Джейми Макгвайр
Моя прекрасная жертва
Он сбросил на пол верхнюю булочку своего бутерброда и облизал палец.
– Ой-ой! – прошептала Керби. – Опять пьяный. Может, полицию вызвать?
«И как он умудрился нализаться с утра?» – подумала я и помотала головой:
– Федра разберется.
– Я заказывал без кетчупа! И все остыло к чертовой матери! – орал Дуэйн.
– Извини, приятель, сейчас все поправим, – сказала Федра и, взяв его тарелку, заспешила на кухню.
– Никакой я тебе не приятель! – прокричал Дуэйн ей вслед. – Дерьмовое кафе!
Я подошла и улыбнулась:
– Не хотите выпить кофе, пока Чак переделывает ваш заказ?
– Отвянь! – рявкнул Дуэйн, повернув ко мне голову, но не отрывая глаз от пола. – Я хочу гребаный бургер – такой, какой я заказывал. Что, так трудно?
Перед ним стояла почти полная чашка чая, но мне нужно было чем-то его занять, пока Федра не вернулась.
– Сейчас все сделают. Давайте я подолью вам чаю, – сказала я, беря чашку.
Дуэйн поймал меня за запястье:
– Не тряси титьками у меня перед носом!
Содержимое стакана выплеснулось мне на туфли. Я безуспешно попыталась высвободиться. Тут руку Дуэйна схватила другая большая рука. Пьяница застыл. Я тоже. Это был Тэйлор.
– Что ты ей сказал? – произнес он зловещим низким голосом.
Я было разинула рот, но Дуэйн отпустил меня и, нервно расхохотавшись, прорычал:
– Не надо мне чая. Оставьте меня в покое!
Тэйлор разжал руку и сделал шаг назад, пропуская Федру.
– Ну вот, Дуэйн: чизбургер прямо с гриля, без кетчупа. Мы извиняемся, – сказала она громче, чем было необходимо, и встала между мной и разбушевавшимся посетителем. Я шагнула в сторону. – Ну как? Теперь лучше?
Он откусил свой бургер и, закрыв глаза, стал жевать, как животное. Кусок хлеба и колечко лука упали у него изо рта на тарелку.
– Да. Только долго ждать пришлось.
Махнув мне рукой, чтобы я занялась другими посетителями, Федра посмотрела на Тэйлора, но что означал ее взгляд, я не поняла. Я проводила парня к его столику. На этот раз он пришел один.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да, – сказала я. – Что сегодня будете пить?
– Твою знаменитую вишневую колу, пожалуйста.
– Сейчас, – процедила я сквозь зубы и хотела уйти, но Тэйлор тронул меня за локоть:
– Ты сердишься?
Я оглянулась на Дуэйна и, помолчав, ответила:
– Я управилась бы и без посторонней помощи.
– Верю.
– Тебе не нужно было вмешиваться, – прошипела я.
– Наверное.
– Не лезь в мои дела. Мне не нужны защитники. Ни сейчас, ни вообще.
Тэйлор невозмутимо откинулся на спинку стула:
– О’кей.
– Что «о’кей»?
Он усмехнулся:
– Я понял.
Идя к барной стойке, я чувствовала на себе его взгляд.
– Извините за эту сцену, – сказала я, остановившись у столика писательницы. – Что будете пить?
– Я давно так не развлекалась. Апельсиновый сок, пожалуйста.
– А я буду манговый коктейль, – сказала помощница.
Я кивнула и пошла дальше. Дуэйн выставил передо мной свой стакан. Налетев на него, я инстинктивно застыла на цыпочках и вскинула руки, но было уже поздно: чай расплескался, забрызгав и пьянчугу, и меня.
– О боже! Сейчас я принесу вам новую чашку.
– Черт тебя подери, сука! – завопил Дуэйн.
Скрипнув ножками стула о кафельный пол, он встал и навис надо мной. Из другого конца зала послышался напряженный голос Тэйлора:
– Ну все, ты меня разозлил!
За какую-нибудь секунду он подскочил ко мне, скрутил Дуэйна и поволок его к двери.
– Нет! Оставь его! Пожалуйста! – закричала я, и мой крик слился с протестующими воплями Дуэйна.
Все посетители остолбенело наблюдали за тем, как он размахивает руками, тщетно пытаясь высвободиться. Я прикрыла рот ладонью. Керби беспомощно замерла за своей стойкой у входа. Когда Тэйлор уже почти дотащил Дуэйна до порога, Федра поднесла к губам два пальца и издала свой фирменный свист – такой был бы слышен даже на переполненном школьном стадионе во время футбольного матча между старшеклассниками. Я поморщилась от пронзительного звука.
