется с ней на протяжении всей жизни.

На столе, покрытом льняной скатертью, стоял фарфоровый чайный сервиз и несколько чашек. Вместе с ее матерью сидела гостья – всегда невозмутимая и элегантная леди Мария Вандеймен, приходившаяся герцогине дальней родственницей.

– Тея, – улыбнулась Мария, – ты вчера вечером была великолепна! Твое платье всех очаровало, хотя мне показалось весьма смелым.

– Вы имеете в виду мой корсет? – Тея поцеловала леди в щеку. – Его надо было поменять вместе с платьем.

– Нет-нет, дорогая: я имею в виду фасон. Если бы я обладала такой же стройной фигурой, как у тебя, заказала бы себе подобное.

В том, как она говорила, не было ни малейшего сожаления. В прошлом году Мария вышла замуж во второй раз, а в феврале родила, после того как на протяжении нескольких лет считала себя бесплодной, и теперь вся светилась от счастья.

Усевшись, Тея приняла чашку с чаем и подумала, что здесь явно что-то затевается.

– Надеюсь, с Джорджиной все в порядке? – поинтересовалась она, сделав глоток.

– Да, все хорошо, спасибо! – Со счастливым видом Мария описала множество достоинств дочери, но на удивление быстро закончила. – Достаточно об этом. Я приехала поговорить о лорде Дариене.

Чашка в руках Теи тихо звякнула.

– Почему?

– Он – друг Вандеймена.

Для Теи это не стало сюрпризом. Второй муж Марии был скандально моложе ее на восемь лет: лихой офицер, ныне пребывавший в отставке. Несмотря на то что лорд Вандеймен был голубоглазым блондином и всегда вел себя как настоящий джентльмен в присутствии Теи, она отметила у них с виконтом общие черты.

– С армейских времен, полагаю?

– Они служили в разных полках, но носили сходные прозвища. В армии Ван превратился в Демона Вандеймена, ну а Дариен, конечно, стал Бешеным Псом.

Герцогиня воскликнула неодобрительно:

– Такая жалость! Мы с Марией вот сидели и думали, что бы такое сделать для дорогого Дариена. Люди ведь такие жестокие! Хочешь кусочек лимонного кекса, дорогая? Повар сегодня просто превзошел себя.

– Он может быть самым настоящим Кейвом, – решила предостеречь мать Тея, протянув руку за кексом.

– О нет! Те были испорченными и эгоистами до мозга костей. Старый лорд Дариен никогда и пальцем бы не пошевелил, чтобы кому-нибудь помочь. Вообще никакого сходства, уверяю тебя.

– Он был мрачным, – сказала Мария.

– Мерзкий виконт не был мрачным, – отмахнулась герцогиня.

– Да, но чокнутый Маркус был. Из-за этого возникло так много сложностей прошлой ночью. Если бы Дариен внешне напоминал отца, то никогда не вызвал бы такой тревоги.

– Но он совсем не похож на Маркуса, – возразила герцогиня. – Тот был жирным монстром.

– Он не был таким в юности, до того как подхватил сифилис.

– Мария! – встревожилась герцогиня, метнув взгляд на дочь.

– Я знаю, что такое сифилис, мама, – сказала Тея.

– О, дорогая! – Герцогиня взяла еще один бисквит.

– Откуда у них черные глаза и волосы? – Тея понимала, что не должна выказывать излишнего любопытства, поэтому произнесла это как можно равнодушнее.

– Это у них от матери-итальянки, – объяснила герцогиня. – Она была оперной певицей или балериной. Магдалена как-то там, кажется.

Тея понимала, что между артистками и проститутками существовала разница.

– Ее принимали в обществе?

– О нет.

– Значит, балерина.

– Не понимаю, откуда вы, молодежь, узнаете о таких вещах, – выразила свое неудовольствие герцогиня, но потом добавила: – Полагаю, мы имеем тот же источник информации. Однако леди Дариен все же была певицей. Замужество за мерзким виконтом вывело ее за все рамки, к тому же она была иностранкой. Некоторые удивлялись, почему она вышла за него. Виконт никогда не считался красавцем и никогда не был своим в пристойных компаниях. Верите или нет, но его брат был и того хуже. Ричарду Кейву пришлось бежать из страны. Жульничал в карты, а потом убил кого-то: одного из таких же, как он, – в каком-то темном переулке. Мне кажется, он сбежал как раз во время Французской революции и закончил на гильотине, к чему можно отнестись как к божественной справедливости.

