Джеймс Уиллард Шульц
Большое знахарство Короткого Лука
Ха, и тут я разозлилась! Я схватила свой скребок для шкур и выбежала, чтобы прибить эту собаку; вы сами видели, что я не смогла его догнать. А вы двое стояли тут, сильные мужчины и с ружьями, и ничего не делали. Почему вы его не убили?
– Почти-мать, – ответил я, – если бы мы его убили, то кри не стали бы больше с нами торговать, все племя, а возможно, они бы напали на нас. Мы не должны были этого сделать, так сказал нам Вороновый Колчан (то есть Кипп).
– Ах! Ах! Верно! Верно! Я об этом не подумала; я так разозлилась, что не подумала об этом. Да, вы не можете убить его, разве что сделаете это тайно, а это невозможно....
Эли с улыбкой ответил:
– Ворона, ты сама можешь его убить. Какими бы они мерзавцами не были, эти кри, с женщиной они воевать не станут. Они увидят, что вы поругались и произошло нечто забавное – женщина убила воина своим скребком для шкур.
– В твоих словах истина! Отлично! Отлично! Я убью его! Смотри, и ты увидишь, как я это сделаю! – крикнула она, вбежала в дом и закрыла дверь.
Она была храброй женщиной и была полна желания защитить Летящую Женщину. Я не мог помешать ее желанию покончить с Коротким Луком. Казалось, что так и складывалось – только она могла покончить с притязаниями Короткого Лука на Летящую Женщину, не втягивая всех нас в кровопролитную войну между племенами. Но у меня было сильное чувство, что это я, а не Ворона должен довести все это дело до конца.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Летящая Женщина следующим утром к завтраку не появилась, и ее мать оставалась с ней вместе в другой комнате. Земная Женщина и Ворона были тихими и молчаливыми. Мы с Эли торопливо поели; мы были рады наконец уйти оттуда и оказаться в торговом зале.
– Что-то ты сегодня очень спокоен, – сказал Эли.
Причину он прекрасно знал. Я очень беспокоился о Летящей Женщине. Но говорить об этом я не хотел.
– Размышления успокаивают, – уклончиво ответил я. И добавил, говоря теперь о том, что действительно меня беспокоило: – Мне грустно видеть, как уменьшается число бизонов в этой стране. Через два или три года бизоны исчезнут, индейцы будут голодать, а долины наводнят другие люди, одержимые безумными мыслями. Не останется ничего из того, чем сейчас мы живем.
– Да, и уже знаю, чем заниматься дальше, и хорошо бы и тебе тем же заняться, – ответил Эли. – Я найду женщину и поселюсь с ней в резервации у подножия гор, рядом с озером Двух Талисманов. Там много оленей, лосей и толсторогов, и множество животных, на которых можно ставить капканы. Белые нам не помешают; там можно неплохо прожить.
– Хороший план; я готов последовать за тобой.
– Хорошо, и с Летящей Женщиной, – понимающе поддержал меня Эли. – Самая красивая девушка во всех наших племенах. И характер прекрасный, скромная, чистая, работящая. Бери ее: лучше ты не найдешь.
– Она мне ни разу даже не улыбнулась.
– Ха! Все девушки такие скромницы. Она непременно поставит с тобой вигвам. а что до меня, то я уже выбрал себе женщину – это Женщина-Флаг, дочь Раскрашенного Красным. Она обещана мне. А ты делай все, чтобы Летящая Женщина стала хозяйкой в твоем доме.
Я сказал, что обязательно подумаю над этим предложением, и действительно призадумался.
На следующий день, в полдень, Луи Риэль со своими метисами с Красной реки на своей скрипучей повозке прибыл к нам, чтобы торговать. Риэль первым вошел в торговый зал, поклонился и приветливо улыбнулся.
– Ну что же, дружище, – сказал он мне, – чтобы сделать тебе приятное, мне пришлось расстаться со своим лучшим охотником, Коротким Луком.
– Он не может быть мертвым – такой радости он нам не доставил, – ответил я. – Прошлой ночью он был здесь, вопил и танцевал, пока Ворона не прогнала его, а потом он грозился убить меня.
