Поминки по Финнегану. Книга 1. Глава 1. Падение Финнегана (Введение персонажей). Авторский перевод – Джеймс Джойс

Бесконечный смысл, стремящийся к нулю. Выраженное дао. Полголовы тригонометрия небес, полголовы зубовный скрежет.Первая вещь, про которую я вообще ничего не понял. Кроме того, что смысл здесь всё-таки заложен. Несмотря на то, что перед нами особого качества перевод и выборка из отдельных вех оригинала, при значительном усилии концентрации проступают лекала некого сюжета. На одном из уровней можно ухватить привычное передаваемое – кто-то куда-то пошёл, что-то сделал, таким-то был и т.д. – впрочем, всё это иллюзорно. Этаж отдельно взятых слов не поддаётся ни одному из пониманий в привычном смысле.

Учитывая то, как он сделан, мне кажется, текст играет не только/не столько со смыслами – он перемешивает саму сигнальную систему. Читать откровенно больно, если пытаться воссоздать формальную архитектуру. Так надо ли её воссоздавать? Это послание вынудит абстрагироваться, принять мир и себя как есть – необъятным. Тогда можно получать удовольствие, текст читается как мантра. Или как упражнение – потому что привычка – упрямая вещь.

Так вона где собака зарылась… Не тут ли из потока сознания всплыл главный мотив автора, чтобы вот так выперхнуться?"Пинай же понги [от «пинг понг», «как вы, так и я», «накоси-выкуси»], что заложены у тех, кто свободу ищет среди (кум) [кумовство?] скриптров и сцентавров" [писателей и сценаристов, при этом «кентавр» – маститый, видимо].Впрочем, коллеги по цеху – это ведь уже потом, а вообще поток сознания Джойса захлестнул жителей Таксказати целиком, независимо от профессии и статуса. Кажется, что география тут – гораздо шире, учитывая скрытые или явные ссылки на Францию и Германию, Скандинавию (Финляндию, «Старую Голяндию»), Турцию и даже Израиль, ну и, конечно, Великобританию (Ингленд). Возможно потому, что Таксказать (Дублин? окружающие его деревни?) хоть и выглядит дыра-дырой, судя по карикатурному повествованию, однако «дыра» – прибрежно-туристическая, а значит туристы со всех стран, особенно близлежащих – обычное дело. Кажется, боже мой, какой злой текст! Потом понимаешь, он не злой, он – констатация факта, как хроники, от которых никуда не деться. Джойс как свидетель своего времени вторит народной ирландской песне «Финнегановы поминки», с иронией и юмором ярко высвечивающей падшие нравы тех времён. Именно её «мотив» он подхватил и развил на языке, представляющем собой скорее зашифрованное послание, «закупоренное в бутылку» и пущенное в море литературы, чем обличительное «досье» для современников. Текст песни приведён в конце, расставив все точки над "i".Жаль, что новому переводчику понадобилось слово «поминки» поменять на «уэйк»*. С иронией, доходящей до сарказма, Джойс мечет копья против пьянства, глупости, пошлости, свидетелем которых ему довелось быть,и которые, с одной стороны, говорят о предельном «па-де-дении» духовности, с другой – как у Финнегана, которого и смерть не берёт – неистребимы. «Находясь меж наших дурней», «Попахивает да ведь? Пьянь какая-то. Толкуй о низости». Высмеивает"хихикотворно искусительных Венер". Вот и «поповредник» (нет, хуже – «помойный поповредник») – и тот «со всеми ребятами лишь цементный кирпич». Так что «ищи ковчег в зоосаду». А за его пределами и укрыться негде. Как бы то ни было: «Он просто рвётся прочь как прочервачь, говоря, что скорее развяжется с чечевичною мешаниной в Европе, нежели станет мешаться с мешками ерландского [ирландского] горошка». Попадая в карикатурную атмосферу, изображаемую Джойсом, не удивительно, что хочется сказать «ещё удавимся!» вместо «ещё увидимся!»(Из биографии Джойса известно, что, уехав из Дублина в Париж в возрасте 20 лет, затем он путешествует по Европе). Так что моя трактовка может быть не совсем верна.Переводчик, видимо, сделал невозможное, учитывая игру Джойса с 25-ю диалектами (в оригинале) и новоизобретёнными словами, да ещё и в потоке сознания, в котором непрерывным потоком всплывают факты из жизни бесконечной череды карикатурных персонажей, которые создают хоровод, но не сюжет.Я вот тут подумала, что хорошо бы «официально» присвоить такому языку название – карикатурный… нет… критикатурный язык… Текстура… редактура… критикатура… Ну нет… текстура – это другое… в общем, понеслась душа в зазеркальный рай.Вернёмся к тексту. Естественно, что по мелочам иногда не понятно, о чем речь. Но главная суть ясна. Тут особой похвалы заслужил переводчик Анри Волохонский. Ведь это его заслуга, что смысл рано или поздно-таки вскрывается, если постараться, но при этом переводчик должен был переизобрести язык по сути очень похожий на Джойса («падедение», «жлобшадь», «саламантра», «счастлифчик», «изопражение», «читать на читуереньках», «иерархитек-тик-так-туктурно» и многое-многое другое). Некоторые фразы звучат как какая-то скороговорка: «И цыпы ссыпались с птицыпочек, только бы не наслоиться на ослицу»…Восстать против большинства, если оно низко пало – это подвиг, или… ? В любом случае литература на то и существует, чтобы указывать среди прочего на пороки современности.PS.:*Только сейчас выяснила, что «Уэйк Финнеганов» – это только частичный перевод. Полный русскоязычный текст называется «Поминки по Финнегану». Но, на мой взгляд, этого текста вполне достаточно, чтобы получить адекватное впечатление. И ещё один интересный факт из Википедии: «Жак Деррида при разработке учения о деконструкции во многом отталкивался от „Поминок по Финнегану“ как краеугольного камня литературы постмодернизма».