– А ну отпустите его! – скомандовала хозяйка заведения. Зал застыл. Чак и Гектор, вытаращив глаза, стояли у раздаточного окна. Дуэйн перестал дергаться, и Тэйлор выпустил его шею. – Я никому не позволю вышвыривать клиентов из моего кафе! – заявила Федра и, сощурясь, решительным шагом подошла к Дуэйну:
– Вы оскорбили мою сотрудницу только словесно?
Он указал на меня пальцем:
– Она облила меня на хрен чаем!
– В наше заведение приходят посетители с детьми, и мы здесь не говорим «на хрен»! – произнесла Федра, почти прокричав последние два слова. – Возвращайся, когда научишься прилично себя вести, Дуэйн! – Она уже собралась удалиться, но вдруг обернулась: – А вообще лучше не приходи совсем. – Посмотрев на Тэйлора, Федра добавила: – Убери-ка мусор, парень.
Тэйлор скрестил руки, не спуская грозного взора с Дуэйна. Тот не полез драться. Просто вышел, пристыженный.
Федра, широко улыбаясь, обвела взглядом зал:
– Кому-нибудь что-нибудь нужно?
Почти все покачали головами. Писательница и ее ассистентка сидели такие довольные, что я не удивилась бы, если бы они зааплодировали.
– Ух ты! – сказала Керби, зайдя вместе со мной за барную стойку и повернувшись спиной к той части зала, где сидел Тэйлор. – Было горячо! Ты не передумала? По-прежнему хочешь выбросить его на обочину, прежде чем он успеет раскатать губу?
– Да.
Приготовив вишневую колу хуже, чем когда бы то ни было, я подошла к Тэйлору и со стуком поставила ее перед ним. Его это как будто рассмешило, а я разозлилась еще сильнее.
– Сегодняшний ужин отменяется.
– Вспомнила, что у тебя уже назначена другая встреча?
– Нет, – моргнула я.
– Возникли семейные обстоятельства, которые до конца смены еще подождут, а потом уже никак?
Я нахмурилась:
– Нет.
– Тогда почему ты отменяешь ужин?
– Потому что ты бандит.
Тэйлор ткнул себя в грудь:
– Я бандит?
– Ты. – Я стиснула зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – С нашими посетителями так нельзя.
– Можно, как видишь, – сказал Тэйлор и откинулся на спинку стула, страшно довольный собой. – Если ты не слышала, твоя начальница сама попросила меня его вышвырнуть.
Я брезгливо скривила губу:
– А ты и обрадовался. Потому что любишь помахать кулаками. С такими, как ты, я не встречаюсь.
– Прекрасно.
Мой голос подскочил сразу на целую октаву:
– Прекрасно?
– Ты меня слышала.
Тэйлор скрестил руки, абсолютно нисколько не раздраженный, не обиженный и не разозленный. А я-то надеялась, что мой прилюдный отказ сотрет с его физиономии самодовольную ухмылку.
– Тогда чего улыбаешься?
Он дотронулся пальцем до носа. На руке прорисовались мышцы.
– Мне кажется, ты еще передумаешь.
Я сделала шаг, но голоса не повысила:
– Не передумала бы, даже если б захотела. А сейчас я точно не хочу.
Развернувшись, я занялась другими посетителями. Ближе к вечеру работа стала еще напряженнее. Заметив, что Тэйлор ушел, я подошла к его столику. Он оставил двадцатидолларовую бумажку, хотя не заказывал ничего, кроме несчастной вишневой колы. Значит, семнадцать долларов – это были мои чаевые. Приятный сюрприз. Сглотнув от удивления, я сунула купюру в фартук и привела стол в порядок.
– Тебе не кажется, что ты была резковата? – спросил Чак, когда я зашла на кухню отдать Гектору пустой стакан и помыть руки.
– С кем?
– Сама знаешь с кем.
– Он придурок, о чем я ему и сказала. Устроил такую сцену!
Чак взмахнул рукой:
– Дуэйн это заслужил. Федра давно мечтала его вышвырнуть. Однажды, еще до того, как ты стала у нас работать, он перевернул столик.
Я разинула рот. Гектор выключил кран и сказал:
– И после такого он продолжал сюда ходить? На миссис Федру это не похоже.
Чак пожал плечами:
– Дуэйн не всегда был таким. Запил после того, как от него ушла жена. Видно, Федра терпела его, потому что жалела.
