Джеймс Дэшнер
Бегущий в Лабиринте. Тотальная угроза

Глава 8

Марк откидывает голову на спинку сиденья в вагоне подземки, с улыбкой закрывает глаза. Поезд мчится по туннелю. Со школой покончено – на целых две недели. Ура, каникулы, можно расслабиться и жить в свое удовольствие: играть в виртуалки, обжираться всякими вкусностями, а еще – тусоваться с Триной. Разговаривать с ней, приставать… Хорошо бы улизнуть от родителей, выкрасть Трину и сбежать с ней куда-нибудь, подальше от всех.

Марк открывает глаза.

Трина сидит напротив и совершенно не обращает на него внимания. Не догадывается, что он о ней мечтает и вообще с ума сходит. Они давно знакомы, с самого детства. Так уж вышло, что живут они по соседству, а раз соседи, значит, положено дружить – мальчишкам, девчонкам, даже инопланетянам. Наверное, это универсальный закон галактики, да что там, целой вселенной! Кто ж знал, что соседская девчонка превратится в такую красавицу! Одна проблема – все парни в школе по Трине вздыхают. Она не скрывает, что всеобщее внимание ей нравится.

Поезд подземки с тихим шелестом несется по туннелям под Нью-Йорком, чуть покачивается, навевает дрему. Марку хочется закрыть глаза.

– Ты о чем задумалась? – спрашивает он.

Их глаза встречаются, на лице Трины возникает улыбка.

– Ни о чем. Целых две недели я буду ни о чем не думать. Ни о чем. А если начну думать, то хорошенько подумаю о том, чтобы ни о чем не думать, и думать перестану.

– Ну ты даешь! Наверное, это очень сложно.

– Не-а, пустяки. Хотя на такое способны только гениальные личности.

У Марка возникает смехотворное желание признаться в том, как она ему нравится, пригласить ее на свидание, взять ее за руку. Однако вместо этого он заявляет:

– О мудрейшая из мудрейших, прошу тебя, научи, как мне додуматься до того, чтобы не думать!

Трина очаровательно морщит нос.

– Ну ты и чудик!

Да уж, соблазнитель из Марка никудышный. Ему хочется взвыть и отхлестать себя по щекам.

– Но мне чудики нравятся, – произносит Трина, и он обрадованно вздыхает.

– А что вы делать собираетесь? В городе останетесь?

– Может, к бабушке съездим на пару дней, а так я все каникулы дома. Схожу куда-нибудь с Дэнни… Не знаю пока. А у тебя какие планы?

Марк снова расстраивается – вот так всегда, с этой девчонкой никакой определенности.

– Я… мы… ну да… В общем, буду сидеть дома, чипсы хрумкать, чисто по-свински. Чавкать и отрыгиваться. Наблюдать, как сестрицу подарками заваливают, – мрачно отвечает он. Мэдисон, конечно, разбалована донельзя. Впрочем, он сам виноват.

– А! Раз так, может, потусуемся?

К Марку моментально возвращается приподнятое настроение.

– Отлично! Каждый день? – уточняет он, сам от себя не ожидая такой наглости.

– Ага, – кивает Трина, с преувеличенной настороженностью оглядывается и заявляет: – Пойдем к тебе в подвал, целоваться.

На мгновение сердце у него замирает, по коже бегут мурашки, щеки заливаются краской. Неужели Трина не шутит?

Она хихикает как сумасшедшая. Беззлобно, как будто даже заигрывая. Марк прекрасно сознает, что она считает его старым приятелем, хорошим другом – и ничем больше. С друзьями не целуются. Марк трясет головой, отгоняет напрасные мечты.

– Очень смешно, – говорит он. – Я внутри весь обхохотался.

Она обмахивает лицо ладошкой.

– А что, я бы с тобой пошла.

И тут в вагоне гаснет свет.

