Дина Коптева
По субботам до обеда
Трудный рабочий день
Жизнь Лены Федоровой пошла под откос с самого утра.
Ничто не предвещало беды, пока директор по закупкам Максим Козлов не ворвался в бухгалтерию, как могучий раненый дракон, у которого из-под носа выкрали принцессу. Увидев каменный взгляд главбуха Ирины Петровны, он немного присмирел и тихонько прорычал: «Доброе утро!»
Слишком злой и раздосадованный, Максим не смог оценить, сколько непростительных ошибок он совершил за одну минуту. Обычно смирный и покладистый с руководством компании, сейчас Козлов вторгся на чужую территорию, в вотчину главбуха, с намерением предъявить претензию. Он ведь даже не генеральный директор – обычный руководитель отдела закупок, который последовательно делает карьеру и регулярно получает премии. Разве что название должности громкое.
– Что-то случилось? – с наигранным удивлением отчеканила Ирина Петровна, неохотно отрываясь от экрана монитора. Она была бухгалтером по призванию и, казалось, уже родилась с надутыми от важности щеками и счётами в одной руке.
– Да… – Запал Максима пропал, и он начал мямлить, как и большинство сотрудников перед матерым главбухом. – Ольга… Мой лучший работник… Не получила премию… Впервые за два года… Я отправлял… по имейлу…
– Нина? – Этот тон девочки знали хорошо. Он означал, что следует немедленно и лаконично ввести Ирину Петровну в курс дела. И то, что мало не покажется никому, если вскроется ошибка, бросающая тень на работу всего департамента.
От подобной интонации робела даже Анна – высокая красавица, которую втайне желали все мужчины офиса, не решаясь подойти: своими запросами Анечка однозначно давала понять, что такая богиня никому из них не по зубам и не по кошельку.
Наташа сидела ни жива ни мертва: она терялась, если начиналось выяснение отношений, и до дрожи в коленях боялась увольнения.
Вика тихонько выглядывала из-за монитора; жизнь давно научила ее не высовываться и не нарываться на неприятности, даже когда происходит что-то крайне любопытное.
Татьяна, заскочившая в бухгалтерию на минутку по делам шефа, решила задержаться и досмотреть представление до конца. Она работала личным помощником генерального директора и перевидала множество цирковых представлений на совещаниях и в кабинете ее начальника. Каждый руководитель отдела в их компании считал своим долгом время от времени выкидывать фортеля.
Нина, отвечавшая за начисление заработной платы, побледнела и проблеяла как овечка:
– А я что? Я ничего! Есть служебка – я начислила, нет служебки – не начислила! А я что? Я ничего! Вы лучше у Федоровой спросите!
Все, кроме Максима, не сразу понявшего, о ком идет речь, синхронно повернули головы в сторону входной двери. Около нее спиной к проходу сидела Леночка.
В кабинете было еще одно место для рабочего стола, более удобное, у подоконника. Но там разместилось лимонное дерево Ирины Петровны. Оно прекрасно себя чувствовало у окна и даже давало урожай – целых три лимона в год. Поэтому Лене приходилось сидеть за столом, о который каждый так и норовил споткнуться, проходя мимо, и по инерции заглядывал в ее экран. Не в социальных ли сетях сидит бухгалтер Федорова, не пасьянс ли раскладывает?! Однако на работе она работала. Всегда. Работала, даже если бы ее стол стоял в отдельном кабинете.
Почуяв недоброе, Леночка шумно вдохнула побольше воздуха, намереваясь объясниться, но Ирина Петровна не собиралась тратить время на невнятный лепет проштрафившегося сотрудника:
– С премией поступим по регламенту, который тебе, директор Козлов, прекрасно известен. Впредь мне бы очень хотелось, чтобы ты прибегал сюда не с хлопаньем дверей, а с конструктивными предложениями. Настоятельно рекомендую научиться лучше контролировать вопросы, связанные с твоими подчиненными.