Мы с Гектором переглянулись.
– И ты не считаешь, что Тэйлор, когда выкинул его, повел себя как агрессивный придурок? – спросила я.
Чак покачал головой:
– Я сам мечтал это сделать.
– Но Федра – твоя жена. Ты мог вмешаться, чтобы защитить ее честь. Это я понимаю.
Он на секунду сжал губы, а потом произнес:
– Ты права. И все-таки ошибаешься. – Я озадаченно нахмурила лоб. Чак продолжил: – По-моему, парню нужно не только то, о чем ты утром сказала. И, по-моему, он нашел, что искал.
– То есть?
– То есть наберись терпения. Такие ребята, когда встречают девушек вроде тебя, без боя не сдаются.
Я усмехнулась:
– Ладно. Поглядим.
Чак, криво улыбнувшись, повернулся к плите.
Глава 4
– Дуй к себе, детка, – сказала Федра. – Тебе надо подготовиться, верно?
– К чему? – спросила я, окинув взглядом свою одежду.
– Ты в фартуке пойдешь на свидание с тем мальчиком?
– С тем мальчиком я вообще никуда не пойду.
Федра покачала головой и направилась обслуживать своих последних гостей. Мы должны были закрыться несколько минут назад, но еще не все ушли. Керби уже подмела и теперь возилась с мороженицей.
Наконец за столиком Федры подписали чек. Она помахала посетителям, когда они встали и вместе (это была небольшая семья) пошли к машине, припаркованной перед входом. Я села на стул у края барной стойки и принялась считать чаевые. Керби, просияв, взяла у меня тоненькую пачку бумажек – свою долю за уборку столов и ловкое рассаживание гостей. Гуннар уже ждал у двери. Когда его подруга подошла, он нагнулся и поцеловал ее, обхватил маленькую фигурку своими ручищами.
– Спокойной ночи! – сказала нам Керби.
– Пока, – ответила я почти шепотом.
Федра и Чак помахали влюбленным, и Гуннар открыл перед Керби дверь. Выйдя, они направились туда, где он припарковал ее машину. Я подумала, что им, вероятно, придется идти вдвоем по темным задворкам, но мою подругу это вряд ли смущает: она в безопасности.
Колокольчик над дверью звякнул. Я подняла глаза, ожидая снова увидеть Керби с Гуннаром: уходя, они частенько что-нибудь забывали. Но на пороге стоял Тэйлор.
– Зачем явился? – спросила я.
Створки кухонной двери сделали несколько взмахов туда-сюда. Значит, Федра нашла для себя какое-то дело на кухне.
– Приехал за тобой.
– Я отменила встречу, – сказала я, запихивая в карман фартука оставшиеся чаевые.
– Знаю.
Уже начиная злиться, я посмотрела на него исподлобья:
– Думаешь, твой род занятий оправдывает наглое поведение? Если женщины всегда считали подобные профессии романтичными, то ни одна тебе не откажет?
– Нет, я просто проголодался, а заодно хочу пообщаться с тобой.
– Мы уже закрылись.
– Ну и что? – спросил он так, будто действительно не понимал.
– Уходи.
Тэйлор сунул руки в карманы джинсов:
– С удовольствием. Я помню, что ты меня не переносишь. К тому же мне не нравятся прирожденные стервы.
– Конечно. Тебе подавай легкодоступных девиц, которые сначала сами за себя платят в кафе, показывая, какие они прогрессивные, а под конец вечера уже пытаются зацепить тебя своим умением делать минет?
Тэйлор фыркнул и, остановившись всего в нескольких шагах от меня, прислонился спиной к барной стойке:
– Да я для тебя прямо как раскрытая книга! Лига плюща? [5]
– Что, прости?
– Училась на психологическом? Хочешь потрясти меня, разобрав по косточкам мою грубую натуру? Может, еще Фрейда процитируешь, чтобы я ощутил свою неполноценность? Дай угадаю: училась в Йеле? Или в Университете Брауна? Обалдеть! Ученой степени у меня нет, но студентом я был. Так что ты меня не напугаешь.
– Я училась в Дартмуте. А твой двухгодичный районный колледж не в счет.
– Я бакалавр делового администрирования и магистр феминологии [6].
– К тем заведениям, где читают лекции по феминологии, тебя даже на пушечный выстрел не подпустили бы.
– Ошибаешься.
Я гневно сдула челку со лба.
– Феминология, говоришь? – У Тэйлора ни один мускул на лице не дрогнул. – С какого перепугу она тебе понадобилась? – прошипела я.