Поезд замедляет ход, останавливается. Марк валится с сиденья, падает Трине на колени. В любое другое время его бы это обрадовало, но сейчас ему отчего-то страшно. Говорят, давным-давно случались перебои с электричеством… В кромешной тьме раздаются испуганные крики пассажиров. Рассудок не в состоянии привыкнуть к темноте. Кое-где вспыхивают экраны наручных телефонов, жуткое ощущение рассеивается.

Трина хватает Марка за руку и спрашивает:

– Что случилось?

Он успокаивается, замечает, что Трина не испугалась. Это приводит его в чувство. Подумаешь, электричество отключили, подземка остановилась… Ну и что?

– Наверное, поломка на линии, – говорит он и вытаскивает свой наладонник – на крутой наручный телефон денег пока не хватает. Мобильник почему-то не работает, и Марк со вздохом засовывает его в карман.

На потолке зажигаются плафоны аварийной сигнализации. После полной темноты тусклый желтоватый свет кажется слишком ярким. Пассажиры встают с мест, переглядываются, перешептываются друг с другом, словно в такой ситуации нельзя разговаривать в полный голос.

– Хорошо, что мы никуда не торопимся, – шепчет Трина.

Ощущение паники отступает. Марку ужасно хочется спросить, что Трина имела в виду, говоря «А я бы с тобой пошла», но момент безвозвратно упущен. Надо же, как не вовремя вырубили электричество!

Поезд начинает подрагивать – не сильно, какой-то мелкой дрожью. Пассажиры испуганно вскрикивают, мечутся по вагону. Марк и Трина с насмешливым удивлением переглядываются, но к любопытству примешивается искорка страха.

Два пассажира решительно подходят к выходу, с усилием раздвигают двери, спрыгивают на узкую платформу, что тянется вдоль стены туннеля. Остальные, словно стая крыс, бегущая от пожара, с возбужденными криками протискиваются в проем, толкаются, отпихивают друг друга локтями, переругиваются. Через несколько минут Марк с Триной остаются одни в пустом вагоне подземки. Над головой слабым светом мерцают плафоны.

– По-моему, зря они все вышли, – неуверенно шепчет Трина. – Сейчас все починят.

– Ага, – кивает Марк, хотя ему не по себе: поезд по-прежнему трясет мелкой дрожью. – Хотя… не знаю. Кажется, это серьезно.

– Думаешь, стоит выйти?

Марк на секунду задумывается и снова кивает:

– Ага. А то я здесь с ума сойду.

– Тогда пошли.

Он встает, Трина тоже поднимается с сиденья. Они подходят к открытой двери, спрыгивают на платформу. Ограждения нет. Если поезд внезапно тронется с места, им не поздоровится. В туннеле тоже горят лампы аварийной сигнализации, едва рассеивающие непроглядный мрак подземелья.

– Все налево ушли, – произносит Трина таким тоном, что Марку становится ясно: идти надо в другую сторону.

– А мы пойдем направо, – решительно заявляет он.

– Точно, – соглашается Трина. – Я к этим уродам даже приближаться не хочу.

– Они все будто с ума посходили.

– Пойдем! – Трина тянет его за руку и идет по узенькой платформе.

Оба ощупывают стену ладонями, почти вжимаются в нее, чтобы не упасть на рельсы. Стена едва заметно подрагивает. Может, произошло землетрясение, потому и электричество отключили? Наверное, теперь самое страшное позади…

Минут десять они идут молча. Внезапно где-то впереди слышатся крики. Нет, не крики… жуткие вопли, словно кого-то режут живьем. Трина замирает, оборачивается, глядит на Марка. Робкая надежда исчезает без следа.

Случилось что-то ужасное.

Марка так и подмывает бежать отсюда без оглядки, но ему стыдно в этом признаться.

– Пошли скорее! – говорит Трина. – Там что-то происходит, нужно помочь!

Он сразу же соглашается, пораженный ее храбростью и присутствием духа. Они торопливо пробираются по узкой платформе, выходят на станцию подземки и в ужасе застывают. Марк смотрит на жуткую сцену, не веря своим глазам, и понимает, что жизнь необратимо изменилась.