Максим натужно сопел и переминался с ноги на ногу, благоразумно решив не усугублять ситуацию и не нарываться на неприятности: все сотрудники побаивались Ирину Петровну за крутой характер и шутили про ее тяжелую руку. И пусть эта горгона публично унизила, зато денежный вопрос улажен в пользу Ольги, давнего друга и надежного соратника, еще в институте помогавшей ему с заданиями по высшей математике. На Олю всегда можно было положиться, поэтому Козлов переводил ее за собой в те компании, куда сам устраивался работать. Ее мнению он почти слепо доверял и пока ни разу не ошибся, поступая так.
«Столько проблем из-за этих глупых бухгалтерш, – расстроенно думал Максим. – Теперь придется как-то Ольгу умасливать. Премию ей, конечно, доначислят в следующем месяце, но все это время она мне будет так на мозги капать, хоть в отпуск беги! Женский коллектив – это ужасно. Сил нет. Развели бардак! Регламенты не соблюдают! Никакой ответственности! Что у них в голове?! Хотя эту мышь невзрачную – Федорову – Оля, как ни странно, хвалит по работе».
Отдел бухгалтерии вообще казался Козлову крайне недружелюбным и оттого еще более раздражающим. Подчиненные Ирины Петровны будто специально коллективно сливались в единую вредную субстанцию – и постоянно чего-то требовали, всё усложняли, попусту придирались к документам.
Главный бухгалтер тем временем продолжала раскидывать всех по углам.
– Нина и Елена премии лишаются: Нина – за бездействие, Елена – за попустительство. На этом все. Работайте. Максим, ты тоже можешь идти. Вопрос закрыт. – Ирина Петровна уткнулась в монитор, давая понять, что разговор окончен.
– Подумаешь, – поведя плечом, презрительно фыркнула Ниночка.
Лена сидела пунцовая от злости и от стыда и едва сдерживалась, чтобы не высказаться вслух: «Нина хороша! Знает же – каждый месяц Ольге премия выдается. И не напомнила! Хоть бы словом обмолвилась! До вечера сплетни травила, кто с кем, да зачем, а по работе подставила!»
Внимательная и дотошная, Федорова вообще никогда ничего не упускала из виду и четко прорабатывала вопросы от и до, но вчера ситуация безнадежно вышла из-под контроля.
«Как я умудрилась закрутиться и забыть передать Нине эту служебку? Какой-то несчастный клочок бумажки – и столько неприятностей! – расстроенно размышляла Леночка. – Из-за этой мерзкой Ольги я опять не смогу сапоги зимние купить – так и буду в осенних еще месяц мерзнуть».
У Лены на счету была каждая копейка – она снимала жилье, а на зарплату самого что ни на есть рядового специалиста жировать никак не получалось.
«Если я промочу ноги и простыну, я и Олечке ненаглядной, и Козлову счет предъявлю. Уж Козлову точно! Тоже мне, гусь-красавчик нашелся! А Ирина Петровна? Хоть бы раз сама встала на защиту подчиненных. Но не-е-е-т, от нее слова похвалы в жизни не услышишь! Что за руководитель: только пинки и тычки раздает», – ныл внутренний голос бухгалтера Федоровой.
Лена еще несколько раз мысленно обругала Максима, на все лады склоняя его фамилию и его родственников до десятого колена и, немного удовлетворившись, погрузилась в отчет.
Стоило Ирине Петровне выйти из кабинета, Нина завелась как трактор, ища одобрения у родного коллектива:
– Девочки, что ж делается-то?! И вообще! Не надо тут на пустом месте скандал устраивать. Ах, бедная Олечка! Ах, премия ей позже придет! Можно подумать, у нее семеро по лавкам! А Козлов – видали, как он лосем прискакал? Я думала, пена изо рта пойдет от злости и от натуги. Зануда и бюрократ, раздражает меня ужасно.
