Джейн Даймонд
Пленительная мелодия
Ты займись Джессой. А я твой должник.
– На самом деле, это не твое дело, – сказала я ему, – пойду я на свадьбу своего брата или нет. – И правда. Броуди никогда не был моим менеджером, хотя и хотел им стать, когда я писала музыку с группой… но это ни к чему не привело. Ни он, ни мой брат мне не указ и даже не начальник.
Ха, попробуй сказать им об этом.
Плевать. Нелепость какая-то. На самом деле оскорбительно, что они оба, казалось, думали, что мне нужен кто-то вроде компаньонки для этого мероприятия. Что они обращались со мной так, словно я все еще гребаный подросток.
Да, я облажалась шесть с половиной лет назад – и, ладно, с тех пор ни дня без этого не обходилось, – но сегодня новый день, верно?
– Джесси – это мое дело, – выдавил Броуди. – В буквальном смысле. Если ты пропустишь его свадьбу или любую другую романтическую чушь, которую Кэти запланировала на ближайшие сорок восемь часов, тебе это с рук не сойдет.
Мы резко свернули на небольшую парковку перед «Флаин Бивер», небольшим рестораном и баром на воде, где причаливали гидросамолеты, и начала подниматься волна паники. Все начало вращаться и выходить из-под контроля. Потому что, по-видимому, мне предстояло провести следующие пару часов в тесном самолете с очень сердитым Броуди, который даже не хотел здесь находиться.
– Я сообщила Джесси, что отправлюсь на остров на пароме. Он собирался отправить за мной машину…
– Ага, что ж, ты опоздала. – Он припарковался у обочины, заглушил двигатель и отстегнул ремень безопасности.
– Я была на съемках, Броуди. Они затянулись. Я не могла просто взять и уйти посреди…
– Не произноси мое имя.
Я удивленно моргнула ему в ответ.
Что?
– Продолжай, говори и делай все, что ты, черт возьми, собираешься делать, – сказал он, – но ты не станешь произносить мое имя. – Пока я просто изумленно таращилась на него, он всем телом повернулся и наклонился ко мне так близко, что я смогла разглядеть серебристо-серые крапинки вокруг его зрачков, и тихо сказал: – Ты хотела этого, я даю это тебе. Именно то, о чем ты просила последние шесть с половиной лет, сохраняя чертову уйму молчания. Считай, что я для тебя умер.
Я не сводила с него глаз, потеряв дар речи. Морщинок затаенного гнева на его красивом лице, холода в этих темно-синих глазах.
– Ты… ты злишься на меня, – пробормотала я с запинкой.
Он хмыкнул, и я уловила нотки сарказма.
– Мы не можем просто так превратиться из чужаков в лучших друзей, принцесса. Так, черт возьми, не получится.
Принцесса.
Он называл меня так, когда мы были маленькими. Но никогда с презрением, коим сочилась его речь сейчас.
Я выглянула в окно и слегка шмыгнула. Это из-за дождя у меня потекло из носа. Не из-за его слов у меня защипало в глазах. Я быстро заморгала, чувствуя, как желудок скрутило в узел.
Когда Броуди успел стать таким засранцем?
Ах да… Вероятно, примерно в то время, когда я «исчезла».
Я знала. Знала, что это моя вина. Что я плохо с ним обошлась.
Нет, не плохо. Плохо – это когда ты забываешь оставить чаевые действительно приличному официанту. Плохо – подрезать кого-то на дороге.
Я поступила с ним ужасно.
Чудовищно.
Я прерывисто вздохнула и снова посмотрела на него, наблюдая, как он кладет ключи в карман и игнорирует меня.
– Мы не чужие, – тихо сказала я. – И никогда не были.
Он коротко взглянул на меня.
– Я не знаю тебя, – произнес он, и мое сердце разбилось вдребезги.
– Если ты не знаешь меня сейчас, – сказала я ему, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, – значит, никогда не знал.
– Ты права. Не знал. – Он начал открывать свою дверь.
Я потянулась, чтобы остановить его, схватив за кожаный рукав, и он застыл, словно я могла заразить его чумой. Его ледяные глаза сосредоточились на моих.
