Джек Лондон
Английский с Джеком Лондоном. Любовь к жизни / Jack London. Love of Live
© И. Франк, 2022
© ООО «ИД ВКН». 2022
Как читать эту книгу
Уважаемые читатели!
Перед вами – НЕ очередное учебное пособие на основе исковерканного (сокращенного, упрощенного и т. п.) авторского текста.
Перед вами прежде всего – интересная книга на иностранном языке, причем на настоящем, «живом» языке, в оригинальном, авторском варианте.
От вас вовсе не требуется «сесть за стол и приступить к занятиям». Эту книгу можно читать где угодно, например, в метро или лежа на диване, отдыхая после работы. Потому что уникальность метода как раз и заключается в том, что запоминание иностранных слов и выражений происходит подспудно, за счет их повторяемости, без СПЕЦИАЛЬНОГО заучивания и необходимости использовать словарь.
Существует множество предрассудков на тему изучения иностранных языков. Что их могут учить только люди с определенным складом ума (особенно второй, третий язык и т. д.), что делать это нужно чуть ли не с пеленок и, самое главное, что в целом это сложное и довольно-таки нудное занятие.
Но ведь это не так! И успешное применение Метода чтения Ильи Франка в течение многих лет доказывает: начать читать интересные книги на иностранном языке может каждый!
Причем
на любом языке,
в любом возрасте,
а также с любым уровнем подготовки (начиная с «нулевого»)!
Сегодня наш Метод обучающего чтения – это четыреста книг на шестидесяти языках мира. И миллионы читателей, поверивших в свои силы!
Итак, «как это работает»?
Откройте, пожалуйста, любую страницу этой книги. Вы видите, что текст разбит на отрывки. Сначала идет адаптированный отрывок – текст с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексико-грамматическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок.
Если вы только начали осваивать английский язык, то вам сначала нужно читать текст с подсказками, затем – тот же текст без подсказок. Если при этом вы забыли значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то не обязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно вам еще встретится. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время – пусть короткое – вы «плывете без доски». После того как вы прочитаете неадаптированный текст, нужно читать следующий, адаптированный. И так далее. Возвращаться назад – с целью повторения – НЕ НУЖНО! Просто продолжайте читать ДАЛЬШЕ.
Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует! По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», вы можете поступить наоборот: сначала читать неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля».
Язык по своей природе – средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются – либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно.
Для запоминания нужны не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторять слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно – за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» – этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, – это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги!
Главная беда всех изучающих долгие годы какой-либо один язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык – не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение по-английски – вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку – на нее надо быстро взбежать! Пока не взбежите – будете скатываться. Если вы достигли такого момента, когда свободно читаете, то вы уже не потеряете этот навык и не забудете лексику, даже если возобновите чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучили – тогда все выветрится.
А что делать с грамматикой? Собственно, для понимания текста, снабженного такими подсказками, основательное знание грамматики не требуется – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно, зная всего лишь правила чтения и самые азы грамматики.
Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать на иностранном языке (теперь уже действительно просто поглядывая в словарь)!
Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста, по электронному адресу frank@franklang.ru
Love of Life
(Любовь к жизни [1])
“This out of all will remain —
They have lived and have tossed[2]
So much of the game will be gain,
Though the gold of the dice has been lost”
«Это останется из всего —
Они жили и бросали кости:
Так много из игры будет выиграно,
Хотя золото костей проиграно».