– Я вообще первый раз его таким вижу, обычно он тихий, на рожон не лезет, – робко высказалась Наташа.
– Мужчинка самоутверждается на работе и делает карьеру, как умеет, – томно протянула Анечка, разглядывая свой идеальный маникюр. – А с умениями у него, я вижу, слабовато. И с премиями некрасиво получилось.
Нина не унималась:
– Он переполошился, будто Олечка с голоду помирает. Да у нее… И так оклад о-го-го! В полтора раза выше, чем у всех нас! И в два раза выше, чем у Федоровой!
Лена сникла, услышав, что у нее еще и самая низкая заработная плата. Сглатывая слезы и уставившись в пустой файл на экране, она прокручивала в голове малоприятные мысли. Классические «не ценят», «не считаются», «не понимают» и «не повезло» где-то в глубине мозга водили хоровод, крепко взявшись за руки.
В целом бухгалтер Федорова верила в идеалы: добросовестный труд, оплату по заслугам и самореализацию в работе. И сейчас эта вера заметно пошатнулась.
Из состояния безнадежной тоски не вывел даже обед. «Я никчемная, никому не нужна и не достойна лучшего», – убеждала себя Леночка, неохотно ковыряя вилкой позавчерашние макароны с подливкой, которые сами по себе кого угодно введут в депрессию.
Как ни странно, со стороны Лена казалась вполне удачливым человеком. После школы она приехала в Санкт-Петербург из маленького городка, поступила в вуз – пусть не лучший, но и не плохой. Ей повезло с жильем: она сняла комнату в квартире пожилой семейной пары, жившей на даче и разводящей кур и кроликов. С работой, как поначалу показалось Леночке, тоже получилось весьма удачно. К ней долго присматривались, но все-таки приняли в солидную компанию, так как за смешной по их меркам оклад нашли трудолюбивого, спокойного, дисциплинированного и ответственного сотрудника.
Вот только с личной жизнью у Лены не складывалось. Серьезные отношения никак не выстраивались. Она увязла в череде вялых знакомств, неинтересных свиданий, скучных разговоров, нудного секса, и эта черная дыра засасывала все глубже и глубже.
Впрочем, надо признать, что светлые моменты в жизни Федоровой были. Например, подруга Светлана – позитивная, здравомыслящая, энергичная – взяла ее под свое крыло на первом курсе института.
Замкнутая Лена – типичный синий чулок с грустными глазами – дружила со Светой, а Света дружила со многими. Так уж вышло.
Общительная и легкая на подъем, Светлана не давала подруге засиживаться дома и время от времени таскала за собой куда-нибудь, где можно пообщаться и развеяться.
Вот и сегодня вечером Леночку поджидало очередное испытание: сбор одногруппников – то еще мероприятие, от участия в котором она всеми силами пыталась отмахнуться, но Светлана была непреклонна и не позволила бы прогулять встречу. Даже пребывание в палате интенсивной терапии или командировку в Латинскую Америку она не признала бы уважительной причиной неявки. Света тянула туда подругу, как теленка на привязи:
– Алло! Федорова, ты на часы смотрела? Семь вечера! Мы уже почти все собрались! Ты, надеюсь, придешь?
– Свет, ну что я там делать буду?
– Как что? Есть еду, распивать питье, разговоры разговаривать! Давай, соберись, тряпка, и двигай в ресторанчик на встречу!
– У меня сегодня неудачный день … Если бы кто-то устраивал конкурс «Мисс Невезение», я бы заняла на нем первое место… И приз зрительских симпатий за титул «Мисс Банальность» тоже мне вручат… У меня даже фамилия банальная! Как я людям покажусь?.. – Лена на ходу пыталась придумать причину, по которой можно не приезжать на встречу одногруппников.
– Значит, на других посмотришь. – Света начала раздражаться и немного повысила голос. – У тебя там мозги совсем расслабило, я смотрю? С чего это вдруг тебя фамилия перестала устраивать, тем более накануне вечера встречи? Или ты замуж собралась?