– Это точно. Я велел ему не приходить сюда без меня. Прошлой ночью, когда мы уже улеглись спать, он оседлал свою лошадь и уехал; вернулся сегодня рано утром. Я спросил его, где он был.
– У фактории – ответил он.
– Но ведь я велел тебе не отлучаться отсюда, – сказал я
– Я буду ездить, куда хочу. Кто ты такой, чтобы приказывать мне не делать того и другого? – завопил он.
Я прервал его и сказал, что он не должен так со мной разговаривать. Он собрал свои пожитки, привязал их к седлу и уехал, крича, что ненавидит всех метисов с Красной реки и всех белых, и что есть один белый, который еще заплатит ему за то, что сделал.
Риэль замолчал и устремил на меня осуждающий взгляд.
– Да, я этот человек, – с вызовом сказал я. – И если мне придется ждать, когда Короткий Лук меня убьет, мне суждена долгая жизнь.
– На твоем месте я бы глаз с него не спускал, – сказал Риэль.
– Верно. Влюбленный индеец опасен, – вставил Гуардип. И рассказал метисам о том, как Ворона грозилась вышибить мозги Короткому Луку своим скребком для шкур и как он от нее убежал.
Они хохотали, хлопали ладонями и сказали, что Короткий Лук конец этой истории услышать не должен.
Прошло несколько ночей, когда Короткий Лук нас не беспокоил, и мы уже стали надеяться на то, что Короткий Лук забыл о своих попытках приворожить Летящую Женщину. От других людей из его племени мы узнали, что он в свой лагерь вернуться не должен. Эли решил, что он отправился в самостоятельный набег на Ворон или ассинибойнов, поэтому может вернуться с вражескими скальпами и лошадьми и продемонстрировать их Летящей Женщине как доказательство своей храбрости.
Торговля тем временем шла на убыль. Я проводил время в фактории, изнывая от безделья, и когда Эли сказал, что собирается поехать в овраги, чтобы подстрелить оленя, я решил поехать с ним. Мы оседлали лошадей и двинулись в путь.
Местность ниже нашей фактории представляла собой череду оврагов, разделенных узкими хребтами. Там, где овраги начинались, были сосновые рощи, где олени укрывались в течение дня, а вечером они спускались к реке на водопой.
Отъехав подальше от фактории, мы с Эли разделились, каждый поднялся на хребет, а между нами был глубокий овраг. На моем хребте была звериная тропа со свежими следами оленей, и, приблизившись к сосновой роще, я замедлил ход, внимательно высматривая признаки животных. Эли двигался по хребту слева от меня, и он знаками показал мне, что тоже нашел свежие следы оленей. Я тщательно осматривал свой хребет и тот, что справа от меня, но первым дичь заметил не я.
Мой пони вдруг остановился ненадолго и глянул на хребет справа, увидев их раньше меня – двух больших оленей, неторопливо поднимавшихся по хребту. Но мы искали молодых, с нежным мясом, поэтому позволили этим уйти.
Полчаса спустя мы с Эли приблизились к большой сосновой роще, где начинался овраг, который был между нами, и внезапно в сотне ярдов от нас выскочил большой олень, за ним еще один, а за ними целое стадо олених и молодых оленей, которые проломились через кустарник и словно безумные мчались прямо ко мне. Мой пони остановился, я отпустил поводья, и он замер, как скала, когда я выстрелил, а потом еще и еще раз, каждым выстрелом убивая молодого оленя. Когда стадо убежало, Эли окликнул меня и знаками сказал:
– Отлично. Я сейчас подъеду к тебе.
– Давай, – ответил я.
Подъехав к своей добыче, я спешился, достал свой нож и начал свежевать оленя, который был ближе. Я разрезал шкуру от подбородка через горло и живот до хвоста и начал сдирать ее с передних ног, когда вдруг пуля ударила в куст рядом со мной, потом прозвучал выстрел, и я, растянувшись на животе, заметил облачко дыма, поднимавшееся над кустом на хребте справа от меня.
