Джим Батчер
Архивы Дрездена: Могила в подарок
Глава 5
Мы с Майклом продрались сквозь щель, которую я разорвал в отделяющей Небывальщину от реальности перемычке. Ощущение было – словно выходишь из сауны в офис с кондиционированным воздухом, только перемену эту я чувствовал не кожей. Я ощущал ее мыслями, и эмоциями, и той примитивной, древней частью меня, что хоронилась в глубине мозга. Я стоял в мире, отличавшемся от того, в котором жили мы.
Маленький мешочек – скорее, даже кисет – с антипризрачным порошком в кармане плаща разом сделался ужасно тяжелым, едва не завалив меня набок. Я чертыхнулся. Суть антипризрачного порошка заключается в том, что в нем присутствует немного сверхъестественного, что он тяжел и инертен, поэтому при соприкосновении с потусторонней тканью обездвиживает ее. Даже находясь в туго завязанном мешке, он резко нарушал физические законы Небывальщины. Стоило бы мне развязать кисет, и порошок прожег бы отверстие в полу. Поневоле приходилось соблюдать осторожность. Крякнув от натуги, я достал кисет из кармана. По ощущениям он весил фунтов сорок, не меньше.
Майкл нахмурился.
– Знаете, я как-то не успел спросить: из чего сделан этот порошок?
– Обедненный уран, – ответил я. – Во всяком случае, это основной ингредиент. Но, конечно, мне пришлось много чего к нему добавить. Заговоренное железо, базилик, помет…
– Хорошо, хорошо, – поспешно перебил он. – Мне совершенно не обязательно знать подробности.
Он отвернулся от меня, крепко сжимая свой тяжелый меч. Я поудобнее перехватил свои жезл с посохом и стал рядом с ним, оглядываясь.
Эта часть Небывальщины напоминала Чикаго, каким он был в конце девятнадцатого века. Нет, не напоминала, а воспроизводила в точности. Собственно, она отображала отрывочные воспоминания последних лет жизни Агаты Хэгглторн. На части столбов светились лампочки Эдисона, в других фонарях трепетали язычки горящего газа. И те и другие не освещали почти ничего, кроме самих столбов и их ближайшего окружения. Дома громоздились под странными углами друг к другу; отдельные части их просто-напросто отсутствовали. Всё – улицы, тротуары, здания – было выполнено из дерева.
– Блин-тарарам, – буркнул я. – Стоит ли удивляться тому, что Чикаго выгорал дотла. Это не город, а настоящий спичечный коробок!
В тенях копошились крысы, но сама улица оставалась пустой. Щель, что вела обратно в наш мир, колыхалась в воздухе рваным пятном, и из нее лился на улицы старого Чикаго стерильный неоновый свет. Воздух вокруг нас пульсировал и искрился по меньшей мере в дюжине мест – это проецировались в Небывальщину жизненные силы младенцев из больничной палаты.
– Где она? – негромко спросил Майкл. – Где призрак?
Я медленно повернулся на месте, вглядываясь в тени, и покачал головой:
– Не знаю. Но нам лучше найти ее, и побыстрее. Все, что от нас требуется, – это найти одного призрака… если получится.
– И попытаться найти причину всех этих возмущений, – напомнил Майкл.
– Совершенно верно. Не знаю, как вы, а мне начинает надоедать каждую ночь гоняться по городу из конца в конец.
– Вам удалось ее рассмотреть?
– Не слишком, – поморщился я. На ней могли лежать какие-то заклятия или что-нибудь еще в этом роде, которые подсказали бы мне, что же, в конце концов, происходит. – Для этого мне необходимо хотя бы пару минут осмотреть ее, не подвергаясь при этом смертельной опасности.
– Да, конечно, если только она не убьет нас прежде, – согласился Майкл. – Однако время идет, а я ее нигде не вижу. Что нам делать?