– Просто мне кажется, что в моей судьбе все не так! Половина жизни прошла, а жизнь – нормальная, настоящая – никак не начинается, – разнылась Лена, как от зубной боли.
Светлана окончательно потеряла терпение и вспылила:
– И не начнется с такими стенаниями! Может, у тебя и к роддому претензии есть? Половина жизни у нее «не так» прошла! Ты собралась ласты склеить еще до пенсии? Вперед и с песней! У меня нет времени сейчас депрессию твою лечить. Давай, в двадцатый раз расскажи мне, как тебя воспитатели в детском саду на два часа в угол поставили в туалете, когда ты «не такое» яблоко нарисовала. Федорова, не зли меня своей унылостью! Собирайся и дуй к нам! Тебе нужно встряхнуться, пообщаться со старыми знакомыми. Чтобы через полчаса приехала! Отказ не принимается!
Раздосадованная Света бросила трубку, не прощаясь.
Лена не хотела обижать подругу и, тяжело вздохнув, вышла из офиса и направилась в сторону автобусной остановки, уклоняясь от порывов ветра и перепрыгивая через кашу мокрого снега под ногами.
Кое-как втиснувшись в переполненный автобус, Леночка встала напротив дамы с ребенком. Мальчик сидел у мамы на коленях, жевал печенье и дрыгал ногами. Игра восьмилетнего малыша называлась «догони ногой тетино пальто», как не сразу, но все-таки поняла Лена.
– Пожалуйста, не надо, – она попыталась отодвинуться от его грязных ботинок, но в давке у нее это не получилось.
– Своих сначала роди и воспитай. Им потом замечания и делай. А моего ребенка трогать не смей! – тактично и громко ответила дама.
У Леночки не хватило сил и желания спорить. Она молча проглотила обиду, и автобус поехал дальше.
Встреча из прошлого
Больше половины сидящих за столом людей Лена не могла узнать.
Невзрачная тихоня-староста теперь была яркой эффектной брюнеткой в модных сапогах на длиннющей шпильке.
Ванька-пончик из рохли превратился в статного качка.
Миша-зануда-в-кубе, как его прозвали с первых дней учебы, занудой быть не перестал, но дорогой костюм, навороченные гаджеты и модный автомобиль, о котором он рассказал, выдавали в нем состоявшегося успешного финансиста.
Аркадий – сын очень влиятельного человека и по совместительству сорвиголова и кутила – был все так же весел и общителен. Для грусти нет повода, ведь у папы по-прежнему все в порядке. Неважно, что времена меняются: умные и дальновидные остаются у дел при любой власти.
Вероника, которая с детства мечтала выйти замуж и еще в средней школе придумала свой свадебный наряд, оказывается, два раза успела развестись и по привычке готовится к третьему браку.
– Мужья разные, – уточняла она, буднично вздыхая и кокетливо поправляя челочку.
Ирина вообще родила уже четверых, плюс у мужа оказалось трое детей от первого брака.
– Почти футбольная команда, – улыбаясь, приговаривала довольная Ира.
– Вижу, хобби вы с мужем нашли себе по душе, – прокомментировала язва-Полина. – Только вырастить и обеспечить их всех посложнее будет…
Растяпа и бездельник Костик таким и остался.
А вот Антон, всегда все просчитывавший и планировавший на два шага вперед, уехал за границу и махал собравшимся рукой по видеосвязи, сидя с ноутбуком и коктейлем на фоне пальм и океана. По всей вероятности, Атлантического.
Первая красотка в группе Валентина чересчур увлеклась соцсетями, точнее, селфи с салатами и десертами, и заметно располнела. «Надо же, хоть кто-то», – облегченно выдохнув, подумала Лена.