– А предыдущего виконта называли дьяволом, – заметила Мария. – Это ведь по-настоящему грустная сага, через которую не так-то легко переступить, в особенности история с Мэри Уилмот, которая камнем висит на шее Дариена.

– Тогда мы должны перерезать эту веревку, чтобы освободить его, – заявила герцогиня. – Как в идиотской поэме, которую называют «Опиум».

Она замолчала, а Тея знала, что мать сейчас думает не о поэме Кольриджа «Обледенение старого моряка», а о Дари. Наступила вторая половина дня. Они еще не успели доехать до Брайдсуэлла, но брат уже мог страдать от ломки. Самое худшее в этом случае – галлюцинации, как уже бывало раньше.

Герцогиня тряхнула головой.

– Я уверена, что Дариен прекрасный человек. Его достижения на поле боя достойны восхищения.

Мария закашлялась.

– И что это значит? – потребовала ответа герцогиня.

– Надо заглянуть в лицо фактам, Сара. Он был лихим, отважным и очень успешным, но теперь совсем не образец для подражания в отличие от Вана. Когда Веллингтон назвал его Бешеным Псом, это было не вполне похвалой.

– Он сделал для нас доброе дело, Мария, и мы должны ответить ему тем же. Полагаю, вы с Вандейменом поможете нам?

– Конечно. Только нужно быть очень осторожными.

Герцогиня вновь наполнила чашки.

– Надеюсь, что поддержка таких семей, как наши, приведет к успеху.

– Ты ни в чем не сомневаешься, Сара, а вот я – глупая женщина, которая находится во власти дикого, но красивого молодого мужчины. – Она сказала это без прикрас, но весело, и это была правда.

Тея положила в чашку сахар.

– «Балбесы» тоже помогут. Я навестила сегодня Делани, и Николас пообещал.

– Хорошая новость, – отметила герцогиня, но тут же слегка нахмурилась. – К чему такая спешка с визитом?

– Это из-за того, о чем меня предупредила Мара. Она заметила враждебность между Дари и Дариеном, а Дари признался, что у них была ссора в Харроу.

– Дариен поссорился с Дари? – удивилась Мария. – Это подвиг.

Тея связала то, что услышала, с тем, как мать нахмурилась.

– Это был не очень хороший поступок со стороны Дари, и он должен исправить ошибки молодости. Например, пригласить бедного мальчика в Лонг-Чарт на лето.

Представив это себе, Тея встревожилась.

– Как бы там ни было, – продолжила мать, – если «балбесы» на нашей стороне, можно не сомневаться в успехе. Они сумеют завербовать совершенно разных леди и джентльменов: спортсменов, политиков, дипломатов, покровителей искусств и наук… – так что никто не сможет обнаружить никакой предвзятости.

– О «балбесах» не так широко знают? – удивилась Тея.

– Не в этом смысле. То, что была такая группа школьников, – да. То, что они до сих пор тесно связаны, – нет. Кроме того, существуют еще и связи такие, как между Сент-Рейвеном, Вандейменом и Хокинвиллом.

– Умно! – одобрила Мария. – Это будет выглядеть со стороны как само собой сложившееся благоприятное мнение. А Ван говорит, что его поддержат и многие военные.

Тее пришлось их предостеречь:

– Но что, если у лорда Дариена имеется скрытый мотив? Какое-нибудь недоброе намерение?

– Из-за детской ссоры? – скептически уточнила мать.

– Обиду можно испытывать долгие годы.

– Только не все десять лет войны, – возразила герцогиня. – Что мы узнали такого, что бесчестит Дариена? Не о его семье, а о нем самом?

«Набрасывается на женщин в темных уголках?» – предположила Тея.

– То, что он – Бешеный Пес? – в унисон ее мыслям сказала Мария.