Перрон усеивают обнаженные, обугленные тела. Вопли и крики боли звенят в ушах, разносятся под сводами станции. Повсюду мечутся люди, объятые пламенем, умоляюще протягивают руки. Огонь превращает лица в комки расплавленного воска. Кровь заливает пол и стены. По станции прокатывается волна жара, словно где-то распахнули громадную раскаленную духовку.

Трина поворачивается, хватает Марка за руку, с ужасом глядит на него, тянет за собой. Они убегают в туннель.

Марк непрестанно думает о родителях. О младшей сестре.

Представляет себе, как их пожирает пламя.

Его сердце обливается кровью.

Глава 9

– Марк!

Видение исчезло, но память о туннеле липкой тиной таилась в глубинах сознания.

– Марк! Очнись!

Голос Алека… Что случилось? Почему он так кричит?

– Очнись, черт бы тебя побрал!

Марк раскрыл глаза и заморгал: яркие лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев. Он разглядел встревоженное лицо Алека.

– Уф, наконец-то! – выдохнул старый солдат. – Я уж перепугался.

И тут на Марка накатила боль – огромная, ошеломительная, невыносимая. Он невольно застонал, осторожно ощупал лоб, покрытый скользкой подсыхающей кровью, и удивленно ойкнул.

– Когда аэростат упал, ты умудрился приложиться головой, – пояснил Алек. – Повезло, что жив остался. Если бы не я, твой ангел-хранитель, худо бы тебе пришлось.

Марк с усилием шевельнулся и, морщась от боли, сел. Перед глазами заплясали разноцветные пятна, все плыло. Он поморгал, превозмогая гул в голове, и огляделся.

Они с Алеком сидели на лесной поляне посреди густой чащи. Узловатые корни торчали из земли, покрытой толстым слоем палой листвы и хвои. Шагах в тридцати от них виднелся искореженный остов берга. Аэростат застрял между двумя кряжистыми дубами, словно гигантский металлический цветок, распустившийся на одном из стволов. Смятая обшивка тлела и дымилась, хотя пламени не было.

– Что случилось? – ошарашенно спросил Марк.

– Не помнишь?

– Как в лоб получил, помню, а так – нет.

– Вот то и случилось, что аэростат разбился, а я тебя оттуда вытащил. А потом сидел и смотрел, как тебя корежит, словно в кошмаре. Вспомнилось что?

Марк осторожно кивнул. Думать о видении не хотелось.

– Я там порылся, в берге, – продолжил Алек, поспешно сменив тему разговора. – Но двигатели слишком дымят, дышать нечем. Подождем, пока ты очухаешься, а потом вдвоем поищем. Может, обнаружим что-нибудь полезное. Хорошо бы понять, что за типы к нам прилетели. И зачем всех перестреляли…

– Ладно, – согласился Марк, немного подумал и встревоженно спросил: – Слушай, а как же вирус? Вдруг контейнеры разбились и заразили всю округу?

Алек похлопал Марка по плечу.

– Помню, помню, не волнуйся. Я залез в грузовой отсек, все там осмотрел. Целы твои коробки.

– А что это за вирус такой? Ну… вдруг мы с тобой его подцепили? Как узнать? Он же как-то проявляется…

Алек негромко рассмеялся.

– Ты правильные вопросы задаешь, только ответов у меня нет. Вернемся в поселок, спросим знающих людей. Может, Лана об этом вирусе слыхала. В общем, волноваться тебе не о чем, разве что о сопливом носе. Сам подумай, от дротиков люди сразу с ног валились, а с тобой все в полном порядке.

Марк попытался успокоиться, но вспомнил надпись на контейнере с дротиками: «Инфекционное вещество. Обращаться с осторожностью».

– Ну ладно тогда, – вздохнул он. – Интересно, мы далеко от поселка улетели?

– Понятия не имею, – ответил Алек. – Ничего, пешочком дотопаем.

Марк снова улегся на землю и прикрыл глаза рукой.

– Я чуть-чуть передохну, а потом пойдем в берге пороемся. Может, что-нибудь интересное отыщем.

– Твоя правда.