Светлана, душа компании, как обычно, блистала: метко острила, с интересом слушала, охотно рассказывала. Отнюдь не ветреная, но и замуж не торопилась. Всегда в курсе книжных и киноновинок. По-житейски разбиралась в психологии, много путешествовала. Ей вообще сопутствовала удача: отличная работа, высокая зарплата, хороший начальник, с энтузиазмом строивший большой бизнес из идеи. Со Светой с удовольствием общались, дружили и оказывали ей внимание.
На Леночку же, бочком примостившуюся у самого края столика и привычно державшуюся в тени подруги, все присутствующие смотрели, как и раньше: словно на пустое место.
– Федорова, не сиди на углу, а то замуж не выйдешь, – неудачно пошутила Вероника, и Лена окончательно пригорюнилась, но вида не подала.
– Итак, девочки-красавицы, признавайтесь, кто не замужем еще? – Вовчик подмигнул присутствующим. В институте он считался первым парнем на деревне, и Лена когда-то была в него немножко влюблена.
– Еще или уже? – хитро улыбнулась круглая отличница Машенька.
– А ты, значит, и в оценках первая, и в браке, и в разводе? – заливисто расхохотался Вовчик. – Кто еще из нас был зубрилой? О, Федорова, точно! Помню, как ты нас всех выручала, списывать давала. Рассказывай, как тебе статистика и матметоды помогли в жизни устроиться.
Леночка панически боялась находиться в центре внимания, но этот бесконечный день преподносил все новые и новые испытания.
– А ты совсем не изменилась, даже хвостик тот же. Как у тебя дела? – участливо спросила Ира.
– Ага, есть ли жизнь после получения диплома? – разгоряченный алкоголем, Вовчик никак не унимался.
Кроме переезда из общаги в съемное жилье, похвастаться Лена решительно ничем не могла. Вымученно улыбнувшись, она собралась с силами и исторгла короткий рассказ о себе:
– Глобальных изменений у меня не произошло. Я считаю, это не плохо. Разве это плохо? Я живу в свое удовольствие… Очень занята на работе… Мне поручают много интересных задач…
Федорова припомнила, как именно целыми днями она разгребает завалы и выслушивает претензии главбуха, и поморщилась.
– Я на хорошем счету у руководства. – На миг Лене показалось, что Ирина Петровна замаячила в окне ресторана и погрозила ей пальцем.
– Молодец, – сухо заметил скупой на похвалу Миша-зануда-в-кубе и одобрительно кивнул.
– У нас хороший коллектив. Пожалуй, меня ценят. – Леночка кивнула, будто пытаясь подтвердить свои же слова, но, вспомнив об утреннем скандале и лишении премии, нервно вздрогнула.
– К детям я пока не готова. Сначала хочу состояться как профессионал…А на личном фронте у меня все прекрасно. Я в отношениях… – Она, наконец, вспомнила, что у нее уже года три есть постоянный мужчина. – У нас роман… с Романом.
– Роман с Романом? Какая прелесть. Ты, наверное, специально мужика с таким именем для романа подобрала? – язва-Полина усмехнулась, почувствовав неуверенные интонации в рассказе одногруппницы.
– Он хороший… – У Лены не хватало мужества признать, что ее – с натяжкой сказано – возлюбленный не был ни хорошим, ни плохим. Так себе он был. Никаким. Редко приносил ей цветы. Мог не звонить несколько дней подряд и считал это абсолютно нормальным. Не помнил про ее день рождения и исчезал с горизонта в дни праздников, потому что «не знал, что дарить» и старался экономить.
Впрочем, у таких отношений были и положительные моменты. Например, не успеваешь друг другу надоесть.
Зато другие считали Романа очень компанейским человеком – у него было огромное количество знакомых («лучших друзей», как он их называл), с которыми отмечалось даже Восьмое марта. Ему нравилось, что Лена живет в соседнем доме, вкусно готовит и умеет при необходимости организовать закуску для большой компании за полчаса и буквально из ничего.