– Мне неприятно это говорить, – вздохнул я, – но, боюсь, нам…
Я хотел было сказать: «…лучше разделиться», – но договорить мне не дали. Деревянная мостовая у нас под ногами взорвалась фонтаном острых щепок. Прикрывая глаза рукой, я покатился в одну сторону, а Майкл – в другую.
– Мои ангелочки! Мои, мои, МОИ! – взвизгнул голос, от которого полы моего плаща крыльями взметнулись вверх.
Я отнял руку от лица и увидел перед собой призрака – на этот раз вполне реального, во плоти, тянувшего к нам из-под мостовой свою единственную руку. Лицо Агаты было узким, костлявым, а волосы сбились бесформенной гривой, что плохо сочеталось с ее накрахмаленной, без пятнышка юбкой. Рука отсутствовала по плечо, и одежда в этом месте была перепачкана темной жидкостью.
Майкл с болезненным возгласом поднялся на ноги и замахнулся на нее Амораккиусом; по щеке его сочилась из пореза кровь. Дух отмахнулся от него единственной оставшейся рукой, как от докучливого насекомого, и Майкл тряпичной куклой отлетел в сторону и покатился по мостовой.
А потом, рыча и брызгая слюной, призрак обратил свой совершенно уже безумный взгляд на меня.
Я поднялся на ноги и выставил перед собой посох – сомнительную, скажем честно, защиту от призрака на его территории.
– Насколько я понимаю, Агата, время рассудительных диалогов прошло, не так ли?
– Мои малютки! – взвизгнул призрак. – Мои! Мои! Мои!!!
– Ну да, так я и думал, – вздохнул я, собрал волю и направил ее в посох. Светлая древесина засветилась янтарным светом, разлившимся передо мной этаким полукуполом.
Призрак взвизгнул еще громче и ринулся на меня. Я расставил ноги устойчивее и во всю силу легких выкрикнул: «Reflettum!»
Дух врезался в щит моего защитного поля с мощью накачанного стероидами самца носорога. Прежде мне доводилось останавливать таким щитом пули и кое-что похуже, но это в моем мире. Здесь, в Небывальщине, призрак Агаты пробил мой щит, который буквально взорвался от перегрузки, снова швырнув меня на землю.
Упершись обугленным посохом в землю, я со стоном поднялся. Окровавленные пальцы свело от усилия.
Агата стояла в нескольких шагах от меня, дрожа от ярости и, я надеялся, от контузии. На теле ее плясали, угасая один за другим, язычки пламени от моего лопнувшего щита. Я поднял свой жезл, но пальцы плохо слушались меня, и он упал на землю. Я нагнулся подобрать его, едва не упал и снова выпрямился; в глазах клубился красный туман и плавали яркие разноцветные круги.
Майкл обогнул оглушенного призрака и встал рядом со мной. На лице его обозначилось скорее беспокойство, чем страх.
– Спокойнее, Гарри, спокойнее. Господи боже, приятель, с вами все в порядке?
– Ничего, – прохрипел я. – У меня для вас две новости, хорошая и плохая.
Рыцарь снова изготовил меч к бою.
– Лично мне всегда приятнее слышать хорошие.
– Не думаю, чтобы ее больше интересовали эти младенцы.
Лицо Майкла на мгновение осветилось улыбкой.
– Эта новость и впрямь хорошая.
Я вытер набегавший на глаза пот. Рука окрасилась красным. Должно быть, порезался в одно из падений.
– А плохая новость – то, что сейчас она придет в себя и разорвет нас на клочки, не пройдет и пары секунд.
– Не хочу показаться пессимистом, но боюсь, у меня есть новости и похуже, – заметил Майкл. – Прислушайтесь-ка.
Я покосился на него и склонил голову набок, прислушиваясь. Я услышал в полуночном воздухе Небывальщины далекий, но быстро приближающийся музыкальный лай.
