Джеффри Дивер
Кресты у дороги
Полуостров для террористов почти неинтересен: нет крупных портов, только рыбацкие пристани; аэропорт всего один, и тот плотно охраняется. Однако месяц назад или около того с борта индонезийского сухогруза в порту Окленда пропал контейнер – его на грузовике вывезли в сторону Лос-Анджелеса. В отчете говорилось, якобы где-то в Салинасе контейнер опорожнили и груз отправился дальше на второй машине.
В контейнере вполне могли быть наркотики, оружие… или, как сообщил другой надежный источник, люди. Индонезия – одна из мусульманских стран, приют нескольких экстремистских религиозных ячеек. Понятно, отчего так всполошилось АНБ[5].
– Впрочем, – добавил О’Нил, – дела в офисе шерифа могут и подождать.
– Отлично, – сказал Оверби, довольный, что оперативная группа набрана. Когда намечается трудное расследование, он постоянно ищет, с кем разделить ответственность. Пусть даже вместе с ней придется делиться и славой.
А Дэнс просто приятно работать в команде с О’Нилом.
– Я заберу у Питера Беннингтона отчет об осмотре места преступления, – сказал О’Нил.
Он не великий специалист по судмедэкспертизе, однако в работе этот прожженный коп всегда полагается на традиционные методы: поиски, опросы и анализ мест преступлений. Если выхода нет – то и по голове настучит кому надо. Выбор средств, впрочем, не влияет на неизменно высокое качество работы старшего детектива. На его счету больше всего арестованных и – что важнее – осужденных преступников за всю историю офиса.
Дэнс сверилась с часами.
– Я опрошу свидетеля.
Какое-то время Оверби пораженно молчал.
– Свидетеля? Разве есть свидетель?
Дэнс не стала напоминать, что в голосовом сообщении говорилось и про свидетеля тоже.
– Представьте себе, есть, – ответила она, вешая на плечо сумочку и направляясь к выходу.
Глава 4
– Какая жалость, – сказала женщина.
Супруг мрачно взглянул на нее. Настроение испортили цены на бензин (семьдесят баксов!) и роскошный вид поля для гольфа (на Пеббл-Бич!), где не сыграешь, даже если жена отпустит. Меньше всего хотелось выслушивать разговоры о печальном, однако двадцать лет в браке сделали свое дело. Мужчина спросил:
– Ты о чем? – Вышло резковато, хотя жена на тон мужа внимания не обратила.
– Глянь туда.
Мужчина присмотрелся к пустой трассе, проходящей по территории леса. Жена тупо пялилась сквозь ветровое стекло, ни на что конкретное не указывая.
– Интересно, что произошло? – пробормотала она.
– С кем? – чуть не огрызнулся муж, закипая от гнева. Впрочем, зря. Впереди, ярдах в тридцати, он заметил памятник жертвам ДТП: перекошенный крест на обочине, а при нем темно-красные розы.
– Да, печально, – эхом отозвался мужчина. Он вспомнил о собственных детях-подростках, за которых переживал всякий раз, как они садились за руль. Не дай бог, с ними что-то случится…
Покачав головой, муж глянул на опечаленную жену. Зря нагрубил ей.
Когда машина проезжала мимо самодельного креста, женщина шепотом произнесла:
– Господи боже! Только-только погибли…
– Правда?
– Дата на табличке – сегодняшняя.
Мужчина поежился.
– Странно, – пробормотал он, ведя машину к пляжу, который знакомые рекомендовали как отличное место для пеших прогулок.
– В каком смысле, дорогой?
– Здесь ограничение по скорости тридцать пять миль в час. Насмерть никого не собьешь.
Супруга пожала плечами:
– Подростки. Напились, сели за руль и погнали…
Увидев крест, муж совершенно по-другому взглянул на жизнь. Мол, хорош дуться, мужик, у тебя еще пять дней отпуска, и ты в самой прекрасной части Калифорнии! А мог бы сидеть в Портленде, в душном офисе, и вкалывать, ожидая головомойки от Лео на предстоящем собрании. И потом, ты за миллион лет не подобрался бы к Пеббл-Бич так близко. Хватит ныть!
Положив руку на колено жене, мужчина постарался забыть обо всем. Он вел машину дальше к пляжу, не заметив, как наполз туман и как утро сделалось серым.