– Дариен не проявлял признаков ненормальности или агрессии.

Тея пристально посмотрела на мать.

– Ты хоть знакома с виконтом?

– Разумеется, дорогая. Разве я могла не разыскать нашего спасителя? Признаюсь, перехватила его у дверей, поплакалась на плече, поблагодарила. Он хорош собой, – заметила герцогиня, взяв кусочек засахаренного имбиря. – На свой лад, конечно. Но эти черные глаза, эта энергия! Просто сбивают с ног!

Она облизнула губы, и пусть всего лишь для того, чтобы избавиться от сахарной крошки, Тее вдруг захотелось прочесть матери резкую мораль насчет того, что необходимо проявлять мудрость и соблюдать внешние приличия.

Должно быть, она все-таки чем-то выдала себя: в глазах у матери засветился огонек, и она заметила:

– Возраст не мешает нам оценить настоящую галантность. Не так ли, Мария?

– Судя по всему, да, но должна заметить, что ты на двадцать лет старше меня, Сара.

– Правда? Наверное, так и есть. – Герцогиня нашла утешение в еще одном кусочке имбиря. – Возможно, самым простым решением будет найти ему правильную невесту: какую-нибудь с безупречной репутацией, как у тебя, Мария. Больше никаких девиц из оперы.

– Английскую леди из родовитой семьи? – задумалась Мария. – С безупречной репутацией, но попавшую в ситуацию, когда не до выбора? – Она повернулась к Тее.

– Только не я! – запротестовала та и вздрогнула.

– Ну конечно, нет! – засмеялась Мария. – У тебя всегда есть выбор. Я просто хотела спросить: может, предложишь кого-нибудь? Ты же знакома со многими молодыми леди.

– Может, какая-нибудь веселая вдовушка предпочтительнее? – заметила герцогиня.

– Как я, например?

– Ага, увидела вкусненький кусочек и тут же его проглотила. Голос разума здесь ни при чем. Не думаю, что Вандеймена это очень заботит, но Дариен может не захотеть жениться на даме старше его. Лучше поискать среди тех, что засиделись: лет, скажем, двадцати четырех – двадцати пяти, – и, возможно, поставили на себе крест, приехав в Лондон на сезон…

– Сара, ты, как всегда, опережаешь события, – заметила Мария. – Прежде чем начинать сватовство, прежде чем предпринимать хоть что-то в этом направлении, мы должны быть уверенными, что лорда Дариена примут в приличном обществе. Нам мало что известно о нем, а он все-таки из Кейвов.

– Но Дари…

– Один поступок не делает из него ангела, а если мы станем всюду рекомендовать его, наша репутация будет связана с его.

– А как тогда быть с Вандейменом? – с вызовом спросила герцогиня. – Он же сказал, что поможет Дариену.

– Ван хоть и поручтился за него, но все же уточнил, что в армии человека ценят не за те же качества, что в мирной жизни. То, что естественно на войне, неприемлемо в гостиных.

– Он помог Дари, – возразила герцогиня, – и мы не можем не отплатить ему добром.

Тея взяла кусочек засахаренного имбиря. Предостережение становилось все более актуальным. Теперь матушка не пожелает услышать ни единого слова против лорда Дариена.

– Даже если отбросить в сторону этот его поступок, – продолжила герцогиня, – Дариен заслуживает доброго отношения как ветеран войны. Вы ведь знаете, как трудно некоторым молодым людям найти себя в мирной жизни. Вспомни про своего мужа, Мария. Герой, но встал на путь саморазрушения, и если бы ты не прибрала его к рукам, неизвестно, чем бы все закончилось. Ты не можешь отрицать это.

– Даже не буду пытаться. Возможно, с Дариеном происходит то же самое.

– Или, напротив, совсем по-другому. Прости за откровенность, Мария, но Дариен, насколько мне известно, не злоупотребляет алкоголем и не сидит сутками за карточным столом.

– Однако, как я уже сказала тебе, Сара, мы слишком мало знаем, чтобы быть уверенными в нем.

Тее стало интересно, чем закончится их пикировка, но тут герцогиня сказала:

– Я уже поручила мистеру Торесби провести расследование.