– Hey, wice man, tear me a store, but only a pig one!– Sometimes the willie voice insight starts poor-moustache – avery book borned, everywhereas if und der a carbone pauper wright, all world’s family are, and time pisses, grave old! Ant you find thees. On onethouishand it is justwash to seamore in telling gently, button a motherland it is a challength to mineself. Book of the Duck, as its Au-Thor calls it. The Duckiest of Duckies. Buckley aftor Buck, stuffs aftear Stephen – howe quiet! One of the cozziest und cuzziest Meister’s pussies, idual insamenia for a tide «outlex» (sick! illsick!). Giftehopter, for whom the balls tolls – really? – Oh, Riley! Realie, as proveous books. His leaf, your loaf, my laugh – the Secred Truity, witch is the on-live soulvation. – An off tolkien a boat crustian Krapp! I need a plot, not a plod! What are these boobs abound?– Needle plot? Lazy felloff! Hear it is: ofmiceandmenydiffarnotdingansichbinarycodostrophilosoftpornitologicarussiangenervouslevourmajusticktothetextended

wherabeginsideusexmuchinaletterratavismenedipuscompletcetertullianybodysseuschemthepunmeistearwicknessayeayesi

amatormentertainteducationsentimentionemanordinnervalienglishenetzarabesqueanthologhostanthonorthyfathosewhodie- If u gonna tulle it on LoveLiebe, there mist be a noice que…quo…quitation!– I have one. Choke it out!Every letter is a godsend, ardent Ares, brusque Boreas and glib Ganymede like zealous Zeus, the O’Meghisthest of all

– Astoneissy! I wanna boop dis boobs! Bud how manny ode riders should I know?– If you’re swift of wit, rid venividivico, mortem prinz, nikky of causa and jordán brunehilde. Don’t be a freud of queenet, just shake beer and drink bruhly. Goether yeats roast byrons (nice flobers), wilde ye malor. Car rollers, dust or N-sky (Czech!), deny el death or… Blava! Hot! And alient worst lands after that. Don’t forgoldsmith ipse! – Is there Hand Gel?– Gegen! Yes. Ass well ass Greecchus. And lots of sternellos. Finenail – toastments end other sacrified forks. Evnen Buick of the Dad. – Tanks! Butt vote to do then?– Aftear that you’ll bee an old wrung like meat. And you’ll half to reread, reroad, reride through this rude rare reed. – Riddles, derriddles again in a game…– Aye! Remumble:Every telling has a taling and that’s the he and she of it