Ведя машину по шоссе № 68, Кэтрин Дэнс позвонила детям, которых Стюарт, ее отец, как раз отвозил в дневной лагерь. Из-за утренней встречи пришлось оставить Уэса и Мегги ночевать у бабушки с дедушкой.
– Привет, мам! – сказала Мегги. – Можно, мы сегодня будем ужинать у Рози?
– Посмотрим. У меня срочное дело наметилось.
– Мы с бабулей делали спагетти. Из муки, яиц и воды. Дедуля говорит, мы слепили их из простых гридинентов. Что значит «из простых гридинентов»?
– Значит, что не из полуфабрикатов.
– Типа я знаю, что такое полуфабрикаты.
– Не говори «типа». Я и сама не знаю. Приеду – проверим по словарю.
– Ладно.
– Скоро увидимся, милая. Люблю тебя. Передай трубку брату.
– Мам, привет! – И Уэс затрещал про запланированный на сегодня теннисный матч.
Ну вот, взрослеет. Порой он все еще мамин сын, а порой – непослушный подросток. Отец умер два года назад, и Уэс только начал высвобождаться из-под пресса тяжелых эмоций. Мегги пережила потерю куда легче.
– Майкл в выходные пойдет в море на лодке?
– Уверена, что пойдет.
– Круто!
О’Нил собирался в субботу порыбачить с сынишкой Тайлером и позвал заодно Уэса. Анна, жена О’Нила, на рыбалку с ними ходила редко; Дэнс, которая страдала морской болезнью, тоже.
Она еще побеседовала с отцом: поблагодарив за то, что он понянчился с внуками, сказала, что новое дело будет отнимать уйму сил. Стюарт Дэнс, впрочем, не жаловался: детей дочери он любит, да и профессия позволяет проводить с ними достаточно времени. Морской биолог на полставки, дед легко может выкроить свободный денек. Сегодня, однако, ему назначили встречу при океанариуме, и Стюарт договорился с дочерью, что забросит внуков после лагеря к бабушке.
Каждый день Дэнс благодарила судьбу и богов за любящую семью. При мысли о матерях-одиночках без опоры сердце обливается кровью.
Сбавив скорость, Дэнс повернула налево и остановилась на парковке при окружной больнице. У синих заградительных барьеров собралась куча народу.
Со вчерашнего дня протестующих сильно прибавилось.
Как и вчера – по сравнению с днем предыдущим.
Больница Монтерей-Бей знаменита: одна из лучших в округе и расположена чуть ли не в сказочном месте, посреди соснового леса. Здесь Дэнс рожала детей, здесь лежал отец после сложной операции, и здесь же, в морге, Дэнс опознала труп мужа.
Возле этой же больницы на Дэнс недавно напали – во время беспорядков, связанных с протестом.
Дэнс отправила в Салинас молодого сотрудника, Хуана Миллара – охранять Пелла. Бежав из здания суда, убийца напал на конвоира, и последнего с сильными ожогами доставили в больницу Монтерей-Бей. Тяжелое выдалось время – для перепуганной семьи Миллара, для Майкла О’Нила. И для самой Дэнс.
Она пришла взять показания у Хуана, и его старший брат Хулио набросился на нее. Обезумевший родственник возмутился бестактностью старшего агента. Ошеломленная нападением, но почти не пострадавшая, Дэнс сочла за благо не возбуждать против Хулио дело.
В конце концов Хуан дал показания и через несколько дней скончался. Доктора сочли, будто причина смерти – ожоги, что было бы естественно. Однако потом выяснилось: кто-то убил Хуана из жалости.
Дэнс скорбела, утешаясь мыслью, что даже если бы Хуан и выжил, то остался бы инвалидом. Постоянная боль, медицинские процедуры – разве это жизнь?! Опечалилась и мать Дэнс, Эди, служившая медсестрой в той же больнице. Дэнс хорошо помнила сцену: мама стоит на кухне и смотрит в пустоту. Что-то тревожит ее… Вскоре мама призналась: как-то она вошла в палату к Хуану, и в этот момент он пришел в сознание. Посмотрев на Эди умоляющим взглядом, юный офицер прошептал:
– Убейте меня.
Об этой милости Хуан, скорее всего, просил каждого, кто входил в палату.
И вскоре кто-то сжалился.
Личность убийцы так и не установили. И хотя офис шерифа проводил расследование, никто особенно не старался. Врачи заявили, якобы Хуану оставалось жить максимум месяц или два. Кто бы ни ввел Хуану яд, он поступил человечно.