Я схватил ружье за цевье, прополз, как змея, к краю кустарника, и стал осматривать хребет. Как и следовало ожидать, никого я там не увидел, и никакого признака движения в верхней или нижней его части. Не поднимаясь с живота, я снял свое пальто и обернул его вокруг небольшого куста, который тут же и срезал. Потом я надел свою шляпу на конец ружейного ствола и, держа их рядом, поднял все это над кустарником. Но я напрасно ждал вражеского выстрела. Потом я услышал, как Эли приближается ко мне. Когда он был рядом, я вскочил и побежал к своей лошади, крича:
– Вернись в овраг, скорее! Кто-то стрелял в меня с соседнего хребта.
– Я слышал выстрел. Ты уверен, что стреляли в тебя?
– Пуля попала в куст в футе от меня, – ответил я, когда мы укрылись в овраге.
– Ладно, давай пройдем немного назад, высунемся над хребтом и осмотримся.
Мы так и сделали, но никого не увидели.
Обсудив положение, мы спустились по оврагу на полмили или чуть больше, пересекли мой хребет, спустились по его противоположному склону и поднялись на соседний хребет, где нашли свежий след лошади! С этого места всадник вполне мог бы меня увидеть. таким образом он совершенно спокойно мог бы меня преследовать, а потом, выбрав удобный момент, выстрелить в меня.
– Это Короткий Лук тебя выслеживал, он стрелял в тебя! Я в этом уверен, – сказал Эли.
– Это мог бы быть какой-нибудь воин сиу, охотник за скальпами, – возразил я. – После всего, что было, я не жду вреда от Короткого Лука.
– Ха! Вот только он одержим мыслью о том, что ты хочешь взять себе Летящую Женщину и что ты обладаешь магической силой, которая сведет на нет любовное знахарство кри. Поэтому он стал твоим врагом, и самым опасным.
– Может, ты и прав, – неохотно согласился я.
– Ну, впрочем, в одном можно быть уверенным, – продолжил Эли минуту спустя. – У Короткого Лука ружье, которое заряжается с дула, поэтому шансов против нас двоих у него нет. Так что давай вернемся и продолжим разделывать твою добычу.
Мы так и сделали, я продолжил разделывать оленей, пока Эли стоял на страже. Потом, привязав к седлам шкуры и лучшие куски мяса, мы пустились в обратный путь. Мы задержались у маленького лагеря недалеко от нашей фактории и спросили женщин, не видели ли они недавно молодого кри, Короткого Лука.
– Да, – ответила молодая женщина из племени Кровь. – Я видела его сегодня рано утром. Он вышел из вигвама кри, того маленького, самого дальнего, и пошел туда, в сторону леса.
– Ну вот все как я и говорил, – сказал мне Эли. И добавил, когда мы вернулись на факторию: – Тебе остается только жениться на этой девушке и тем положить конец всему этому. Поговори сегодня вечером с Летящей Женщиной; скажи ей, что хочешь ее.
– Это сделаешь ты; скажи это за меня, – сказал я.
Это среди черноногих было принято: друг жениха шел к девушке и ее родителям, всячески расхваливал его и просил девушку стать его женой.
– Нет, сэр, ты должен сказать об этом сам. От тебя именно этого ждут, белый храбрец, и чем более откровенно ты об этом скажешь, тем сильнее девушка тебя полюбит.
– Ну, сходи, помоги мне. Я тебе тоже помогу.
– Нет! Я свои проблемы сам решу, и ты должен так же поступать.
Мы не говорили о Коротком Луке, пока не сели ужинать, Летящая Женщина и ее мать присоединились к нам, и тогда Эли во всех подробностях рассказал о всех наших сегодняшних приключениях и о попытке убить меня. Летящая Женщина бросала на меня ласковые взгляды, в которых я чувствовал симпатию, и я с нетерпением ждал окончания ужина, чтобы по совету Эли поговорить с ней.
Но когда мы с Эли вернулись в торговый зал, чтобы подождать, когда женщины завершат свои вечерние дела, я понял, что терпеть больше не в состоянии. Наконец Эли убедил меня вернуться в столовую и зайти в комнатку, где женщины отдыхали, разговаривали и шили при свете свечей, сделанных из бизоньего сала.