* * *

Через полчаса Марк влез в недра аэростата, лежащего на боку. Ходить пришлось не по решеткам пола, а по стенам, отчего постоянно кружилась голова и подташнивало – хотя, конечно, удар в лоб тоже не давал о себе забыть. Марк с Алеком сознавали, что над их поселком нависла угроза, и твердо решили во что бы то ни стало выяснить, кому принадлежал берг.

Легче всего было проверить бортовые системы управления, но компьютеры не работали. Оставалась надежда, что где-то в груде обломков отыщется работающий смартфон или планшет, не пострадавший при крушении. Марк уже целую вечность не видел компьютерной техники. Солнечные вспышки закоротили большинство электронных приборов, а у тех, что уцелели, в конце концов сели батарейки. Впрочем, у владельцев берга наверняка имелся и запас источников питания.

Марк ошеломленно покачал головой, размышляя, как изменился мир. Год назад аэростаты были привычным зрелищем, как клумбы или деревья в парке, а вчера никто не поверил бы, что они все еще существуют. И вот сейчас Марк рылся в обломках берга. Мало того, крушение аэростата отчасти было делом рук самого Марка. Невероятно, но факт. В другой ситуации Марк наверняка бы визжал от восторга, но сейчас угрюмо перебирал горы мусора, разрозненные предметы одежды и искореженные детали, пытаясь раскрыть секреты берга.

Обыскивая одну из кабин, он заметил в груде хлама какое-то мерцание и с замирающим сердцем извлек из-под матраса целехонький планшет с включенным экраном. Марк торопливо выключил его, чтобы не посадить батарейки – ведь зарядить его больше не удастся.

В соседней кабине Алек сосредоточенно пытался взломать чей-то громадный кофр, раздраженно бормоча что-то себе под нос.

– Эй, глянь, что я нашел! – гордо заявил Марк, показывая планшет. – А у тебя как дела?

Алек выпрямился и радостно оглядел находку.

– Ничего путного здесь нет, – буркнул он. – Надоело мне в чужом барахле копаться. Лучше посмотрим, что нам эта штука расскажет.

– Боюсь, у него батарейки сядут.

– Веская причина. Давай, включай быстрее, пока работает.

– Только пойдем наружу, а то меня от этой свалки тошнит уже.

* * *

Марк с Алеком устроились в тени раскидистого дерева и склонились над планшетом. Солнце палило нещадно, и Марк ежеминутно утирал вспотевшие от жары ладони, разбираясь в функциях экрана.

В планшете ничего интересного не оказалось: игры, книги, старые – еще до вспышек – новостные бюллетени, давно заброшенный дневник…

К счастью, Марк обнаружил в устройстве навигатор с пакетом карт. Ясное дело, навигатор не работал – солнечные вспышки уничтожили все спутниковые системы позиционирования, – но планшет как-то связывался с прокладчиком курса на берге, то ли через радарно-локационную систему, то ли в коротковолновом диапазоне. Вдобавок в планшете был бортовой журнал с маршрутами полетов.

Алек ткнул пальцем в точку на карте, где заканчивался каждый полет аэростата.

– Вот здесь у них штаб, центр. Если координаты указаны верно, то, по-моему, это милях в шестидесяти отсюда, не дальше. Правда, по горам.

– Может, там старая военная база? – предположил Марк.

– Или бункер, – задумчиво сказал Алек. – Иначе чего бы им в горах делать? В общем, сынок, мы с тобой их навестим. И чем скорее, тем лучше.

– Прямо сейчас? – недоуменно уточнил Марк. После удара голова соображала плохо, но вряд ли старый солдат решил тащиться в такую даль немедленно, не возвращаясь в поселок.

– Нет, конечно. Сначала проверим, что дома творится. Узнаем, как там Дарнелл и остальные…

При упоминании Дарнелла Марк снова приуныл.

– Ты же сам коробки с ампулами в берге видел. Вряд ли этот рейд устроили исключительно ради какого-то гриппа…

– Твоя правда. Горько признавать, но, похоже, ничего хорошего в поселке не случилось. И все же, как ни крути, возвращаться надо. Давай собирайся.