Я откинулась на спинку сиденья, отпуская его.
– Тебе не обязательно это делать, ты же знаешь. Я могу просто взять такси до парома.
Он яростно захлопнул дверцу и выругался себе под нос, на скулах заиграли желваки.
– Позволь мне поведать тебе, что я знаю, – сказал он, повернувшись ко мне и положив локоть на руль, так что его широкие плечи, казалось, заняли все пространство салона. – Что я точно знаю, так это как быстро и как далеко ты можешь убежать. В чем я, черт возьми, уверен, так это в том, что именно происходит с людьми, которых ты бросаешь, и я не собираюсь тратить эти выходные на то, чтобы разгребать кучу дерьма, пока ты портишь свадьбу Джесси. Так что, если ты хочешь ненавидеть меня за это, валяй, ненавидь, но если ты думаешь, что отправишься на паром, то тебя ждет еще одна чертова неприятность. Ты сделаешь по-моему, и это все, что от тебя требуется.
Черт возьми.
Броуди не только стал еще большим засранцем, чем я его помнила… его разъяренность пугала. Он теперь холоднее, чем был раньше, жестче. И крупнее. Гораздо накачаннее, это было заметно даже через кожаную куртку.
– Если только ты не хочешь, чтобы я прямо сейчас посадил твою задницу на самолет, который увезет тебя отсюда, – продолжил он, придвигаясь ко мне всем своим большим, мускулистым и злым телом, – и мы притворимся, что ты так и не приземлилась. Потому что, если кто-нибудь узнает, что ты засветилась в городе, а потом поджала хвост и сбежала, милая, я не собираюсь быть тем, кто скажет Джесси, чтобы он отвалил и оставил тебя в покое. Ты меня слышишь? Я, черт возьми, устал покрывать тебя, придумывать для тебя оправдания и ждать, когда до тебя дойдет. Твой брат любит тебя, и самое меньшее, что ты можешь сделать, это показаться на его гребаной свадьбе.
Я отвела взгляд, спасаясь от упрека в его холодных глазах. Я изучала, как подрагивали мышцы его челюсти, как вздулись вены на шее, и поняла, что была не права. Он не был зол.
В нем клокотала ярость.
И нет, все определенно шло не так плохо, как я опасалась. А намного хуже.
Я почувствовала жжение в горле и резь в глазах, но сделала глубокий, судорожный вдох, убеждая себя не расклеиваться. Не перед ним. Но вот дерьмо. Я чувствовала себя подростком.
Может быть, потому, что в последний раз, когда я находилась столь близко к Броуди, так и было.
Его рука легла на мое бедро, и я услышала щелчок, когда он отстегнул мой ремень безопасности, а затем почувствовала, как ремни скользнули по моему телу, когда он потянулся через меня… его нос почти столкнулся с моим, когда он потянул за ручку двери с моей стороны, открывая ее.
– Выходи, – сказал он.
Я не пошевелилась. Вместо этого я прикусила губу.
Я не осознавала, что сделала это, пока его взгляд не опустился на мои губы, а затем не вернулся к моим глазам. Его глаза потемнели, и между нами прошла долгая, мучительная минута.
Если бы это был любой другой мужчина, я бы подумала, что он завелся.
Хотя на самом деле… на его лице отразилось отвращение.
Дождь барабанил по автомобилю, запирая нас внутри, и да, казалось, словно мне снова было восемнадцать, а ему двадцать три, и мы сидели в его тачке под дождем – за исключением того факта, что в тот день он не велел мне уезжать. Он просил – нет, умолял меня остаться.
Но тогда Броуди не испытывал ко мне ненависти.
А теперь?..
Я не смела винить его за то, что он злится на меня. Я ожидала, что все будет не так гладко, но такого поворота и представить не могла.
Я не ожидала ненависти.
А в его глазах я определенно видела ненависть. Чистую, холодящую душу неприязнь, с изрядной долей отвращения и негодования.
