Дина Сабитова
Мышь Гликерия. Цветные и полосатые дни
Мышь Гликерия и маленькие пупырышки
Мышь Гликерия всегда ходила босиком. Ей нравилось, как трава щекочет задние лапы. И ещё ей нравилось ходить по гладкому асфальту после дождя. И тёплая мягкая пыль ей нравилась – лапа утопала в ней по щиколотку. Но особенно Гликерии нравилось, если по дороге попадалась коричневая жидкая грязь. Потому что она приятно чавкает, когда в ней топчешься. И иногда даже получалось так, что из-под пальцев всплывал и густо лопался замечательный пузырь. И лапы, аккуратно обмазанные грязью, Гликерии нравились. Гликерия всегда представляла, что на ней фильдеперсовые чулочки шоколадного цвета. Что такое «фильдеперсовые», Гликерия не знала. Она прочитала это слово в старом журнале, и оно ей запомнилось.
Однажды в среду Гликерия собралась в гости к старой знакомой. Старая знакомая так долго жила на свете, что полагала неприличным бегать по гостям самой, как какая-нибудь молоденькая зверушка. Поэтому все приходили к ней в гости и приносили подарки. А хозяйка угощала пришедших смородиновым чаем с маковым рулетом.
Гликерия надела своё самое любимое платье – ну, то самое, с сиреневыми цветочками на подоле и полосатыми рукавами – и отправилась в гости. Она шла босиком и рассеянно думала о том, что её маленькие лапки с аккуратными пальчиками очень мило выглядывают из-под сиреневых оборок.
В подарок старой знакомой на этот раз она несла моток белых ниток. Старая знакомая очень любила вязать салфетки и связала их уже целую тысячу. Поэтому новый моток ниток был всегда кстати.
Дорогу Гликерия знала наизусть и могла идти с закрытыми глазами. Сначала немного шёлковых клеверных листочков, потом направо по сыпучему горячему песку минуты три, потом по краешку тропинки под соснами, по сухим сосновым иголкам. Если ставить лапу аккуратно – никогда не уколешься.
– Здравствуй, Гликерия, – сказала старая знакомая и протянула лапу за подарком.
Гликерия положила в протянутую лапу белый клубок и сделала книксен.
– Обувь можешь не снимать, проходи прямо в туфлях, – продолжала старая знакомая.
А потом добавила назидательно:
– Ведь предлагать гостям тапочки – дурной тон.
Старая знакомая знала о хороших манерах всё.
Гликерия услышала предложение не снимать обувь и немножко растерялась.
Она подумала, что в гостях, конечно же, надо стараться выполнять пожелания хозяев. Иначе получится невежливо. И теперь, с одной стороны, она поступает так, как ей велели. То есть не снимает обувь. С другой стороны, она не может, как ей было предложено, пройти прямо в туфлях. Ведь у Гликерии нет никаких туфель.
Гликерия смущённо затопталась у порога. И даже начала немножко приседать, чтобы скрыть под сиреневой оборкой босые лапки.
Но надо признать, что босым лапкам в гостях у старой знакомой было приятно. Потому что в прихожей был прохладный и гладкий паркет. А когда Гликерия всё же шагнула в гостиную, то лапки попали прямо на пушистый мягкий ковер.
– Ах, Гликерия, да ты никак босиком! – воскликнула за её спиной хозяйка.
И все гости повернулись к Гликерии.
– Как это мило! – сказала дама с аккуратно причёсанным на прямой пробор хвостом.
– Какая непосредственность! – прищурилась дама с лихо подкрашенными кисточками на острых ушках.
– Очаровательно! – склонила голову дама с напудренными серебряной пудрой усами.
Гликерия почесала правой задней лапкой левую.
И посмотрела на гостей.
Все без исключения дамы были на высоких каблуках.
Дамы, увидев босую Гликерию, очень обрадовались.
Ведь в гостях надо чем-то заниматься? Например, играть в «Кто сегодня не пришёл?», или считать серебряные вилки, или придумывать темы для светской беседы.
А теперь все обступили Гликерию и наперебой начали советовать ей, какие именно надо купить туфли. Непременно на высоком каблуке. Потому что ходить босой – неприлично!
Гликерия вздохнула, развернулась и пошла в обувной магазин.
«Если бы эти туфли начали говорить, – размышляла Гликерия, продвигаясь маленькими шажками вдоль полок, – я бы уж, наверное, обращалась к ним только на “Вы”. Но, полагаю, они вообще не стали бы со мной разговаривать».
Украдкой, в уголке Гликерия примерила пару поскромнее. Ноги выгнулись колесом, колени дрожали. Ходить Гликерия могла, но только цепляясь за мебель и помогая себе хвостом. В глазах стоял туман. В тумане было не видно, где кончаются туфельные носы.