Впрочем, противники эвтаназии общего мнения не разделяли. Они вышли на парковку перед больницей с портретами Иисуса Христа и Терри Скьяво, жительницы Флориды, коматозницы, в чье дело «О праве умереть с достоинством» вмешался конгресс Соединенных Штатов.
Надписи на плакатах осуждали эвтаназию и – до кучи – аборты. У больницы собрались главным образом члены движения «За жизнь» из Финикса. Примчались почти сразу, как юный офицер умер.
Интересно, хоть один из них понимает, как смешон протест за пределами больницы? Похоже, нет. Тут явно собрались люди без чувства юмора.
У входа Дэнс поздоровалась с главой секьюрити больницы, крупным афроамериканцем.
– Доброе утро, Генри. Смотрю, протестующих прибавилось.
– Утро доброе, агент Дэнс. – Бывший полицейский, Генри Бэскомб по привычке обращался к Дэнс по званию. Глянув на толпу, он усмехнулся: – Плодятся, что твои кролики.
– Кто зачинщик?
Бэскомб указал на костлявого лысеющего мужчину в центре толпы: двойной подбородок, сутана.
– Вон тот, священник. Преподобный Р. Сэмюэль Фиск. Он довольно знаменит. Приехал аж из самой Аризоны.
– Сэмюэль Фиск. Церковное имечко, ничего не скажешь.
Рядом с преподобным Дэнс заметила крупного рыжеволосого мужчину в застегнутом на все пуговицы темном костюме. Телохранитель.
– Жизнь священна! – выкрикнул кто-то в сторону телерепортеров.
– Священна! – подхватила толпа.
– Убийцы! – неожиданно зычно для своего хрупкого телосложения провозгласил Фиск.
Он не имел в виду Дэнс, однако женщина вздрогнула. Вспомнилось, как Хулио Миллар напал на нее в отделении интенсивной терапии.
– Убийцы!
Протестующие принялись хором скандировать:
– У-бий-цы! У-бий-цы!
К концу дня точно охрипнут.
– Удачи, – пожелала Дэнс шефу охраны. Тот с сомнением закатил глаза.
Внутри Дэнс огляделась, почти ожидая встретить мать. Спросив в регистратуре, куда идти, направилась к свидетелю по делу о кресте на обочине.
В палате с больничной койки на агента посмотрела светловолосая девушка-подросток.
– Здравствуй, Тэмми. Я Кэтрин Дэнс. – Агент улыбнулась. – Не возражаешь, если я войду?
Глава 5
Убийца допустил один промах.
Оставь он машину чуть дальше от дороги, приливная волна сделала бы свое дело и девушка умерла бы страшной смертью. Однако «тойота» застряла в рыхлом песке недостаточно близко от линии прибоя, и багажник наполнился водой лишь на шесть дюймов.
В четыре утра служащий местного аэропорта по пути на работу заметил на пляже отблеск металла и вызвал спасателей. Те вытащили из багажника чуть живую, едва не замерзшую насмерть девушку и быстро доставили в больницу.
– Итак, – начала Дэнс, – как себя чувствуешь?
– Вроде неплохо.
Дэнс пригляделась к Тэмми Фостер: спортивная, миловидная, хоть и бледненькая; лицо вытянутое, волосы прямые, белокурые; дерзкий носик, который при рождении девушки явно имел иную форму. У койки – косметичка, значит Тэмми редко показывается на людях ненакрашенной.
Дэнс предъявила значок.
– Неплохо держишься, – заметила она.
– Было так холодно, – ответила Тэмми Фостер. – Никогда так не мерзла. До сих пор страшно.
– Понимаю.
Девушка перевела взгляд на экран телевизора, по которому шла мыльная опера. Дэнс и сама частенько смотрела сериалы вместе с Мегги, когда дочка приходила из школы чересчур утомленной. «Мыльные оперы» тем и хороши, что пропустишь несколько серий, начнешь смотреть заново – и все ясно, понятно.
Дэнс присела возле койки и стала рассматривать шарики и цветы, машинально выискивая красные розы или подарки с религиозной символикой, открытки с крестами… Нет, ничего подобного Тэмми Фостер не прислали.
– Когда думаешь выписываться?
– Врачи говорят, можно сегодня или завтра.