Броуди Мейсон ненавидит меня? Никакая подготовка не помогла бы мне справиться с этим. Даже если бы я рассказала ему все, что, как я думала, могла бы ему сказать, мое душераздирающее признание… Я не думала, что он возненавидит меня. Я думала, что буду нравиться ему меньше, и этого было достаточно, – весьма, чтобы держаться подальше на протяжении шести с половиной лет. Я даже представить себе не могла, как тяжело будет рухнуть с пьедестала, на который он возвел меня много лет назад… но я знала, что это будет неприятно. Я знала, что будет больно.
Но это? Настоящий ад.
– Ты выходишь, – спросил он хладнокровно, – или мне придется тебя вытаскивать?
Хм… нет.
В этом нет необходимости.
В основном потому, что мысль о том, что он может прикоснуться ко мне прямо сейчас, каким бы то ни было образом, заставляла мой клитор пульсировать, потому что, по-видимому, разозленный Броуди заводил меня не меньше, чем пугал. А еще я была взвинчена.
Да уж, сущий ад.
– Я здесь, – выдавила я из себя. – Я здесь из-за свадьбы, ясно?
– Поверю, когда я, черт побери, увижу это своими глазами.
– Поэтому ты просто решил похитить меня, так?
– Я бы назвал это устранением последствий, но если ты хочешь так это называть, – сказал он, – то валяй, черт возьми.
Затем он открыл дверь и вышел под дождь.
– Прости, – сказала я ему в спину. Потому что не могла придумать ничего другого, что он хотел бы услышать от меня прямо сейчас.
Он посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он просто хлопнул дверью. Я наблюдала, как он направился к большому темноволосому мужчине, который появился на тротуаре перед рестораном.
О господи. Джуд.
Серьезно.
Лучший друг моего брата и глава службы безопасности Dirty, Джуд был практически неотлучно рядом с моим братом. Если он здесь, чтобы сопровождать нас на свадьбу Джесси, то они действительно боятся, что я могу сбежать.
У меня не было ни малейшего шанса отвертеться от этого.
Не важно, что на самом деле я с нетерпением ждала невероятно долгой поездки через весь остров, времени на твердой земле, чтобы привыкнуть к жизни дома и подготовиться к двум дням на отдаленном курорте с Броуди.
Очевидно, этому не суждено было случиться.
Я вылезла из автомобиля, пока Броуди доставал мои сумки с заднего сиденья и передавал их пилоту.
– Заеду за Амандой, – услышала я, как он сказал Джуду. – Увидимся, когда мы прибудем. – Затем он вышел, даже не взглянув в мою сторону, и направился под дождем к своему внедорожнику.
Мы.
Я попыталась выдавить улыбку, когда Джуд, весь такой мускулистый, со сногсшибательными ямочками на щеках, заключил меня в объятия и поцеловал в лоб. По крайней мере, хоть кто-то был рад меня видеть. Я обняла его в ответ, благодарная за его поддержку. Он спросил, как у меня дела и как прошел мой перелет, и я постаралась ответить, но не была уверена, что в моих словах был какой-то смысл.
Броуди даже не собирался лететь с нами в самолете.
Он собирался забрать Аманду.
Аманда.
Я чувствовала, как каждая буква ее имени пронзает мое сердце.
Я понятия не имела, кто такая Аманда. К сожалению, насколько я могла догадаться, глупышку никогда не назовут Амандой. А вот умную и красивую девушку – еще как.
Аманда, которая собиралась на свадьбу моего брата с Броуди.
Черт. У него есть спутница.
Девушка?
Что означало… Нет. Черт, нет. Я ничего ему не скажу. Я наблюдала, как он умчался на своем внедорожнике, и быстро приняла решение – я не стану ему ничего говорить.
Что хорошего это принесло бы? Он и так был зол на меня за то, что я сделала: за то, что ушла из группы, за то, что бросила всех шесть с половиной лет назад. За то, что я оставила его. Он не обрадуется, узнав, по какой причине я это сделала.
Он не станет ненавидеть меня меньше.
– Джесса! Черт возьми! Мэйс! Ты, красотка в самоволке, тащи свою задницу сюда!
Я обернулась и увидела, что из ресторана выходит Рони. Она с важным видом направилась ко мне сквозь дождь, широко раскинув руки.