They limped painfully down the bank (они с мучениями спустились, хромая, по берегу; to limp – хромать, прихрамывать; медленно двигаться, с трудом передвигаться), and once the foremost of the two men staggered among the rough-strewn rocks (и один раз передовой из двоих мужчин пошатнулся среди неровно разбросанных/разбросанных ухабами скал; to strew – разбрасывать; rough – грубый; неровный, ухабистый). They were tired and weak (они были уставшими и слабыми), and their faces had the drawn expression of patience (а их лица имели = на их лицах было натянутое выражение терпения; to draw – тянуть, тащить) which comes of hardship long endured (которое появляется от долго сносимых невзгод; hardship – трудность, трудности, неприятность, неприятности; невзгоды, лишения; муки, тяготы жизни; to endure – терпеть, сносить). They were heavily burdened with blanket packs which were strapped to their shoulders (они были тяжело нагружены вьюками одеял, которые были привязаны ремнями к их плечам). Head-straps, passing across the forehead, helped support these packs (головные ремни, проходя по лбу, помогали поддерживать эти вьюки). Each man carried a rifle (каждый мужчина нес ружье). They walked in a stooped posture (они шли ссутулившись: «в ссутуленном положении»), the shoulders well forward, the head still farther forward (плечи /выдвинуты/ сильно вперед, голова еще дальше впереди), the eyes bent upon the ground (глаза устремлены к земле; to be bent on – устремлять свои помыслы на что-либо; стремиться к чему-либо; to bend – гнуть; поворачивать; прилагать).
“I wish we had just about two of them cartridges (жаль, что у нас нет хотя бы парочки тех патронов: «я желаю, чтобы мы имели лишь около двух из тех патронов») that’s layin’ in that cache of ours (которые лежат в том нашем запасе /провианта/; cache – запас провианта, оставленный научной экспедицией в скрытом месте для обратного пути или для других экспедиций /чаще всего о первых арктических экспедициях/),” said the second man (сказал второй мужчина).
patience [‘peɪʃǝns], endure [ɪn’djʋǝ], posture [‘pɒsʧǝ]
They limped painfully down the bank, and once the foremost of the two men staggered among the rough-strewn rocks. They were tired and weak, and their faces had the drawn expression of patience which comes of hardship long endured. They were heavily burdened with blanket packs which were strapped to their shoulders. Head-straps, passing across the forehead, helped support these packs. Each man carried a rifle. They walked in a stooped posture, the shoulders well forward, the head still farther forward, the eyes bent upon the ground.
“I wish we had just about two of them cartridges that’s layin’ in that cache of ours,” said the second man.
His voice was utterly and drearily expressionless (его голос был крайне /и/ уныло невыразительным). He spoke without enthusiasm (он говорил без воодушевления); and the first man, limping into the milky stream (и первый мужчина, тяжело шагнув в молочный поток) that foamed over the rocks (который пенился через = среди скал), vouchsafed no reply (не соизволил ответить; to vouchsafe – удостаивать; соизволить).
The other man followed at his heels (другой мужчина следовал за ним по пятам). They did not remove their foot-gear (они не сняли обувь; gear – одежда; принадлежности), though the water was icy cold (хотя вода была холодной, как лед) – so cold that their ankles ached and their feet went numb (такой холодной, что у них заболели лодыжки, а их ступни онемели; numb – онемелый, оцепенелый, неподвижный). In places the water dashed against their knees (в некоторых местах вода билась об их колени; to dash – разбивать/ся/ /обычно с силой и грохотом/; хлестать; брызгать, плескать), and both men staggered for footing (и оба человека зашатались для = в поисках опоры /для ног/; footing – опора для ноги).
The man who followed slipped on a smooth boulder (мужчина, шедший вторым: «который следовал» поскользнулся на гладкой гальке), nearly fell (чуть не упал: «почти упал»), but recovered himself with a violent effort (но удержался неистовым усилием; to recover – возвращать/ся/ исходное положение; violent – неистовый; интенсивный, сильный), at the same time uttering a sharp exclamation of pain (в то же время издав резкий крик боли; sharp – острый; резкий; exclamation – восклицание). He seemed faint and dizzy and put out his free hand while he reeled (казалось, он испытывает головокружение и вот-вот потеряет сознание, и он выпростал свободную руку, когда пошатнулся/пошатнувшись; faint – чувствующий головокружение, слабость; to faint – падать в обморок, терять сознание; dizzy – испытывающий/чувствующий головокружение), as though seeking support against the air (как будто пытаясь опереться о воздух; to seek – искать, разыскивать; предпринимать попытку, пытаться; support – поддержка). When he had steadied himself he stepped forward (когда он удержал равновесие, он шагнул вперед; to steady – приходить в устойчивое состояние), but reeled again and nearly fell (но снова пошатнулся и чуть не упал). Then he stood still and looked at the other man (тогда он остановился и посмотрел на другого мужчину), who had never turned his head (который никогда = так и не повернул головы).