– Как тебе врачи, кстати? Понравились?
Девушка хохотнула.
– В какую школу ты ходишь?
– Роберта Льюиса Стивенсона.
– Учишься в старших классах?
– Да, осенью перехожу.
Чтобы успокоить девушку, Дэнс заговорила о летних курсах, о планах насчет колледжа, о семье, спорте…
– Что думаешь делать на каникулах?
– Уже определилась. После этого… мы с мамой и сестрой едем во Флориду к бабушке. Через неделю. – Говорила Тэмми устало, и Дэнс поняла: меньше всего девушке сейчас хочется ехать во Флориду с домашними.
– Тэмми, поверь, мы правда ищем того, кто напал на тебя.
– Сволочь…
В знак согласия Дэнс приподняла бровь.
– Расскажи, что именно произошло.
Тэмми рассказала, как протусовалась в клубе до полуночи, потом вышла на парковку, и уже там кто-то подкрался к ней сзади. Заклеил ей скотчем рот, обмотал лентой руки и ноги, сунул в багажник и вывез на пляж.
– Оставил меня там, чтобы я захлебнулась. – Девушка смотрела в пустоту перед собой, а Дэнс, унаследовавшая от матери дар эмпатии, мгновенно ощутила весь пережитый Тэмми ужас: тебя запирают в багажнике и бросают на берегу в час прилива…
– Ты знаешь, кто похитил тебя?
Девушка покачала головой:
– Я только знаю, что произошло.
– Что же?
– Все из-за банд.
– Тебя хотел утопить член местной банды?
– Ну да. Каждый знает: хочешь вступить в банду – убей кого-нибудь. Если надо в банду латиносов – убей белую девчонку. Таковы правила.
– Думаешь, на тебя напал латинос?
– Уверена. Я не видела лица, но заметила руку: он смуглый. Не черный и не белый. Именно смуглый.
– Телосложение?
– Невысокий, примерно пять футов шесть дюймов. Очень сильный. Кстати… вчера я сказала, что убийца похитил меня в одиночку. Утром вспомнила: убийц было двое.
– Ты заметила двоих?
– Даже больше. Я чувствовала их присутствие. Ну, знаете, как бывает…
– Может, это была женщина?
– Может быть. Точно не скажу, перепугалась я тогда…
– Они трогали тебя?
– Когда запихивали в багажник. – В глазах девушки полыхнул гнев.
– По дороге что-нибудь запомнила?
– Нет, слишком боялась. Помню только, как в салоне машины что-то бряцало.
– Не в багажнике?
– Нет. Какие-то металлические инструменты. Я в «Пиле» видела, как людей мучают, и решила, что меня убьют, как в кино.
Велосипед. Убийца, наверное, привез его с собой и на нем же скрылся. Дэнс высказала догадку вслух, но Тэмми опровергла ее: на заднее сиденье «тойоты» велосипед якобы не влезет.
– Да и бряцало по-другому. Это не велик.
– Ясно, Тэмми, – сказала Дэнс, надевая очки.
Тэмми разглядывала цветы, открытки и плюшевых зверюшек, принесенных в подарок.
– Смотрите, что мне надарили, – добавила она. – Вон тот медведь – разве не прелесть?
– Милый, да… По-твоему, на тебя напали латиносы из местной банды?
– Ага. Правда… ну, знаете, теперь-то… для них вроде все кончено.
– Кончено?
– Ну, меня же не убили. Так, искупали маленько. – Тэмми рассмеялась, не глядя на Дэнс. – Латиносы сто пудов перепуганы. Обо мне во всех газетах пишут. Бандиты должны спрятаться. Может, они из города смылись.
У банд и правда есть обряды посвящения, которые порой включают убийство. Однако межрасовые распри здесь ни при чем – убирают членов банд-соперников или стукачей. И потом, план покушения на Тэмми чересчур тонок и художествен, а для банд время – деньги. Ненужную возню гангстеры себе позволить не могут.
Тэмми, скорее всего, сама не верит в версию с обрядом и бандой латиносов. Не верит девушка и в то, что убийца действовал не один.
Тэмми знает о нападавшем нечто иное.
Пора бы выяснить правду.
В самом начале специалист по кинесике составляет портрет клиента – наблюдает за человеком, за его телодвижениями, когда тот говорит правду: где в этот момент находятся руки, куда смотрят глаза, как часто субъект сглатывает, запинается ли, произносит ли «э-э-э», топает ли ногами, сутулится или держит спину прямо, колеблется ли перед ответом?