– Рони! – Я крепко обняла ее, и она засмеялась, подпрыгивая от радости, как маленькая девочка. Что ж, это справедливо, ведь мы с Рони дружили со старшей школы. И я действительно давно ее не видела. Как и большинство моих друзей на родине, я помнила, что она выглядела моложе, чем была на самом деле, но время пошло ей на пользу.
Высокая, темноволосая и такая сексуальная, что могла бы стать причиной как минимум одного крупного дорожно-транспортного происшествия, и если кто и мог отвлечь меня от прибытия на свадьбу брата, так это она. Девушка, которая могла превратить любую ситуацию в вечеринку, будь то выпивка, запрещенные вещества или грандиозный перепихон, на который у тебя было настроение. Рони была девушкой, которая когда-то закрутила с Зейном Трейнором, закадычным-заклятым-врагом-другом моего брата и безумно – безумно великолепным – вокалистом группы Dirty.
Когда я попросила ее пойти со мной на свадьбу, она согласилась.
– Зейн будет на свадьбе, – напомнила я ей, когда она взяла меня под руку и мы последовали за Джудом по дорожке к причалу. – Могу я рассчитывать, что ты будешь вести себя прилично? Это свадьба, а не оргия. Я думаю, новоиспеченная жена моего брата будет немного возмущена, если вы двое устроите нечто подобное. – Я не беспокоилась, что она обидится на предупреждение; мы обе знали, что это нужно было уточнить.
– Дни, когда я устраивала оргии, давно позади, – солгала Рони с ухмылкой. – В любом случае плавали – Зейнаем. Ты же знаешь, я никогда не возвращаюсь за добавкой. – Затем она подмигнула Джуду, поднимаясь в самолет. Я заметила, как взгляд Джуда упал прямо на задницу Рони в обтягивающих джинсах.
Ага, если в комнате Рони – на меня никто и не взглянет.
Надеюсь.
Я последовала за ней, заняв одно из кожаных кресел и стряхивая с волос капли дождя. Джуд забрался следом за мной, и пилот поприветствовал нас на борту, начав рассказывать о правилах безопасности. Мне правда следовало бы обратить на это внимание, поскольку падение в Тихий океан на крошечном гидроплане, вероятно, было одним из тех событий в моей жизни, к которым я хотела бы подготовиться. Но я просто не смогла этого сделать.
Заеду за Амандой.
Черт, эти выходные обещали быть чертовски долгими.
К счастью, Рони достала фляжку еще до того, как мы взмыли в воздух. Я отхлебнула ее знаменитого домашнего напитка – ежевичной водки, потом еще пару глотков, изо всех сил стараясь забыться.
Итак, у Броуди есть спутница на свадьбу.
И он возненавидел меня.
Какое, к черту, это имело значение? Я больше никогда его не увижу.
Как только свадьба закончится и мой брат со своей новоиспеченной невестой отправятся в свое рокерское свадебное путешествие, я уберусь отсюда к чертовой матери. И на самом деле ничего не изменится.
Значит, Броуди возненавидит меня, вместо того чтобы полюбить. Но, насколько я знаю, он ненавидел меня уже некоторое время, просто я еще не знала об этом. А теперь я знаю, что единственный мужчина, которого я когда-либо любила, терпеть меня не мог. Плюс ко всему ему не нравится, когда я произношу его имя.
Ну и что с того? Я уеду.
И на этот раз я больше не вернусь.
Глава 2. Броуди
Гидросамолет приземлился в спокойных водах Соборной бухты как раз в тот момент, когда за нашими спинами садилось солнце и свет угасал над кажущимися бескрайними водами Тихого океана. Бухта – крошечный фьорд, окруженный величественными елями, болиголовом и западными кедрами, – изгибалась вдоль береговой линии острова Ванкувер, и добраться до нее можно было только по воде и воздуху.
Стоит признать, даже мне это место кажется потрясающим выбором для свадьбы.
Главное здание летнего коттеджа, где должна была проходить церемония, виднелось сквозь деревья на скалистом мысе, возвышаясь над водой своими огромными стеклянными фасадами, откуда, лишь по моим предположениям, открывался захватывающий вид на бухту и Тихий океан за ней; не зря его называли курортным комплексом Соборной бухты. А теперь я понимал, почему Кэти выбрала это место.
