Джина Рэй
Превосходный танец
– Ты – моя проблема. – резко развернув ее, притягивает спиной к себе. – Как ты не можешь понять, – заставшая врасплох Мэй смотрит вперед, пытаясь увидеть в зеркале выражение темных глаз Рио, – Что мне не может быть интересна, – делая медленно шаги, он подталкивает их ближе к отражению, – Такая инфантильная, – Савада чувствует как одна его рука жестко вцепляется ей в плечо, – Примитивная, – он перемещает руку ей на затылок, собирая волосы в кулак. Мэй охает от боли, – Лицемерная, – прикрыв глаза, Нагаи приближает ее к себе, вдыхая аромат волос, – Лгунья.
Савада неотрывно смотрит ему в глаза в отражении, испытывая боль от его жесткой хватки. Твоя темнота никогда не одержит верх над моей. Твоя жестокость никогда не причинит мне вреда. Ты не знаешь меня. Ты ничего не знаешь обо мне.
– Лицемер, – две фигуры становятся на опасном расстоянии. Мэй чувствует жар мужского тела, – Ты не признаешь очевидного.
Рио опускает руку к нижней кромке белоснежного полотенца. Всё внутри Мэй начинает оживать, когда его ладонь исчезает под материей. Мужская рука касается нежной кожи женских бёдер. Савада шумно сглатывает, когда чувствует прикосновения грубых пальцев Рио, которые лишь порхают над ее клитором, издевательски игнорируя чувствительное местечко. Блондинка всем телом прижимается к брюнету, дабы самой прочувствовать всю его «неприязнь» к собственной персоне. Которая, впрочем, явно не имеет значения для его желания, давящего ей в поясницу. Мэй проводит кончиком языка по верхней губе, улыбаясь своему маленькому открытию. На его жесткий взгляд из зеркала она отвечает горячим.
– Что ты… – на выдохе произносит она, когда он резко разворачивает ее к себе лицом. Мэй хмурится, когда мужские пальцы сжимают ее челюсть.
– Мне плевать, что ты под кайфом.
– Когда это ты заделался рыцарем? – Мэй пытается придать своему голосу больше серьезности, но до Рио доходит только сексуальный шепот. Большим пальцем он проводит по нижней губе, заглядывая в ярко-зеленые глаза, – Не припомню.
– Тебе лучше замолчать, чтобы избежать последствий, – он проталкивает большой палец меж розовых губ. Рио смотрит на нее в упор, словно приказывая, пока она не расслабляет губы. Мэй не нужно поднимать глаза, чтобы узнать, что он сосредоточен на ее губах. Пока он не улавливает ее мимолетную ухмылку.
– Конечно, ты можешь быть доступной зверушкой, – Нагаи приближает ее за шею к себе, касаясь мочки уха, – Мышка, которая бегает под ногами. – он пригвождает ее к ближайшей стене, сдавив ощутимо трахею. Чёрные глаза метают молнии в зелёные. Откуда столько негатива в ее сторону? Из-за всех сил Мэй отталкивает его от себя. Проводит ладонью по волосам, сбрасывая их за плечи.
– Какой же ты урод, Нагаи! – она видит, как взгляд черных глаз резко зацепляется за оголившийся участок ее шеи.
– Но всё же, ни такой как твой брат. – дверь за ним захлопывается и Савада остается наедине со своими мыслями.
Когда ранним утром Мэй покидает величественный особняк, то совершенно не замечает байк, который следует за ее такси. Впрочем, как и не ощущает на себе взора хозяина. Полностью запутанная в собственных чувствах и ощущениях она предается воспоминаниям.
Мэй понимает, что крики о помощи бесполезны. Она замолкает, пока ее ведут обратно. Прежде забитые людьми коридоры стали пусты, музыка в клубном доме больше не играла.
– Я могу вам дать деньги… Много денег… Моя семья богата.
Саваду ужасает, что ни на одну ее мольбу мужчины ни обращают внимания. Она была практически голая в промокшем до нитки нижнем белье. Чувствуя себя абсолютно беспомощно, ее сотрясают рыдания, – Пожалуйста… Почему…
– Говоришь, что ты чиста? – доносится с правого плеча. Мэй не успевает обернуться, когда тяжелая мужская рука ложится меж ее лопаток и толкает вперед. Мужчина слева с нажимом опускает ее коленями на мраморный пол посреди комнаты, – И абсолютно невинна?
– Я… Зачем вы это делаете?
– Потому что можем, – мужчина, у которого вдоль виска и вниз к шее тянется тонкая струя крови, продолжает смотреть на Мэй с вожделением, – И хотим.
– Но для начала ты должна усвоить урок, – женские руки начинают дрожать, когда мужчина постарше медленно вынимает ремень из брюк, – что наказание всегда следует за проступком.
Токийская телебашня мелькает красным пятном, на минуту забирая Мэй в реальность. Один зеркальный бизнес-центр сменяется другим и вскоре за окном начинают возвышаться здания различных министерств и бюро. Савада на секунду перестает дышать и глубже устраивается на сидении, как будто это сделает ее незаметной. Детская привычка дает о себе знать, когда они проезжают Токийский окружной суд.
– Вы не знаете кто мой отец! – впервые в жизни она пыталась использовать единственное, что у нее осталось – фамилию. Когда они начинали смеяться, хватаясь за животы, ее тело стало трястись от страха.