– Блин-тарарам, – выдохнул я. – Адские гончие…
– Гарри, – настойчиво перебил меня Майкл. – Вы же знаете, как я не люблю, когда вы сквернословите.
– Вы правы. Извините. Блин-тарарам, – повторил я. – Адские гончие. Моя крестная вышла на охоту. Как, черт подери, она ухитрилась найти нас так чертовски быстро?
Майкл поморщился:
– Должно быть, была где-то недалеко. Как быстро она окажется здесь?
– Скоро. Мой щит наделал кучу шума, лопаясь. Она наверняка услышала.
– Если вы хотите вернуться, Гарри, – сказал Майкл, – еще не поздно. Я сдержу призрака, пока вы не проберетесь в щель.
Признаюсь, соблазн был велик. Мало что способно напугать меня до такой степени, как Небывальщина и моя крестная, взятые вместе. Но помимо страха, я испытывал еще злость. Терпеть не могу, когда меня отодвигают в сторону. И потом, Майкл мой друг, а я не люблю бросать друзей, чтобы они разгребали за мной мои проблемы.
– Нет, – буркнул я. – Только давайте постараемся побыстрее.
Майкл улыбнулся мне и шагнул вперед – как раз когда призрак Агаты погасил последние сполохи моего магического щита, обжигавшие его плоть. Майкл замахнулся на призрака Амораккиусом, но Агата с невероятной ловкостью увернулась от всех его ударов. Я поднял жезл и сосредоточился. Собачий лай раздавался все ближе, а с ним и стук конских копыт, заставлявший мое сердце тревожно сжиматься. Я методично заставил себя забыть про все, кроме призрака, Майкла и текущей в мой жезл энергии.
Должно быть, призрак ощутил, что мы готовимся к нападению, поскольку повернулся и пулей бросился на меня. Рот его широко открылся в крике, и я успел увидеть неровный ряд острых зубов и пылающие пустым, белым огнем глаза.
– Fuego! – выкрикнул я, и в то же мгновение призрак врезался в меня. Струя белого огня вырвалась из моего жезла и прошлась по деревянным фасадам, которые вспыхнули с такой готовностью, словно их специально вымачивали в бензине. Я упал и покатился по деревянной мостовой; дух тянулся зубами к моему горлу. Я сунул конец жезла Агате в пасть и приготовился выстрелить еще раз, но она по-собачьи мотнула головой, вырвав его у меня из рук, и он отлетел в сторону. Я уперся в нее посохом – безрезультатно. Она снова рвалась к моему горлу.
– Майкл! – завопил я, сунув ей в рот локоть.
Призрак стиснул зубы, не прекращая царапать меня ногтями. Я выронил кисет с антипризрачным порошком и свободной рукой пытался оттолкнуть ее, но все, что мне удалось, – это порвать ее платье.
Она дотянулась-таки рукой до моего горла, лишив меня возможности дышать. Я бился и извивался, но рычащий призрак был сильнее и ловчее меня. В глазах моих поплыли звезды.
Майкл с криком обрушил на нее удар Амораккиуса. Тяжелый клинок с деревянным стуком врезался ей в спину, заставив ее взвизгнуть и выгнуться дугой. Это был смертельный удар. Белый огонь клинка коснулся призрачной плоти и воспламенил ее, разбежавшись в стороны от раны. Визжа от боли, она дернулась, и движение это выбило меч из рук Майкла. Полыхающий белым пламенем призрак Агаты Хэгглторн повернулся и приготовился броситься на Майкла.
Я с трудом сел, подобрал мешок антипризрачного порошка и, крякнув от натуги, метнул ей в затылок. Удар вышел что надо: заговоренная мной сверхтяжелая смесь врезалась как кувалда в тонкий фарфор. На мгновение призрак застыл, широко разинув хищно оскаленный рот, потом медленно завалился набок.
Я перевел взгляд на Майкла, который стоял, пытаясь отдышаться.
