Джеймс Роллинс
Алтарь Эдема

Глава 9

В дебрях байю отец Дэнни Хемпла пробирался сквозь камыши.

– Прямо никаких нервов на тебя не хватает, мальчишка. Порой от тебя не больше проку, чем от титек у быка.

Дэнни не спорил, зная, что без толку. В свои семнадцать лет он уже вымахал ростом почти с отца, но даже вполовину не так свиреп и коварен. Однажды он видел, как папаша в кровь поколотил человека рукояткой молотка за то, что тот обсчитал его по мелочи при дележке выручки от улова.

В данный момент Дэнни смотрел, как отец вытаскивает из взбаламученной воды в камышах крабовую ловушку. Ловушка чужая, да притом не какой-то давно брошенный старый хлам, обросший морскими желудями, а новехонькая, с чистой веревкой, буйком и до сих пор прикрепленной биркой лицензии.

Достав складной нож, отец отрезал веревку и бирку и побрел с трофеем сквозь камыши в своих болотных сапогах на лямках. Дэнни заметил, что в краденой ловушке копошится с дюжину солидных луизианских голубых крабов.

– Слышь, пацан, вытащи палец из жопы и веди чертову лодку сюда поближе. Не целый же день здесь торчать.

Дэнни принялся шестом толкать в его сторону лодку – ржавый аэроглиссер со снятым воздушным винтом, который заменили старым подвесным «Эвинрудом». Так близко от заиленного берега слишком мелко, чтобы заводить мотор – и потом, он слишком громкий. С подобным промыслом недолго и в беду вляпаться, ежели попадешься парням из рыбнадзора.

Штормы вроде вчерашнего сеют хаос и опустошение среди тысяч крабовых ловушек, расставленных вдоль речных протоков у Залива. Приливные течения срывают их с привязи, загоняя в окружающие болота. Все едино, будто деньгами швыряться, как частенько подшучивает отец.

Дэнни же с друзьями шутил, что это больше смахивает на метание бисера перед свиньями. Однажды он совершил оплошность, повторив эту шуточку в пределах слышимости отца, и с тех пор на носу у Дэнни красуется горбинка от давнего перелома.

– Да забери же эту, в конце концов! Там самое малое еще две.

«Хрю-хрю», – кисло подумал Дэнни, налегая на шест.

Наконец подобравшись достаточно близко, он взял ловушку из протянутых рук отца и присоединил ее к четырем другим, уже сложенным в лодке. Добыча хорошая, как бы он ни презирал подобный промысел. По восемь долларов за фунт мяса клешней и вдвое против того за филейную часть – они за день трудов загребут чуть ли не штуку. Не говоря уж о перепродаже крабовых ловушек тем же людям, которым они принадлежали раньше.

Типы из рыбного и охотничьего надзора на такое шакальство глаз не закрывают. Если и не упекут тебя за решетку, обложив штрафом по самое некуда, то уж непременно подставят карман для своей доли хабара. Дескать, такова цена здешнего бизнеса. Но это еще не самая большая опасность. Встречаются и другие добытчики вроде отца Дэнни. Вспыхивают драки за территорию; бывает, доходит и до кровопролития. Говорят, здешние аллигаторы жрут от пуза.

Зная об этой угрозе, Дэнни следил за байю вокруг, хотя по большей части на слух. Видимость все равно не больше, чем на двадцать ярдов в любом направлении, – обступающие со всех сторон кипарисовые и амбровые леса, поросшие мхами и лианами, отгораживают от мира напрочь, простирая ветви над узкой протокой ажурным сводом.

Дэнни чутко вслушивался, не раздастся ли дискант винтов аэроглиссера инспектора надзора или рычание подвесного мотора другого стервятника. Пока что слышался лишь звон москитов да трели вилохвостых коршунов, перепархивающих над головой с ветки на ветку.

Утерев лоб платком, Дэнни сунул его обратно в карман. Ветки будто законсервировали дневную жару, даже в тени почти никакого облегчения. И что хуже того, от ловушек уже пованивает.

Но что ж тут сделаешь?

Не имея никакого выбора, он толкал лодку шестом вслед за отцом, пробирающимся вдоль края камышей. Они углубились в байю дальше, чем обычно. И позже обычного. Дэнни понимал, почему отец отважился на такой риск. У младшей сестры рецидив лейкемии. Отец сейчас без работы, и медицинской страховки у них нет. Этот шторм прямо-таки Бог послал. Так что на сей раз Дэнни был не в претензии на грубость отца, чувствуя таящиеся за ней тревогу и стыд.