И по какой причине ее лучшая подруга, Деви, целую неделю присылала мне домой цветы и ужины со стейками после того, как я позвонил одному приятелю, который был знаком с владельцами курорта, и «потянул за пару ниточек».
На самом деле было не так уж сложно убедить их забронировать все помещение на свадьбу рок-звезды Джесси Мэйса в кратчайшие сроки. Оказалось, что они были фанатами. Но стейк мне все равно пришелся по вкусу.
Когда самолет с ревом подлетел к причалу, я вдруг осознал, что уже вечность не выбирался за город на природу. Эта свадьба была отличным поводом, чтобы забыть о работе на пару дней, отключиться от сети, подышать чистым воздухом и насладиться окружающей зеленью.
Мне стоило бы сейчас очутиться на седьмом небе от счастья.
Или хотя бы с нетерпением ждать возможности провести следующие пару дней со своими лучшими друзьями, ставшими мне семьей, на вечеринке, которая, несомненно, получит звание одной из лучших вечеринок года, возможно, лучшей вечеринкой в жизни Джесси, потому что мы празднуем его свадьбу с Кэти Блум, женщиной, которая сделала его возмутительно счастливым.
Но я не был счастлив.
Совершенно.
К счастью, громкий гул самолета и отвлекающе-ошеломляющий вид из окна были удобным прикрытием того факта, что я не мог поддерживать разговор с Амандой, не говоря уже о том, чтобы смотреть ей в глаза. Но когда самолет сел и мы сошли на землю, а бодрящий, холодный ветер с моря ударил мне в лицо, я понял, что должен собраться. Я не мог следующие два дня хандрить, как какой-нибудь придурок-подросток.
Если ты не знаешь меня сейчас, значит, никогда не знал.
Господи, эта девчонка знала, что сказать, чтобы вывести меня из себя.
Нет, не девчонка. Женщина.
Без сомнения, теперь она стала женщиной, и это буквально выбило почву у меня из-под ног. Потому что я пропустил это. Все это.
Как взрослела Джесса Мэйс… как она ушла и построила себя без меня.
И теперь одним-единственным паршивым замечанием она решила, что может просто стереть все те годы, что я ее знал? Думает, что может отнять у меня все то время, что мы провели вместе в детстве, и потом, когда стали старше?
Ну и хрен с ней.
Возможно, для нее это ничего и не значило, но не ей решать, что это значит для меня. У нее нет права указывать мне и говорить, что я должен чувствовать по этому поводу.
Ты злишься на меня.
Ага. Да ладно.
А еще я был очень зол на себя за то, что потерял самообладание. Но я просто не мог с этим справиться. Находиться так близко к ней… все мои пещерные инстинкты, которые я когда-либо испытывал, восстали в яростном протесте против того, что она снова оказалась так близко и снова могла ускользнуть от меня, как вода сквозь пальцы.
Считай, что я для тебя умер.
Боже. Что за гребаный придурок.
Аманда повернулась ко мне и улыбнулась, ее короткие светлые волосы вальсировали, поддавшись бризу. Она выглядела как девушка из рекламы канадского пива – белоснежные зубы, узкие джинсы, короткая куртка-бомбер и клетчатая рубашка, завязанная выше пупка.
Я улыбнулся в ответ.
Наши сумки унесли, а гид с курорта провел для нас краткую экскурсию по территории, которая в значительной степени состояла из похожего на лабиринт настила из кедровых досок, вьющегося между вековыми деревьями. Он был размещен над каменистой, неровной почвой, а далеко внизу протекал ручей, который петлял по тропическому лесу, питая горячие источники на кромке бухты. Мы уже опаздывали, поэтому, заскочив в свой домик и переодевшись к ужину, направились прямиком в коттедж. Крошечные янтарные огоньки, развешанные вдоль променада, начали искриться в сумерках. Интересно, всегда ли здесь были фонарики, или их подвесили специально для свадьбы – вид был изумительный.
В воздухе витали ароматы прохладного, влажного кедра, свежей еловой хвои и мха, птицы пели и щебетали среди деревьев, вода разбивалась о камни внизу… от всей этой сцены захватывало дух. Настолько захватывало, что я был уверен: Аманда еще не заметила, что я не сказал ей ни слова с тех пор, как самолет поднялся в воздух.