– Гарри, – прохрипел он. – Вы видели?
Я ощупал сведенное болью горло и огляделся по сторонам. Лая и стука копыт не было слышно.
– Видел? – тупо переспросил я. – Что?
– Смотрите же. – Он махнул рукой в сторону почерневшего трупа.
Я посмотрел. Борясь с призраком Агаты, я порвал ее белую сорочку, да и платье, пока она каталась по тротуарам и душила всяких там чародеев, изрядно порвалось. Я подполз к трупу поближе. Он горел – не полыхал ярким пламенем, но белый огонь Амораккиуса медленно, но верно пожирал его. Впрочем, того, о чем говорил Майкл, огонь не трогал.
Проволока. Несколько витков колючей проволоки обвивали тело призрака под рваной одеждой. Шипы беспощадно впивались в призрачную плоть, так что тело было покрыто отстоявшими друг от друга на пару дюймов маленькими кровоточащими ранками. Я стиснул зубы и рывками сдернул с призрака остатки дымящейся одежды. Проволока начиналась у самого горла, обвивала туловище и спускалась до самой лодыжки, где другой конец ее просто скрывался в плоти.
– Силы небесные, – пробормотал я. – Еще бы ей не сбрендить.
– Эта проволока, – спросил Майкл, – она причиняла призраку боль?
Я кивнул:
– Похоже на то. Еще какую.
– Почему мы не заметили этого там, в больнице?
Я покачал головой:
– Чем бы это ни было… я не думаю, чтобы его можно было увидеть в материальном мире. Сомневаюсь, чтобы мы вообще заметили это, не попади мы сюда.
– Господь смилостивился над нами, – вздохнул Майкл.
Я осмотрел свои травмы, потом перевел взгляд на Майкла, тоже щедро украшенного синяками и ссадинами.
– Угу, похоже на то. Послушайте, Майкл, такие штуки не случаются сами собой. Кто-то ведь проделал это с призраком.
– Из чего следует, – продолжал Майкл, – что кто-то намеренно сделал так, чтобы призрак погубил этих малышей. – Лицо его тревожно нахмурилось.
– Ну, трудно сказать, ставил ли этот кто-то подобную цель, но уж во всяком случае это свидетельствует о том, что за вспышкой потусторонней активности стоит некто конкретный, а не просто природные условия. Кто-то целенаправленно проделывает это с местными призраками. – Я встал и отряхнулся.
Призрак продолжал гореть, равно как и дома вокруг нас, только те горели ярче. Огонь охватил почти все вертикальные поверхности и начал перекидываться на тротуары и мостовые. Воздух заволокло дымом: воспоминания призрака сгорали вместе с ним.
– Ф-фух, – только и выдохнул я. Иногда и я могу быть сдержанным на реплики.
Майкл ухватил меч за рукоять и, покачав головой, выдернул его из огня.
– Город горит.
– Спасибо. Я тоже заметил.
Он улыбнулся:
– Этот огонь может навредить нам?
– Очень даже, – подтвердил я. – Пора делать ноги.
Мы повернулись и как могли быстро затрусили к щели между мирами. Едва пройдя несколько шагов, Майкл плечом выпихнул меня из-под рушившегося дымохода, и нам пришлось делать крюк, огибая груду битого кирпича и пылающих головешек.
– Стойте, – сказал я вдруг. – Погодите. Слышите?
Майкл продолжал нетерпеливо подталкивать меня к щели.
– Что? Я не слышу ничего.
– Угу, – закашлялся я. – Собачий лай стих.
Высокая, стройная, неземной красоты женщина выступила из дыма. Вьющиеся алые волосы каскадами ниспадали ниже бедер, обрамляя гладкую, без единой морщинки кожу, высокие скулы и полные, чувственные губы. Возраст по ее лицу определить было невозможно, и зрачки ее золотых глаз имели не круглую, но веретенообразную форму, как у кошки. Длинное платье переливалось сочными оттенками зеленого.