– Пап, по-моему, вон там еще одна ловушка.

Дэнни шестом указал в узкое ответвление протоки, уходящее в более глубокий сумрак. У самого ее входа течение покачивало белый буек.

– Тогда отправляйся за ней, пока я освобожу эту. Веревка запуталась в какой-то коряге.

Под матерщину отца за спиной Дэнни погрузил шест в воду, направляя лодку к боковой протоке. Узкое русло, сплошь покрытое водяными лилиями, петляя, углублялось в чащу леса, больше напоминая тоннель, а не протоку.

Чтобы добраться до отбившегося буйка, надо загнать лодку в этот тоннель. От громкого всплеска Дэнни аж подскочил. Обернувшись, увидел енота, переплывающего главную протоку, быстро работая лапами. Дэнни поглядел ему вслед, сосредоточенно нахмурившись. Обычно эти дармоеды не так уж боятся людей. А главное, уж больно опрометчивое бегство. Не один енот окончил подобную эскападу в роли закуски для затаившегося аллигатора.

Не успел он отвернуться, как второй енот прыгнул с ветки по высокой дуге, плюхнувшись далеко от берега. Их паника озадачила Дэнни.

– Че зыришь там? – окликнул отец. – Поторопись уже!

Насупившись, Дэнни вернулся к насущной задаче. Наклонился, схватился за буек, вытащил его и потянул за веревку, ощутив вес затопленной ловушки и по опыту зная, что улов хороший. Расставил ноги для равновесия пошире и потянул ловушку из воды. Проволочная клетка была прямо-таки набита крабами. Прикидывая стоимость улова, он невольно расплылся в широкой улыбке.

Дэнни втащил ловушку в лодку и установил к другим. Когда он уже поворачивался, чтобы толкать лодку из боковой протоки, просверк чего-то белого привлек его взгляд глубже в рукав. Отведя низко нависшую ветку, Дэнни увидел футах в пятидесяти связку из целых четырех буйков, спутавшихся в узел.

Ну ладно…

Взявшись за ветку, он подтянулся вместе с лодкой в протоку и принялся толкаться дальше шестом. Не сводя глаз со своей цели, юноша все-таки не терял бдительности, настороженно высматривая подозрительные бревна по берегам или предательский блеск чешуи на рыле. Как раз в таких уединенных протоках частенько устраивают логова аллигаторы. Впрочем, Дэнни не слишком тревожился. Самцы аллигаторов становятся агрессивными, а самки атакуют все, что приблизится к логову, лишь в сезон спаривания. И потом, у него, как и у отца, на поясе есть пистолет в кобуре.

Добравшись до связки буйков, Дэнни уже хотел было наклониться и начать их распутывать, когда увидел, что их веревки тянутся к берегу. Брошенные клетки обнаружились у самой воды. Все они были исковерканы и взломаны, будто прошли через щеподробилку. Крабов и след простыл.

Сперва ему пришло в голову, что какой-нибудь матерый аллигатор польстился на легкую добычу, но тут вдоль хребта прокатилось холодное прикосновение ужаса. За все эти годы он ни разу не видел, чтобы аллигатор напал на ловушку для крабов. А учитывая, сколько они весят, вытащить их на берег под силу лишь крупному животному.

Но если это не аллигатор…

Дэнни судорожно сглотнул, во рту пересохло. Выпрямившись, он принялся налегать на шест, ретируясь из протоки. Вспомнил, как рвали отсюда когти двое енотов. Что-то их напугало, может быть, что-то покруче подростка в лодке. Он оглянулся на исковерканные клетки, остро осознавая, какой груз делит с ним лодку.

И поднажал.

Громкий треск ветки заставил его развернуться. Сердце колотилось где-то в горле. Толстая ветка, рухнув поперек русла, отрезала путь к бегству.

На противоположном берегу зашелестели кусты, словно кто-то спрыгнул с дерева, приземлившись на дальней стороне. Выронив шест, Дэнни выхватил пистолет и начал лихорадочно нашаривать предохранитель.

Шелест стремительно удалялся.

Дэнни так и не видел, кто там, но ощутил нечто большое и скрытное. Оцепенев, он напрягал слух, опасаясь, что оно может вернуться.

От внезапного крика он едва не вывалился из лодки.

– Парень! Спрячь елду в штаны и вали сюда!

И только тут Дэнни осознал, в каком направлении удаляется шорох. Куда он направляется.

