Андрей Дышев
Демоны римских кварталов
Глава 17
Он очнулся оттого, что следователь шлепал его мокрыми ладонями по щекам.
– Эй! Ты только не умирай! Слышишь, учитель!
Влад приоткрыл глаза. Над ним склонились однотипные, как у манекенов, лица.
– Откройте окно! – распорядился следователь.
В комнату хлынул сырой холодный воздух. Влад сделал глубокий вздох, чувствуя, как его сознание проясняется. «Я должен немедленно лететь в Рим! Сидорскому не дали это сделать. Я узнаю то, что хотел узнать профессор».
Влад поднялся на ноги. Его качало, в голове стоял гул.
– Вы, братец, совсем скверно выглядите, – сказал следователь. Он смотрел на Влада и качал головой. – До дома сами дойдете?
Нетвердыми шагами Влад пересекал ночной квартал. Шел дождь. Воротник куртки промок насквозь, и вода по каплям стекала по шее Влада, противно щекотала между лопаток. Влад обошел сквер и вышел к злосчастной остановке. Здесь уже не было никого, и дождь смыл с асфальта следы крови. Влад постоял у того места, где лежало маленькое ломаное тело, завернутое в кашемировое пальто. Профессор не просто возражал против того, чтобы Влад читал рукопись. Он жизнь положил, пытаясь закрыть собой лучшего ученика от запретного знания, которое несла в себе рукопись «наследников». Заслонить только от одного упоминания о некой Тайне, скрытой под символом ♀.
Добравшись домой, Влад принял две таблетки аспирина и стал собирать сумку. «Хорошо, что они дали мне аванс, – думал Влад, пересчитывая доллары. – Очень кстати. И я использую его по назначению. Я докопаюсь до сути. Я все узнаю…» Папку с рукописью, чтобы не помять, он положил на самое дно сумки. Сверху, приминая обеими руками, положил свитер – сейчас ему трудно было поверить, что где-то может быть тепло. Подумал, и затолкал туда же шерстяной шарф.
Потом Влад листал телефонную книжку. «Разница с Италией – один час. И все равно там уже глубокая ночь. Адриано наверняка спит… Прости, Адриано!»
Прежде чем взяться за телефон, Влад подошел к черному запотевшему окну и долго всматривался в ночь.
* * *
Эта же непроглядная ночь черной шторой стояла за окнами номера «люкс» привокзальной гостиницы. Леонтий с оголенным торсом сидел на краю дивана, чуть подавшись вперед, и молча покусывал губы. Дежурный хирург из городской больницы, приехавший сюда на оплаченном клиентом такси, уже закончил манипулировать над раной и теперь собирал в ладонь окровавленные тампоны, похожие на крупные красные ягоды.
– Через два дня можете снять пластырь, – сказал он. – И обязательно принимайте лекарство, которое я вам прописал.
Вся операция заняла не больше пятнадцати минут. Хирург стянул двумя швами края раны, которую, впрочем, можно было назвать глубокой царапиной, обработал антисептиком, приложил сухой стерильный тампон и закрепил его пластырем. Ерунда. Если бы не толстый наплечник, вшитый в кожаный плащ, то могло быть намного хуже. Лезвие топора наверняка бы повредило плечевой сустав, и тогда не обошлось бы без серьезной операции в стационаре.
Врач вышел в умывальник. Вскоре оттуда донесся звук льющейся воды. К Леонтию подошла мать Анисья. Все то время, пока в номере присутствовал врач, она просидела в соседнем номере.
– Ну, что? – спросил ее Леонтий, осторожно, чтобы не повредить повязку, надевая черную рубашку.
– Он звонил в консульство и оставил на автоответчике заявку на срочную визу в Италию.
– И все?
– И еще звонил в Рим, в квартиру Адриано Варриани.
– А это еще кто?
– Научный сотрудник Национальной галереи античного искусства.
– Хороший уровень.
– Он нам тоже не нужен. Лишний источник болтовни и сплетен.
– Я хотела сказать о другом… – Мать Анисья улыбнулась и добавила: – Учитель обстоятельно взялся за дело. Он честно отрабатывает деньги. Как, собственно, и телефонистка из местного узла связи. Ей надо хорошо заплатить, она нам еще понадобится.
Леонтий кивнул, поднял чемоданчик, который стоял за диваном, положил его себе на колени и открыл замки. Дно чемоданчика было плотно обложено пачками денег.