– А, ну тогда все в порядке… – расслабилась Мария.

Тея тоже перевела дыхание. Секретарь матери отличался высочайшим профессионализмом и стоял на страже ее природной доброты и щедрости. Он вытащит на свет божий все грехи Дариена.

– Мистер Торесби не найдет ничего порочащего лорда Дариена, – решительно заявила герцогиня. – Калли боготворит его. Возможно, нам следует пригласить его на ужин.

– Калли? – спросила Тея в недоумении.

– Дариена, дорогая. Надо внимательно составить список гостей. Познакомим виконта с нужными людьми, которые смогут оценить его военные заслуги и у которых достаточно влияния, чтобы изменить общественное мнение. Герцог скажет что-нибудь одобрительное о нем в клубах. Надеюсь, Вандеймен поступит точно так же, Мария?

– Ну разумеется. Только не забегай вперед, Сара: подожди отчета мистера Торесби.

– Ладно, согласна. Предварительный отчет он представит уже на днях.

Мария поднялась и прижала руку к своей объемистой груди.

– Мне пора к Джорджии.

– Привези ее как-нибудь к нам, – попросила герцогиня, целуя гостью в щеку. – Я обожаю маленьких детей.

– Как-нибудь непременно, – пообещала та и удалилась.

– Так приятно видеть Марию счастливой. Она никогда об этом не распространялась, но ее первый муж был сплошное печальное недоразумение, и не только в том, что касалось детей. Конечно, мы переживали по поводу Вандеймена, но он резко изменился в лучшую сторону. С Дариеном будет то же самое. – Она повернулась и внимательно посмотрела в глаза дочери. – Ты говорила, что пока не выбрала никого из своих поклонников, дорогая?

– Да, мама, – сказала Тея, предотвращая разговоры о сватовстве.

– Хорошо. Тогда ты вполне можешь оказать поддержку Дариену. – Должно быть, выражение лица дочери было красноречивее слов. – В чем дело? Он тебя пугает?

– Нет… то есть я не знаю: мы не встречалась, – солгала Тея.

– Правда? Мне показалось, что ты познакомилась с ним прошлой ночью и у тебя сложилось о нем вполне определенное мнение.

– Я просто наслушалась о нем всякого.

– Что за странное настроение у тебя сегодня. Переутомилась, наверное? Я ведь прошу о немногом: просто обратить на него внимание. Может, позволить предложить тебе руку, сесть рядом, занять разговорами, принять приглашение на танец, но только без этого выражения на лице, словно ждешь, что тебя съедят. Разве это так трудно?

– Нет, – согласилась Тея. В конце концов, предполагалось, что она помолвлена с виконтом. И чем это все закончится для нее?

– У тебя прекрасная репутация настоящей леди, добродетельной и благоразумной. Это поможет убедить общество в порядочности виконта Дариена. Итак, когда? – Герцогиня открыла свою записную книжку. – Сегодня вечер в «Олмаке», но пока нет возможности пригласить его туда.

Пока? Тея чуть не расхохоталась.

– Музыкальный вечер у леди Рейберн в четверг. Очень избранное общество. Это будет трудно…

– Ты собиралась дождаться отчета мистера Торесби, мама, – напомнила Тея.

– Уверена, что у него к тому времени уже что-нибудь будет. Нам нужно действовать быстро, чтобы изменить ход событий, а то если люди схватятся за какую-то идею, их уже не переубедить, – заявила она решительно.

Тея больше не протестовала. У нее еще три дня до встречи с этим человеком, если только он раньше нагло не ворвется к ним в дом, чтобы заявить на нее права как на свою невесту.

Нужно попытаться увидеться с ним как можно скорее, чтобы объяснить, почему теперь можно обойтись без помолвки.

Глава 10

В полдень Дариен занялся работой с никогда не уменьшавшейся стопкой деловых бумаг. У него уже не было сомнений, что леди Теодосия сохранила их встречу в тайне и за его поведение вызова не последует. Вероятно, теперь она мечется в замкнутом круге, пытаясь придумать, как избежать помолвки.

Эта мысль вызвала улыбку. «О нет, миледи! Вы моя».

