Джесс Редман
Навстречу приключениям
– Почему? – спросил Милтон, следуя за ней.
Инжир оглянулась на него через плечо.
– Когда он приехал, то совершенно ясно дал понять, что его семья здесь не задержится и что ему неинтересно заводить друзей, – сказала она, после чего, помолчав мгновение, добавила: – А ещё он несколько раз называл меня Дылда Инжир, что мне уж точно совсем не понравилось.
– Какой ужас! – возмутился Милтон.
Инжир небрежно отмахнулась.
– Мне всё равно. Он меня не волнует. Просто он меня боится.
– Потому что ты высокая? – спросил Милтон. Теперь он шёл в два раза быстрее, чтобы поспевать за ней. – Мне всегда хотелось быть высоким. Как вид человечество становится всё выше, так что очевидно, что вертикальное превосходство работает в пользу естественного отбора. Я всё ещё жду скачка роста, чтобы догнать тебя, но я крайне сомневаюсь, что у меня что-то получится. Плюс у тебя тоже может произойти новый скачок роста. Интересно, какого роста ты…
– Серьёзно, Морской Ястреб? – перебила его Инжир, резко останавливаясь. – Один лишь тот факт, что мне нравится, как я выгляжу, ещё не говорит о том, что ты можешь болтать об этом.
Милтон не понял, что именно он сделал не так, но было абсолютно ясно, что он зашёл на совершенно неизведанную территорию Вещей-О-Которых-Нельзя-Говорить.
– Всё ясно, Инжир, – тут же ответил он. – Как скажешь.
Может, дело было в том, что его приставка сдохла и Остров Дебрей был вне доступа. Или в том, что у корабля на дереве всё прошло так ужасно. Или в том, что у девочки был разгрузочный пояс (как у него) и она казалась бесстрашной (в отличие от него). Или в том, что весь прошлый год, а может, и больше, он провёл в одиночестве, испытывая постоянную ноющую боль, которая расползалась от его (очень чувствительного) желудка, распространяясь по всему телу от кончиков его каштанового чуба до кончиков плохо ухоженных пальцев ног.
Милтон не знал, почему именно. Но одно он знал точно: больше всего на свете он хотел подружиться с Инжир.
Этот рестарт он не испортит.
Глава 14
Самый юный натуралист в мире
Когда Инжир снова тронулась с места, Милтон пошёл за ней. Она бросила на него короткий взгляд, а затем ускорилась. Но и Милтон тоже ускорился. Вместе они быстрым шагом вышли из-под сени деревьев на пляж, на этот раз в северной части залива. Скалы здесь были больше, они возвышались над их головами, а под ногами у них раскинулся ковёр из подсолнухов.
Милтон почти сразу запыхался, стараясь поспевать за Инжир, идущей широким шагом, но ему удалось выдавить из себя:
– Ну, Инжир, и давно ты здесь живёшь?
– Почти два года, – ответила она, нисколько не запыхавшись. – Моя мама отвечает за исследование лозы Тайноявия.
– Значит, она работает с моим дядей! – прокричал Милтон. – Готов поспорить, они дружат.
Инжир одарила его крошечной улыбкой и немного сбавила шаг.
– Да, они правда дружат, – сказала она.
Милтон широко улыбнулся.
– Я так и знал, – заявил он. – А тебе… – он замолк, чтобы правильно подобрать слова. – Тебе нравится Одинокий остров?
– Мне не всегда нравится жить на острове в глуши, – ответила ему Инжир. – Но я люблю этот остров. Я… я думаю, это особенное место. Однако мне бы хотелось встретиться с доктором Парадис. Она путешествовала повсюду на своём паруснике, проводя исследования и собирая информацию. Но когда она открыла Одинокий остров, то поселилась здесь, – пожала плечами она. – Думаю, она тоже считала, что это особенное место, пусть оно и опутано лозами. В общем, она одна из тех, кого моя мама считает героем. Поэтому она и согласилась на эту работу, когда ей её предложил доктор Грин. Ну… это была одна из причин.
Инжир замолкла, когда они вышли на песок, и Милтон остановился, чтобы сбросить туристические ботинки (нет ничего хуже песка, попавшего в обувь). Высоко над дюнами возвышались домики, и Милтон увидел дядю Эвана, который нёс в руках гигантскую картонную коробку, и ещё двоих учёных, шедших от причала.
– Это родители Рафи и Гейба, доктор Альварес и доктор Альварес, – сказала Инжир, указывая на двух человек, идущих в сторону домика, расписанного сердечками, светлячками и феями. У главы семейства были вьющиеся тёмные волосы, как у его сыновей, а его супруга носила длинную косу и развевающееся платье в цветочек. У обоих на лицах были улыбки до ушей, и они увлечённо беседовали друг с другом.
– Я не… я не ожидал, что дом Рафи выглядит так, – сказал Милтон. – Или что его родители так выглядят.
Инжир рассмеялась.