Установив список «правдивых» жестов, специалист заметит малейшие отклонения, если отвечающему придется солгать. Многие люди, когда врут, переживают стресс, боятся, и напряжение само собой проскальзывает в манере речи. Чарльз Дарвин, за сто лет до появления термина «кинесика», утверждал: «Подавленная эмоция находит выход в том или ином телодвижении».
Стоило Дэнс заговорить о личности убийцы, как язык тела Тэмми резко переменился: она беспокойно шевельнула ногами, дернула ступней. Лгунам сравнительно хорошо удается контролировать руки, но вот про ноги – особенно ступни и пальцы – они забывают.
Заметила Дэнс и другие изменения: в тоне голоса, жестах. Девушка теребила кончики прядей, прикасалась к губам, носу. Еще Тэмми стала делать много лишних отступлений в разговоре: запиналась, употребляла обобщенные утверждения (типа «каждый знает»), характерные для лгунов.
Убедившись, что девушка скрывает некую информацию, Кэтрин Дэнс перешла в аналитический режим. Метод достижения правды включает четыре этапа: во-первых, спросить себя, какова роль субъекта в происшедшем. Тэмми – жертва и свидетель. Все. Она не соучастник иного преступления и не пыталась инсценировать собственное убийство.
Во-вторых, каков мотив лжи. Ответ прост: Тэмми напугана, опасается последствий. Поведение типично для жертв преступлений, и оттого работа Дэнс становится легче, чем если бы Тэмми скрывала собственное криминальное прошлое.
В-третьих, каков тип личности субъекта. Дэнс нужно определить подход: вести себя агрессивно или мягко? Сразу перейти к делу или сначала предложить эмоциональную поддержку? Вести себя как друг или совершенно посторонний человек? Согласно типологии Майерс – Бриггс, Дэнс разделяла субъекты на экстравертов и интровертов, мыслящих и чувствующих, сенсориков и интуитов.
Разница между интровертом и экстравертом – в подходе. Экстраверт сначала действует и ждет результата поступка. Интроверт сначала анализирует ситуацию и только потом действует. Информацию человек собирает, либо опираясь на пять чувств (сенсорик), либо слушаясь внутренних импульсов (интуит). Решение принимает объективно, доверяя разуму, или же эмпатически.
Тэмми – девочка спортивная и, наверное, популярна в своей среде, однако незащищенность – в совокупности с нестабильной семейной обстановкой – сделала ее интровертом, который полагается на интуицию, чувства. Нахрапом ее не возьмешь. Тэмми замкнется в себе, и напор Дэнс ее травмирует.
Тут-то специалист по кинесике и должен задать себе четвертый вопрос: к какому типу лжецов относится субъект?
Есть несколько типов лжецов. Манипуляторы, лжецы с высокой оценкой по шкале макиавеллизма (в честь итальянского политика и философа, в буквальном смысле написавшего учебник по вероломству) не видят совершенно ничего порочного во лжи. Обманом добиваются желаемого в любви, политике, криминальной жизни и в своем деле очень успешны. Прочие типы включают социальных лжецов, которые лгут ради забавы, адаптаторов – беззащитных людей, стремящихся произвести на окружающих хорошее впечатление, и актеров, лгущих ради контроля.
Дэнс определила Тэмми как сочетание адаптатора и актера. Беззащитная, Тэмми хочет потешить свое хрупкое эго и избежать дурных последствий уголовного дела.
Как только ответы на все четыре вопроса получены, специалист по кинесике продолжает расспрашивать субъекта, отмечая про себя те пункты, на которых субъект прокололся. Затем возвращается к вызывающим стресс вопросам и задает их, отслеживая реакцию на возрастающее давление: злоба, защита, уныние или попытки выкрутиться? Каждое из состояний требует определенного подхода, дабы вытянуть силой или заставить хитростью раскрыть правду. Чем, собственно, Дэнс и занимается – сидя прямо, на комфортном для Тэмми расстоянии от койки. Так девушка почувствует себя неловко, но не испугается.
Дэнс улыбнулась, надев очки в серой оправе. Сейчас очки в оправе черной – «очки хищника», идущие в ход против «Макиавелли», – не сгодятся.
– Все, что ты сообщила, Тэмми, очень полезно. Спасибо за сотрудничество.