Наконец я громко сказал девушке, сидевшей рядом с матерью:
– Летящая Женщина, я очень сильно тебя люблю. Станешь ли ты моей женой?
Она снизу вверх посмотрела на меня своими печальными, полными слез глазами, и тихо произнесла:
– Нет.
И бросилась в объятия матери, ища в них защиту.
– Но ты не можешь отказать ему, он такой хороший, такой добрый, – сказала Сатаки. И все – Земная Женщина, Женщина-Ворона и даже Эли стали расхваливать меня и уговаривать ее изменить свой ответ.
После долгого молчания она вдруг села, выпрямилась и сказала:
– Не говорите мне больше об этом; это причиняет мне боль. Я не могу стать его женщиной. Если бы вы только знали, какие ужасные сны мучают меня ночь за ночью. Всегда я вижу человека в плаще из бизоньей шкуры, который закрывает его лицо до самых глаз, маленьких, горящих злобой глаз; на лбу у него красная лента; он уговаривает меня уйти к Короткому Луку. В последнюю ночь, да в последнюю ночь, он сказал мне, что, если я уйду к другому человеку, тот, кого я полюблю, умрет, и скоро.
Те, кто ее слушал, издали горестные восклицания. Даже Эли был поражен. Я прекрасно понимал, что любые попытки убедить ее в том, что все это ничего не значит, не принесут результата. Слишком сильна была ее вера в то, что, когда человек засыпает, его тень – то есть душа – оставляет тело и путешествует по другим мирам. В молчании я вышел и вернулся на свою лежанку.
Следующий день почти до самого ужина прошел спокойно. Потом Сатаки ворвалась в торговый зал с криком:
– Готовьтесь; будьте мудры! Множество всадников вошло в наш маленький лагерь – все они молодые кри. Их предводитель – Короткий Лук. И все они в военной раскраске!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Минули дни, когда фактории представляли из себя маленькие крепости. Наша была обычным большим зданием, длинным, с бревенчатыми стенами и земляной крышей, в торговом зале для освещения были сделаны два больших двустворчатых окна в передней стене и два в задней. Так что мы были во власти врагов, которые решат напасть на нас – потому что никакого вражеского нападения мы не ждали.
А теперь тут был Короткий Лук со своими друзьями кри в военной раскраске, который явно вознамерился устроить нам неприятности!
– Мы не должны закрывать дверь, – сказал я Эли, когда Сатаки побежала собирать остальных женщин. – Лучшее, что мы сможем сделать – собраться здесь и позволить им войти.
– Другого не остается, – согласился он.
Мы заняли каждый свою позицию: Роуз и Пирсон за длинной стойкой, спрятав за ней карабины Генри, готовые в любой момент схватить их; мы с Эли за другой стойкой, он прятал за стойкой ружье, я, с двумя револьверами на поясе, стоял так, что за стойкой их не было видно.
Клеркам я сказал:
– Идите сюда, вы двое; языком не болтайте и делайте вид, что все как обычно, и не стреляйте, пока не станет ясно, что нужно или стрелять самому, или быть застреленным.
Потом вошли четыре женщины, сильно взволнованные, Ворона сказала, что кри оставили своих лошадей в маленьком лагере ниже, а сами идут сюда с ружьями в руках. Я велел женщинам идти на склад и запереть дверь, но Земная Женщина и Ворона вошли в комнату и заявили, что останутся здесь.
Летящая Женщина, конечно, побежала на склад, ее мать спешила за ней. Я знал, что девушка боится не смерти, а того, что Короткий Лук с помощью своей магии уведет ее.
Мы услышали звук, издаваемый множеством обутых в мокасины ног, и скоро кри, ведомые Коротким Луком, вломились к нам, их было около двадцати человек, все в боевой раскраске и с ружьями в руках. Их лица были хмурыми, глаза сверкали, когда они вошли и встали, глядя то на меня, то на своего предводителя.