– Мы вместе отдыхаем на море. – Леночка вспомнила, как иногда летом они ездят к Роме на дачу на шашлыки, там до залива рукой подать.
Света удивленно улыбнулась: она как-то не ожидала услышать такое складное вранье. По ее глубокому убеждению – а в людях Светлана разбиралась неплохо – Роман был неприхотлив, не ревнив (это ему бы и в голову не пришло, как и мысль об отдыхе на настоящем, южном море) и слишком ленив, чтобы менять что-то в жизни и в отношениях.
– Да, зная тебя, могу предположить, какие африканские страсти бушуют в вашем романе, – фыркнула язва-Полина, довольная собственной шуткой. И тут же не постеснялась добить контрольным выстрелом: – А замуж-то почему не зовет?
– Нам, красивым, торопиться некуда. Не все хотят выходить замуж по случаю, правда ведь? Поищем кого поинтереснее, – вмешалась Света, испугавшись, что Федорова не сможет удержать себя в руках из-за всюду сующей свой нос Полины и разрыдается, чего доброго, на глазах у всей честной компании.
Полина, привыкшая оставлять последнее слово за собой, не ожидала дерзкого выпада. Она моментально сориентировалась и отыгралась на Лене:
– Конечно, поищите… Только не долго. Не успеете оглянуться – сорокет, а мужа нет… Время быстро бежит… Как и мода… Кстати, Федорова, у тебя классный пиджачок, такой олд скул вне времени. Я его помню, ты на выпускном в нем фоткалась.
«Стерва тупая. За что она меня так?» – Леночка мрачно смотрела на Полину, не в силах произнести ни слова.
«Да, стерва, – довольная Полина еле заметно кивнула, представляя, как сейчас кипит и клокочет злость в хрупком внутреннем мире этой блеклой Федоровой. – Но, милочка, я вовсе не тупая».
– Да что мы все о тряпках и о цацках. Нам поговорить больше не о чем? Столько лет не виделись! – вставила спасительную фразу Света, и про ее подругу тут же забыли.
Для соблюдения приличий высидеть в ресторане часа два было вполне достаточно.
– Ребята, пока. Хорошо, что повидались, – вежливо попрощалась Лена и тихонько засобиралась домой, не забыв оставить деньги за свой скромный заказ, лучезарно улыбнуться и демонстративно одернуть пиджак.
Ответа не последовало; прощание потонуло в общем гуле и хохоте, когда Вовчик травил очередную байку.
Гардеробщик брезгливо поморщился, заметив следы от ботинок на пальто, и не очень вежливо протянул гостье вешалку на вытянутой руке. Сама Лена даже не обратила внимания на грязные разводы на подоле. Она неспешно оделась и направилась на улицу.
Ее встретила ненастная поздняя осень. Поеживаясь, Леночка шла пешком против ветра и, казалось, даже не замечала пронизывающего холода. Снегодождь попадал в лицо и за воротник. Правый сапог моментально намок.
Хотелось прийти домой, закутаться в одеяло, отгородиться от мрачных мыслей и помечтать о чуде – о каком-нибудь приятном подарке судьбы, который, возможно, поджидает где-то рядом и достанется ей, невзрачной и неудачливой Федоровой.
Лена знала мало примеров счастливых отношений и со школы усвоила, что должна тянуть свою лямку. В детстве за стенкой в соседней квартире жила образцово-показательная семья ее классного руководителя. Частенько по вечерам оттуда доносились ругань и какие-то стуки, а с утра соседка невозмутимо появлялась на работе, улыбаясь коллегам и ученикам как ни в чем не бывало. Ленина мама, как и все остальные, понимающе делала вид, что ничего не замечает, и, как могла, готовила дочь к тяготам суровой жизни.
В общем, к тридцати годам жизнь Федоровой до отказа наполнилась чемоданами без ручки, с которыми «нельзя» и «жалко» расставаться.