– Половину отдай доктору, – сказал Леонтий, протягивая женщине пачку.
Она взяла ее, пролистала.
– Доктору? В таком случае, этого мало.
– А кому еще мы должны?
– Следователю Герасимову. Чтобы он позволил Уварову спокойно вылететь в Рим.
Глава 18
Самолет мчался с востока на запад, убегая от нового дня, и рассвет показался Владу особенно долгим и тяжелым. Его знобило, он попросил стюардессу принести ему одеяло, и когда завернулся в него по самый подбородок, то стал объектом насмешливых и недоуменных взглядов. Самолет был заполнен туристами, которые гнались за ранним летом, за ласковым солнцем, и большинство из пассажиров были одеты в легкие брюки и футболки.
Но Влад не испытывал ни ловкости, ни смущения. Омерзительный липкий холод, который основательно поселился в его организме, отгородил от него веселое и беззаботное общество; Влад просто не замечал никого, как если бы летел в самолете один. К тому же он был увлечен работой. Экономя время, он составлял главные тезисы рукописи и переводил их на итальянский (Адриано русским не владел), стараясь при этом не упустить ни одной детали, ни одного географического названия или исторического имени. И вот тут-то выяснилось одно обстоятельство. В рукописи, оказывается, не хватало одной страницы. После страницы 44, где начинался рассказ о первом историческом памятнике, в котором упоминалась Тайна Власти, следовала 46, начинающаяся словами: «О Тайне Власти упоминается также в нехристианских источниках II века…». Вся информация о первом упоминании, надо полагать, находилась на странице 45. «Как же я не обратил на это внимание, когда читал рукопись первый раз?» – подумал Влад и по листочкам перебрал всю рукопись от начала и до конца. Сорок пятой страницы не оказалось. Влада стало разбирать любопытство. Это очень важно – первое упоминание о Тайне Власти! С чего начался весь сыр-бор? Первоисточник этой Тайны – Иисус Христос, либо она существовала до него?
Вопрос был принципиальным. Если автор рукописи убеждал в том, что Тайна снизошла на Землю вместе с Богочеловеком, то ее следы следовало искать исключительно в мифологии. Но если о Тайне упоминалось в каких-либо дохристианских источниках, тогда область поиска расширялась до бесконечности, охватывая не только историю всех религий земли, но и всемирную историю от первобытного строя до сегодняшних дней.
Перетряхнув всю папку, Влад стал копаться в сумке, которая лежала у него под ногами, и при этом сделал несколько неосторожных движений локтем. Полная дама в соломенной шляпе, сидящая рядом с ним, тяжким вздохом и взглядом, обращенным в потолок, выказала неудовольствие. Влад же не обращал на соседку никакого внимания, потому как с каждой минутой бесплодных поисков распалялся все сильнее.
Страницы не оказалось и в сумке. Собственно, Влад искал ее среди своих вещей лишь для очистки совести, так как был совершенно уверен, что выронить одну страничку из рукописи не мог не при каких обстоятельствах – ни когда читал ее, сидя дома под настольной лампой, ни когда собирался в дорогу. Зеленую папку с шелковыми тесемками он уложил в сумку очень бережно, отдавая полный отчет своим действиям. Горошина, лежащая в папке, не выскользнула бы оттуда, не говоря уж о странице. Значит, ее оттуда кто-то изъял – либо умышленно, либо по неосторожности. В круг этих «кто-то» попадали лишь «наследники Христа» да Сидорский, который читал рукопись до Влада. Но разве стал бы профессор мелочиться и тайно вынимать одну страничку из рукописи, которую намеревался изрубить топором и сжечь всю целиком?
Выходит, 45 страницу вытащили сами «наследники Христа», авторы рукописи. Но зачем? Какая информация не предназначалась для пытливого ума Влада?
Он еще раз пробежал глазами по последнему абзацу 44 страницы. Рассказ о первом в истории человечества упоминании Тайны Власти начинался с описания загадочного случая, произошедшего в бразильской усадьбе Поусо Альто в 1872 году. Этой датой страница заканчивалась.
Досадно! Влад очертил этот абзац карандашом и поставил несколько вопросительных знаков. Дама, искоса наблюдавшая за ним, громко хмыкнула, поправила шляпку, покачала головой, изо всех стараясь привлечь внимание Влада.
