Мятеж на «Эльсиноре» – Джек Лондон

В том случае, если бы я бы был литературным критиком или преподавателем на кафедре рекомендаций лучших произведений, то на нелепый вопрос взъерошенного студента, который всем своим существом состоял из вопрошающей фразы: «Можно ли прожить никогда не прочитав данный роман?» – я бы ответил однозначное: «Да!» – под бурю неутихающих аплодисментов животрепещущей публики. «Прочтите „Мартина Идена!“ Всё остальное будет казаться вторичным… Даже „Белый клык“ особо не стоит внимания, если вы не держите дома несколько хаски. Без этого произведения нельзя обойтись для понимания писательской жизни, биографии автора и множества тем привычных социализму и брешах в идеологии пресловутого капитала. На сегодня лекция окончена! Все свободны!» – сказал бы я и глубоко задумался, над смыслом сказанных слов, под звуки людей, покидающих безразмерную аудиторию позабытого института.Через пару мгновений рядом со мной оказался невзрачный студент. Он увидел бы тягость моих бесполезных раздумий и стесняясь что-то сказать терпеливо ждал бы момента, когда он будет замечен. Аудитория стала пустой, а я продолжал смотреть в непротёртые окна, будто надеялся увидеть сквозь них огромный корабль, упоминаемый в названии книги.– Сергей Алексеевич, извините, но не могли бы Вы ответить мне почему это всё же не стоит читать? – спросил он, взглянув на меня с крупицей непонятной надежды.– Просто это бездарно, – сказал я и упрямо посмотрел на него со всей тяжестью авторитета, обрушившегося на хрупкие, юные плечи.– В чём именно бездарность данного произведения автора? Я прочёл множество книг и среди них не видел откровенно слабых позиций, – не унимался он, пытаясь услышать критику в адрес любимого писателя книг.Он скромно подойдя к протёртой кафедре стал пристально ждать, несмотря на желание выйти во двор и обсудить прошедшую лекцию с остальными студентами. В его страсти я видел себя самого лет пятнадцать назад. Тяга к знаниям, к новому, когда хотелось прочитать все книги и испытать запредельный восторг, что воскресал бы желание жить. Когда это всё казалось необходимым наркотиком, где ты каждый раз увеличивал дозу, постепенно дойдя до уровня понимания постмодернизма.– Когда я был более глуп… Я не верил оценкам друзей и текстам рецензий. Писал свои, но в них подавно не верил, не признавая себя авторитетом, способным влиять. Честно говоря, пишу я предельно бездарно и я усердно пытался всё оценить, не осознавая понимания текста и часто не испытав наслаждений. Вот тогда я решил прочитать эту книгу наперекор всем другим. Думал, что могу понять то, что другие не смогли оценить по достоинству. Наверное где-то в пространстве вселенной я оказался бы прав делая подобные громогласные выводы. Может быть даже в этой вселенной. Но послушай… Это правда не стоит читать! Данный роман не может спасти не аудиокнига, не писатель дрейфующий на корабле, борясь с десятком серьезных невзгод. Писатель ходит по короблю на протяжении книги, складывает мнение о людях, считая себя выше других и нелепо влюбляется в женщину. Интересное чтиво? Он однозначно уступает «Морскому волку» и видимо, служил всего лишь средством для заработка денег и раздаче долгов, при условии того, что более талантливое произведение схожее по тематике было написано значительно раньше той книги, на которую написан текст этой рецензии. Борьба классов, ничтожное и потребительское отношение к женщине, неизвестная судьба многих людей и мятеж, который начинается ближе к концу этого незатейливого романа, который однозначно не стоит читать для того, чтобы разобраться в таланте писателя. Вот всё что ждёт человека, кто решится это прочесть! Только лишь любовная линия, надменная радость от классового превосходства и постоянные разговоры о том, что грядёт нелепая расправа над правящей элитой, которая сомневается в компетентности команды выполняющей поручения свыше. Здесь лишь много смертей и бесполезных прогулок по трапу в ожидании рваных событий. Лондона в те времена, наверное, безмерно волновали теории Ницше, давшие толчок для художественного размышления и упаковки в виде собственной книги. Правильно ли он осознал их наружность? Вполне. Интересно ли это читать? Нет! Всё сухо и пресно за исключением воды за бортом, некоторых рассуждений о жизни и описании корабля, что плывёт по волнам, несмотря на происходящие действия у пространства кривого штурвала. Можно потратить свободное время на поход по магазинам, посадку деревьев, принятие душа или выходом на работу в сверхурочное время. Всё из этого списка гораздо приятнее, чем суть авторской мысли, что была преподнесена в виде развлечений и размышлений читателю. Я бы мог рассказать тебе больше, но я и так этой историей отвожу всё от сути прочтённого, добавляя ненужного текста, что не каждому будет по вкусу. Не трать своё время. Прочти Ницше, разочаруйся в боге, начав писать его имя с маленькой буквы, полистай «Морской волк» и перечитай «Мартин Иден». Вот где скрыто наслаждение в авторском стиле, сотни цитат и поводов мыслить. Ты понял?– Честно говоря, не особо убедительно, Сергей Алексеевич. Я подумаю своей головой или всё же попробую! – сказал он и вышел из аудитории следом за остальными.– Ну ладно он любопытный дурак, а Вы? – спросил я и взглянул на читателя этой рецензии. – Не тратьте лишние минуты зря! «Читайте только хорошие книги!» (с)