enthusiasm [ɪn’θju:zɪæzm], ache [eɪk], numb [nʌm]
His voice was utterly and drearily expressionless. He spoke without enthusiasm; and the first man, limping into the milky stream that foamed over the rocks, vouchsafed no reply.
The other man followed at his heels. They did not remove their foot-gear, though the water was icy cold – so cold that their ankles ached and their feet went numb. In places the water dashed against their knees, and both men staggered for footing.
The man who followed slipped on a smooth boulder, nearly fell, but recovered himself with a violent effort, at the same time uttering a sharp exclamation of pain. He seemed faint and dizzy and put out his free hand while he reeled, as though seeking support against the air. When he had steadied himself he stepped forward, but reeled again and nearly fell. Then he stood still and looked at the other man, who had never turned his head.
The man stood still for fully a minute (мужчина постоял целую минуту), as though debating with himself (как будто споря с собой/обсуждая что-то с самим собой; to debate – обсуждать, дискутировать, полемизировать; спорить). Then he called out (затем он /вы/крикнул):
“I say, Bill (послушай: «я говорю», Билл), I’ve sprained my ankle (я вывихнул лодыжку).”
Bill staggered on through the milky water (Бил шел шатаясь дальше сквозь молочную воду; to stagger – идти шатаясь). He did not look around (он не обернулся). The man watched him go (мужчина смотрел, как он уходит), and though his face was expressionless as ever (и хотя его лицо было невыразительным, как всегда; expression – выражение), his eyes were like the eyes of a wounded deer (его глаза были = стали похожими на глаза раненого оленя).
The other man limped up the farther bank and continued straight on without looking back (другой мужчина тяжело поднялся на другой берег и продолжал идти прямо вперед, не оборачиваясь; farther – далекий; дальний /из двух имеющихся/). The man in the stream watched him (человек в потоке наблюдал за ним). His lips trembled a little (его губы немного задрожали), so that the rough thatch of brown hair which covered them was visibly agitated (так что грубая солома коричневых волос, которая покрывала их, заметно затряслась: «была заметно сотрясаема»; to agitate – трясти; взбалтывать, сотрясать; thatch – солома, тростник /как материал для кровли крыши/). His tongue even strayed out to moisten them (его язык даже выбрался наружу, чтобы облизать их; to stray – блуждать; бродить; to moisten the lips – облизать губы).
wounded [‘wu:ndɪd], rough [rʌf], tongue [tʌŋ]
The man stood still for fully a minute, as though debating with himself. Then he called out:
“I say, Bill, I’ve sprained my ankle.”
Bill staggered on through the milky water. He did not look around. The man watched him go, and though his face was expressionless as ever, his eyes were like the eyes of a wounded deer.
The other man limped up the farther bank and continued straight on without looking back. The man in the stream watched him. His lips trembled a little, so that the rough thatch of brown hair which covered them was visibly agitated. His tongue even strayed out to moisten them.