А может, я просто выдавал желаемое за действительное.
Из задней части коттеджа доносились ароматы готовящейся пищи: лимона, укропа, чего-то маслянистого и еще чего-то сладкого, вроде свежей выпечки, – а в слегка туманном воздухе над водой витал аромат горящих дров, такой дымный и манящий. Я сделал несколько медленных, глубоких вдохов, просто пытаясь впитать все это, собраться с мыслями, как перед особенно неприятной деловой встречей.
Но это беспокойство не имело никакого отношения к делам.
Когда мы приблизились к коттеджу, я смог различить громкие басы и безошибочно узнаваемый горько-сладкий ритм песни группы The Black Keys «Never Gonna Give You Up». Как некстати, ведь их песня когда-то отпечаталась на мне настолько, что я никогда не смогу отделить мелодии этой группы от воспоминания о танце с Джессой Мэйс той гребаной летней ночью в темноте.
Но разве… осталось ли на Земле что-нибудь, что хоть как-то не напоминало бы мне о ней?
Аманда взяла меня за руку и прижалась, положив голову мне на плечо. Едва ли ее можно было упрекнуть за это. Обстановка буквально сквозила духом романтических отношений, не говоря уже о том, что все тут собрались ради свадьбы. Кэти и ее девочки хорошо спланировали это мероприятие, и если моей целью было поднять настроение Аманде, чтобы провести следующие пару дней, трахаясь у камина, то миссия выполнена.
Вот только я вдруг задумался, какого хрена я вообще привез сюда Аманду?
Может быть, потому, что было бы странно, если бы я этого не сделал? Может быть, потому, что, когда она услышала, что Джесси Мэйс – ведущий гитарист Dirty, группы, которой я руководил с тех пор, как мы с ними были еще детьми, и один из моих лучших друзей – женится, она просто решила, что пойдет со мной.
Или, может быть, потому, что, когда она решила пойти со мной, я позволил ей сделать это, ибо в глубине души хотел послать на три жирные веселые буквы сестру Джесси, заявившись с хорошенькой блондинкой.
Да, это звучало примерно так.
Не то чтобы я этим гордился.
Когда мы сошли с дощатого настила на огибающую коттедж площадку, я сделал еще один вселяющий мужество вдох. Кто-то из персонала открыл нам дверь, и, когда мы шагнули внутрь, я увидел их.
Джесси и Кэти.
В центре комнаты, танцуя и обжимаясь, смеясь, они лапали друг друга, как будто в коттедже и во всей вселенной никого больше не существовало. В общем, все как обычно.
Все было так, как и должно быть.
Еще несколько человек танцевали, большинство разговаривали, пили и закусывали. Помимо персонала домика, снующей туда-сюда команды кейтеринга и охранников Джуда, было около сорока гостей, все важные персоны – близкие родственники, участники свадебной вечеринки и их спутники – собрались на репетицию в рамках подготовки к завтрашней свадьбе, на которой должны были присутствовать еще около шестидесяти гостей. Всех, кого я знал.
Но когда мы пересекали зал, несмотря на все знакомые лица, я высматривал только одного человека – человека, которого здесь явно не было.
Я не видел ее. Нигде. А Джессу Мэйс было чертовски трудно не заметить.
Джуда я тоже не видел, так что даже не мог спросить его, где она, черт возьми. Я увидел флиртующую с одним из своих охранников Рони в углу, так что, по крайней мере, самолет их приземлился.
– Хочешь потанцевать? – спросила Аманда как раз в тот момент, когда заиграла «Wild Horses» группы Rolling Stones.
Христос. Да что не так с выбором этих душераздирающих песен о любви?
Точно. Свадьба.
– После того, как я тебя всем представлю, – сказал я ей, ведя ее мимо танцпола. Я подумал, что чем больше людей она будет знать, тем больше шансов, что она хорошо проведет время, несмотря на то, что она застряла здесь со мной.