– Эта наука дает очень полезные знания. – Я разинула рот, но тут же его захлопнула. Тэйлор не шутил. – Ладно, – сказал он. – Насчет магистра я соврал. Но я действительно ходил на лекции о положении и роли женщины в обществе. Да и читал кое-что. – Я вздернула бровь. Тэйлор продолжал: – Я работаю в пожарной бригаде, но образование у меня есть. Я учился в Иллинойсе. В крупном университете.
– Погоди. Ты сказал, в Иллинойсе? – переспросила я, сглотнув: мне вдруг что-то сдавило горло.
– Да. Еще, кстати, у меня докторская по дуракавалянию. В этой дисциплине я дам тебе сто очков вперед.
– Твой университет далеко от Икинса? – спросила я.
Тэйлор скорчил озадаченную гримасу, не понимая, к чему я клоню.
– Он в Икинсе и есть. А что?
Мое сердце забилось так быстро и сильно, что его удары начали отдавать в голову. Дышать стало трудно. Я потянула воздух в себя, а потом медленно выпустила его из легких, стараясь сохранить спокойствие.
– Сейчас ты там часто бываешь? Ездишь на встречи выпускников? – Судя по выражению лица Тэйлора, он что-то заподозрил. Слишком резко изменилось мое отношение к нему – вместе с тоном нашего разговора. Мы пристально смотрели друг на друга. Я постаралась сделать так, чтобы лицо оставалось невозмутимым, а в глазах ничего нельзя было прочесть. Деньги, которые лежали в обувной коробке на моем чердаке, я копила на авиабилет до Иллинойса, аренду машины и гостиницу в Икинсе. То, что этого парня занесло в мое кафе и он проявил ко мне интерес, не могло быть лишь совпадением. – Мне просто любопытно, – прибавила я.
Плечи Тэйлора расслабились, но искорка в глазах не погасла.
– Давай я все тебе расскажу по пути, – сказал он. – Пойдем.
– Сегодня я с тобой никуда не пойду. Откуда мне знать: может, ты маньяк?
– Маньяков лесная служба на работу не берет.
– А с чего я должна верить, что ты действительно там работаешь?
Вздохнув, Тэйлор вынул бумажник из заднего кармана джинсов.
– Это достаточно убедительно? – спросил он, показывая мне водительские права и служебное удостоверение.
Сделав над собой усилие, чтобы сохранить нейтральное выражение лица и не схватить документы слишком нетерпеливо, я пробежала их глазами и увидела, что выданы они в штате Иллинойс. Тэйлор действительно был из Икинса.
– Продлять права не собираешься?
– Срок истекает через месяц. Продлю здесь, в Колорадо. Мой начальник меня с этим уже достал.
В графе «адрес» значилось: «Норт-Берч». Парень говорил правду.
– Черт! – прошептала я и медленно протянула документы Тэйлору.
– Что такое? – спросил он, забирая их.
– На фотографии ты получился ужасно. У тебя там задница вместо лица.
Тэйлор рассмеялся:
– Ну и пускай. Все равно я красавец.
Я прищелкнула языком:
– Тот, кто тебе это сказал, наверное, только что вылез из пещеры.
Он нахмурился и опустил подбородок:
– Никак не пойму: ты врушка или лесбиянка?
Этот парень мог стать моим билетом в Икинс. Не захохотать, не закричать, не заплакать и не подпрыгнуть до потолка было так же трудно, как удержать в руках дикого зверя, вымазанного салом.
– Мне нужно закрыть кафе, – сказала я, прокашлявшись.
– О’кей. Я подожду снаружи.
Важно было правильно себя поставить. Тэйлор гнался за мной только потому, что я убегала. Стоило быть посдержаннее в эмоциях.
– Надеюсь, ты не слиняешь? – спросила я, вздохнув.
Он приподнял уголок рта, показав ямочку на левой щеке. Парень был, безусловно, привлекательный. Я не могла не признавать, что от его взгляда у меня в животе начинали порхать бабочки. Это ощущение мне хотелось возненавидеть еще сильнее, чем самих мужчин. Лицо Тэйлора было безупречным, и соблазнительная пухлость губ даже казалась излишней деталью, которая делала его красивым до нелепости. К симметрии черт невозможно было придраться. На подбородке и щеках темнела идеальная щетина – не как только что после бритья и не как через три дня. Теплые шоколадные глаза время от времени скрывались под густыми ресницами. При желании Тэйлор мог сниматься в рекламе нижнего белья и знал это.