– О, поверь, мы знаем… – адская боль пронзило ее спину, когда металлический конец ремня впервые соприкоснулся с ее кожей. Мэй сжала челюсти настолько сильно, что, казалось, сломала зубы, – Поэтому уважаем твой выбор…
– Она такая горячая когда сдерживает крики, – другой мужчина, захватив светлые волосы, тянет вверх и Савада встает на колени. Ее взгляд совершенно расфокусирован от боли, но ей не нужно четкости, чтобы услышать активное дыхание мужчины перед собой. Явно возбужденный зрелищем. – Как хорошо ты сосешь?
– Клянусь… – осторожный женский шепот слышится после второго удара, – Клянусь.
– Что ты, блядь, сказала? – Мэй поднимает глаза и всматривается в мужчину, который натягивает ее хвост до слез в глазах. Он приближается ближе к ней, чтобы расслышать. Кривая ухмылка растягивает бледное лицо блондинки.
– Ты останешься без члена… Если засунешь мне в рот…
– Эту суку нужно отыметь. – восклицает мужчина, когда резко тянет ее за эластичные лямки бюстгальтера, разрывая материю. Савада успевает прикрыть ладонями лиф, когда тот почти спадает. Она закрывает глаза в надежде, что это кошмарный сон. – Ох, как она будет петь!
На бессознательном уровне она выходит из такси, бегло проходит по ухоженной плитке к автоматическим дверям своего апартамент-комплекса. Не замечает едва уловимого взгляда администратора, – женщины средних лет, которая явно не поощряет столь открытый наряд на японке. Савада даже не поднимает глаз на влезающего к ней в лифт мужчину в шлеме. Только когда захлопывается массивная дверь, а брендовый клатч летит вдоль отполированного пола, – она понимает, что она дома.
***
На удивление она не чувствует ни тошноты, ни слабости, когда накидывает на влажное тело шелковую комбинацию из коротких шорт и майки. Поэтому, просто налив в стакан воды из графина, решает пренебречь приемом очередной "спасательной" таблетки. В ее светлой спальне, одновременно самой большой комнате апартаментов, стоит несколько картонных коробок, не распакованных после переезда. Достав складной нож из-под мягкого пуфа, Мэй проводит им по поверхности каждой.
Спустя полчаса после распаковки и следовавшей за ней рассортировки, Савада поочередно складывает все коробки и несёт в гардеробную. Слышится негромкий стук, когда она наклоняется, чтобы поставить весь картон в ее руках за стену. Упавшей вещью оказывается фотография в тонкой раме. Аккуратно подняв ее, Мэй с нежностью проводит по стеклу, а затем вернувшись в спальню, ставит предмет на прикроватную тумбочку. Не отрывая взгляда от фото, она ложится набок, подтягивая колени на мягкой кровати. Мир сновидений незаметно забирает Саваду в свои утешительные объятия. Лучи послеобеденного солнца отскакивают от стекла, привлекая внимание к изображению. Две женские фигуры с лучезарными улыбками смотрят в кадр на фоне самых знаменитых часов в мире – Биг-Бен’а.
Позднее вечером Мэй сидит за столиком небольшого немецкого паба, расположенного в одном из переулков района Синдзюку. Здесь едва доносится гул ночной жизни с основной улицы. Блондинка прикрывает глаза, скрещивая руки под грудью. В неконтролируемом жесте впивается ногтями в бицепс. Она удрученно вздыхает, отмечая свое нервное состояние. Успокойся. Ее собеседник задерживается. Мэй расслабляет тонкие пальцы.
В заведении царит уютная атмосфера для европейцев, играет соответствующая музыка, подают хорошее пиво и делают самые вкусные свиные рёбрышки по мнению ее новоиспеченного приятеля – Кавасаки Нобу.
– Не злись. – спортивная фигура бывшего баскетболиста тихо проскальзывает мимо неё и садится. Карие глаза озорно сверкают, когда смотрят на ароматные горячие блюда, украшающие его часть стола. Савада с удивлением наблюдает, как шатен выпивает большой стакан пива залпом.
– С тобой это бесполезно.
– Я с новой информацией.
– На этот раз полезной, я надеюсь.
– По крайней мере свежей. Горячие новости, знаешь как говорят…
– Выкладывай уже.
– Только больше не заставляй меня устраивать цирк.
– Мне и не нужно. Ты сам ходячее его воплощение.
– Довольно упорно он заметал следы, чтоб ты знала. – у Мэй перехватывает дыхание, когда до нее доходит смысл сказанного. Девушка тревожно окидывает взглядом помещение, замечая парочку иностранцев в углу. Ладони медленно проскальзывают под деревянный стол, колени ударяются друг об друга.
– Чтоб ты знал, чем больше ты медлишь, тем менее сдержанней я становлюсь. – собственная рука, подобно змее, обхватывает запястье другой, продолжая сжимать его. Мэй ненароком сосредотачивается на своем пульсе. Я близка. Раскрытая ладонь превращается в кулак.
– Ладно, не горячись! – Нобу вскидывает руки в знак капитуляции. Затем достав из внутреннего кармана куртки конверт, распечатывает его и кидает на стол серию фотоснимков. – Парниша у нас на крючке.
– Он всю неделю был в Осаке? – рассматривая фотографии парня в бейсболке, сделанные с самых разных ракурсов, блондинка замечает знакомые пейзажи. Я близка.
– Да, но мы встретим его в Киото. – Мэй переводит взгляд ярко-зелёных глаз на Нобу, который за пару секунд высасывает весь сок из свинины. Расшифровывая немой вопрос блондинки, он сглатывает, и отбросив кость, продолжает, – Там его будут ждать, – экран чёрного смартфона Савады загорается на столе, сверкая свежим оповещением и потухает, – У нас только один день, чтобы со всем разобраться.