Вот уж не ожидала такого разочарования от моего любимого Джека Лондона.

Я надеялась на морские приключения, а получила бесконечную тягомотину с уклоном в философию. Причем философия эта весьма отталкивающа.Итак, что имеем? 1913 год. Главгер напросился пассажиром на парусное грузовое судно «Эльсинора», идущее с грузом угля с восточного побережья США на западное, огибая мыс Горн.Первая четверть книги: непрестанные жалобы на бессонницу, назойливые повторения того, как жалка и безобразна набранная на судно команда, и как сильны и великолепны «настоящие моряки», каковых на судне можно на пальцах одной руки перечесть. Плюс постоянные экскурсы на тему здоровья, свежести и крепости капитанской дочки, которую герой называет самкой.Вообще, рассуждения героя тошнотворны. Они касаются, в основном, двух тем. Тема первая: мы, правящая часть команды, белокурые арийцы рождены повелевать. Даже если однажды вся наша раса вымрет, до тех пор мы будем властелинами мира. Родовая гордость, память поколений и прочая дребедень. Хорошо хоть, что не отрицается тот факт, что весь опыт, все воспитание и образование героя ничуть не помешали ему в особых обстоятельствах превратиться в дикаря, без сомнений убивающего себе подобных, если от этого зависит его жизнь и благополучие.

В связи с этой темой меня бесконечно совали носом в то, какие подлые, грязные, убогие, тупые, безобразные, немощные, отвратительные людишки составляют команду. Все они представляют собой «потомков рабов», выходцев из народов, которым суждено подчиняться и служить «белокурым арийцам». Она тоже принадлежала к белокурым, но знатным разрушителям. Ее место – высокое место. У нее – наследственное право управления, командования и господства над тупоумными представителями низшей расы, над отбросами и сором человеческих низов.Вторая тема: пренебрежительное отношение к женщинам. Они, мол, неспособны видеть ничего, кроме самых приземленных, практических вещей. Они полностью сосредоточены на себе, на том, чтобы поймать в свои сети мужчину и выйти замуж. Сами ни на что не годятся и мужчину отвлекают от глобальных вопросов.Эта демагогия ужасно надоедлива и утомительна. Особенно при том, что три четверти книги ничего не происходит. Нападение клопов, припадок у щенка, яйценоскость кур, мелкие бытовые описания – вот всё, что разбавляет повествование. Да, были убиты три матроса, но это почти не коснулось главгера, а потому и читателя.

Что меня порадовало в этой части, это красивые закаты (впрочем, их подробные описания мне быстро надоели) и весьма убедительные шторма, читать о которых было даже жутковато.Наконец, измучившись чтением не меньше, чем команда судна попытками обойти мыс Горн, прозванный моряками Жестоким Мысом, я добралась до мятежа.

Вообще не впечатлилась. Даже главный герой не впечатлился этим мятежом, зато отхватил повод чувствовать себя настоящим мужчиной, героем и мореходом.

Но на фоне предшествущего «штиля» эта часть читалась интересно и пролетела ошеломляюще быстро.Даже стилистически это не похоже на Лондона. Не знаю, где он набрался этих ухваток, но столько воды я у него раньше не встречала. Повествование ведется от первого лица и изобилует вступительными и предваряющими словами. «Дайте мне рассказать об этом», «не знаю, как это случилось» и прочее. Насмешило встреченное в середине главы «а теперь я должен рассказать, что произошло дальше на моих глазах.» – а до этого ты мне что рассказывал?

Еще ужасно раздражала предсказуемость. Всех персонажей описали так, что еще до отплытия стало ясно, кто тут хороший человек, а кто мерзавец.