“Bill!” he cried out (Билл! – выкрикнул он). It was the pleading cry of a strong man in distress (это был умоляющий крик сильного мужчины в нужде; distress – физическая боль, недомогание; затруднительное положение, стесненные обстоятельства), but Bill’s head did not turn (но голова Билла не повернулась). The man watched him go (мужчина смотрел, как тот уходит), limping grotesquely and lurching forward with stammering gait up the slow slope toward the soft sky-line of the low-lying hill (нелепо прихрамывая и идя вперед шаткой, спотыкающейся походкой вверх по пологому склону к нечеткому силуэту низко лежащего холма; to lurch – идти шатаясь, пошатываться; to stammer – запинаться; soft – приятный для глаз; мягкий, приглушенный /о цвете и т. п./; неконтрастный; sky-line – контур, силуэт на фоне неба /здания или др. предметов/). He watched him go (он наблюдал за его уходом) till he passed over the crest and disappeared (пока тот не перевалил через гребень и не исчез; to pass – пересекать, переходить, переезжать; переправляться). Then he turned his gaze and slowly took in the circle of the world (потом он отвернул свой взгляд и медленно осмотрел жизненное пространство: «круг мира»; to take in – смотреть, видеть: «брать в себя /зрением/»; circle – круг; область, сфера; округа) that remained to him now that Bill was gone (которое осталось ему теперь, когда Билл ушел; to be gone – уйти, пропасть, исчезнуть: «быть ушедшим»).
plead [pli:d], head [hed], disappear [,dɪsǝ’pɪǝ]
“Bill!” he cried out. It was the pleading cry of a strong man in distress, but Bill’s head did not turn. The man watched him go, limping grotesquely and lurching forward with stammering gait up the slow slope toward the soft sky-line of the low-lying hill. He watched him go till he passed over the crest and disappeared. Then he turned his gaze and slowly took in the circle of the world that remained to him now that Bill was gone.
Near the horizon the sun was smouldering dimly (возле горизонта тускло тлело солнце), almost obscured by formless mists and vapors (почти скрытое бесформенной дымкой и туманом; vapor – пар; пары; испарения), which gave an impression of mass and density without outline or tangibility (которые давали = создавали впечатление массы и плотности без контура и осязаемости; tangible – осязаемый, вещественный, материальный). The man pulled out his watch (человек вытащил свои часы), the while resting his weight on one leg (покуда возложив = переместив свой вес на одну ногу; to rest – отдыхать, давать отдых, покой; опирать/ся/; класть, прислонять). It was four o’clock (было четыре часа), and as the season was near the last of July or first of August (а так как время года было около последних чисел июля или первых чисел августа), – he did not know the precise date within a week or two (он не знал точную дату в пределах недели или двух), – he knew that the sun roughly marked the northwest (он знал, что солнце приблизительно обозначало северо-запад; roughly – грубо; приблизительно). He looked to the south and knew (он посмотрел на юг и понял) that somewhere beyond those bleak hills lay the Great Bear Lake (что где-то там, за теми незащищенными от ветра холмами находится Большое Медвежье озеро; bleak – открытый, незащищенный от ветра; холодный, промозглый; унылый, гнетущий, безрадостный; to lie – лежать; находиться, быть расположенным; простираться); also, he knew that in that direction the Arctic Circle cut its forbidding way across the Canadian Barrens (к тому же он знал, что в том направлении Полярный круг проложил свой неприступный/грозный путь через Канадские пустоши; to cut – резать, прорезать; forbidding – угрожающий; грозный, страшный, жестокий, зловещий; недоступный, неприступный). This stream in which he stood was a feeder to the Coppermine River (этот поток, в котором он стоял, был притоком реки Коппермайн[3]; feeder – кормилец; приток /у реки/; to feed – кормить), which in turn flowed north and emptied into Coronation Gulf and the Arctic Ocean (которая в свою очередь текла на север и впадала в залив Коронации и Северный Ледовитый океан; empty – пустой, полый; to empty – опорожнять; выливать; впадать /о реке/). He had never been there (он никогда не был там), but he had seen it (но он видел его), once, on a Hudson Bay Company chart (однажды на карте компании «Гудзонов залив»).
horizon [hǝ’raɪzn], south [saʋθ], beyond [bɪ’jɒnd]
Near the horizon the sun was smouldering dimly, almost obscured by formless mists and vapors, which gave an impression of mass and density without outline or tangibility. The man pulled out his watch, the while resting his weight on one leg. It was four o’clock, and as the season was near the last of July or first of August, – he did not know the precise date within a week or two, – he knew that the sun roughly marked the northwest. He looked to the south and knew that somewhere beyond those bleak hills lay the Great Bear Lake; also, he knew that in that direction the Arctic Circle cut its forbidding way across the Canadian Barrens. This stream in which he stood was a feeder to the Coppermine River, which in turn flowed north and emptied into Coronation Gulf and the Arctic Ocean. He had never been there, but he had seen it, once, on a Hudson Bay Company chart.