Он взглянул на нее. Взгляд женщины был обращен на страницу рукописи. Она смотрела на нее глазами английской классной дамы, проверяющей тетрадь нерадивого ученика.
– Вы, как все скептики, считаете, что это всего лишь газетная «утка»? – спросила она как бы невзначай, показывая, что вовсе не желает навязаться в собеседницы.
– Что вы имеете ввиду? – спросил Влад.
– Бразильский камень, конечно. Вы же по поводу него поставили вопросительные знаки?
– Ничего не слышал об этом камне, – признался Влад.
– Да что вы! – всплеснула дама, очень довольная тем, что может блеснуть интеллектом перед симпатичным молодым человеком. – О нем столько писали в свое время! Ну, может быть, вы слишком молоды, и не застали эту шумиху.
– А с чего вы взяли, что здесь речь идет о Бразильском камне?
– А о чем же еще? Бразильская усадьба Поусо Альто – с нее все началось.
– Очень досадно, что здесь не хватает одной страницы. Наверное, там как раз шла речь о камне.
– Не беда! – махнула полной рукой дама, усаживаясь удобнее. – Э-э, девушка! – позвала она стюардессу. – Мне кофе «эспрессо» с коньяком, пожалуйста! Только ради Бога не предлагайте итальянский. Можно французский «Гастон де Лагранж». На крайний случай «Эдуард III». – Она повернулась к Владу, сокрушенно покачала головой. – Необъяснимая логика у этих стюардесс! Если самолет следует в Рим, значит, надо травить пассажиров итальянским коньяком. Вы, надеюсь, не любите итальянский коньяк?
Влад пожал плечами.
– Честно говоря, даже не знаю.
– Не любите! – заверила дама. – Так что я вам хочу сказать по поводу Бразильского камня. Как-то работники некоего плантатора да Косты приволокли в усадьбу каменную плиту, разбитую по недоумию на четыре куска. Когда да Коста приказал собрать все части воедино, выяснилось, что плита покрыта неизвестными иероглифами. Эксперты определили возраст камня – надпись была сделана в VI веке до нашей эры. Да Коста старательно срисовал надпись и отправил письмом председателю историко-географического общества Бразилии сеньору де Сапукахи. Тот не смог расшифровать надпись, переправил письмо специалисту по древним надписям Ладислау Нетто. Специалист тоже сдался. Загадочные иероглифы попали в Европу… Спасибо, девушка! Сахар положили? Сколько ложек? Две?! Вы с ума сошли! Это ведь уже не кофе, а крысиный клей получился…
– Так вот, – поднеся чашечку к губам, продолжала дама. – Перед загадочным текстом сдался и французский специалист по древним религиям Эрнест Ренан.
– Автор «Истории происхождения христианства»? – вспомнил Влад.
– Совершенно верно. Правда, вскоре выяснилось, что надпись на Бразильском камне была сделана на древне-финикийском языке. Единственный, кто нашел в себе смелость заявить о расшифровке надписи, был американский филолог Сайрус Гордон.
– И что же было написано на камне?
– Общий смысл надписи сводился к высадке финикийцев на берег Южной Америки. Надеюсь, вы знаете, где раньше находилась Финикия?
– Конечно. На том месте, где сейчас Ливан. Предлагаете задуматься над тем, кто на самом деле открыл Америку?
– И не только об этом, – изменившимся голосом заметила дама, одним махом выпивая коньяк. – Тайна Бразильского камня в том, что на нем была высечена финикийская криптограмма с применением тайнописи. И смыл ее в том, что один из финикийских путешественников, сошедших на бразильский берег, объявил себя богом. Существует предположение, что этот человек до самой смерти обладал колоссальной властью, которая даже не снилась ни Фараону, ни Наполеону, ни Гитлеру.
Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
– Представьте себе голубоглазого блондина двухметрового роста, – прошептала она, – который в среде низких и смуглых индейцев напоминал взошедшее на небо солнце…
– А с чего вы взяли, что это был голубоглазый блондин?
– Как с чего?? Все финикийцы были такими! – с некоторой долей возмущения ответила дама.
– А что, вы лично встречались с кем-нибудь из них? – усмехнулся Влад.