На сгибе локтя левой руки Короткий Лук держал свое ружье, на правом плече висел сверток бобровых шкур. Его последователи одеты были бедно, но на нем самом были новые, красиво расшитые леггинсы из оленьей кожи, украшенные бисером мокасины, расшитая бисером рубашка из оленьей кожи и новое белое одеяло, а его длинные волосы были аккуратно заплетены. Я должен был признать, что он мог бы привлечь женский взгляд.
Но сейчас его раскрашенное лицо было хмурым, а губы сжались в тонкую линию, когда он посмотрел на меня, пытаясь вывести меня из равновесия. Этого я, безусловно, допустить не мог, и через несколько мгновений, показавшихся мне очень долгими, он заколебался, повернулся к Эли и сказал ему на языке кри:
– Переведи для меня, ты, говорящий на моем языке. – И затем, положив на стойку сверток бобровых шкур: – Скажи этому белому торговцу, что мне нужны пули и порох за эти две шкуры.
Обе шкуры были хорошего размера и с превосходным мехом. Я спрятал их под стойку и положил на нее фунтовую жестянку с порохом и два мешочка, по фунту каждый, с пулями двадцатого калибра, и сказал ему, когда он велел одному из своих последователей забрать это:
– Ты не должен был приносить эти бобровые шкуры, чтобы иметь предлог войти сюда и убить меня. Смотри, дверь для тебя открыта, и нас здесь всего четверо – нет, с Вороной пятеро. Ну, давай – стреляй!
Еще до того, как Эли начал это переводить, Короткий Лук как-то сник. Он стал озираться вокруг, избегая смотреть на меня; то и дело он поглядывал на своих заволновавшихся последователей и наконец сказал им, то ли желая сохранить лицо, то ли действительно в это веря:
– Они поставили нам большую западню, или они просто не хотят, чтобы мы входили сюда. Мы уходим.
С этими словами он развернулся к двери, кинув на меня пристальный взгляд, и вышел; его товарищи последовали за ним, ускоряя шаг, пока последний из них не покинул комнату.
Так закончилась эта стычка с моим врагом. Мы успокоились, расслабились, и начали это обсуждать. Летящая Женщина и ее мать вернулись со склада, девушку трясло, и она дрожащим голосом спросила:
– Он ушел, точно ушел?
– Да. Они ушли, все, как испуганные собаки с поджатым хвостом, – ответила Ворона, а Земная Женщина описала, как я понял, что Короткий Лук замышляет недоброе, и заставил его отказаться от своего намерения.
Сатаки сказала:
– Сильна, очень сильна магия талисмана, который носит с собой Короткий Лук; хотя мы были за закрытой дверью, Летящая Женщина почувствовала сильное желание выйти к нему.
Летящая Женщина с тоской посмотрела на меня и простонала:
– Он делает меня такой больной, такой усталой! Можешь ли ты сделать так, чтобы он больше не приходил сюда?
– Если только убить его…
– Этого мы сделать не можем, – вставил Эли. – Подумай только, что скажет нам Вороний Колчан, если следующей зимой по нашей вине кри следующей зимой откажутся с нами торговать?
Сатаки сердито добавила:
– Ничего, все изменится, когда наши люди вернутся из набега на Ворон, уж они-то положат конец проискам Короткого Лука!
Эли бросил на меня хмурый взгляд. Он хорошо знал неуправляемый темперамент, которым обладал Три Звезды. Судя по всему, война между Кровью и кри была неизбежна!
– Не нужно ничего говорить Короткому Луку о том, что он пытался сделать с тобой там, в оврагах! – сказал Пирсон.
– Как и о том, что ему это не удалось, – ответил Эли. – Мы должны повнимательнее за ним наблюдать, а он пусть расслабится в своих попытках преследовать нас.
– Я не хочу убивать Короткого Лука, – сказал я.
– Разумеется, лучше позволить ему убить тебя, – ответил Роуз.
Ночь прошла спокойно. Утром, уже ближе к полудню, пароход «Красное Облако» вернулся, привезя Киппа. Все мы приветствовали моего партнера, а потом занялись товарами, которые он привез, и делами со скупщиками меха, которые также прибыли на «Красном Облаке».