Again his gaze completed the circle of the world about him (еще раз его пристальный взгляд завершил = обошел до конца круг жизненного пространства вокруг него; to complete – завершить, закончить, выполнить). It was not a heartening spectacle (это было не ободряющее зрелище; to hearten – воодушевлять, вдохновлять; ободрять). Everywhere was soft sky-line (повсюду был расплывчатый: «мягкий» горизонт). The hills were all low-lying (все холмы были низкими). There were no trees, no shrubs, no grasses (не было деревьев, кустарников, травы) – naught but a tremendous and terrible desolation (ничего, кроме жуткого и ужасного одиночества; tremendous – жуткий, страшный, ужасный) that sent fear swiftly dawning into his eyes (которое слало страх, быстро зарождающийся в его глазах; to dawn – начинаться; проявляться; зарождаться; становиться ясным, проясняться; доходить).
“Bill!” he whispered (Билл! – прошептал он), once and twice; “Bill (один раз и дважды: Билл)!”
complete [kǝm’pli:t], hearten [hɑ:tn], once [wʌns]
Again his gaze completed the circle of the world about him. It was not a heartening spectacle. Everywhere was soft sky-line. The hills were all low-lying. There were no trees, no shrubs, no grasses – naught but a tremendous and terrible desolation that sent fear swiftly dawning into his eyes.
“Bill!” he whispered, once and twice; “Bill!”
He cowered in the midst of the milky water (он съежился посреди мутной: «молочной» воды), as though the vastness were pressing in upon him with overwhelming force (как будто безбрежность = безбрежный простор давил на него с подавляющей силой; vast – обширный, громадный; безбрежный, пространный; to overwhelm – уст. переворачивать кверх ногами; подавлять, сокрушать, разбивать /то, что сопротивляется/; ошеломлять, поражать, потрясать), brutally crushing him with its complacent awfulness (жестоко сокрушая его своим самодовольным ужасом; awful – страшный, ужасный; awe – страх, трепет, благоговение). He began to shake as with an ague-fit (он начал трястись, как от приступа лихорадки; ague – малярия, лихорадка; лихорадочный озноб), till the gun fell from his hand with a splash (пока ружье не выпало с плеском из его руки). This served to rouse him (это помогло пробудить его = это встряхнуло его; to serve – оказывать помощь, помогать; to rouse – будить, пробуждать). He fought with his fear and pulled himself together (он сразился со своим страхом и взял себя в руки; to fight – бороться, сражаться; to pull oneself together – взять себя в руки, собраться с духом: «стянуть себя вместе = воедино»; to pull – тянуть), groping in the water and recovering the weapon (пошарив в воде и вновь найдя оружие; to grope – искать; нащупывать; to recover – вновь обретать; возвращать, получать обратно). He hitched his pack farther over on his left shoulder (он перебросил свой тюк дальше за левое плечо), so as to take a portion of its weight from off the injured ankle (так чтобы убрать часть его веса с поврежденной лодыжки). Then he proceeded, slowly and carefully (затем он продолжил движение, медленно и осторожно; to proceed – продолжить движение /в определенном направлении после остановки/), wincing with pain, to the bank (морщась от боли, к берегу; to wince – вздрагивать, морщиться /от боли/).
cower [‘kaʋǝ], overwhelming [,ǝʋvǝ’welmɪŋ], ague [‘eɪɡju:]
He cowered in the midst of the milky water, as though the vastness were pressing in upon him with overwhelming force, brutally crushing him with its complacent awfulness. He began to shake as with an ague-fit, till the gun fell from his hand with a splash. This served to rouse him. He fought with his fear and pulled himself together, groping in the water and recovering the weapon. He hitched his pack farther over on his left shoulder, so as to take a portion of its weight from off the injured ankle. Then he proceeded, slowly and carefully, wincing with pain, to the bank.