Нет…

Элдон Хемпл понял, что дело неладно, еще до того, как раздался испуганный крик сына:

– ПАПА!

Элдон охотился в болотах и байю с тех самых пор, когда был собственному папаше по колено, и отточил свои инстинкты до бритвенной остроты. Единственным предостережением послужила внезапная тишина. Словно небо навалилось на землю, как перед грозой.

Стоя по щиколотку в воде в гуще камышей и пальметто, опустив крабовую ловушку обратно в воду, он достал свой пистолет. Медленно совершил полный оборот, окидывая окрестности немигающим взглядом. Тело буквально вопило, что надо бежать, повинуясь первобытным инстинктам, но он сдержал этот порыв, не зная, с какой стороны исходит опасность.

Элдон напрягал слух в чаянии какого-нибудь предостережения – всплеска, треска ветки, хоть чего-нибудь. Грудь теснило от ужаса. Страх не за свою жизнь, а за сына. Он гоняет мальчишку в хвост и в гриву, но любит еще крепче.

А потом он услышал. Сзади. Грубый кашляющий звук. Не человеческий, а скорее что-то вроде перханья зверя. Следом покатилось басовитое рычание.

Закинув руку за спину, он выстрелил вслепую, выпуская пулю за пулей и одновременно удирая в противоположном направлении, с мелководья вглубь.

– Дэнни! Сматывайся оттудова!

Он продирался сквозь камыши, острыми листьями резавшие лицо и голые руки. Если удастся добраться до глубины, нырнуть в протоку…

Позади кто-то ломился через пальметто. И только тут он сообразил, что кашель и рычание зверюга издала намеренно, чтобы спугнуть его.

Камыши расступились. Впереди лежала открытая вода. Он уже подогнул ноги, чтобы нырнуть рыбкой, но что-то массивное врезалось ему в спину, повалив ничком в мелкую воду.

Удар напрочь вышиб воздух из легких. В плечо и спину вонзились ножи. Он пытался завести руку за спину, вслепую выстрелить через плечо. Ухитрился нажать на спуск один раз, прямо возле уха. Грохот оглушил его, но не настолько, чтобы не расслышать последовавший за выстрелом шипящий вопль, исполненный кровожадной ярости.

На него упала тень, застилая солнце.

Элдон ощутил на шее жаркое дыхание. Челюсти сомкнулись у него на затылке, ткнув его лицом в болотную жижу. Он ощутил давление на череп, мгновение пронзительной боли, треск костей, – и тьма, и больше ничего.

Дэнни услышал выстрелы, пронзительный рев ярости, приказ бежать и понял, что в запасе считаные мгновения. В болотах Луизианы встречаются и рыси, и медведи, но такой рев мог издать только куда более крупный зверь, которому не место среди болот и байю. Все волосы у паренька до последнего встали дыбом, трепеща от этого рыка.

Схватив шест, Дэнни принялся толкать лодку прочь от главной протоки. Ему теперь открыто лишь одно направление. Упавшая ветка перегородила дорогу назад. Она слишком велика и развилиста, чтобы сдвинуть ее самостоятельно. А он понимал, что времени возиться с ней попросту нет. Нужно убраться отсюда как можно дальше.

Налегая на шест, Дэнни чутко прислушивался, не раздадутся ли новые выстрелы, душераздирающий крик, хоть какой-то знак, что отец еще жив. Но над байю снова воцарилась тишина. Даже москиты словно притихли.

Вонзив шест в илистый грунт, он оттолкнулся что есть сил, уже миновав место с искореженными крабовыми ловушками и продолжая углубляться в лабиринт бугров и густых кипарисовых рощиц. Этот район байю ему совершенно незнаком, но Дэнни понимал, что останавливаться нельзя ни на миг.

Тяжесть пистолета помогала ему сохранять самообладание. Он сунул пистолет за пояс, опасаясь, что не сумеет вытащить его из кожаной кобуры вовремя.

Только не останавливаться…

Это единственная надежда. Нужно выбраться на открытую воду, может, даже прямиком в Залив. Но Дэнни понимал, что движется не в ту сторону, на север, а не на юг. Добраться до Миссисипи нечего и думать, но между этим местом и Биг-Мадди есть небольшие поселения. Если удастся добраться до одного из них, забить тревогу, поднять людей… людей с массой ружей…

Время, отсчитываемое ударами его сердца, едва тащилось. Казалось, прошел не один час, хотя на самом деле, наверное, и одного-то не набралось. Солнце склонилось к самому горизонту. В какой-то момент вернулись привычные звуки болота – кваканье лягушек, птичий пересвист. Дэнни радовался даже звенящим тучам москитов. Какое бы там чудовище ни охотилось в болотах, оно, наверное, решило отказаться от погони.