Я повел ее поприветствовать других участников Dirty, которых тоже было довольно трудно не заметить. Зейн, наш вокалист, с его блондинистым ирокезом, демонической бородкой, заплетенной в косичку, пирсингом в брови и пронзительно-голубыми глазами, в которых пряталось что-то безумное, был в джинсах и черной кожаной жилетке, потому что для Зейна это – полуформальная одежда. И Дилан, наш барабанщик, ростом шесть с половиной футов – самый высокий чувак в комнате, не говоря уже о его непослушных огненно-рыжих волосах и атлетическом телосложении. Он облачен в кожаные брюки и кашемировый свитер, и даже если бы я их не видел, все, что мне нужно было бы сделать, – это проследить за хлопающими ресницами.
Куда бы ни пошли эти парни, за ними обязательно тянулся шлейф из пускающих слюни женщин, и сейчас их было около полудюжины, включая маму Кэти. Да, мы, вероятно, могли бы устроить этим парням достойную карьеру в музыке, даже если бы у них не было никакого музыкального таланта.
К счастью для всех нас, у них этого было в избытке.
Парни улыбались как придурки, пока мы с Амандой пробирались сквозь феромоны. Они выглядели слишком счастливыми, что, по моему опыту, редко сулило что-то хорошее. Когда эти двое что-то затевали, они вели себя как парочка идиотов на детской площадке – ни один из них не мог отказаться от шалости.
– Никаких выкрутасов на свадьбе Джесси, – прямо сказал я им. Мне не одолеть их с их выходками, вдобавок ко всему остальному.
– Никаких, – сказал Дилан. – Просто хотел сказать, как приятно видеть Джессу. Джесси так чертовски счастлив. Похоже на воссоединение.
– Ага, мы могли бы уговорить ее задержаться здесь ненадолго, мы могли бы сплотить их, – сказал Зейн. – Знаешь, втянуть ее на джем, написать какую-нибудь убойную вещь.
– Да, – сказал я. – Если бы мы могли. – Я огляделся в поисках кого-нибудь, с кем можно было бы познакомить Аманду, чтобы мне не пришлось говорить Зейну здесь и сейчас, что это дерьмовая идея. И ей не суждено сбыться.
Дни, когда Джесса Мэйс писала песни с Dirty, в прошлом.
Далеко-далеко позади.
Она сделала свой выбор шесть с половиной лет назад. Она ушла из группы, не оглядываясь. Черт возьми, я точно знал, что каждый участник группы был бы более чем готов забыть все обиды, если бы только она вернулась и снова писала с ними. Особенно Джесси. Он полюбил эту девушку с той самой секунды, как она появилась на свет, и не собирался останавливаться. Когда родилась Джесса, ее четырехлетний брат назвал ее в свою честь, установив связь, которую вовеки не разорвать. Он всегда прикроет ее, никогда не отвернется от нее, что бы она ни вытворяла.
Но не я.
Моя работа заключалась в том, чтобы присматривать за группой, и я никогда бы не позволил Джессе Мэйс снова надуть нас.
– В чем дело, бро? – Зейн переводил взгляд с меня на Аманду и обратно с хитрой ухмылкой, очевидно, что-то не сходилось. Люди могли сколько угодно говорить о чудаковатости Зейна, но глупцом он не был.
– Да-а, чел, – сказал Дилан. – Я чувствую общую ауру фанка.
Отлично. Если так очевидно, что что-то не так, даже для Дилана – самого невозмутимого и наименее любопытного из моих друзей, – то эта ночь будет долгой.
– Ничего, – сказал я. – Просто укачало. В гидросамолете.
Полная чушь, но лучшее, что я мог сейчас сделать, это выдавить из себя несколько предложений из двух слов и отвернуться, пока они не засыпали еще вопросами.
Я обрадовался, найдя Долли, которая ждала, когда я ее обниму. Зейн привел ее в качестве своей спутницы, хотя ее бы все равно пригласили. Долли была бабушкой Зейна и женщиной, которая растила его с тех пор, как ему исполнилось два года, и именно в ее гараже Зейн и Джесси тусовались со всеми этими маленькими гаражными группами, которые они создавали до того, как мы собрали Dirty.