Глава 19
Следователю Герасимову удалось поспать немногим более двух часов, причем спал он в своем кабинете, на приставленных друг к другу креслах. Тяжелый сон не взбодрил и не придал сил, а напротив. Герасимов долго приводил себя в чувство в умывальнике, пустив струю холодной воды на голову. Вытираясь полотенцем, он брел по сумрачному коридору и покачивался, будто накануне выпил изрядную дозу спиртного.
Вернувшись в кабинет, распахнул настежь окна, заложил в чашку две ложки растворимого кофе и залил кипятком. Прихлебывая едкое, вяжущее пойло, он жадно и глубоко курил, сплевывая в распахнутое окно, и со сладким волнением думал о том, сколько дорогих и полезных вещиц он теперь сможет купить.
Через четверть часа он почувствовал, что окончательно избавился от сна и обрел достаточную ясность мысли.
– Доброе утро, Никифор Палыч! Я тебя разбудил? – говорил он по телефону, рисуя на клочке бумаги то ли автобус, то ли вагон со множеством круглых, как нули, колесиками. – А у меня для тебя срочное и важное сообщение…
Герасимова совсем не беспокоил тот факт, что он звонит заместителю руководителя Национального центрального бюро Интерпола Никифору Коломыйцу домой и при этом говорит с ним открытым текстом. Даже если домашний телефон Коломыйца прослушивался, разговор двух милицейских чиновников вполне выглядел, как обмен оперативной информацией.
Слова «для тебя» и «важное» стали своеобразным паролем в общении старых приятелей. Никто, кроме Коломыйца, не знал, что они означают личную материальную выгоду.
– Час назад рейсом 1688 в Рим вылетел Уваров Владимир Николаевич, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения… Записал? Пожалуйста, позвони своим коллегам в Риме и попроси, чтобы его не трогали ни при каких обстоятельствах, что бы вокруг него ни происходило… Нет, я не думаю, что его деятельность в Риме будет носить криминальный характер. Скорее всего, он будет копаться в архивах и библиотеках, да и виза у него всего на трое суток… Договорились? Премного благодарен!
Слова «премного благодарен» в переводе с эзопова языка означали: «За это я тебе прилично заплачу». Коломыец обещал помочь, хоть для вида и проворчал, что установленный порядок международной организации криминальной полиции предписывает принимать во внимание только официальные заявки на розыск, слежку и прочие оперативные мероприятия.
На том разговор закончился.
* * *
Самолет приземлился в одном из главных аэропортов Рима Чампино. Адриано встречал Влада в конце эскалатора в зале прибытия. Толстоватый, неуклюжий, вечно растерянный сотрудник Национальной галереи античного искусства выглядел так, словно прибежал в больницу к умирающей тетушке. Несмотря на то, что в зале было прохладно от кондиционеров, Адриано вытирал платком взопревший лоб. Черты лица его были крупными, особенно нос, глаза близко посажены, полные губы почти всегда находились в движении, словно Адриано безостановочно разговаривал сам с собой. Темные глаза выражали неподдельную тревогу. Образ ученого как нельзя точно дополняла всегда помятая на спине бордовая рубашка, нижний край которой выпростался из-под брючного ремня и свисал мятой тряпкой.
«Мы такие, какими хочет видеть нас Бог» – такова была любимая поговорка Адриано. Он считал себя фаталистом, но с той поправкой, что весь его жизненный путь давно и детально расписан Всевышним, а потому смешно дергаться и пытаться изменить то, что ложится само собой.
– А где дети? – страшным голосом спросил Адриано, смешно дергая нижней губой. – Ты почему без детей?
Он думал, что Влад прилетел в Рим вместе со школьниками, но где-то по пути растерял их. Влад взял Адриано за локоть, отвел в сторону от эскалатора, по которому спускались пассажиры с сумками.
– Адриано, профессора Сидорского убили.
Влад неплохо говорил по-итальянски, и произношение у него было хорошим, но все равно Адриано сделал вид, что не понял.
– Кажется, ты употребил не тот глагол. Ты хотел сказать, что профессору Сидорскому дали Нобелевскую премию?
Адриано прекрасно знал Артема Савельича, при любой возможности посещал его лекции и считал за честь быть его гидом, когда профессор приезжал в Рим.
Влад разволновался. Обилие людей нервировало его. Он огляделся, желая найти какой-нибудь укромный уголок, где коллеги могли бы спокойно переговорить. Но разве найдешь укромный уголок в главном терминале Чампино! И эти вездесущие полицейские! Кажется, что все они украдкой поглядывают на Влада и перемигиваются между собой.