– Привет, сын мой, – мурлыкнула Леа, совершенно не обращая внимания ни на дым, ни на бушевавший вокруг огонь. Три огромных пса – жуткие подобия мастифов, сотканных из теней и золы, – кружили у ее ног, глядя на нас бесстрастными черными глазами. Они стояли как раз между нами и щелью, ведущей домой.
Я судорожно сглотнул и с трудом подавил приступ всепоглощающей детской паники, которая зародилась в желудке и угрожала выплеснуться из горла. Я сделал шаг вперед, оказавшись между феей и Майклом.
– Привет, крестная, – хрипло выдавил я из себя.
Глава 6
Моя крестная оглянулась на бушевавшее вокруг пекло и улыбнулась.
– Все это напоминает мне, сколько времени прошло. А тебе, милый? – Она опустила руку и потрепала одну из своих гончих по холке.
– Как это вы так быстро нашли меня, а, крестная?
Она ласково улыбнулась адской псине.
– Гм… У меня тоже есть свои маленькие секреты, милый. Я всего лишь хотела поздороваться со своим непутевым крестником.
– Что ж, хорошо. Здрасте, очень рад повидаться и надеюсь повторить это как-нибудь еще в будущем, – выпалил я, глотнул дыма и закашлялся. – Мы тут, типа, спешим, так что…
Леа рассмеялась. Звук этот напоминал звон чуть надтреснутых колоколов.
– Вечно вы, смертные, спешите. Гарри, Гарри, мы ведь сто лет как не виделись. – Она шагнула ближе ко мне; тело ее перемещалось с чувственной грацией, которая при других обстоятельствах наверняка заворожила бы меня. Гончие за ее спиной бесшумно рассыпались веером. – Нам надо побыть вместе.
Майкл снова поднял меч.
– Мадам, – негромко произнес он. – Будьте добры, отойдите с дороги.
– А вот это мне не нравится, – со внезапной яростью прошипела она, и полные губы ее раздвинулись, обнажая волчьи клыки. Три гончих-тени испустили гортанный, угрожающий рык. Взгляд ее золотых глаз скользнул по Майклу и снова вернулся ко мне. – Он мой, сэр Рыцарь, – по праву крови, по закону и по его собственному слову, которое он нарушил. У нас с ним свои дела. Ты не властен над этим.
– Гарри? – Майкл на мгновение оглянулся на меня. – То, что она говорит, – правда?
Я облизнул пересохшие губы и перехватил посох.
– Я был тогда сильно моложе. И гораздо глупее.
– Гарри… Если ты заключил с ней уговор по собственной воле, она права – я мало чем могу помешать ей.
С грохотом обрушилось еще одно здание. Кольцо пламени сжималось вокруг нас, и припекало все сильнее. Еще как сильнее. Щель колыхнулась и уменьшилась в размерах. Времени у нас оставалось совсем немного.
– Идем, Гарри, – мурлыкнула Леа голосом, который снова сделался томным и манящим. – Пусть славный Рыцарь Белого Бога ступает своей дорогой. А я отведу тебя к водам, которые исцелят твои раны и облегчат страдания.
Это казалось неплохой мыслью. Очень, очень неплохой. И магия ее подталкивала меня. Я ощутил, как ноги мои сами собой делают шаг в ее сторону.
– Дрезден! – резко произнес Майкл. – Боже праведный, дружище! Что вы делаете?
– Возвращайтесь домой, Майкл, – произнес я заплетающимся, как у пьяного, языком. Рот Леа – мягкий, прелестный – скривился в торжествующей улыбке. Я даже не пытался стряхнуть с себя ее чары. Я все равно не смог бы противиться ей. Леа знала мои координаты много лет – подозреваю, с самого моего рождения. Никакого моего заклинания не хватило бы, чтобы овладеть собой дольше чем на несколько секунд. По мере приближения к ней воздух становился прохладнее, а запах ее все сильнее бил в мои ноздри: запах ее тела, ее волос, полевых цветов, пряной сырой земли… – До закрытия… щели осталось… совсем немного… Уходите.