Если думать так было коварством, то гроссбухи, счета и квитанции ему посланы в наказание. Он не привык этим заниматься, хотя и понимал, что нужно разбираться во всем, за что ответственность лежала на нем. Глухие удары в парадную дверь оторвали его от очередной колонки цифр.

Не слишком ли быстро он расслабился?

Дариен прислушался: вот Пруссок затопал к входной двери, затем раздались неясные голоса, потом шаги в сторону его комнаты и, наконец, стук в дверь.

– Войдите.

– Вас хочет видеть джентльмен, милорд, – раздраженно доложил Пруссок. Гости явно были ему в тягость.

Поднявшись, Дариен приготовился к худшему.

– Кто?

– Лорд Вандеймен, милорд.

На миг его накрыла волна облегчения, но потом навалились другие сложности. Ван станет его первым гостем. Где его принять?

Мебель в приемной и в салоне до сих пор была укрыта полотном, то же самое было и в гостиной на отцовской половине. Дариен не желал пользоваться теми комнатами, отказался также от большой спальной, которая принадлежала Маркусу, несмотря на то что все следы прошлого были тщательно уничтожены.

Дариен обосновался в третьей спальне, очень скромной по размерам, и пальцем о палец не ударил, чтобы хоть как-то ее украсить или облагородить.

Прежде чем какое-нибудь решение пришло ему в голову, на пороге появился Ван, стройный, светловолосый, с длинным шрамом вдоль щеки.

– Думаешь, как бы меня вышвырнуть? – спросил он с улыбкой, но глаза его оставались серьезными.

Засмеявшись, Дариен пошел ему навстречу, чтобы обменяться рукопожатиями.

– Нет, только вот думаю, где бы тебя усадить. Я практически здесь не живу, но у меня все есть. Эль, вино, чай, кофе?

– Кофе, спасибо. – Ван оглядел комнату.

Дариен отослал Пруссока на кухню и пояснил:

– Здесь все по-спартански. Когда отец умер, душеприказчик вывез отсюда все бумаги, подтверждающие мое право на титул, а я не потрудился их вернуть. Тут еще были книги, какие-то старые альманахи и еще мног чего, но все сгнило, и я приказал Пруссоку их сжечь.

– А почему бы не продать все это? Неплохие деньги…

Дариен усмехнулся:

– Как знать… Рад видеть тебя, Ван.

Тот улыбнулся в ответ.

– Тогда позволь спросить, почему мы не увиделись раньше. Я вот только услышал, что ты вчера был на балу у Йовилов, и сразу к тебе: не знал, что ты в городе.

– Обустраивался. – Это прозвучало как извинение. – Может, пройдем в гостиную? Там, правда, все еще не распаковано.

– Тогда зачем тревожить саван? – Ван уселся в кресло с продавленным сиденьем у холодного камина. – Как поживаешь?

Немного встревожившись, Дариен сел во второе кресло. Ван мог приехать к нему просто по дружбе, в этом не было сомнения, но мог и по делу, имевшему отношение к прошлой ночи. У него были свои связи с «балбесами».

– Очень даже ничего, все под контролем, – ответил он. – А ты? Как жена? Дети есть?

В прошлом году Дариен был несказанно удивлен, узнав, что Ван женился на богатой вдове значительно старше его и стал обладателем поместья, пребывавшего в худшем положении, чем у Дариена.

– Все отлично! – сказал Ван. – Рекомендую и тебе обзавестись семьей.

Прежде чем Дариен смог отвлечься на эту тему, Ван спросил:

– Ты специально избегал меня вчера?

– Напролом и в точку, как всегда. Разумеется, избегал. Я был прокаженным на том празднике жизни, и у меня в мыслях не было заражать тебя.

– Никогда не подозревал тебя в донкихотстве. Но если ты и болел проказой, то теперь исцелился: стал любимчиком герцогини Йовил, – правда, не стал дожидаться, когда тебя увенчают лаврами.

– Чем очень расстроил ее, да?

Брови у Вана дернулись.

– Нет, только слегка озадачил. Зачем?

– Терпеть не могу, когда надо мной рыдают.

– Что в действительности происходит?