– Ты хорошо меня понял! – сердито повторил Влад. – Его убили. Сегодня ночью. И я сам не могу понять почему. Все очень сложно и запутанно, Адриано. Я должен тебе все рассказать…
Адриано прижал ладони к щекам и покачал головой.
– В голове не укладывается, – пробормотал он. – Никогда не догадаешься, что в планах Бога.
– Боюсь, что Бог здесь не при чем, – заметил Влад. – Ты на машине?
– А ты думал, что я пойду через весь Рим пешком?
Влад подхватил сумку, и они направились к выходу из терминала. Несколько раз Влад оглянулся, и ему показалось, что молодой, почти наголо бритый полицейский, стоящий у киоска с прессой, не спускает с него глаз и неумело прикрывается газетой.
– Можно я сяду за руль? – спросил Влад, когда они вышли на стоянку, и Адриано приветливо распахнул дверь старенького «Пежо» такого же горячего цвета, что и его рубашка. – А ты пока почитай вот это.
И Влад протянул Адриано листочки, исписанные мелким текстом. Это были тезисы рукописи, которые он составил в самолете.
Влад неплохо ориентировался в Риме, и уже как-то водил машину, взятую напрокат, по его старинным улицам. Но сейчас он ехал настолько медленно и осторожно, что «Пежо» обгоняли даже велосипедисты. Влад попросту тянул время. Он хотел, чтобы Адриано успел все прочитать здесь, в машине. Здесь Владу почему-то было спокойнее. У станции метро Re di Roma он сделал круг и выехал на via Appia. Здесь проходила старинная Аппиева дорога, на которой, по преданию, апостол Петр встретил воскресшего Христа.
– Сверни налево, – не отрываясь от чтения, распорядился Адриано.
Влад послушно занял левый ряд, и когда загорелась зеленая стрелка, свернул на via Faleria. Адриано хоть и был ошарашен страшной новостью, все же не забывал о том, что он хозяин и гид и, сам того не замечая, направлял Влада по самому красивому маршруту. Проехав по via Della Navicella, они миновали Колизей, как всегда величественный и гордый, похожий на гигантскую царскую корону. Это колоссальное строение, возведенное всего за 8 лет, когда-то вмещало до 50 тысяч зрителей. Человеческая алчность и землетрясения частично разрушили его, но и сейчас Колизей восхищал изяществом и грандиозностью. Влад перевел взгляд на восхитительную триумфальную арку Константина и находящийся рядом круглый фонтан Meta Sudans, построенный Титом в конце I века нашей эры. Здесь купались гладиаторы, смывая с себя кровь побежденных противников, и вода в фонтане почти всегда имела бурый оттенок. Несмотря на то, что Влад уже не раз видел и арку, и фонтан, он все же не смог сдержать восторженных эмоций, покачал головой и даже на мгновение прикрыл глаза, словно концентрированная история обжигала ему глаза.
Несколько задержавшись в пробке у руин Римского форума, они выкатились на площадь Венеции. Словно солнечные лучи отсюда разлетались главные римские улицы: Фори Империали, по которой они только что ехали, Четвертого Ноября, улица Плебисцита, виа дель Корсо и проспект Виктора Эммануила, ведущий через Тибр до собора Святого Петра.
Влад невольно притормозил, залюбовавшись дворцом Венеции. Это строгое, кирпичного цвета здание казалось смиренными и в то же время могучим. Его построили в 1455 году по приказу кардинала Пьетро Барбо и по проекту знаменитого архитектора Леон-Баттиста Альберти. Фасад дворца украшали окна из белого мрамора; на бельэтаже они образовали форму гвельфского креста. В музее дворца, хранящем художественные произведения эпохи Средневековья и Возрождения, по служебной необходимости часто бывал Адриано. Он обязательно напомнил бы об этом Владу, если бы не был погружен в чтение.
– Ты здесь привел цитату из Сенеки и поставил символ женского начала, – сказал Адриано, тыча толстым пальцем в текст. – Что это значит?
– Так профессор обозначил слово «дева», которое употребил Сенека. И этим же символом он прокомментировал один из абзацев рукописи. Читай ниже.