– Гарри! – крикнул Майкл.
Леа положила свою тонкую, с длинными пальцами руку мне на щеку. По всему моему телу пробежала волна щекотного наслаждения. Тело мое полностью покорилось ей, и мне приходилось гнать прочь мысли о ее красоте, чтобы думать не только о ней.
– Да, радость моя, – прошептала Леа, и золотые глаза ее вспыхнули торжеством. – Милый, милый, лапочка. А теперь положи свои жезл и посох.
Я тупо смотрел, как пальцы мои сами собой разжимаются, роняя оба этих предмета. Огонь подступил еще ближе, но я его не ощущал. Щель продолжала съеживаться – собственно, она почти совсем уже исчезла. Я прищурился, собирая остатки воли.
– Ну что, завершим нашу с тобой сделку, а, милое смертное дитя? – промурлыкала Леа, скользнув руками по моей груди и положив их мне на плечи.
– Я пойду с вами… – ответил я, стараясь говорить медленно и внятно. Взгляд ее вспыхнул еще ярче; она откинула голову назад и рассмеялась, открыв взгляду изрядную часть восхитительных шеи и бюста. – …когда Ад замерзнет, – добавил я и в последний раз за этот вечер встряхнул своим кисетом антипризрачного порошка. Щедро, не скупясь, посыпал я им вышеозначенный бюст. Мне не доводилось пока слышать сказок насчет фей и обедненного урана, зато насчет фей и заговоренного железа – сколько угодно. Феи его не любят, а процент железа в смеси был достаточно высок.
Безупречно гладкая кожа мгновенно покрылась алыми шрамами; кожа сморщивалась и трескалась на глазах. Торжествующий смех Леа сменился полным боли воплем, и она отпустила меня. В панике рвала она свое шелковое платье, открывая взгляду все больше восхитительной плоти, разъедаемой железом.
– Майкл! – крикнул я. – Ну! – слабеющими руками я оттолкнул свою крестную, подобрал жезл с посохом и ринулся к щели.
Я услышал рычание, и секундой спустя что-то вцепилось мне в ботинок, опрокинув на землю. Я замахнулся на гончую посохом и угодил ей прямо в глаз. Она злобно взвыла, и двое ее приятелей немедленно бросились ей на помощь.
Майкл заступил им дорогу и взмахнул мечом. Настоящая сталь врезалась в призрачную тварь, и из раны вырвались кровь вперемешку с белым огнем. Вторая адская псина прыгнула на Майкла и впилась зубами ему в бедро.
Я с размаху треснул эту тварюгу посохом по черепу, отшвырнув ее от Майкла, и потащил друга к сокращающейся на глазах полоске щели. Тем временем из дымящихся руин выныривали все новые адские гончие.
– Быстрее! – прохрипел я. – Время все вышло!
– Обманщик! – бросила мне вслед моя крестная. Почерневшая, опаленная, она поднялась с земли; от шелкового платья остались горелые ошметки, а разом вытянувшееся тело и члены ничем не напоминали уже человека. Она сжала кулаки, и огонь полыхавших вокруг зданий, казалось, разом опал и сжался, превратившись в два светящихся шара изумрудного и фиолетового цветов. – Подлый, распущенный мальчишка! Ты мой – твоя мать сама завещала тебя мне! И ты тоже!
– А вот не надо уговариваться с несовершеннолетними! – крикнул я, почти не оглядываясь, и толкнул Майкла в щель. Он провалился в нее и исчез, вернувшись в реальный мир.