Дариена так и подмывало рассказать Вану все, но это продолжалось не больше мгновения. Ему не стоило посвящать друга во все эти подробности, потому что могут возникнуть определенные обстоятельства, до которых Вану вообще не должно быть никакого дела.

– Это мне за грехи. Я ведь все-таки виконт Дариен. Когда полк вернулся в Англию и был задействован в подавлении восстания отчаявшихся ткачей в Ланкашире, я понял, что служба в армии не для меня, и посчитал, что принесу больше пользы, занявшись делами своих поместий. Надо было разобраться с финансами и решить, что вообще делать с собственностью, включая вот это проклятое место.

– Выглядит как исключительно нормальное жилище.

– Ну его к дьяволу! Это логово чокнутого Маркуса Кейва.

– Господи, я так и подумал. Собираешься продать его?

– Я его уже год как выставил на продажу или аренду.

– Никто не отозвался?

– Ни единая душа.

В комнату вошел Пруссок с подносом, на котором стоял высокий фарфоровый кофейник и другая необходимая посуда. Еще виднелось блюдо с разнообразными бисквитами. Интересно, подумал Дариен. В этом доме ничего подобного еще ни разу не попадалось на глаза. К сладкому он был совершенно равнодушен, поэтому нисколько не переживал, но придется проверить, сколько тратит миссис Пруссок, в особенности на продукты для слуг, хотя в списке дел это стояло в самом конце. Если надо будет закрыть на это глаза, что ж: так будет дешевле в конечном счете, – а то откажутся от места.

Когда кофе был разлит и Пруссок вышел из комнаты, Ван сказал:

– Значит, в том, что ты унаследовал, было кое-что ценное: тебе повезло больше, чем мне.

Дариен успокоился – беседа не касалась опасных тем. У Вана мог даже быть кое-какой опыт по части управления недвижимостью и знание соответствующих законов.

– Удивлен, да? Самое ценное было распродано несколько лет назад, а три поместья заложены под небольшие проценты. Ими плохо управляли, однако они ежеквартально приносят доход, которого хватает на самое необходимое, а больше мне и не нужно. Твои фамильные поместья были в ужасном состоянии?

Ван сухо улыбнулся.

– Ушли за долги. Я решил свои проблемы, женившись на деньгах. Тебе бы тоже стоило рассмотреть такой вариант.

Дариен рассмеялся.

– Да разве богатая наследница согласится выйти замуж за Кейва? Мне вообще будет не просто найти вторую половину, а уж состоятельную…

– Глупости! – отмахнулся было Ван, но, подумав, решил, что он прав. – Тогда прошлая ночь – настоящая удача. При покровительстве Дебенхеймов ты скоро обретешь достойное место, и от амбициозных молодых леди не будет отбоя, это точно. А при титуле и вовсе станешь этаким красавцем оленем в сезон охоты.

Дариен снова засмеялся.

– Решил подбодрить меня? Похоже, и сам устраивал охоту, после того как вернулся?

– Зимой провел несколько недель в Мелтоне. Это превратилось в целый мир, замкнутый на самом себе.

Какое-то время они поговорили об этой Мекке охоты на лис, обсудили планы на следующий сезон, затем Ван взял еще один бисквит и как бы между прочим спросил:

– С чего это ты выступил в защиту Дари прошлой ночью?

Дариен понял, что они добрались до вопроса, ради которого Ван и приехал. Интересно почему?

– А что тебя удивляет?

– Я был уверен, что ты ненавидишь Дари всеми фибрами души. В Брюсселе ты избегал его как только мог.

Дариен постарался скрыть свои истинные чувства и как можно беспечнее ответил:

– Мы с ним не ладили в школе, поэтому и хотелось избежать столкновений, тем более перед сражением.

– Мы все старались высасывать до дна радости жизни, пока могли. Дари в этом деле мастак. Что между вами произошло?

– Старая история.

Внимательно посмотрев на него, Ван решил не настаивать.

– Значит, ты проявил великодушие, изменив своим обычаям, чтобы помочь ему. И помог. Теперь он навсегда покончит с зависимостью от опиума, и чем меньше будет груз на его плечах, тем лучше.