– «Проповедник, объявивший себя Сыном Божьим, был не только гениальным психологом, но и носителем некоей Тайны, при помощи которой воздействовал на людей на уровне подсознания и покорял их волю в абсолютной степени», – вслух прочитал Адриано. – И какой вывод мы должны сделать из этого?
– Профессор считал, что Проповедник, на образ которого молится человечество…
– Стоп! – перебил Адриано, всегда ревниво относившийся к сомнениям Влада относительно существования Богочеловека. – Ты хоть из уважения ко мне называй этого Проповедника Иисусом Христом… Так что профессор считал?
– Что Иисус Христос обладал некой тайной, связанной то ли с какой-то женщиной, то ли с символом женского начала. И эта тайна последовательно перешла к Понтию Пилату, затем к Сенеке и далее, далее, далее…
– И до каких пор «далее»?
– Вот это я и хотел бы выяснить с твоей помощью. Но не исключаю, что до наших дней.
– Безусловно, Влад! Безусловно, я тебе помогу.
– Но сначала я должен предупредить тебя, Адриано! – Влад замолчал, осторожно перестраиваясь в правый ряд и пропуская оранжевый кабриолет, за рулем которого сидела яркая блондинка. – Дело, которым мы с тобой будем заниматься, очень опасное. Я почти уверен, что профессора убили те самые люди, которые сочинили эту рукопись. Я думаю, что профессору стало известно слишком многое, чего, по их мнению, он знать был не должен.
Адриано погрустнел. Его глаза потускнели, он задумался.
– Если ты откажешься, я восприму это как должное, – пообещал Влад.
– Ладно, рули! – с напускной грубостью ответил Адриано, застыдившись своей минутной слабости. – Страшнее итальянской мафии нет ничего на свете, а уж с твоими русскими сочинителями мы как-нибудь справимся.
Он рассмеялся, ободряя и себя, и Влада. У Влада отлегло с сердца.
– На Via Nazionale! – приказал Адриано и махнул рукой в сторону Римского Национального музея. Там у него была служебная комнатушка размером с ванную комнату, зато оснащенную компьютером и, что было очень важно для Адриано, холодильником с внушительным запасом спиртного.
Команда от гида поступила неожиданно, и Влад, опасаясь проскочить поворот направо, довольно резко перешел на другую полосу. Он не нарушил правила, но сзади кто-то нервно посигналил, послышался писк тормозов. Адриано, выдав какое-то редкое идиоматическое ругательство, обернулся. Влад, как и положено гостю чужой страны, уже априори взял всю вину на себя, хотя толком не понял, что же он такого натворил. Оказалось, что следующий за ними черный «Мерседес» с тонированными стеклами, проделал тот же маневр и едва не задел фургон «Фиат» с рекламой пиццы на бортах.
– Странно, – пробормотал Адриано, не без усилия выворачивая шею. – Мне кажется, что этот «Мерседес» я уже видел на стоянке в аэропорту.
– Во всем Риме больше «Мерседесов» нет? – с недоверием спросил Влад.
– Эта машина арендованная, – ответил Адриано. – Я узнал ее по номерам – на них отсутствуют буквы, обозначающие провинцию.
Некоторое время друзья молчали, не зная, как комментировать тот вывод, к которому пришел Адриано. Влад поглядывал в зеркало заднего вида, но черного «Мерседеса» больше не видел. Словно делая над собой усилие, Адриано опять вернулся к изучению тезисов.
– Ты пишешь, что в рукописи отсутствует страница, в которой идет речь о Бразильском камне… Ты ее потерял?
– Я уверен, что ее умышленно изъяли «наследники Христа». Они не хотели, чтобы я заострял внимание на этом факте. Надеюсь, ты слышал о Бразильском камне?
Благодаря попутчице из самолета, Влад получил кое-какие сведения и теперь пытался обозначить свое преимущество перед Адриано, но неожиданно пришлось прикусить язык.
– Бразильский камень? – переспросил итальянец. – Это тот самый, который никто никогда не видел, и на котором, якобы, начертана нерасшифрованная финикийская надпись?.. Э-э! Тормози! Мы уже приехали!
Влад подъехал к музею, остановился на синей разметке, означающей платную парковку, и вопросительно посмотрел на Адриано. Цены на парковку в Риме очень высокие, не меньше одного евро в час, и вряд ли эта сумма была заложена в скромный семейный бюджет Адриано. Но научный сотрудник, ничуть не смущаясь, накинул мультилок на рычаг скоростей и вышел из машины.