He did not stop (он не останавливался). With a desperation that was madness (с отчаянием, которое было безумием), unmindful of the pain (не обращая внимания на боль; unmindful – забывчивый, невнимательный; mind – разум; память), he hurried up the slope to the crest of the hill (он поспешил вверх по склону к гребню холма) over which his comrade had disappeared (за которым исчез его товарищ) – more grotesque and comical by far than that limping, jerking comrade (намного более нелепый и комичный, чем тот хромающий, двигающийся резкими толчками товарищ; to jerk – двигаться резкими толчками; дергаться). But at the crest he saw a shallow valley, empty of life (но на гребне он увидел плоскую долину, лишенную жизни; empty – пустой, полый; необитаемый, нежилой, незанятый, свободный). He fought with his fear again (он снова сразился со своим страхом = ему снова пришлось бороться со своим страхом; to fight), overcame it (преодолел его), hitched the pack still farther over on his left shoulder (переместил тюк еще дальше на левом плече), and lurched on down the slope (и пошел, шатаясь, дальше вниз по склону).
unmindful [ʌn’maɪndfʋl], comrade [‘kɒmreɪd], valley [‘vælɪ]
He did not stop. With a desperation that was madness, unmindful of the pain, he hurried up the slope to the crest of the hill over which his comrade had disappeared – more grotesque and comical by far than that limping, jerking comrade. But at the crest he saw a shallow valley, empty of life. He fought with his fear again, overcame it, hitched the pack still farther over on his left shoulder, and lurched on down the slope.
The bottom of the valley was soggy with water (дно долины было болотистым от воды; soggy – промокший насквозь; пропитанный влагой; болотистый, топкий /о земле, грунте/), which the thick moss held, spongelike, close to the surface (которую удерживал густой мох, похожий на губку, расположенный близко к почве = росший у самой почвы; close – близко расположенный; sponge – губка; surface – поверхность). This water squirted out from under his feet at every step (эта вода била струей из-под его ног при каждом шаге; to squirt out – бить струей; squirt – струя), and each time he lifted a foot the action culminated in a sucking sound (и каждый раз, как он поднимал ногу, действие венчал чмокающий звук; sucking – всасывающий, сосущий; to suck – сосать; to culminate – достигнуть высшей точки, кульминации, апогея; венчать, завершать, стать завершением) as the wet moss reluctantly released its grip (когда мокрый мох неохотно разжимал свою хватку; to release – освобождать; отпускать, выпускать, пускать). He picked his way from muskeg to muskeg (он осторожно продвигался от трясины к трясине; to pick one’s way – выбирать дорогу, продвигаться вперед с большой осторожностью), and followed the other man’s footsteps along and across the rocky ledges (и шел по шагам другого мужчины вдоль скалистых выступов и через них; to follow – следовать, идти за) which thrust like islets through the sea of moss (которые раскинулись, как островки, по морю мха; to thrust – колоть; совать; развертывать/ся/, раскидывать/ся/, простирать/ся/, протягивать/ся/).
surface [‘sǝ:fɪs], every [‘evrɪ], islet [‘aɪlɪt]
The bottom of the valley was soggy with water, which the thick moss held, spongelike, close to the surface. This water squirted out from under his feet at every step, and each time he lifted a foot the action culminated in a sucking sound as the wet moss reluctantly released its grip. He picked his way from muskeg to muskeg, and followed the other man’s footsteps along and across the rocky ledges which thrust like islets through the sea of moss.