Алек поднялся на ноги, следом за ним встал Марк и запихнул планшет в задний карман джинсов. Мысль о возвращении в поселок несколько успокаивала – все лучше, чем по горам бункер искать.

Голова по-прежнему кружилась и ныла, однако чем дольше они шли, тем лучше Марк себя чувствовал. Сквозь деревья жарило солнце, вокруг зеленели кусты, торчали из земли корни, сновали белки, жужжали мухи, скользили змейки и ужи. В теплом свежем воздухе пахло древесной смолой и гарью.

Берг унес Марка с Алеком далеко от поселка, пришлось два раза заночевать в лесу. Алек охотился на мелкую дичь – старый солдат никогда не расставался с ножом, – и добыча составляла их единственное пропитание. К вечеру третьего дня они наконец-то добрались до поселка.

Примерно за милю до дома на них обрушился сладковатый, удушливый запах смерти, будто новая волна невыносимого жара.

Глава 10

К подножию холма, на котором стоял поселок, Алек с Марком подошли, когда солнце уже клонилось к горизонту.

Марк отодрал от футболки широкую полосу ткани, обвязал нос и рот, а поверх зажал ладонью. По мере приближения к поселку жуткая вонь становилась все сильнее, обволакивала язык, стискивала внутренности. Пахло болотной тиной, гнилью, плесенью и тухлятиной. Марк, с трудом подавляя тошноту, задержал дыхание и медленно, осторожно продвигался по склону к хижинам, боясь представить ужасные картины разрухи и опустошения.

Он уже не надеялся застать Дарнелла в живых, с тяжелым сердцем примирился с мыслью о смерти приятеля. Но оставались еще Трина, Лана, Мисти и Жаб… Живы ли они? А может, заразились неизвестным вирусом?

Алек легонько коснулся плеча Марка.

– Послушай, давай заранее договоримся, – начал он. Голос глухо звучал из-под повязки. – Главное – не давать воли чувствам, не распускаться. Что бы мы ни увидели, первым делом нужно спасать людей.

Марк кивнул и решительно двинулся дальше. Алек снова остановил его.

– Погоди, мне надо, чтобы ты понял, – сурово заявил старый солдат, внезапно напомнив Марку одного из школьных учителей. – Если мы явимся и начнем рыдать, заламывать руки, рвать на себе волосы, бросаться на помощь тем, у кого нет никаких шансов выжить… В общем, это никакой пользы не принесет. Понимаешь? Нужно думать о будущем. О великодушии и самопожертвовании сейчас думать нельзя. Первым делом надо обезопасить самих себя, хотя это и звучит эгоистично. Пойми, если мы умрем, то никого не спасем и никому не поможем. – Алек уверенно и жестко посмотрел на своего спутника.

Марк признал его правоту. Появление берга, карта и сведения в планшете говорили о какой-то широкомасштабной деятельности.

– Марк? – окликнул его Алек, щелкнув пальцами перед носом. – Скажи что-нибудь, а?

– Если увидим больных – если, конечно, вирус сразу проявился, – то надо держаться от них подальше. Я тебя правильно понял?

Алек отступил, на его лице появилось странное выражение.

– Гм, ну, если так выразиться, то звучит совсем не по-товарищески, но… Ты совершенно прав. Нам ни в коем случае нельзя подцепить этот вирус. Неизвестно, что творится в поселке. Надо быть готовыми ко всему. И если окажется, что кто-то… В общем, если в отношении кого-то возникнут хоть малейшие сомнения…

– То мы их оставим в лесу на съедение диким зверям, – с укоризненной холодностью заметил Марк.

– Неизвестно, что там творится, – повторил бывший солдат. – Поднимемся в поселок, найдем друзей. Ты, главное, не сглупи. Близко ни к кому не подходи, никого не касайся, повязки с лица не снимай. Понял?