Мы ждали скупщиков меха, и с их прибытием для нас настали суматошные дни. Меха требовалось под присмотром скупщиков рассортировать по размеру, качеству меха и выделки – каждую из 4113 бизоньих шкур им нужно было показать, сперва со стороны меха, потом с внутренней стороны, а это требовало много времени и больших трудов. Они на взгляд оценивали качество шкур: самыми ценными были с темным мехом, добытые в ноябре и декабре. Затем шкура переворачивалась и ее мяли с внутренней стороны, чтобы оценить качество выделки.
Однажды вечеров во время этой проверки Джон Говей, торговец из Бостона, спросил меня, сколько бизоньих шкур из всех, добытых индейцами, выделываются таким образом.
– Примерно одна из десяти, – прикинул Кипп.
– Но ведь здесь четыре тысячи шкур, значит, за эту зиму убито было сорок тысяч бизонов? – изумился Говей.
– Убито было намного больше. Каждая индейская семья использует множество шкур для собственных нужд – для одежды, одеял, вигвамов. Возможно, племена, с которыми мы торгуем, с последней осени убили не меньше шестидесяти тысяч бизонов.
– В прошлом году, тоже весной, в форт Бентон было отправлено тридцать тысяч шкур бизонов. После 1860 года каждый год отправлялось примерно столько же, это значит, что черноногие и еще пара племен каждый год убивали по триста тысяч бизонов: другими словами, шесть миллионов за последние двадцать лет, – влез в разговор Чарли Конрад, торговец из форта Бентон.
– Чудовищная бойня, – подытожил Джон Говей.
– Вы забываете, что мясо бизонов для индейцев – основа жизни, – сказал Кипп.
– Верно. Но индейцы никогда не истребляли так стада бизонов до того, как торговцы начали просить у них шкуры. Торговцы – вот причина того, что стада северо-запада исчезают, и когда они окончательно исчезнут, а ждать этого осталось недолго, как будут жить индейцы?
– Им не выжить; они будут голодать, если только правительство их не накормит! – выкрикнул Эли, и с этим мы, в подавленном настроении, отправились спать.
На шестой день торговцы осмотрели последнюю партию шкур и выдали нам свои предложения. Самым выгодным было предложение Джона Говея – семь долларов тринадцать центов за шкуру. Чек, который он нам выдал, был на 25325 долларов и 69 центов, что означало для нас прибыль в 12000 долларов. Затем, за шкуры волков, бобров, оленей, лосей и антилоп он выдал еще один чек – на 4700 долларов. Кроме этого, у нас было еще вяленое мясо, которое мы продали торговцу из Стэндинг Рока. Да, эта зима для нас была весьма прибыльной.
Мехоторговцы уплыли вверх по реке на пароходе, а мы стали упаковывать шкуры для отправки в Бостон.
Тем временем о Коротком Луке мы ничего не слышали. Я удивлялся – не случилось ли так, что он потерял веру в силу своего любовного знахарства.
– Даже не надейся, – сказал мне Эли. – Он будет стараться заполучить Летящую Женщину до тех пор, пока не получит, и этим еще втравит нас в большие неприятности.
Кипп кивнул, соглашаясь с тем, что ситуация сложная.
Наступил день, когда, наконец, все шкуры были упакованы и приготовлены к отправке – их вынесли на берег, аккуратно сложили и накрыли брезентом, чтобы первым же пароходом отправить в Сент-Луис. И в этот день, когда я наконец был свободен и мог отправиться на равнины, чтобы поохотиться и провести в прериях несколько дней, наши неприятности получили новый поворот.
Несколько человек из лагеря Крови на ручье Армелла принесли печальную для Сатаки и Летящей Женщины новость: Три Звезды не было в живых!
С печальными лицами наши посетители поведали свой рассказ. Военный отряд, которым командовал Три Звезды, обнаружил лагерь Ворон на реке Толсторога, и, дождавшись ночи, увел множество лошадей и отправился с ними в обратный путь. Они считали, что их не найдут, но, когда он были недалеко от Лосиной реки (Йеллоустоун), увы! показался большой вражеский отряд, который преследовал их.
Три Звезды крикнул своим товарищам:
– Если наши преследователи нападут на нас, когда мы будем со своей добычей переправляться через реку, для нас это будет означать верную смерть. Готовы четверо из вас остаться со мной и удерживать преследователей, пока весь табун не переправится?