– Ловишь кайф, да? Нравится, как я тебя разглядываю и решаю, может ли твоя внешность компенсировать то, что ты засранец?
– Не такой уж я и засранец, – сказал он, стараясь не рассмеяться от моих странных слов.
– Ты хотя бы знаешь, как звали ту девушку, с которой ты в последний раз спал?
Тэйлор пару секунд подумал и, вздохнув, ответил:
– Ладно. Отчасти я и правда засранец. – Я посмотрела на его плечи и предплечья. На них пестрели яркие татуировки: бильярдный шар с цифрой «8», рука с веером тузов и восьмерок, дракон, череп и женское имя. – Я уйду. Но хотел бы остаться. – Тэйлор слегка опустил голову и посмотрел на меня, включив свое обаяние на полную мощность.
Другая девушка, наверное, растаяла бы. Но я чувствовала себя так, будто судьба только что ударила меня по лицу.
– Кто такая Диана? – спросила я.
Он опустил глаза:
– Почему ты спрашиваешь?
Я кивком указала на татуировку:
– Твоя бывшая? Она тебя кинула, и ты, чтобы заглушить сердечную боль, спишь со всеми подряд?
– Диана – это моя мать.
У меня мгновенно пересохло во рту и в горле, будто я проглотила пригоршню горячего песка.
– Черт! – пробормотала я, моргнув.
– Чертыханье мне слышать приятнее, чем извинения.
– Я бросила привычку извиняться. С некоторых пор.
Тэйлор усмехнулся:
– Верю. Послушай, мы неудачно начали. Когда мужчина агрессивно ведет себя по отношению к женщине, я не могу спокойно на это смотреть и иногда перегибаю палку. Не буду тебе обещать, что этого не повторится никогда, но сегодня вечером не повторится точно. Ну, – он взглянул на меня из-под ресниц, задействовав весь свой потрясающий шарм, – пойдем.
Я сжала губы. Теперь, когда этот парень был мне нужен, игра стала рискованной. Стоило проявить упрямство, только в меру.
– Не пойду.
Тэйлор, помрачнев, направился к двери, но потом вернулся, уже не скрывая раздражения и обиды:
– С ума сойти! Ты перестанешь надо мной издеваться или нет?!
Я вздернула бровь:
– А почему ты так упорно добиваешься, чтобы я с тобой пошла? С кем-то поспорил?
– Я так упорно этого добиваюсь, потому что ты постоянно говоришь мне «нет»!
– Значит, – сказала я с полуулыбкой, – если я соглашусь, ты оставишь меня в покое?
– А с чего ты взяла, что я позову тебя опять? Думаешь, мне нравится, когда меня отшивают?
– Видимо, нравится.
– Да со мной такого… никогда не бывало!
Тэйлор уже кипел.
– Я действительно говорю тебе: «Отвали».
– Слушай, – сказал он, стараясь обуздать темперамент, – давай просто выпьем по паре бокалов. Я даже провожать тебя не буду. Обещаю.
– Ладно. – Я завела руки за спину и одним движением развязала фартук, потом сняла его, сложила, обвязала тесемками так, чтобы чаевые не выпали, и убрала за барную стойку. – Пойдем насладимся нашим последним совместным вечером.
Тэйлор протянул мне руку:
– Давно, черт возьми, пора!
Мои пальцы удобно легли в его ладонь, и он повел меня к двери. От этого прикосновения по всему моему телу разлилось тепло. Оно просочилось в поры и растопило ту часть меня, которая так долго оставалась холодной. Быстро оглянувшись, я увидела Федру и Чака: они помахали мне, лукаво улыбаясь.
Тэйлор перевел меня через улицу. Он как будто даже не заметил, что на мне джинсы из секонд-хенда и от меня пахнет кухней. Пройдя полквартала, мы оказались у бара «Ковбои», перед которым уже стояла очередь.
– Сюда? – жалобно спросила я.
Тэйлор подал знак парню у входа и потащил меня внутрь. Я прошла мимо более уместно одетых женщин, которым не посчастливилось быть знакомыми с вышибалой.
– Привет!
– Это не по правилам!
– Не говори ерунды, Даррен!
– Даррен Майклз! – воскликнула я, потянув Тэйлора за руку, чтобы он замолчал.
– Фэйлин Фейрчайлд! – ответил мой бывший одноклассник.
Его тело заполняло собой почти весь дверной проем, черная футболка подчеркивала мускулы, а кожа была поджарена в солярии.
– Не знала, что ты здесь работаешь.
