Дима Льевич
Измена. Моя (не) покорная
Глава 2
Костя
– Моя сладкая, да… – шепчу на ушко Кате, резкими движениями вгоняя в нее член. Она ёрзает попкой по раковине, закинув ножку мне на бедро, и тихонько постанывает. – Тебе хорошо? Скажи, как тебе нравится. Скажи мне! Я сейчас… сейчас кончу…
– Очень, Кость… Еще! Да!
– Ох… Тут почти как у нас в офисе, да? Как я тебя на столе нагибал… Да!
Сильнее прижимаюсь к ней всем телом и спускаю ей внутрь. Закусываю губами кожу у нее на шее, горячо выдыхаю и вынимаю член.
– Как-нибудь повторим?
– А твоя не будет против? – поправляя трусы и спуская юбчонку, спрашивает шлюха.
– А тебе какая разница, что она подумает? Не с ней же тебе трахаться.
– Мне-то никакой, – дует губы.
– Вот и не надо о ней говорить. Я как-нибудь сам решу насчет нее. И вообще, может, она сама разрешила мне?
– Сама?
– Все, хватит. Ты собралась? Идем.
Пропускаю ее вперед из туалета, заправляю рубашку в брюки и выхожу следом. Опускаю официанту в нагрудный карман пару купюр за то, что нас никто не беспокоил, и за отдаленный уютный столик в углу, киваю ему и направляюсь к выходу.
Еще с порога замечаю, что с машиной что-то не так. Колесо спустило?
– Да твою ж мать!
– Что такое? – ничего не замечая, глупо интересуется Катюха.
– Колесо… Да что за черт? – шиплю сквозь зубы, обходя машину и видя, что все четыре колеса стоят на дисках. А потом и весь изрезанный салон. – Суки! Чтоб вас, уроды ебаные!
– Костюш…
– Да отвали ты! На вот такси вызови себе. Или пешком уйди, только свали отсюда уже, ну!
Девчонка берет деньги, недовольно хмыкая, разворачивается и криво на шпильках шурует по тротуару. А я достаю телефон и набираю отца. Рассказываю ситуацию и прошу вызвать к ресторану эвакуатор…
– Сам починишь! Я тебе что, мало денег даю? Утырок, – рычит отец. – Ты нахрена ее открытой оставил? Не умеешь обращаться с дорогими вещами, не буду больше ничего тебе дарить. Как маленький, ну!
– Умею я, умею! Да и откуда я знал, что кто-то полезет. Она ж на стоянке, прямо перед входом стояла. Ну, почти перед входом.
– Заткнись и не оправдывайся! Ты метишь на такое место, а сам не лучше ребенка.
– Надо найти…
– Я найду! – повышает голос папа. – Найду и разберусь. А пока пешком походишь. Будет тебе уроком. Деньги на колеса и салон и не проси. Из своего кармана.
– Ладно… И, пап, как узнаешь, что это за уроды были, дай мне разобраться с ними.
Он поднимает на меня строгий взгляд из-подо лба и подходит в упор.
– Ты в своем уме, щенок? Разобраться? Ты свои дела сначала в порядок приведи. Свадьба на носу, во взрослую жизнь лезешь, а сопли никак подобрать не можешь.
– Хорошо, я понял. Я все решу сам. Спасибо.
– Ты не дерзи мне. Давай топай домой, или куда ты там собрался. Вечером увидимся.
Чертов старик! Будто я виноват, что кто-то полез к тачке. Ему только и надо, чтоб я вел себя так, как он хочет.
– Я уже не маленький! – выплевываю в фойе и привлекаю этим охранника.
– Что, простите?
– Я тебе ничего не говорил! – оскабливаюсь на него и толкаю дверь выхода из здания.
Марат
Мелкий выходит из кабинета, а я наливаю в бокал виски на палец, подхожу к окну и делаю глоток.
– Значит, около ресторана, говоришь… Ну это, конечно, плюс. Интересно, какой полоумный решил такое учудить прямо под десятком камер? Дело плёвое.
Сажусь за компьютер и открываю удаленный сервер фирмы. Щелкаю на папку с архивом видеозаписей за сегодня и проматываю до нужного момента.
– Вот же сукин сын! – качаю головой, видя на записи, как к главному входу ресторана подъезжает машина Кости, из нее выходит сам он и ведет за задницу высокую грудастую блондинку. – Учишь, учишь, а толку никакого. Хоть бы постеснялся вот так в открытую. Да еще и в пяти минутах от дома, будущего дома.
Смотрю дальше и замечаю пытливую девчонку. Она подбегает к окнам и что-то высматривает. Достает мобильник и то ли снимает, то ли пишет кому-то. Качество записи не самое лучшее, но этого хватает, чтобы понять, что происходит.
– Настучала, значит, сучка.
Тру бороду и допиваю остатки виски. Через минут пятнадцать в кадре появляется и Настенька собственной персоной. В капюшоне, но головой крутит изрядно. Точно не старается остаться незамеченной. Нетрудно догадаться, что произойдет дальше. Но вот посмотреть очень даже интересно!
Откидываюсь на спинку кресла, кладу руки за голову и с ироничной улыбкой наблюдаю за разгорающимся спектаклем.
– Ух! Вот это эмоции!
Запись без голоса, но чтобы понять всю гамму чувств снохи, мне даже не нужно ничего слышать. Сперва она бегает туда-сюда как заведенная, метется к «чероки» с чем-то блестящим и тонкими, слабыми ручонками кромсает тачку.