– Они стремятся к тому, чтобы иметь связь с землёй и всё такое. Они вроде хиппи. Хиппи, помешанные на насекомых.
– Похоже, их любовь к земле не передалась их сыну, – сказал Милтон. – Как и их жизнерадостный характер.
Инжир снова рассмеялась, и Милтон мысленно похлопал себя по плечу. Может, начало вышло и неуверенным, но зато мама Инжир дружит с его дядей, а сама Инжир любит остров. А после того, как ему удалось заставить её засмеяться два раза подряд, он решил, что настал идеальный момент поделиться с ней деталями своей новой личности, которые её наверняка поразят.
– Возможно, тебе будет интересно узнать, – сказал он, – что я тоже занимаюсь естественными науками. Этим летом я провожу природное исследование для Федерации Флоры и Фауны.
Он указал на нашивку с тремя буквами «Ф» зелёного цвета, составляющими пирамидку, прикреплённую к его жилету (заказанную всего за 25,99 доллара плюс доставка).
– Мы зовем её Три-Ф.
– Три-Ф, да? – сказала Инжир. – И они берут на работу девятилеток?
– Девятилеток?! – ошеломлённо прокричал Милтон. – Мне не девять! Через восемь месяцев мне исполнится тринадцать!
– Ой, прости, – ответила Инжир. – Просто ты… – она на миг замолкла, после чего пожала плечами. – В любом случае, двенадцать лет тоже слишком мало, чтобы устраиваться на работу, ты так не думаешь?
– О, это так, – согласился Милтон. – Пожалуй, я самый юный натуралист в истории. Мне очень повезло, что мне поручили это исследование.
Он вынул свой полевой дневник и пролистал до списка наблюдений, прямо до страницы, где стояла (очень жирная) галочка напротив «комодского варана».
– Видишь? Я уже начал.
Инжир едва взглянула на дневник.
– Ага, конечно, Морской Ястреб, – сказала она. – Слушай, я уже почти дома и собираюсь заходить. И тебе тоже стоит идти домой. Скоро налетят комары, и, поверь мне, тебе не захочется в это время остаться на улице.
Милтон подтянул к себе водонепроницаемые часы, висящие на его разгрузочном поясе.
– Ты только глянь! – воскликнул он. – Уже почти 6 часов. Ты можешь поверить, что я провёл в поисках несколько часов?!
Инжир не ответила. Она уже поднялась на середину дюны, ведущей к домику с жёлтой дверью, в которую Милтон побоялся зайти утром, чтобы проверить домик на наличие электрических розеток.
Электрические розетки. Приставка! Вот что он собирался сделать – найти розетку, – но даже не поднял эту тему.
– Инжир! Стой! – позвал её Милтон. – У вас дома случайно нет электричества?
– Нет, – выкрикнула в ответ Инжир, даже не обернувшись. – Здесь его нигде нет.
Это были ожидаемые, но всё же печальные новости. Впрочем, раздумывать об этом не было времени. Инжир уходила.
– Как насчёт встретиться завтра? – прокричал он. – Ты можешь заняться исследованиями вместе со мной.
– Нет, спасибо. Я живу здесь уже два года, помнишь? Мне не нужен провожатый.
– О, я это знаю! Я имел в виду, что ты можешь показать мне всё здесь. Я даже позволю тебе дать имя одному из новых видов, которые мы обнаружим.
Милтон услышал, как Инжир издала какой-то звук – нечто среднее между вздохом и смешком, но так и не обернулась.
Он не мог позволить, чтобы рестарт закончился так быстро. Он напряг свою накрытую шляпой путешественника голову, чтобы придумать что-то, что убедит её снова провести с ним время.
– Я сделаю тебя соавтором природного исследования, которое отправлю в Три-Ф. И… и это будет настоящее приключение!
Инжир остановилась.
Затем открылась её солнечная дверь, и из домика вышла женщина в тюрбане, из-за которого она казалась ещё выше.
– Эй, Инжирочка, – услышал её Милтон. – Неужели ты сегодня провела время, ступая ногами по земле? – Затем она заметила Милтона. – О, а кто это тут у нас?
– Это Морской Ястреб, – сказала Инжир своей маме.
– Здравствуйте, мэм, – произнёс Милтон, стоя у подножия дюны. – Я как раз пытался убедить вашу дочь сопровождать меня завтра во время научной экспедиции.
– Ой, как мило, – ответила мама Инжир, лучезарно улыбаясь ему сверху вниз.
Затем она посмотрела на свою дочь, взметнув брови. Инжир тоже посмотрела на маму, взметнув брови. Похоже, они обменивались каким-то секретным кодом при помощи языка бровей. Милтон затаил дыхание в ожидании.
Наконец мама Инжир кивнула, а девочка, вздохнув, крикнула ему:
– Ладно, Морской Ястреб! Встречаемся на причале в 7 утра.
Милтон победно вскинул кулак, когда доктор Моррис помахала ему на прощанье, а Инжир закрыла за ними дверь.
Эта фишка с Морским Ястребом на самом деле работала!