Даррен усмехнулся:
– С тех пор как мне стукнуло двадцать один. Ты бы, Фэйлин, почаще вылезала из своей «Пилы».
– Очень смешно, – фыркнула я, и Тэйлор провел меня в бар.
Мы прошли мимо окошек, за которыми сидели женщины, собиравшие плату за вход. Одна из них заметила нас, но, не став окликать, занялась следующими по очереди.
– Пользуешься бонусами как постоянный клиент? – спросила я достаточно громко, чтобы перекричать музыку.
Тэйлор улыбнулся, и я постаралась подавить глупое беспокойство в груди.
– Пива хочешь? – спросил он.
– Нет.
– Не говори мне, что пьешь только вино, разбавленное соком. – Я не ответила. Он сделал новую попытку: – Коктейль? Виски? Нет? Тогда сдаюсь!
– Я не пью.
– Ты не… что?
Его озадаченная физиономия вызвала у меня улыбку.
– Я не пью, – повторила я, чеканя каждое слово.
– Мне это непонятно. – Я закатила глаза. – Сам я и пью, – сказал Тэйлор, – и курю, но курить здесь нельзя.
– Отвратительно. Ты нравишься мне еще меньше, чем раньше.
Он, нисколько не смутившись, подвел меня к высокому столику и подождал, пока я влезу на стул.
– Возьму себе пива. А ты, может, все-таки чего-нибудь хочешь? Воды или содовой?
– Воды. Чему ты радуешься?
– Ты сказала, что я тебе нравлюсь, – сказал он с довольной улыбкой, которая оказалась заразительной.
– Нравился, пока не разинул рот.
Тэйлор вдруг перестал улыбаться:
– Какая же ты вредная! Тревожно, что мне это так нравится.
Он отправился за напитками. Мои оскорбления никак не отразились на его неизменной расслабленно-самодовольной походке. Бряканье стальной гитары заполнило собой оба этажа танцевального бара. Подперев подбородок рукой, я стала высматривать среди туристов тех, кого знала. Потом посмотрела на Шей: эта девушка, болтавшая с Тэйлором, окончила школу через пару лет после меня и, как только ей исполнился двадцать один год, пришла работать сюда. Я ждала, что Тэйлор начнет с ней флиртовать или еще как-нибудь упрочит в моих глазах свою репутацию мерзкого типа.
Шей вдруг склонила голову набок, как будто ее чем-то ошарашили. Через секунду они оба поглядели на меня. Сделать вид, что я их не вижу, и отвернуться было уже нельзя. Пришлось помахать рукой. Они помахали мне в ответ. Шей сковырнула крышечку с пивной бутылки, а потом наполнила стакан водой со льдом. Отдавая это Тэйлору, она похлопала его по плечу.
– Это Шей, – сказал он, вернувшись к столику.
– Я знаю ее.
– Ты интересовалась именем последней девушки, которую я завалил. Так вот: Шей. – Я скорчила физиономию. Тэйлор продолжил: – Это было в мои первые выходные после приезда сюда. Она милая… и темпераментная, как черт знает что.
– Ты ее «завалил»? – переспросила я, сразу же об этом пожалев.
– Да. У нас был секс. Мы вступили в интимную связь. Познали друг друга в библейском смысле. Переспали. Перепихнулись. Трахнулись… Продолжать?
– Пожалуйста, не надо, – сказала я, потягивая воду.
– Как сказал твой отец, я бродяга. – Тэйлор поднес к губам бутылку и отхлебнул. – В промежутках между вызовами нам особо нечем заняться.
– Если совсем нет воображения, то конечно.
– А ты что предложишь?
– Ну не знаю. В августе можно подняться на Пайкс-Пик, пойти в Сад богов или поехать в Маниту-Спрингс. Еще есть зоопарк, картинная галерея, семь водопадов и аэрокосмический музей.
– Ладно, давай прикинем. Как насчет следующих выходных? Я бы начал с восхождения на Пайкс-Пик. Звучит заманчиво.
– Ты забыл, что это наш последний вечер?
– Ничего подобного, – отрезал Тэйлор.
Я закатила глаза, а потом попыталась отыскать на танцполе что-нибудь интересное. Выбор был. Папа с дочкой (так, по крайней мере, выглядели эти двое, пока не слились в страстном поцелуе). Парень, который, похоже, не хотел успокаиваться, пока его по очереди не отошьют все присутствующие девушки. Женщина, с ног до головы одетая в черные тряпки с бахромой: она танцевала сама по себе, видимо, мысленно солируя в бродвейском мюзикле.