Девушка улыбнулась, глянув при этом на дверь. Ага, чувствует вину.
– Остался один момент, – добавила Дэнс. – Эксперты предоставили отчет… как в сериале «Место преступления», знаешь?
– Ну да, смотрю его.
– Тебе который больше нравится?
– Оригинальный. Про Лас-Вегас.
– Говорят, он лучший. – Сама Дэнс не видела ни серии. – Ладно, в отчете сказано, что ни на пляже, ни на стоянке не могло быть двух похитителей.
– Ну говорю же, я… просто почувствовала.
– Еще вопрос. На песке мы не нашли следов другой машины, и нам любопытно, как же преступник покинул пляж. Давай вернемся к версии с велосипедом. Ты сомневаешься, что в машине на заднем сиденье бряцал велосипед, однако представь: вдруг это был именно велосипед?
– Велосипед?
Если человек повторяет вопрос, он лжет: тянет время, пытаясь придумать правдоподобный ответ.
– Сомневаюсь. Как можно в машину втиснуть велосипед? – Ответила Тэмми слишком быстро и категорично. Верит, что убийца мог скрыться с пляжа на велосипеде, хотя и отрицает такую возможность. Почему?
Дэнс выгнула бровь.
– Не знаю. У моего соседа тоже «камри». Большая машина.
Девушка прищурилась. Удивляется, откуда Дэнс известна марка машины. Агент хорошо подготовилась: ей удалось заставить Тэмми нервничать. Девушка отвернулась и посмотрела в окно – ищет пути к отступлению, хочет бежать от страха и мандража.
Дэнс нащупала нужную ниточку. Пульс участился.
– Может быть, – ответила наконец Тэмми. – Не знаю.
– Значит, нападавший все-таки мог уехать на велосипеде. Это сужает круг подозреваемых. Убийца вполне может быть твоего возраста или младше тебя. Взрослые тоже ездят на велосипедах, но подростки-то чаще. О, не мог ли напасть на тебя кто-то, кто учится с тобой в школе?
– Со мной в школе?! Нет. Мои знакомые до такого не додумаются.
– Тебя не запугивали? Ты ни с кем не поцапалась?
– Ну, Брианна Креншоу взбесилась, когда я обошла ее на соревнованиях по чирлидингу. Зато она захомутала Дэйви Уилкокса, который мне нравился. Мы с ней квиты. – Тэмми подавила смешок.
Дэнс улыбнулась в ответ.
– На меня точно бандиты напали. Уверена. – Глаза у Тэмми расширились. – Постойте, я вспомнила. Убийца звонил – главарю, наверное. Я слышала, как он открыл сотик и произнес: «Ella esta en el coche».
«Девчонка в машине», – перевела про себя Дэнс.
– Ты знаешь, что значит эта фраза?
– Типа «я сунул ее в машину».
– Изучаешь испанский?
– Ага. – Тэмми говорила очень быстро, тоном выше обычного, и неотрывно смотрела на агента. При этом девушка убрала от лица прядку, а рука задержалась у губ.
Фраза на испанском – откровенная ложь.
– Я думаю так, – медленно заговорила Дэнс. – Нападавший только притворялся членом банды. Не хотел быть узнанным. То есть у него личный мотив.
– Личный?
– Надеюсь, тут ты мне поможешь. Ты не успела разглядеть похитителя?
– Нет. Он держался позади меня, и на парковке было очень темно. И почему освещение не наладили? Надо подать на клуб в суд. Мой папа – юрист в Сан-Матео.
Гневаясь, Тэмми хотела задать расспросам Дэнс иное направление. Она начала о чем-то догадываться.
– Может, ты заметила отражение в заднем стекле машины?
Девушка замотала головой.
– Хотя бы на миг? – не сдавалась Дэнс. – Постарайся вспомнить. По ночам у нас обычно холодно – вряд ли нападавший носил футболку. На нем была куртка? Кожаная, матерчатая? Или свитер? Толстовка? Балахон?
Тэмми вновь принялась все отрицать, однако некоторые из ее «нет» отличались от прочих.
Девушка периодически стреляла глазами в сторону букета с открыткой:
Давай быстрее поправляйся – и в задницу эту больницу. С любовью, Дж., П. и Стервочка.