Наконец узкая протока вывела к маленькому озерцу. Дэнни вытолкнул лодку в самый центр, радуясь возможности отойти от берега подальше. Но солнце уже опустилось ниже крон деревьев, обратив поверхность озера в черное зеркало.

Как раз в его отражении Дэнни и заметил проблеск какого-то движения вдоль берега. Что-то белое бесшумно мелькнуло сквозь лес, стараясь держаться подальше от глаз.

Дэнни выхватил пистолет из-за пояса.

Бурелом на одном из берегов озерка позволил ему наконец-то мельком разглядеть зверя. Тот смахивал на белесого тигра, только поизящнее, конечности подлиннее, да и хвост им под стать. В окровавленной пасти он нес что-то бледное, вяло обвисшее. Дэнни боялся, что это какая-нибудь часть тела отца – или рука, или нога.

Но глядя на этот предмет через мушку пистолета, увидел, что это крупный звереныш, которого мамаша тащит за шкирку.

Прежде чем снова скрыться в лесу, кошка остановилась, оглянувшись на Дэнни. Взгляды их схлестнулись. Губы ее раздвинулись, продемонстрировав клыки, смахивающие на костяные кинжалы. Горячая влага побежала по левой ноге Дэнни. Его затрясло с головы до ног.

А затем кошка в мгновение ока скрылась в лесу.

А Дэнни все целил из пистолета в лес. Спустя добрую минуту он медленно осел в центре лодки, обняв прижатые к груди колени. Он чувствовал, что тварь двинула дальше, но сам двигаться никуда не собирался. Лучше помереть здесь с голоду, чем приблизиться к берегу хоть на дюйм.

Глядя на окружающий лес, юноша не мог выбросить из головы воспоминание о взгляде зверюги. В нем не было ничего животного, только рассудок и холодный расчет. Она будто оценивала его, решая, как лучше до него добраться.

В этот момент Дэнни понял, что сломанная ветка преградила ему путь отнюдь не случайно. Кошка сделала это намеренно, чтобы разделить людей. А потом первым делом отправилась за отцом, видя в нем более серьезную угрозу и зная, что вторая жертва застряла в западне и целиком в ее власти. Заперев Дэнни, будто краба в клетке, она просто оставила его про запас.

Вот только что-то отогнало зверюгу.

Что-то более грозное, чем мальчишка в лодке.

Глава 10

Джек пересек раскачивающийся мостик, не трудясь держаться за поросшие плесенью веревочные перила по обе стороны. Даже не смотрел под ноги, держась с уверенностью своего человека, хотя несколько досок давно сгнили и вывалились.

Перед ним стоял родной дом, расположившийся на одном из островков в Байю Туберлен – по сути, просто кочке-переростке с венчиком меч-травы, торчащей из черной воды в окружении пластов ряски. Сидящий на верхушке бугра дом больше смахивает на ветхую коллекцию комнат, как попало составленных вместе, будто детские кубики. Новые пристройки и надстройки добавлялись на протяжении полутора столетий по мере роста клана Менаров. Теперь современная жизнь манит молодежь прочь, и большинство комнат пустует, но сердцевина полуразвалившегося строения сохранилась – крепкий дом из дикого камня. В нем до сих пор живут его родители, которым давно перевалило за семьдесят, вкупе с толикой кузенов, племянников и племянниц Джека.

У причала сбоку от дома, накренившись, покачивалась старая рыбацкая лодка. Она до сих пор держится на плаву скорее силой воли старшего брата Джека, нежели благодаря крепкому килю. Рэнди в рубахе нараспашку, шортах по колено и шлепанцах сидел в шезлонге у самого причала, держа банку пива и уставившись на лодку. Он лишь приподнял банку с пивом повыше, больше никак не выразив своих чувств по поводу прибытия Джека.

– Значит, пойдем поохотимся, – сказал Рэнди, когда Джек подошел.

– Ты позвал Ти-Боба и Пейо?

– Весточка до них дошла. Они подойдут… – Рэнди поглядел на опускающееся солнце, после чего рыгнул, пожав плечами, – … как только, так сразу.