Добавим к этому дебильную манеру, присущую писателям того времени и встреченную здесь тоже: сначала вкратце рассказывается, что случилось (спойлер голимый!), потом подробно описывается, как это все случилось. Никакой интриги. Прямо в лоб: вчера умер такой-то. А потом многословный рассказ о том, почему он умер.

Вообще, манера очень напомнила Лавкрафта. Так же философично-рассуждательно, многословно-пусто, напыщенно, такие же попытки нагромождением слов нагнетать атмосферу. Попытки такие же бесплодные, как у Лавкрафта. Так же не впечатляет, так же скучно до зевоты.Кстати, перевод мне тоже не понравился. Во-первых, непривычная транскрипция фамилий и географических названий: ирландец О'Сюлливан, мост Гольден Гэт, покинули Балтимору (Балтимора, серьёзно?) и прочее. Во-вторых, сам текст можно было написать лучше, кальки с английского употреблять реже и т.д. Что вот это такое: Страх мой перед ним был страхом перед отравленным его ядом.Какая-то скособоченная конструкция. А отравленный яд? Что за чушь?Хотела три поставить, но оценка осталась в зеленой зоне. За закаты и шторма. За то, что я смеялась над живописанием буфетчика, катающегося в сильную качку в обнимку с конторкой. За то, что хотя бы некоторые из людей, ради забавы потрошивших живых акул, погибли жестокой смертью. И за то, что дочиталась книга легко и быстро.Советовать никому не стану. И сама предпочту сделать вид, что не видела этой неудачи любимого писателя.