По пути домой Лена осознала, что ей совершенно необходимо побаловать себя чем-нибудь вкусненьким. Выбор пал на жареную картошечку, нарезанную тонкой длинной соломкой, с хрустящей корочкой, да с лучком, да на шкварчащем маслице… Только за картошкой пришлось заскочить в супермаркет.
– Мммм, объедение будет. – Федорова едва успевала сглатывать слюну, стоя в очереди на кассе.
– Вкуснота требует жертв. – Дорога из магазина казалась бесконечной.
– Сейчас или руки отвалятся, или пальцы оторвутся. – Пакеты с сеткой картофеля и заодно приобретенным кочаном капусты впивались в ладони и тянули вниз, как две гири.
– Надо было пирожное купить и не выпендриваться. – Леночка еле волочила ноги, подходя к дому.
Домофон вышел из строя. Проклиная овощи в целом и картофель в частности, Лена ждала, пока дверь подъезда кто-нибудь откроет изнутри.
Лифт тоже не работал. Его кабина ломалась практически всегда перед тем, как Федоровой предстояло поднять на седьмой этаж тяжеленные сумки с продуктами.
Лена вставила ключ, попыталась провернуть его привычным движением, и… Запорный механизм не поддался. Леночка поднажала сильнее и снова попробовала открыть замок. Гуляющая от любого сквозняка на лестнице, в этот раз дверь стояла намертво.
– Вселенная, когда я говорила, что жду чуда, я не такого чуда ждала! – в сердцах прошептала Федорова и с сомнением окинула взглядом дверь. – Заперто? Как это возможно?
Постепенно ее охватила легкая паника, как ей быть – одной без денег ночью на лестнице, да еще и с капустой и картошкой? Хотя… Есть же Рома! Так вышло, что у них сложился роман выходного дня. В будни оба выматывались на работе, а в субботу или воскресенье можно было встретиться. Даже на проезд тратиться не нужно – быть соседями весьма удобно.
Роман жил с родителями, и Лена испытывала неловкость, когда приходилось его стеснять. В свою очередь, Рома к ней заходил также не слишком часто, потому что сам не хотел «стесняться»: он привык к комфорту и к маминым пирожкам, а в квартире у его девушки не наблюдалось ни того, ни другого.
– Сегодня четверг. Если я появлюсь сейчас, ночью, Ромка, конечно, сильно удивится, даже когда объясню ситуацию. – Федорова попыталась в последний раз пошевелить ключ в замке. Внезапно ей показалось, что в квартире работает телевизор.
– Неужели я не выключила? – Леночка, боявшаяся пожара, испугалась не на шутку. – Нет… Вряд ли… Наверное, хозяева квартиры приехали. Может, случилось что?
Теряясь в догадках, Лена расхрабрилась и позвонила в дверь, чего до сегодняшнего дня ни разу не делала. Ведь когда ты живешь одна, тебе – увы – никто не откроет – хоть обтрезвонься.
От неуверенного нажатия на кнопку звонок слабо пискнул. В коридоре послышался какой-то шум и шаркающие шаги. Дверь распахнула раскрасневшаяся веселая блондинка в вызывающей мини-юбке, с чуть потекшим макияжем и в точно таких же тапочках, как у Лены.
– Вы кто? – жеманно спросила девица.
– Извините, я, наверное, ошиблась дверью, – ошарашенно вращая глазами, промямлила Леночка, сделала шаг назад и выронила от удивления кочан капусты.
«Вот я глупая! Перепутала этаж!» – подумала было она, но тут ее взгляд упал на санки и коляску соседей, хранивших детское добро на лестничной площадке.
Девица пожала плечами и закрыла дверь.
Переминаясь с ноги на ногу с картошкой в руках, бухгалтер Федорова попыталась подключить логику, которая у нее – как она сама считала – присутствовала в избытке. Тщетно промучившись пару минут, она позвонила второй раз.