Дариен хотел сказать в ответ что-то ядовитое, но он знавал многих людей, которые оказались в плену у этого демона после долгих и мучительных страданий.

– Надеюсь, он победит.

Ван кивнул.

– У тебя тоже драка впереди. Ты хочешь быть принятым в лондонском обществе?

– Разве я не заслужил? – с вызовом спросил Кейв.

– Разумеется, заслужил. – По выражению лица Вана было понятно, какие чувства его обуревают. – Как мы можем тебе помочь?

– «Мы»? – удивился Дариен.

– Мы с Марией. Милости просим в гости – она с нетерпением ждет знакомства с тобой.

Дариен сильно в этом сомневался.

– Очень тронут, спасибо, но пока не могу: у меня мало друзей, и не хочется ставить их в неловкое положение.

– Чтобы вместо этого их обидеть? Одному богу известно, какие у нас запланированы общественные мероприятия – это женское дело, – но обязательно приходи к нам на ужин в следующую среду. А до тех пор мы будем оказывать тебе поддержку на всех светских вечерах.

– Твоя жена…

– Она согласится.

– Ты так в этом уверен. Неужели держишь ее под каблуком?

Ван засмеялся.

– Ты даже не представляешь, насколько абсурдна ситуация. Она уже согласилась сделать все от нее зависящее, причем сама предложила.

– Вероятно, твоя жена не вполне понимает, во что ввязывается. Она же вдова торговца, я прав? Иностранного торговца.

Ван опять рассмеялся, откинув голову назад.

– Ты ведь сам ничего не понимаешь. Мария, мой мальчик, урожденная Данпот-Файф. Для тебя это может ничего не значить, но ее имя на самом верху генеалогического древа, уверяю тебя. Мария – кузина герцогини Йовил, и через фамильное древо связана со всеми важными семействами, включая, полагаю, королевские, по меньшей мере в четырех странах. Сейчас она пребывает в особняке своей кузины и разрабатывает планы.

Дариен похолодел. Жена Вана кузина матери леди Теодосии? И все трое находятся в центре сети, которая обладает практически неограниченной властью над обществом? Это открытие было сродни западне: твой отряд наткнулся на солдат без оружия, обрадовался, а в это время на тебя из-за гребня холма сваливается целая вражеская армия.

– Я заверил Марию, что ты отличный парень.

Дариен опустил чашку.

– Ты говоришь так, словно сомневался в этом.

– Но ты ведь себе на уме, – сказал Вандеймен, посмотрев ему прямо в глаза.

– Я всего лишь хочу, чтобы меня приняли в обществе не как нечто экзотическое, а как вполне разумное нормальное человеческое существо.

– Тогда и вовсе не возникнет никаких сложностей. Мой тебе совет: оставь это женщинам. – Ван поднялся. – У меня назначена встреча, но к тебе заедет Мария с правильными приглашениями, которые ты должен принять: рауты и все такое, полагаю. Это просто повод войти в чей-то дом, с кем-то поздороваться, а потом уехать. Для этого потребуются визитные карточки.

– У меня есть. Но как же все это странно и…

Ван отмахнулся:

– И не говори! Столько всяких правил. Но все пэры Англии вынуждены посещать разные сборища, которые нельзя назвать избранными. Есть еще Театры и, возможно, выставки. Когда тебя увидят с Марией, это придаст твоей персоне вес.

– Очень любезно с твоей стороны. – Дариен пытался решить, стоит ли принимать такую помощь.

– Ты все еще боксируешь? – поинтересовался Ван.

– А что? Не терпится схватиться со мной?

– Всегда! – заулыбался Ван. – Это такой род занятий, во время которого ты общаешься с нужными мужчинами. В пятницу вечером? Можем отправиться в «Джексонс».

– С удовольствием.

Ван коротко пожал ему руку.

– Как здорово, что мы снова вместе, Канем! И на этот раз смерть осталась в далеком будущем.

Дариен проводил гостя до дверей, надеясь, что все сказанное им – правда.

Ощущение дружеского участия согрело. В то же время его обеспокоило появление новых линий на шахматной доске. Сейчас в игре три королевы, и они могут стать тремя мойрами^[1], которые решат, жить ему или умереть.