Бабушка Долли также помогала растить Джесси и особенно Джессу, пока их мама боролась со своей болезнью. Когда та умерла, именно Долли взяла Джессу к себе, дала ей стабильность, ощущение семьи и трехразовое питание, чтобы Джесси мог стремиться к эксцентричной жизни музыканта, стоящего на пороге статуса суперзвезды.
Я испытывал очень теплые чувства к этой женщине. Все мы. Миниатюрная и седовласая, ей было под девяносто, но она все еще была полна сил; по крайней мере, их было достаточно, чтобы прилететь сюда, быть частью этой сумасшедшей вечеринки и продолжать терпеть приколы Зейна.
Я осторожно обнял ее и поцеловал в нежную щечку.
– Зейн хорошо заботится о тебе, Долл?
– О, всегда. – Я услышал радость и гордость в ее скрипучем голосе. – Все просто чудесно, и все мои малыши вместе. – Она похлопала меня по спине, прежде чем отпустить. – Все так счастливы, что Джесса вернулась домой. Ты с ней уже виделся?
– Вообще-то, я встретил ее в аэропорту.
– Похоже, у нее все хорошо, тебе не кажется? Такая красивая девушка.
– Ага, – сказал я. – Красивая. Долли, это Аманда.
Я представил Аманду всем знакомым, включая «спутника» Дилана, Эша, ведущего вокалиста Penny Pushers, одной из групп, с которыми Dirty часто гастролировали. Дилан и Эш были лучшими друзьями с тех пор, как познакомились на фестивале около пяти лет назад, и, поскольку он являлся «плюс один» Дилана, Эш был единственным из Pushers, присутствующим на свадьбе. Все, что нужно знать насчет избирательности списка гостей.
Я сказал Джесси, чтобы он не парился. Если кто-то разозлился из-за того, что его не пригласили – а такие найдутся, – я все улажу.
Единственной участницей Dirty, которая еще не появилась, была Эль, наша басистка и бывшая девушка Джесси. Ее, разумеется, пригласили, но не на свадебную вечеринку, поэтому она не пришла на репетицию. Она прибудет завтра вместе с другими гостями. Неловко, конечно, но это дело Джесси и Кэти.
Я свяжусь с Эль, и знаю, что моя напарница Мэгги тоже это сделает, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Но тут уж ничего не поделаешь.
Джесси безумно счастлив, он женится на Кэти, и Эль оставалось только смириться.
Все хорошо, пока это не влияет на музыку.
Мэгги материализовалась, чтобы поприветствовать нас, выглядя, как обычно, очаровательно в шелковом сером коктейльном платье, которое подходило к ее поразительным глазам, а ее темные волосы были зачесаны назад и собраны в конский хвост. Даже на каблуках она была миниатюрной – мне пришлось наклониться, чтобы поцеловать ее в щеку. Мэгги не только была симпатичной, но и могла задать жару. Я никогда не встречал никого, кто мог бы сплотить людей и подчинить их своей воле так, как это умела она, – даже парней из службы безопасности Джуда, а они часто носили оружие.
Она показала нам комнату, по сути, огромный, но уютный банкетный зал, с массивным камином в одном конце, напротив высоких окон, выходящих на бухту. Она рассказала нам о том, где будет проходить церемония – перед окнами, и показала сцену в задней части зала, где завтра вечером выступит группа Wet Blanket, сайд-проект Зейна. Пол в центре будет использоваться для рассадки гостей во время церемонии, затем для ужина, а позже будет расчищен для танцев. Прямо сейчас там было установлено восемь круглых столов для репетиционного ужина. Столы были освещены десятками свечей, над ними сияли люстры.
Если бы Мэгги когда-нибудь решила оставить музыкальный бизнес, она, вероятно, смогла бы сделать прекрасную карьеру в качестве организатора свадеб. Я не собирался говорить ей об этом – мне нужно было, чтобы Мэгги брала на себя больше работы, а не планировала побег. На бумаге она моя ассистентка, что было чертовски нелепо. На самом деле она сделала для всех нас гораздо больше, чем полагалось на ее долю. Я годами пытался официально повысить ее в должности, но, видимо, она не хотела больше «ответственности». Перевожу: я уже смирилась с достаточным количеством закидонов Зейна, не облегчай ему задачу, а то он перегнет палку.