Согласились все, и Три Звезды сам назвал четверых. Сначала все погнали табун переправляться, а потом пятеро остались в ивовых зарослях.
Вскоре те, кто переправился, услышали, как эти пятеро и Вороны стреляют друг в друга, услышали, как Три Звезды своим могучим голосом поет свою военную песню, его собственную песню, которую он всегда пел во время сражения. Течение реки было таким сильным, что их отнесло далеко от места переправы, пока они не смогли выбраться на противоположный берег. А потом песня, которую пел Три Звезды, стихла, замолкла навсегда, а в ивовых кустах, где принял свой последний бой Три Звезды со своими четырьмя товарищами, пели и танцевали Вороны, размахивая предметами, которые не могли быть ничем иным, как скальпами…
Глубоким было горе Сатаки и Летящей Женщины и печальными были их причитания. Сатаки по плечи обрезала свои длинные волосы и изрезала икры ног, чтобы показать свою печаль по тому, кого она так любила; Летящая Женщина хотела сделать то же самое, но мать ей строго запретила.
Но наши посетители с ручья Армелла принесли и другую новость, которая для этих двух женщин была благоприятной. Они сказали, что клан вождя кутенаи Красного Рога, в количестве пятидесяти вигвамов, пришел сюда из своей страны, лежащей по ту сторону Скалистых Гор, чтобы остаться здесь на все лето и охотиться вместе с Кровью.
А Сатаки и Красный Рог были братом и сестрой. Их мать, Лягушка, была из племени кутенаи. Их отец, Одинокий Орел, умерший несколько лет назад, был одним из вождей племени Кровь, достаточно известным. По всем понятиям Красный Рог принадлежал к племени Кровь, но северные кутенаи видели в нем своего настоящего предводителя и уговорили его стать их вождем.
Теперь Сатаки могла сказать Красному Рогу и его матери, что они уйдут к ним, где им будет хорошо. Ну, а мы с Эли наконец-то были свободны и смогли отправиться на равнины, и что могло быть лучше, чем проводить этих двух женщин к их родичам и самим остаться на некоторое время в вигвамах своих друзей из племени Кровь и принять участие в охоте на бизонов?
– Верно, так и действуйте, – сказал Кипп. – Поскорее уведите от меня этих двух женщин. Если начнутся неприятности с этим свихнувшимся от любви Коротким Луком, то я хотел бы, чтобы это произошло не здесь.
И на следующее утро, когда мы уезжали, он напомнил:
– Помните, вы оба, вы должны делать все, чтобы предотвратить любого рода столкновения между кри и нашим племенем, которые могут начаться из-за этого проклятого Короткого Лука.
Мы были спокойны: наш караван, двигавшийся на запад к ручью Армелла, кроме нас включал наших посетителей из лагеря Крови, четыре или пять семей из этого племени, которые жили в лагере у нашей фактории, и Сатаки с Летящей Женщиной, которые взяли с собой большой табун, принадлежавший Три Звезды.
Какой это был прекрасный весенний день! Какой прекрасный вид открывался на страну с этой поросшей травой возвышенности – поросшие темным лесом берега рек, волнистые возвышенности, равнины, на которых паслись стада бизонов и антилоп. Мои попутчики, за исключением погруженных в свои переживания Сатаки и Летящей Женщины, были счастливы, видя эти бесчисленные стада. Они пели и болтали всю дорогу.
Когда мы наконец прибыли на ручей Армелла, Эли и я проводили двух страдалиц в лагерь кутенаи. Когда мы приблизились к нему, они начали причитать по Три Медведя, а их родственницы вышли из своих вигвамов и начали причитать с ними вместе. Вождь Красный Рог, приятный в обращении человек, пригласил нас остановиться у него, но его вигвам был слишком маленьким для такого количества обитателей, так что мы отправились в лагерь Крови, где нас приветствовал вождь Бегущий Кролик и предоставил нам две лежанки в своем большом вигваме, сделанном из двадцати четырех выделанных кож, снятых с бизоних.