Тэйлор указал на нее горлышком бутылки:
– Это она еще только разогревается. Мы зовем ее Женщиной-кошкой.
– «Мы» это кто?
– Я… и они, – ответил Тэйлор, кивнув в сторону парней, которые как раз приближались к нам.
Зик и Долтон покачали головами, как будто не верили собственным глазам.
– Офигеть! – сказал Зик. – Я разочарован в вас, Фэйлин.
Парни полезли в карманы и протянули Тэйлору по двадцатке.
Я посмотрела на него:
– А ты, оказывается, не засранец. Ты хуже.
Зик обеспокоенно поглядел на своего друга:
– Куда уж хуже-то?
Тэйлор поднял руки, как бы сдаваясь. При этом ситуация, очевидно, казалась ему забавной.
– Если я с ними поспорил, это не значит, что на самом деле я не хотел, чтобы ты со мной пошла. К тому же разве я мог пропустить «замо́к»? – Я непонимающе помотала головой. – Ах! – воскликнул Тэйлор. Теперь, когда пришли его друзья, он выпендривался еще старательнее. – Есть у кого-нибудь листок и ручка? Девушка из Лиги плюща не понимает нашего диалекта.
– Точнее, твоего словесного поноса! – рявкнула я.
Рот Долтона изогнулся в полуулыбке. Тэйлор наклонился ко мне. От него пахло одеколоном, дешевым мятным гелем для душа и сладким табаком.
– Замо́к – это такой спор, который наверняка выиграешь, – сказал он тихим ровным голосом.
– Спасибо. Мне пора, – сказала я, вставая и направляясь к двери.
Долтон и Зик, засуетившись, одновременно меня окликнули. В считаные секунды пальцы Тэйлора мягко схватили мои. Я замедлила шаг и остановилась.
– Ты права. Зря я это ляпнул.
Я развернулась, скрестив руки:
– С моей стороны было бы странно обвинять придурка в том, что он ведет себя как придурок.
У Тэйлора под кожей заиграли желваки.
– Я виноват, – сказал он. – Но я просто прикалывался, Фэйлин. И заморочить тебя оказалось совсем нелегко.
Несколько мгновений я зло на него смотрела. Потом расслабленно выдохнула:
– Уже поздно. Утром мне на работу.
Плечи Тэйлора опустились под тяжестью разочарования:
– Да перестань! Время детское! И ты обещала выпить со мной «пару бокалов» – множественное число!
– Два стакана воды считаются?
– Давай потанцуем.
– Нет! – вырвалось у меня так громко и пронзительно, что я сама удивилась.
Тэйлор тоже был слегка огорошен:
– Ой! Да ты успокойся. Это же просто танец. Я тебя даже за задницу хватать не буду. – Я помотала головой и попятилась. – Но почему? – не отставал он.
– Я не умею танцевать… такое, – буркнула я, указав на пары, крутившиеся на танцполе.
– Тустеп? [7] – рассмеялся Тэйлор.
– Именно.
– Считать умеешь?
Я сощурилась:
– Ты опять?
– Просто ответь на во…
– Да! Да! Я умею считать! – раздраженно выпалила я.
– Значит, и тустеп танцевать умеешь. Идем покажу.
Тэйлор направился к танцполу и потянул меня за собой. Сначала я просто отказывалась, потом начала умолять, но он все-таки вышел вместе со мной на прямоугольную деревянную площадку в середине зала. Я окаменела.
– Расслабься. Я сделаю так, что ты будешь смотреться хорошо.
– Мне не нравится музыка кантри.
– Она никому не нравится. Двигайся под нее, и все. – Я вздохнула. Тэйлор одной рукой взял мою руку, а другую положил мне на бедро. – Клади вторую ладонь на меня.
Я осмотрелась по сторонам. Некоторые мужчины держали своих партнерш за плечи, а не за талию. А некоторые женщины вообще слишком увлеченно описывали круги, чтобы кого-то за что-то держать.
– О боже! – пробормотала я, опуская веки.
Я предпочитала не делать того, в чем мне не был гарантирован успех.
– Фэйлин, – успокаивающе произнес Тэйлор. Я открыла глаза и постаралась не заглядеться на его щеку с ямочкой. – Я делаю левой ногой два шага назад. Ты шагаешь правой ногой вперед. Два раза. Ясно? – Я кивнула. – Потом я делаю шаг назад правой ногой, а ты – шаг вперед левой. Один шаг. Считаешь так: «Раз-два, раз! Раз-два, раз!» Готова? – Я покачала головой. – Это совсем не страшно, – сказал он, смеясь. – Слушай музыку, а я поведу тебя по танцполу.