Марк все прекрасно понимал. Во всяком случае, стоило держаться подальше от тех, в кого попали дротики. «Инфекционное заболевание. Обращаться с осторожностью», – вспомнил он надпись на контейнере.

– Да понял я, не дурак. Возьму пример с тебя, честное слово.

Алек сочувственно посмотрел на Марка.

– Слушай, мы уже однажды через ад прошли, опыт у нас есть, так что переживем и еще одну чертову прогулочку. Очень надеюсь, что из наших приятелей никто не пострадал.

– Я тоже, – признался Марк и поправил повязку.

Алек вздохнул и уверенным шагом пошел по склону. Марк приказал себе не волноваться и последовал за старым солдатом.

* * *

На вершине холма выяснился источник смрада.

Груда тел.

На самой окраине поселка стоял неказистый навес – три бревенчатые стены и соломенная кровля, промазанная глиной. Сначала он служил для укрытия от ливней, потом, когда построили хижины и лачуги, здесь временно хранили припасы и строительные материалы. Навес сколотили на совесть, однако выглядел он хлипкой развалюхой.

Сейчас под навесом рядком лежали трупы – не меньше двадцати.

Марк ошеломленно глядел на них, хотя за прошлый год покойников столько навидался, что сотне гробовщиков на всю жизнь хватило бы. И все же вид мертвых тел по-прежнему ужасал.

На лицах погибших запеклась кровь – у носа, вокруг рта и ушей, в глазных впадинах. Судя по запаху и трупным пятнам на коже, смерть наступила дня два назад. Дарнелла среди покойников не было. Впрочем, Марк не питал особых иллюзий. Он плотнее прижал повязку к носу и отвернулся, с трудом сдерживая тошноту.

Алек, напротив, смотрел на трупы огорченно, но без отвращения. Похоже, ему очень хотелось обследовать мертвецов, разобраться, что к чему, но он прекрасно понимал, что делать этого не следует.

– Пошли в поселок, – сказал Марк. – Там наши остались.

– Ага, – кивнул Алек.

* * *

На узких улочках поселка не было ни души. В раскаленном воздухе висела пыль. Кое-где, за окошками покосившихся лачуг, испуганно поблескивали глаза. Не все жители поселка знали Марка, но он отчаянно надеялся встретить кого-нибудь из знакомых.

– Эй! – заорал старый солдат. – Это мы, Алек и Марк. Выходите, расскажите, что тут случилось, пока нас не было!

– Все по домам попрятались, – донесся откуда-то испуганный голос. – Те, кого подстрелили, все померли. И тех, кто раненым помочь хотел, тоже в живых не осталось, только они мучились дольше.

– Дротики были отравлены, – во всю глотку крикнул Алек. – Это какой-то вирус. Берг потерпел крушение, отсюда до места катастрофы дня два идти. Мы когда внутрь забрались, целый склад этих дротиков обнаружили. Похоже, раненых чем-то заразили…

Из хижин раздались испуганные восклицания.

– Молодцы, что все по домам разбежались, – сказал Алек. – Заразу не стали распространять. Если больше никто не заболел, то, может, эпидемии не будет.

– Хорошо бы, – вздохнул Марк.

В переулке послышался топот. Из-за поворота выбежала Трина, потная, чумазая и испуганная. При виде Марка глаза ее радостно вспыхнули. Никаких признаков болезни Марк не заметил и тоже обрадовался. Трина бросилась к ним, но Алек предостерегающе вскинул руку. Трина недоуменно замерла.

– Так, ребятки, погодите с объятиями, – произнес Алек. – Давайте пока поостережемся.

К удивлению Марка, Трина не стала возражать и понимающе кивнула, переводя дух.

– Ага. Здорово, что вы вернулись! Мы уж и не надеялись… – выдохнула она. – Пойдемте быстрее, там такое… – Она призывно замахала руками и снова скрылась в переулке.

Марк с Алеком бросились за ней. В лачугах и хижинах громко зашептались.

Через несколько минут Трина остановилась у домика, вход в который был забит тремя широкими досками.

Снаружи.

В доме кого-то заперли.

Пленник истошно орал.