– Если ты не отдашь мне свою жизнь, гадкий змееныш, я потребую твоей крови! – Леа сделала два больших прыжка в мою сторону и выбросила руки перед собой. Сгусток сплетенных изумрудных и фиолетовых языков энергии метнулся мне прямо в лицо.
Я попятился спиной к щели, моля ее оставаться еще открытой настолько, чтобы я смог пролезть в нее. Я успел еще выставить перед собой посох, нацелив его в мою крестную, и последними остатками сил выстроил хоть кое-какой щит. Магический огонь ударил в него и как щепку отшвырнул меня спиной вперед прямо в щель. Последнее, что я успел ощутить перед тем, как вывалиться в свой мир, – это как вспыхнул у меня в руке посох.
Я приземлился на пол палаты новорожденных больницы Кук-Каунти. За моим плащом тянулся шлейф дыма, он съеживался мгновенно и превращался в тонкую пленку эктоплазмы. Посох продолжал полыхать жутким зеленым и фиолетовым огнем. Младенцы в стеклянных колыбельках голосили кто во что горазд. Из соседней комнаты доносились встревоженные голоса.
А потом щель закрылась окончательно, и мы остались в реальном мире, в окружении горластых младенцев. Люминесцентные плафоны разом вспыхнули как положено, и из помещения дежурных сестер доносились все новые голоса, полные беспокойства и замешательства. Я сбил огонь с посоха и остался сидеть, задыхаясь. Болело у меня, казалось, все и разом. Никакое вещество из Небывальщины не может вернуться в реальный мир – но заработанные там травмы самые что есть взаправдашние.
Майкл встал и огляделся по сторонам, проверяя, все ли младенцы целы и невредимы. Удостоверившись в этом, он сел рядом со мной, вытер со лба липкую слизь эктоплазмы и попытался зажать полой плаща рваную рану на ноге в том месте, куда впилась своими зубищами адская гончая. Потом, нахмурившись, строго посмотрел на меня.
– Что-то не так? – спросил я.
– Ваша крестная. Вы сбежали от нее, – заявил он.
Я устало усмехнулся:
– Угу. На этот раз удалось. Так чем вы недовольны?
– Вы солгали ей, чтобы сделать это.
– Я ее перехитрил, – возразил я. – С феями только так и можно.
Он зажмурился, потом другой полой плаща вытер эктоплазму с клинка Амораккиуса.
– Я всегда считал вас честным человеком, Гарри, – произнес он с оскорбленным видом. – Я не могу поверить в то, что вы солгали ей.
Я негромко рассмеялся. Я слишком устал, чтобы шевелиться.
– Вам не верится, что я ей солгал.
– Ну… нет, – как бы оправдываясь, пояснил он. – Мы должны побеждать, но не так. Мы же хорошая сторона, Гарри.
Я посмеялся еще и попробовал стереть с лица кровь.
– А как же!
Где-то в глубине больницы заголосила сирена. В палату вошла сестра, бросила взгляд на нас двоих и с визгом выбежала обратно.
– А знаете, что меня беспокоит? – спросил я.
– Ну что?
Я отложил обугленный посох и жезл.
– Мне вот интересно, каким это образом моя крестная ухитрилась оказаться поблизости именно тогда, когда я шагнул в Небывальщину. Это ведь не маленькая деревушка, где все сразу становится известно. Я не пробыл там и пяти минут, когда она объявилась на сцене.
Майкл убрал меч в ножны и осторожно положил его на пол, в пределах досягаемости правой руки. Потом расстегнул плащ и поморщился.
– Да. Это мало похоже на простое совпадение.
Тут нам пришлось заложить руки за голову: в палату ворвался с пистолетом наголо патрульный коп в куртке и штанах, забрызганных пролитым кофе. Так мы и сидели: с руками за головой, изо всех сил стараясь казаться дружественно настроенными и не представляющими угрозы.
– Не беспокойтесь, – шепнул мне Майкл. – Дайте я сам ему все объясню.