Кэтрин Дэнс считала себя успешным специалистом, который добивается результата благодаря тщательной подготовке и тому, что не принимает ответов типа «нет». Правда, временами разум выдавал финты: бывало, Дэнс собирает потихоньку факты, анализирует впечатления, а потом оп! – и приходит внезапный ответ. Словно по волшебству.
Интуитивное озарение.
Сейчас был точно такой момент. Дэнс заметила, каким тревожным взглядом Тэмми смотрит на букет.
«Используем шанс».
– Знаешь, Тэмми, тот, кто напал на тебя, оставил у дороги крест. Своего рода послание.
Глаза у девушки округлились.
Есть, попалась! О кресте Тэмми знает.
Дэнс продолжила импровизировать.
– Подобные послания оставляют те, кто знаком с жертвой.
– Я… я слышала, как он говорил по-испански.
Ложь, откровенная ложь. Однако людям личностного типа, как у Тэмми, надо оставлять путь к отступлению, иначе они полностью замыкаются в себе.
– Конечно, я верю, – произнесла Дэнс. – И все же, думаю, он маскировался. Не хотел, чтобы ты узнала его.
Бедная Тэмми, на нее жалко смотреть.
Кто же напугал ее столь сильно?
– Во-первых, Тэмми, позволь заверить тебя: мы обеспечим защиту. Кто бы ни совершил похищение, тебя ему не получить. Мы оставим полицейского у палаты и второго – у вашего дома. Охрана не уйдет, пока мы не схватим преступника.
В глазах девушки проскользнуло облегчение.
– Есть одна мысль, – предположила Дэнс. – Как насчет сталкера? Ты красивая. Спорю, тебе надо остерегаться навязчивых поклонников.
Тэмми улыбнулась – осторожно, хотя комплимент ей польстил.
– Тебя донимал кто-нибудь?
Юный субъект медлит. Значит, подобрались близко. Очень близко.
И тут Тэмми сорвалась.
– Нет.
Сдала назад и Дэнс.
– Проблемы в семье? – Есть такая вероятность, и ее надо проработать. Родители Тэмми развелись (успев подраться в зале суда), старший брат живет вне дома, у дяди есть приводы за домашнее насилие.
Впрочем, по глазам Тэмми видно: семья не при делах.
«Хорошо, работаем дальше».
– Никто не доставал, не сыпал мейлами? Может, кто-то из онлайн-френдов? В «Фейсбуке», «Майспейс»? Такое часто случается.
– Не со мной. Я в Сети нечасто бываю. – Говоря так, Тэмми щелкала ногтем о ноготь, а это равноценно заламыванию рук.
– Извини, что давлю, Тэмми. Очень важно, чтобы нападение не повторилось.
В следующий момент Дэнс словно ударили по лицу: в глазах девушки она заметила узнавание. Брови и веки слегка приподнялись. Тэмми и правда боится новых покушений. Однако ее стерегут полицейские, и убийца угрожает кому-то иному.
Девушка сглотнула. Она сейчас явно в первой стадии страха: отрицает все, заняв глухую оборону.
– Богом клянусь, я не знаю того, кто меня похитил.
«Клянусь» – оборот, точно говорящий об обмане. Упоминание Бога – из той же оперы. Тэмми все равно что выкрикнула в полный голос: «Я вру! Хочу сказать правду, но боюсь».
– Ладно, Тэмми. Я тебе верю.
– Я правда очень, очень устала. Давайте подождем маму и поговорим при ней.
Дэнс улыбнулась:
– Ну конечно, Тэмми. – Встав, агент передала девушке визитку. – На случай если вспомнишь еще что-то и захочешь рассказать.
– Простите, я, типа того, неважный помощник.
Опустила глаза. Раскаивается. Тэмми и в прошлом применяла технику надутых губок и фальшивого самоуничижения, это видно. Прием хорош с парнями и папочкой, однако на женщину не действует.
– Нет-нет, ты мне очень помогла! – продолжала подыгрывать Дэнс. – Черт возьми, милая, ты через такое прошла. Отдыхай, посмотри комедию. – Дэнс кивнула в сторону телевизора. – Полезно для души.
На пути к выходу Дэнс подумала: еще бы пару часов, и она расколола бы Тэмми. Хотя… кто знает? Порой субъекты отказываются говорить правду, и никакой талант агенту не поможет.
Впрочем, ладно. Кэтрин Дэнс и так получила необходимую информацию.
Благодаря интуиции.