– Это моя вотчина, – пояснил он. – Сотрудникам музея бесплатно выдается годовой абонемент на парковку.
В торце здания находился служебный вход. Адриано ввел несколько цифр в кодовом замке, распахнул дверь, пропуская Влада вперед, и начальственным тоном бросил охраннику:
– Привет! Этот человек со мной. Историк из России. Готовится сделать сенсационной заявление.
Эти слова произвели на охранника впечатление, и он на всякий случай учтиво поклонился. Адриано провел Влада по темному коридору, спустился по скрипучей деревянной лестнице в подвал и зашел в крохотную комнату без окон.
– Ты опять здесь, Мари? – буркнул Адриано. – Делать нечего?
Влад не сразу понял, кому адресованы эти слова. Ослепленный утренним итальянским солнцем, он с опозданием заметил в сумрачном помещении сестру Адриано. С двадцатидвухлетней Мари Влад был знаком, они эпизодически встречались всякий раз, когда Влад приезжал в Рим, но после расставания сразу же забывал о ней. Встречая ее снова, он испытывал чувство неловкости и переживал, что не сразу узнал ее, что не поздоровался первым, что на ум вовремя не пришел оригинальный комплимент. Вот и сейчас, целую тонкую и прохладную ладонь девушки, он подумал, что не захватил с собой какого-нибудь пустякового сувенира в подарок.
Мари работала дизайнером в муниципальной оранжерее. Каждый год, в мае, на Испанской лестнице в центре столицы открывалась выставка азалий, и для Мари наступала горячая пора. Но сейчас в оранжерее было затишье, и у Мари появилось много свободного времени.
Девушка разительно отличалась от своего тучного брата изящной, едва ли не миниатюрной фигурой и утонченными чертами лица. Ее длинные темные волосы были расчесаны посредине, обозначая ровный пробор, и стянуты на затылке кроваво-красной лентой. Одета он была так, как одевались почти все без исключения римские студенты – в короткий спортивный джемпер, оголяющий пупок, потертые джинсы, едва держащиеся на бедрах и подпоясанные тряпочным ремешком, и кроссовки.
– К сети подключен? – спросил Адриано, шумно отодвигая стулья и устремляясь к мерцающему монитору компьютеру. – Нам надо срочно поработать.
– Я вам не помешаю? – спросила Мари, но вряд ли с целью узнать, уйти ей или остаться.
Адриано промолчал, приклеившись взглядом к монитору. Ему было бы лучше, если б сестра оставила их, но Влад все испортил. Он всплеснул руками и искренне заверил, что общество Мари ему очень приятно. Девушка это и хотела услышать. Влад был ей симпатичен, ей было интересно поболтать с гостем.
– Тогда я приготовлю вам кофе, – предложила она.
– Мне пиво! – буркнул Адриано.
Холодильник был заставлен бутылками с пивом. Из всех итальянских сортов Адриано предпочитал малоизвестное «Nastro Azzurro», принципиально отказываясь от чрезмерно разрекламированного Birra Moretti, которое производители уже успели поставить в ряд традиционных символов Италии – пиццы и футбола. Прихлебывая из горлышка, Адриано вошел на сайт поисковой системы и ввел несколько ключевых слов: «БРАЗИЛЬСКИЙ КАМЕНЬ ФИНИКИЙСКАЯ НАДПИСЬ». Ссылок оказалось больше, чем достаточно, но большинство из них указывали на различные форумы, где проходили жестокие словесные баталии на тему открытия Америки семитами.
– Попробуй здесь, – сказал Влад, коснувшись пальцем экрана, под строкой с оборванной цитатой «… ни камня, ни надписи никогда не существовало…»
Компьютер заурчал, пропуская через заданный фильтр колоссальное количество текстов, и вот на экране стало прорисовываться зеленое поле, на котором, словно мультипликационные цветы, распустились ломаные символы.
Некоторое время Влад и Адриано молча смотрели на экран. Только Мари, которая в это время стояла у маленькой электрической плитки, могла заметить, как ученые побледнели, а глаза их округлились. Друзья переглянулись.
– И здесь тоже! – хриплым голосом произнес Адриано, сделал глоток из бутылки и закашлялся.