Джек кивнул. Ти-Боб и Пейо Тибодо – братья, наполовину чернокожие каджуны, наполовину индейцы. А еще они лучшие болотные следопыты из всех, кого он знает. Прошлой весной они помогли найти пару контрабандистов наркотиков, бросивших свой корабль на Миссисипи и пытавшихся удрать через дельту. Промыкавшись день в одиночку, беглецы были более чем счастливы, когда их нашли братья Тибодо.

– На кого охотимся-то? – полюбопытствовал Рэнди. – Ты так и не сказал.

– На большую кошку.

– Рысь?

– Крупнее.

– Так вот с какой радости ты явился за Бертом, – развел Рэнди руками.

– Он с папой?

– А где ж ему еще быть?

Джек повернулся к дому. Брат на редкость не в духе. Неизвестно почему, но можно догадаться.

– Тебе бы лучше не пить, если идешь с нами.

– Я стреляю лучше, ежели хлебну пару пива.

Джек закатил глаза под лоб. К сожалению, брат, наверное, прав.

Подойдя к дому, он распахнул дверь. Он не живет здесь уже больше десяти лет. Теперь у него собственный дом у озера Пончартрейн – нуждавшийся в ремонте после «Катрины»^[20] и потому доставшийся по дешевке. Поднявшись в переднюю, Джек сразу же учуял аромат фритюрного масла и пряностей. За многие поколения запах впитался в камни кладки вкупе с табачным и древесным дымом. Это не просто дом, это квинтэссенция родного дома.

Джек вспомнил свое по большей части счастливое детство, проведенное в этом бурлящем, хаотичном, шумном семейном столпотворении. Теперь стало куда тише, словно дом подремывает в ожидании часа пробуждения.

– Qui c’est q’ça?^[21] – послышался окрик.

– Это я, папа! – откликнулся Джек.

Чтобы найти отца, достаточно было повернуться носом к самой густой туче трубочного дыма и следовать на тихий, поскрипывающий звук музыки зайдеко^[22]. Отец оказался в своем кабинете дальше по коридору. Одну стену там занимал каменный очаг, а остальные – стеллажи, забитые книгами.

– Вот и ты, Джек…

Отец изобразил намерение подняться из своего глубокого кресла. Джек взмахом руки остановил его. Тот со вздохом снова откинулся на регулирующуюся спинку. Артрит совсем скрутил его. Некогда могучее тело отощало – кожа да кости с узловатыми суставами. Ему бы в дом престарелых, под медицинский присмотр, но тут ему куда покойнее со своими книгами, своей музыкой и своим старым охотничьим псом Бертом – последним из долгой династии бладхаундов. Собаки – такие же члены семьи Менаров, как любой из братьев или сестер.

Черно-коричневый пес лежал у остывшего очага, растянувшись на прохладных камнях – сплошь ноги да уши. Морда у него совсем поседела, но в свои тринадцать лет он оставался сильным и здоровым, а уж в чутье ему нет равных. Вот за чутье Джек и хотел позаимствовать его на эту ночь.

Отец набил трубку табаком.

– Слыхал, ты ведешь ребятишков поохотиться.

Заслышав желанное слово, Берт поднял голову и насторожил уши. Хвост один раз ударил о пол, чуть ли не вопросительно: дескать, я не ослышался? Чутье у него – острее некуда, а вот слух притупился.

– Вообще-то да, – ответил Джек обоим.

– Славно, славно. Мать почистила и смазала твою винтовку. Она с твоей кузиной на заднем дворе, белье вешают.

Джек улыбнулся, представив, как старушка разбирает его винтовку и аккуратно чистит каждый винтик. Будучи каджункой, она, наверное, до сих пор может проделать это с завязанными глазами. В лучшие годы мать была лучшим стрелком в семье. Однажды она уложила здоровенного аллигатора, выбравшегося из воды и подкрадывавшегося прямиком к Тому – младшему братишке Джека, который играл слишком близко к воде, оставшись один, хотя Джек должен был за ним присматривать. Она всадила пулю рептилии прямо в глаз, уложив на месте. Отчитав младшего сына и начистив Джеку задницу за небрежение своими обязанностями, она просто вернулась к мытью посуды.

Это воспоминание погасило улыбку Джека. Она изо всех сил старалась защитить их всех, истово, как всякая любящая мать, но в конце концов не сумела уберечь их от себя самих. Проходя по коридору, он миновал спальню, которую раньше занимал вместе с братом. Теперь она пустует, обратившись в святилище. Награды и трофеи Тома до сих пор красуются на полках вместе с коллекцией раковин, книгами и старыми виниловыми пластинками. После Джека, выдворенного горем и воспоминаниями, в этой комнате почти ничего не осталось.