Тэйлор начал. Я пошла за ним, считая про себя и стараясь повторять его движения. В танцах я была не совсем полный ноль. До тринадцати лет мне приходилось заниматься балетом. А потом Блэр махнула на меня рукой, решив, что, как надо мной ни бейся, я все равно не научусь быть грациозной.
Тустеп действительно оказался совсем легким, к тому же Тэйлор хорошо вел. После нескольких кругов по площадке он отпустил одну руку и покрутил меня. Снова встав к нему лицом, я не смогла сдержать улыбку.
– Было действительно не так уж плохо, – пыхтя, сказала я, когда песня закончилась.
Заиграла следующая, побыстрее. Тэйлор потянул меня за собой:
– Давай еще.
Скоро я почувствовала, что у меня вспотела спина. А у Тэйлора показались капельки на лбу. На середине песни он еще раз меня крутанул, но, когда я описала круг, не повел дальше, а заставил покружиться в другую сторону. Через несколько тактов повернулся сам, и моя рука скользнула по его спине. Под конец мы опять перешли на двойные и одинарные шаги.
После третьей песни я уползла с танцпола к нашему столику.
– Классно танцуешь! – сказал Долтон.
– И я так думаю! – отозвался Тэйлор. Его глаза блестели. – Иду за пивом. Тебе принести еще воды?
– Да, спасибо.
Заметив, что я провожаю его взглядом, Долтон усмехнулся:
– Если ты ненавидишь этого говнюка, то зачем так на него смотреть?
– Привычка, – ответила я, наблюдая за тем, как Шей наливает воду в стакан.
– Черт подери! – сказал Зик Тэйлору, когда тот взял напитки и вернулся к нам. – Она боится, что ты подсыплешь ей в стакан какую-нибудь дрянь.
Тэйлор посмотрел на меня:
– Серьезно?
– Я тебя не знаю.
– Здесь что, часто такое происходит? – спросил Зик, слегка встревоженный.
– Однажды было дело.
Тэйлор заскрипел зубами:
– Надеюсь, я никого на этом не поймаю. За такое дерьмо морду набить мало.
– Дело не в том, что она тебя не знает, – сказал Зик. – Просто ей нужен предлог, чтобы присматривать за тобой, когда ты с сексапильной барменшей.
– Я не с барменшей.
Зик отхлебнул пива и улыбнулся Шей:
– А я бы не отказался быть с ней.
– У нее имя есть, – вмешалась я. – Твой друг забыл, но я напомнила. Ее зовут Шей.
Тэйлор безуспешно попытался изобразить на лице сожаление:
– Зато твое имя я помню.
– Какая честь для меня!
– Кончай вести себя со мной как с незнакомым. Ничего я тебе в стакан не подсыплю. Чтобы затащить девушку в постель, мне никогда не приходилось никого опаивать, и сейчас я не собираюсь этим заниматься.
– И все-таки я тебя не знаю.
Тэйлор легко толкнул меня локтем:
– Ты знаешь, что я потрясающе танцую.
– Ты прилично танцуешь.
Долтон и Зик заржали.
Тэйлор, тоже рассмеявшись, уронил голову:
– Эта жестокая женщина еще и принижает мой хореографический талант!
Я сделала большой глоток холодной воды и поставила полупустой стакан на стол. Капли пота стекали по моей спине за пояс джинсов.
– Мне правда пора, – сказала я, вытирая лоб запястьем.
Из колонок зазвучала новая песня. Все радостно зашумели и потянулись на танцпол. Тэйлор взял меня за руку:
– Еще одну!
Я сжала губы, чтобы не улыбнуться:
– О’кей, но это последняя. Мне завтра рано вставать.
– Договорились!
Тэйлор опять вывел меня с коврового покрытия на деревянную площадку и, покрутив, повел. Считая шаги, мы задвигались вместе со всеми против часовой стрелки. Пары кружились и смеялись. Если кто-нибудь ошибался, смех становился только веселей. Мне и самой это было удивительно, но я быстро схватила основные движения и научилась предугадывать то, что делал Тэйлор. Правда, ближе к концу песни он все-таки выкинул такое, чего я не ожидала: оттолкнул меня, потом, перекрестив наши руки, снова притянул к себе, а в следующую секунду я оказалась в воздухе, да еще и вверх ногами. Когда Тэйлор поставил меня на ноги и мы затанцевали дальше, я принялась давиться смехом, как ненормальная.