Снова раздались шаркающие шаги, дверь опять резко распахнулась, и та же неизвестная дамочка повторно задала вопрос:
– Вы кто?
– Я здесь живу. – Лена постаралась придать голосу оттенок уверенности и смелости.
– А-а, понятно, – медленно растягивая слова, пропела девица и посторонилась, пропуская тетку с картошкой в коридор.
В квартире веселье было в самом разгаре. Некоторых из присутствующих Леночка видела впервые в жизни. Например, страстную парочку, целовавшуюся на диване в ее комнате.
На кухне сидели Роман и один из его лучших друзей Миша.
– Привет. А что происходит? – Лена пока не понимала, как ей реагировать, и выбрала нейтральный тон, которым обычно она узнает у подруги Светы, как дела.
– О, приветики, кисуля. А я тут тебе вечеринку-сюрприз подготовил, чтобы ты не заскучала.
– Вообще-то мой день рождения был три дня назад…
– Вот я и говорю, сюрприз получился. А сегодня как бы двойной праздник – у Мишани юбилей.
Хозяйка квартиры не успела высказаться, при чем здесь, собственно, Мишаня. Ее больше волновало другое:
– А как вы вошли? Разве у тебя есть ключи?
– Твой замок для Миши не проблема.
– Его любой первоклассник вскроет, – именинник усмехнулся и приобнял девицу, открывшую Лене дверь.
В Федоровой закипала злость.
Рома посмотрел на авоську с картошкой, которую хозяйка квартиры все еще держала в руках, облизнулся и попросил:
– О, может, картошечки нажаришь? Ребята, Ленка так классно картоху жарит! Объедение!
– Нет, – твердо сказала Лена, отказывая, наверное, первый раз в жизни. – Я не хочу.
– Не хочешь – не жарь, – немного расстроился Роман.
– Я не хочу, чтобы у меня праздновали Мишин юбилей. Я не хочу видеть здесь посторонних гостей! – голос Федоровой звучал все громче, и, не в силах сдержаться, она перешла на крик. – Мне такие сюрпризы даром не нужны!
Роман не хотел позориться в день рождения кореша:
– Кисуля, тебе надо успокоиться. Мы пойдем в другое место. Я позже зайду.
– Уходи. Уходите все! Вон!!! – разоралась Лена и дернулась в сторону Романа, чтобы дать ему хорошего пинка.
Тот проворно выскользнул из кухни и раздосадовано скомандовал:
– Ладно, ребят, собираемся. Продолжим банкет в более дружелюбной обстановке.
Разгоряченные гости собрались за пару минут и, смеясь и обнимаясь, отправились на поиски новых приключений. Рома, выходя из квартиры, оглянулся на застывшую у входа на кухню Лену и добавил:
– Да кому ты такая нужна…
Роман с Романом подошел к логическому завершению.
Дверь закрылась. Леночка резко разжала руку, уронив пакет из магазина прямо на проходе, и заплакала то ли от облегчения, то ли из-за оскорбления – неприятного, но закономерного.
Кое-как успокоившись, Лена тоскливо огляделась: гора немытой посуды в щербатой от сколов раковине, пожелтевшие от времени обои, облезлый линолеум, старенькая расшатанная мебель, скрипящий шкаф со сломанной дверцей, замотанный изолентой кран, из которого постоянно капает вода, и каждая капля эхом разносится по квартире.
– Шутки кончились! Надоела эта неустроенность! Возьми себя в руки и прекрати ныть! Пора все менять! Сколько еще пинков судьбы я должна вытерпеть, чтобы понять это? – громко и убедительно высказала сама себе Леночка.
Подойдя к зеркалу, она погрозила пальцем своему отражению, красному и отекшему от слез, и отчеканила:
– Завтра с утра ты подольше поваляешься в постели, немного опоздаешь на работу, купишь вкусную шоколадку к кофе. А затем ты будешь бороться с хандрой и начнешь новую жизнь.