Быстрая оценка подсказала, что он больше не может воздействовать на ситуацию своими силами: это равнозначно воздействию на трех мойр, – потому вернулся в кабинет и опять занялся малопонятной бумажной работой. Не успел он закончить сравнение двух страниц, как опять раздался стук в дверь.

Что там еще?

На этот раз, как обычно, Пруссок принес послеполуденную почту. Увидев три письма, Дариен понадеялся, что среди них есть от Фрэнка, но нет: одно было от поверенного, другое – от нового управляющего Стаурс-Кортом, его поместьем в Уорвикшире, а третье без обратного адреса.

Сломав печать, он развернул лист бумаги и увидел плохо напечатанную карикатуру. Такие рядами выставляют в книжных лавках. Эта карикатура была ему знакома: такую же, тоже анонимно, Дариен получил во Франции в прошлом году, через неделю после смерти отца и брата.

На ней были изображены два толстяка, растянувшихся на склоне горы, у подножия которой разверзлась преисподняя. Вцепившиеся в их обутые в сапоги ноги бесенята тащат своих жертв вниз. Там, в преисподней, полыхало пламя, а Люцифер и огромный жирный монстр поджидали парочку.

Чтобы ни у кого не было сомнений, кто есть кто, монстр был снабжен подписью «Чокнутый Маркус Кейв», а двое мужчин были обозначены как «Нечестивый Кристиан Кейв» и «Мерзкий виконт Дариен». Наверху, в облаках, расположился Бог с молниями в руках, которые он собирался метнуть вниз. Большими четкими буквами было напечатано «Кейв».

В самом низу имелась подпись, как на картине: «Гнев Божий».

– Прекрасно! – пробормотал Дариен в адрес отправителя. – И пошел к дьяволу тоже!

В главном карикатура была правильной: его отца, шестого виконта, и второго старшего брата – того самого «Нечестивого Кристиана Кейва» – нашли мертвыми на торфяниках рядом со Стаурс-Кортом. Они вышли поохотиться и погибли от удара молнии во время грозы.

Узнав об этом, Дариен никакой скорби не испытал: возможно, досаду, оттого что смерть их была столь бездарной. Свое отвратительное преступление Маркус совершил шесть лет назад, погиб через год, а гнев Божий разразился совсем недавно.

Эту карикатуру опять перепечатали и распространили, но кто за этим стоит? В дверь опять забарабанили, Дариен смял листок с рисунком в кулаке.

– Боже милостивый! Что еще? – взревел Дариен, вскакивая, и тут же вспомнил, что дурные вести всегда приходят третьими.

На пороге стоял Пруссок, и вид у него был еще более страдальческий.

– У вас еще один гость, милорд.

– Ты имеешь в виду, визитер?

– Нет, милорд. Он сказал, что намерен у вас остановиться.

– Кто?..

Но за спиной у дворецкого уже появился тот самый джентльмен, о котором шла речь: огромный, круглый, сияющий, похожий на херувима.

– У тебя прекрасный дом, Канем! – провозгласил Пуп Аппингтон, урожденный Персиваль Артур, бывший лейтенант полка, в котором служил Дариен.

Родители мечтали вырастить воина и отправили его в армию, когда мальчику еще не исполнилось двенадцати. Каким-то чудом юноша от корнета дослужился до лейтенанта под началом капитана Кейва.

Прозвище Пуп он получил еще в школе, но перспектива превратить его из щенка в пса не вызвала ни в ком сопротивления.

Наверное, поэтому Дариен не попытался отделаться от него, а помог уцелеть во время войны на Пиренеях, потом во Франции, пережить фальшивый мир, пройти через Ватерлоо. У всего этого были несчастливые последствия. Пуп стал преданным, как щенок. Дариен решил, что избавился от него, когда в конце прошлого года молодой человек унаследовал капиталы отца, однако он не ушел из армии и был предан, как всегда.

Когда продал свой офицерский чин, Дариен решил, что перерезал пуповину, тем более что Пуп в то же самое время отправился оформлять свое скромное наследство. Так что, черт возьми, он делает здесь?