Увы, «Мятеж на „Эльсиноре“ – это далеко не лучшее произведение Лондона (по правде говоря, из тех, что я прочитал – худшее). Довольно невнятный сюжет дополняется совершенно тошнотворным количеством ницшеанства и расизма, из-за чего читать книгу становится тяжело и временами противно. Но самое грустное – главный герой настолько неприятный тип, что сопереживать ему совершенно не хочется, а из-за этого и никакой увлечённости при чтении романа не испытываешь. Говорят, что в Советском Союзе „Мятеж“ не переводили и не издавали потому, что роман слишком ницшеанский; первое издание на русском вышло в начале девяностых и, прямо скажем, советский читатель не потерял ничего.Главный герой, Джон Патгёрст – это изнеженный богач, успешный драматург и уставший от жизни тридцатилетний холостяк, отправившийся в путешествие из Балтимора в Сиэтл вокруг мыса Горн чисто для того, чтобы несколько месяцев побыть вдали от человеческого общества. В начале романа это холерик и раздражительный нытик, который недоволен вообще всем. (Кстати, изобразить мышление раздражительного нытика, который воспринимает парусный корабль исключительно как средство для собственного комфортного передвижения в пространстве, у Лондона получилось превосходно). В процессе своего развития Патгёрст из холерика, лежащего в своей кровати в милом обществе клопов и пустопорожних философских книг, превращается в доморощенного белого господина, стоящего на юте с мелкокалиберной винтовкой в руках и рассуждающего о превосходстве своей расы над всеми прочими расами. Сейчас, после 1945 года, воспринимается всё это довольно странно.Не совсем понятно решение Патгёрста не выдавать тайну Вальтгэма, ведь сделав это, он мог бы предотвратить беду. Не хотел спровоцировать бунт раньше времени? Так он всё равно случился чуть позже. Скорее, дело в слабоволии и нежелании принимать участие хоть в чём-то – в общем, в существовании по принципу „моя хата с краю“.С главным героем всё понятно. Других причин, по которым роман не взлетел, тоже хватает. Едва ли не четыре пятых текста – это чрезмерно растянутое вступление, разбавленное той самой ницшеанско-расистской философией. Герой, постоянно повторяясь, рассказывает, что на корабле до ужаса непрофессиональная команда с до ужаса некомпетентными боцманами, что в этой команде полно психически нездоровых людей, что офицеры стары, о том, какая здоровая самка мисс Уэст (конец немного предсказуем) и как некомфортно ему плыть на паруснике в ветреную погоду, изредка прерываясь для того, чтобы выразить своё восхищение капитаном. Лондон устами Патгёрста старательно нагнетает напряжение, описывая опасности, исходящие от преступников и безумцев на борту, и делает это столь назойливо, что это начинает утомлять уже в первой трети книги. Не раз у меня возникала мысль „ладно, мы всё поняли, давай уже к делу!“. Но… сколько-нибудь активное действие начинается и разворачивается практически на последних страницах.Описание путешествия на „Эльсиноре“ немного похоже на первые главы „Фрегата „Паллада“ И. А. Гончарова – столь же унылое плавание в не слишком хорошую погоду, рассказ о котором ведёт сухопутный человек, которому всё это глубоко неинтересно. Мотивы, по которым Гончаров и Патгёрст отправились в путешествие, кстати, довольно похожи. Разница в том, что „Паллада“ не вечно дрейфовала у негостеприимных берегов Англии – она отправилась дальше, позволив Гончарову рассказать об островах, у которых останавливался фрегат, встреченных там людях, привычках, обычаях и традициях местных жителей… в „Мятеже на „Эльсиноре“ ничего из этого нет. Здесь действие полностью ограничено маленьким корабельным мирком, но реализовать этот мирок так, чтобы это было интересно, у Лондона не получилось. Любопытны разве что противопоставление скотской жизни команды на баке и комфорта обитателей юта (Патгёрст, кстати, подводит под это теоретическое расовое основание) да морские истории, которые рассказывают офицеры – например, рассказ мистера Пайка о корабле, зараженном холерой. Ну, и немного забавно наблюдать за тем, как меняется отношение Патгёрста к капитанской дочери. Вот, пожалуй, и всё.Кроме этого, мы получаем скомканный и оборванный сюжет с логическими несостыковками. Намерения поднявших бунт матросов не раскрыты, что они вообще собирались делать с захваченным кораблём – неясно. Кстати – герой довольно долго гадает, чем питаются мятежники, запертые на баке и отрезанные от запасов продовольствия, но ответа на этот вопрос так и не даётся (я вообще подумал про каннибализм). Оборвана и сюжетная линия трёх неизвестных моряков, подобранных во время шторма – кто они и откуда, читателю узнать не суждено.Складывается устойчивое впечатление, что „Мятеж на „Эльсиноре“ – это какое-то раннее произведение Лондона, долго пылившееся у него в столе и отданное издателю просто для того, чтобы избавиться от его назойливости (ну, и заработать денег) – примерно так делал Мартин Иден. Иначе как объяснить, что роман, опубликованный в 1914 году, существенно хуже более ранних „Морского волка“ (1906) и „Мартина Идена“ (1909)? Не говоря уже о том, что в „Морском волке“ через Волка Ларсена и ван Вейдена автор уверенно опровергает примерно те же идеи, которые он бодро проповедует через Патгёрста в „Мятеже“.Я читал „Мятеж на „Эльсиноре“ в переводе от издательства „Книжный клуб семейного досуга“, в котором роман продаётся на Литресе, и могу сказать, что он ужасен. Это именно тот случай, когда перевод ещё больше портит впечатление от и без того не слишком хорошей книги. Похоже, что текст не только не вычитывался редактором, но даже не сверялся хотя бы с Википедией. Джорджия переведена как Георгия, портовый город Балтимор превратился в Балтимору, Сиэтл называется то Сиэтлом, то Ситтлом – и всё это в одном и том же тексте. Фолклендские острова переводчик решил передать простой транслитерацией с английского – Фалкланды. А ещё меня терзает стойкое подозрение, что название корабля „Elsinore“ правильно переводится как „Эльсинор“, по аналогии с названием замка принца Гамлета, а не „Эльсинора“, как посчитал переводчик, фамилия которого, кстати, нигде не указана. А ещё он подарил нам „деревянные бом-брамсели“. Хотел бы я посмотреть на паруса, сделанные из дерева. В оригинале, судя по контексту, речь шла о деревянных брам-стеньгах. Встретился ещё очаровательный оборот «всплески волн наводняют мои открытые иллюминаторы“. Перевод названий оружия просто чудовищен. S&W .38 превратился в 32-зарядный «Смит и Вессон“, винтовка калибра .22 – в 22-зарядную винтовку, «Кольт“ калибра .44 – в 44-автоматический кольт. Переводчик очень плохо разбирается в морском деле, ничего не понимает в оружейной системе англоязычных стран… чего ради он вообще взялся за перевод? Ради денег на пропитание? Имеет право. Но редактор-то куда смотрел? Чудовищная халтура на каждом шагу.В общем, шла «Эльсинора“ из Балтиморы в Ситтл под деревянными бом-брамселями, пока волны наводняли её открытые иллюминаторы, и персонажи умирали от револьверных выстрелов, а читатели – от кровотечения из глаз. Грустно всё это, братцы-ёжики.