Лагерь Крови выделялся белым пятном в небольшой долине, поросшей зеленой травой и зеленым лесом, потому что все вигвамы в нем были совсем новыми. Они резко отличались от маленьких, прокопченных вигвамов лагеря кутенаи, большинство которых были сделаны из лосиных шкур.
Но в большом лагере царила непривычная тишина; не было слышно песен, не было танцев или других проявлений веселья – большинство семей проявили свое сочувствие к семьям, горевавшим из-за смерти Три Звезды. И когда мы с Эли сели на свои лежанки и закурили, он сказал нам, что Рога, самое сильное и воинственное общество Крови, готовится пойти в набег на Ворон, чтобы отомстить за убитых.
Скоро жены вождя поставили перед нами еду – жареные бизоньи языки и куски теста с содой, жареные в костном жире – это блюдо мы называли божьим тестом – и кофе. Пришло еще несколько гостей, мы курили и говорили о том о сем. Мы узнали, что Воронья Лапа, вождь черноногих, прислал известие о том, что скоро он должен приехать навестить нас. Наконец мы легли спать; на холмах по краю долины завыли волки, им ответили собаки в лагере. Но скоро мы уснули и ничего больше не слышали.
Следующим утром, едва мы проснулись, пришел юноша кутенаи и передал нам приглашение от Красного Рога – он звал Бегущего Кролика, Эли и меня позавтракать с ним. Мы с радостью согласились и скоро были в маленьком вигваме вождя кутенаи.
Красный Рог пригласил нас сесть на лежанке слева от себя. Напротив нас сели Сатаки и Летящая Женщина. Первая тепло приветствовала нас, хотя сама была невесела. Последняя даже не посмотрела, как мы вошли, и все время, пока мы там были, просидела, согнувшись, не говоря ни слова.
Сатаки тайком сказала нам знаками:
– Она не будет говорить и не будет есть. Я за нее беспокоюсь.
На лежанке слева от входа сидела старая женщина – с острым взглядом, совершенно белыми волосами и красивым лицом, которой Красный Рог представил меня и Эли на языке кутенаи. Она улыбнулась, сказала, что слышала о нас много хорошего и рада, что мы пришли. Это была Лягушка, мать Красного Рога и Сатаки.
Жена Красного Рога, привлекательная женщина лет сорока, тоже тепло нас приветствовала и скоро поставила перед нами угощение, жареные бизоньи ребра и жареные клубни камасса. Мы с удовольствием поели, особенно налегая на сладкий камасс, напоминавший по вкусу подслащенный картофель.
Потом мы выкурили большую трубку, передавая ее друг другу, и в разговорах провели целый час.
Когда мы уходили, я сказал Летящей Женщине:
– Не падай духом. Будь мужественной, разговаривай, улыбайся.
Но она, казалось, меня не слышала.
Весь день мы с Эли провели в безделье, слоняясь вокруг лагеря. Ближе к вечеру к нам пришел юноша, принеся известие от Красного Рога, который хотел посоветоваться с нами по некоторым вопросам. Приблизившись к лагерю кутенаи, мы увидели сидевших недалеко от него Сатаки и Летящую Женщину: мать то и дело начинала стенать, повторяя имя того, кого потеряла, дочь сидела, клонившись, молчала и не двигалась.
Красный Рог встретил нас у входа в свой вигвам и, указав на них, сказал:
– Ты видел мою племянницу, она сидит так весь день – ничего не говорит и словно не слышит наших вопросов.
Потом, когда мы вошли внутрь и сели, добавил:
– Друзья мои, совершенно ясно, что у нее неприятности. Этот ничтожный кри так околдовал ее своим любовным знахарством, что она не в силах даже оплакать смерть своего отца, она думает только об этом кри, тоскует по нему, хотя так презирает его, что ее голос дрожит, когда она произносит его имя. Что ж, друзья, мы, кутенаи – хороший народ; для кого-то из нас вступить в брак с кри – о, какой же это позор! Мы не можем позволить, чтобы это случилось. Поэтому я говорю вам: если Короткий Лук появится здесь и начнет приставать к моей племяннице, я его убью.