Должно быть, отец прочел что-то по лицу сына.

– Слыхал, ты виделся сегодня с этой девицей. Той, что… что встречалась с Томми.

Джек хотел было спросить, откуда это известно отцу, но тут же припомнил, что находится в царстве байю. Вести, особенно сплетни, разлетаются по болотам быстрее урагана. Теперь он понял причину довольно холодного приема и кислого настроя Рэнди.

– Она помогает в деле. Сеть контрабанды животных. Ничего существенного.

Джек почувствовал, что заливается краской, смущенный не только этой полуправдой, но и неправдой покрупнее, погребенной в его прошлом. Смерть брата списали на ДТП в пьяном виде. За рулем была Лорна. Во всяком случае, эта часть истории правдива. Остальное известно очень немногим. Лорну пожурили, шлепнули по рукам – в первую голову, из-за свидетельства Джека наедине с судьей. Однако его семья ее так и не простила.

– А казалась такой славной девчушкой… – проворчал отец, не выпуская трубки изо рта.

– Они же были просто детьми, – неуклюже выговорил Джек, поклявшийся никогда не говорить правды никому, кроме судьи.

Ради них обоих.

Отец воззрился на Джека с блеском в глазах, выдававшим его подозрения, что на этом дело не кончается.

Неловкое молчание нарушил зов с другого конца дома.

– Джек! – крикнула мать. – Ты где? Я наполнила сумку-холодильник для вас с ребятами. А еще полную корзинку шкварок и колбасок-буден!

– Сейчас иду!

Отец проводил его тяжелым взглядом. Выйдя в коридор, Джек испустил тяжкий вздох, и почти в тот же миг сотовый телефон в кармане завибрировал. Радуясь возможности переключиться, Джек поднес трубку к уху.

Звонил его заместитель Скотт Нестер.

– Мы нашли человека, видевшего чертову кошку.

– Кого? Где?

– Парнишку в лодке. Он палил по одному из наших поисковых вертолетов, чтобы привлечь внимание.

– Ты уверен, что это наш объект?

– Будь спок! Он описал его как большую белую кошку с громадными зубищами. Говорит, прикончила его отца. Мы отправили поисковую партию искать труп.

Пальцы Джека стиснули трубку.

– Мальчик видел, куда направился объект?

– Он думает, на север. К Миссисипи.

– Где именно нашли мальчишку?

– У тебя есть карта?

– Могу найти.

Скотт сообщил ему координаты. Отдав еще пару распоряжений, Джек дал отбой и поспешил к буфету у задней двери, где брат хранит комплект навигационных карт. Шкаф битком набит рыболовным снаряжением, коробками для снастей и всяческими приманками ручной работы. Выуживая оттуда карту дельты, Джек уколол большой палец о крючок, затесавшийся в стопку неведомо как.

С картой в руке он выдернул цепкую блесну и вытер кровь о рубашку. Подойдя к столу, развернул карту и карандашом отметил место, где спасли мальчишку на лодке, – во всяком случае, постарался, насколько позволила старая карта. За пару лет непоседливые пески и непрестанные наводнения делают приблизительными даже лучшие карты региона. И все же он смог выискать островок, где траулер сел на грунт. И соединил места кораблекрушения и находки мальчишки отрезком прямой.

Путь указывал строго на север. В том же направлении, куда направилась пантера. Джек продлил черту пунктиром от местонахождения мальчика на север вплоть до Миссисипи. Линия оборвалась в маленьком речном городишке под названием Порт-Сульфур. Джек отметил его на карте крестом. Знакомый городишко. «Катрина» почти сровняла его с землей. Некоторые дома снесло на добрую сотню футов от фундаментов.

Отстранившись подальше, Джек принялся разглядывать карту. Протиснувшийся в заднюю дверь Рэнди присоединился к нему.

– Ти-Боб и Пейо только что подгребли на каноэ. Это сюда мы нацелились? – указал он на крест, отмеченный на карте.

– Оттуда начнем. Соберем всех в Порт-Сульфуре и направимся на юг, к байю. – Джек смотрел на пунктирную линию. – Саблезубая пантера должна скрываться где-то вдоль этого пути.

– Тогда что ж мы тянем? – спросил брат, беря его за плечо. – Laissez les bons temps router!^[23]

Джек сложил карту. Прежде чем удастся последовать совету брата и «отжечь по полной», нужно сделать еще кое-что, выполняя вытянутое клещами обещание.

– Сперва мне надо кое-кого захватить.