Though alone, he was not lost (хоть и один, он не заблудился; to lose – терять; проигрывать; lost – потерянный, заблудившийся). Farther on he knew he would come to where dead spruce and fir, very small and weazened (дальше, он знал, он придет к тому месту, где мертвые ели и пихты, очень маленькие и высохшие), bordered the shore of a little lake, the titchin-nichilie (окаймляют берег небольшого озера «тичин-ничили»), in the tongue of the country, the “land of little sticks (на языке этой местности «земля прутиков»; stick – палка, прут).” And into that lake flowed a small stream (а в то озеро впадала маленькая речушка), the water of which was not milky (вода которой не была молочно-мутной). There was rush-grass on that stream (на той речке был = рос тростник) – this he remembered well (это он помнил хорошо) – but no timber (но никакого леса; timber – лесоматериалы; строевой лес; древесина), and he would follow it till its first trickle ceased at a divide (и он будет идти по ней, пока ее первая струйка не закончится на водоразделе; to cease – переставать /делать что-либо/, прекращать/ся/). He would cross this divide to the first trickle of another stream (он перейдет этот водораздел до первой струйки другого потока), flowing to the west (текущего на запад), which he would follow (за которым он будет идти) until it emptied into the river Dease (пока тот не впадет в реку Диз), and here he would find a cache under an upturned canoe and piled over with many rocks (и здесь он найдет /тайный/ запас = припасы под перевернутым каноэ и заваленный большим количеством камней; to pile over – заваливать, наваливать; pile – куча, груда). And in this cache would be ammunition for his empty gun (а в этом запасе будут боеприпасы для его пустого ружья), fish-hooks and lines, a small net (рыболовные крючки и лески, небольшая сеть) – all the utilities for the killing and snaring of food (все полезные вещи для убийства и ловли еды; snare – западня, капкан, ловушка, силок; to snare – поймать в ловушку, силки /птицу, небольшого зверька/). Also, he would find flour (также он найдет муку), – not much (немного), – a piece of bacon, and some beans (кусок бекона и немного бобов).
cease [si:s], cache [kæʃ], flour [‘flaʋǝ]
Though alone, he was not lost. Farther on he knew he would come to where dead spruce and fir, very small and weazened, bordered the shore of a little lake, the titchin-nichilie, in the tongue of the country, the “land of little sticks.” And into that lake flowed a small stream, the water of which was not milky. There was rush-grass on that stream – this he remembered well – but no timber, and he would follow it till its first trickle ceased at a divide. He would cross this divide to the first trickle of another stream, flowing to the west, which he would follow until it emptied into the river Dease, and here he would find a cache under an upturned canoe and piled over with many rocks. And in this cache would be ammunition for his empty gun, fish-hooks and lines, a small net – all the utilities for the killing and snaring of food. Also, he would find flour, – not much, – a piece of bacon, and some beans.
Bill would be waiting for him there (Билл будет ждать его там), and they would paddle away south down the Dease to the Great Bear Lake (и они уплывут на лодке на юг вниз по течению Диз к Большому Медвежьему озеру). And south across the lake they would go (и они поплывут на юг через озеро), ever south (все время на юг), till they gained the Mackenzie (пока не доберутся до Макензи). And south, still south, they would go (и они будут двигаться на юг, все еще на юг), while the winter raced vainly after them (в то время как зима будет напрасно гнаться за ними; to race – состязаться в скорости, пускаться наперегонки; мчаться, нестись, лететь), and the ice formed in the eddies (а лед будет образовываться в заводях), and the days grew chill and crisp (и дни будут становиться холодными и морозными; to grow – расти; становиться; crisp – завитой, кудрявый; жесткий; свежий, бодрящий, живительный; морозный), south to some warm Hudson Bay Company post (на юг к какому-нибудь теплому торговому посту компании «Гудзонов залив»), where timber grew tall and generous and there was grub without end (где лес рос высокий и обильный, и была бесконечная жратва = и было неограниченное количество жратвы; without end – бесконечный, бесконечно: «без конца»).