– Ну, хороша малая, ничего не сказать! – смеюсь во весь голос и вспоминаю пышущего негодованием Костика. Найти уродов, говорит. Придурок! Хотя бы одной извилиной пошевелил, перед тем как вести в ресторан очередную шлюху перед носом у без пяти минут жены. – Ну раз пообещал разобраться, – вытираю выступившие от смеха слезы, – то придется выполнять. Пришло время познакомиться с тобой, Настюшка. Как насчет утречка? – спрашиваю у застывшей на паузе разъяренной и одновременно заплаканной девичьей мордашки в кадре.
Я уж думал, и не представится такая возможность. Нет, я понимаю, что мелкий ничего серьезного из этого брака выуживать не собирается, потому и не торопится с избранницей знакомить, хоть это и довольно странно выглядит. Но я же сам сказал, что мне плевать с кем, лишь бы окольцевался поскорее. Какая бы баба ни была, она все равно приструнит, остудит пыл пацана и научит его не дурить и вести себя в обществе достойно. Может, и мужиком сделает. Да и вообще, нечего мне тут ошиваться неприкаянным, ветреным. Хочешь долю в бизнесе – обзаведись семьей; для меня это как-никак показатель стабильности. Я уже свое пожил и знаю толк во всем этом дерьме, хоть весь этот опыт у меня в далеком прошлом…
Как знал, что нужно было себе дубликат ключей от их квартиры оставить. Разговор-то предстоит занятный. Ну ничего. Если застану дома, там и разберусь, все по месту. Снаряжу малого каким-нибудь внепартийным заданием, а сам смотаюсь к малышке и спрошу, что она думает по поводу этого ее закидона, сцены ревности или глупости – не знаю. Может, она мне расскажет, как все это представляет себе, включая дальнейшие планы на жизнь.
Глава 3
Настя
Отлипаю от подушки, насквозь пропитавшейся солью, только когда слезы полностью закончились. Поднимаюсь и иду в ванную комнату, раздеваюсь и становлюсь под прохладный душ. Смываю с опухшего лица всю эту обиду и злость. И только теперь понимаю, что слишком погорячилась, изуродовав машину. Нужно было просто зайти в ресторан, даже если бы меня тут же спровадили из-за внешнего вида. Костя все равно заметил бы меня и сам вышел, думаю; вряд ли б он сделал вид, что это не он там развлекается и что не знает меня.
– Хотя нет… – бурчу себе под нос.
Когда я заглядывала, его там не было. Как и той козы… Ничего б не получилось. Он и так наверняка догадался, что это я. Да и почему – тоже. Ну а кто б еще мог такое сделать? Грабители? У нас? Они, может, где-то и есть, но точно не полезли бы к такой дорогой машине. Если догадался, вот же скандал будет! Но мне есть что ответить, не просто ж так все. Заслужил! Но лучше бы ему все-таки не знать, что это моих рук дело. И так повезло, что никто не увидел меня еще там. Удивительно, даже прохожих на улице в тот момент не было. Не помню, чтоб так безлюдно было; обычно кто-нибудь да лазит туда-сюда.
Значит, и не признаюсь! Машина? Какая машина? Ничего не знаю. Пускай помучится. А пока подумаю, что делать.
– Ни о чем не стану жалеть! Хотя настроение, как и все силы что-либо делать будто высосали… Ничего не хочется. Особенно с тобой! – кричу на его зубную щетку, которой Костя иногда пользуется, когда принимает здесь душ. А потом и вообще резко достаю ее из стакана и выбрасываю в мусорное ведро, будто он это как-то должен был почувствовать и оскорбиться.
Обильно забрасываю щетку обрывками туалетной бумаги, натянуто улыбаюсь, скорее скалюсь, себе в зеркало и переодеваюсь в свежее белье. Натягиваю на себя здоровенный банный халат, на несколько размеров больше, чтоб в нем хорошо было спрятаться, и безжизненно бреду в зал. Включаю ящик и тупо щелкаю каналы, не задерживаясь ни на одном дольше пары секунд.
Уже по второму, если не по третьему, кругу начинаю листать, когда слышу щелчок в замке входной двери. И из прихожей на меня выглядывает… не то чтобы довольная, но все же улыбчивая, теперь ненавистная мною рожа Кости.
– Милая, я дома! – щебечет он, подходит и достает из-за спины букет каких-то пёстрых цветов; мне даже не интересно на них взглянуть. – А это тебе! Забежал вот по дороге после работы. Любимые для самой любимой.
– Ага, спасибо. Поставь где-нибудь, – так же безжизненно, как и сама с собой говорила, отвечаю я.
– Так, ладно.
Он кладет букет на стол, на секунду заглянув в кухню, и подходит ко мне со спины. Опирается локтями на спинку дивана и пытается пробраться губами между еще волосами, которые я сушить совсем не собиралась, и пышным воротом халата. Но безуспешно. Я жмусь головой в плечи, неотрывно глядя в экран телевизора пустыми глазами.
– Я пришел за своим сюрпризом. Он здесь? – Он снова пытается добраться до моей шеи.
– Нет сюрприза. Я нехорошо себя чувствую. Извини, – зачем-то добавляю.
– Нехорошо? Малышка моя, что-то случилось? Что с тобой?
– «Эти» дни у меня! Не понимаешь, что ли? Отстань! – рычу я, не ожидав такой реакции от самой себя. Но мне вдруг становятся так противны его прикосновения и ласки. Эти губы, которыми он слюнявил морду той расфуфыренной блонде; руки… Фу! Как представлю, что он ее лапал, а теперь пристает ко мне, так хочется залепить ему пощечину со всего размаху!
– Вот как. Понял. То тебя лучше не трогать? – спрашивает он и обходит диван. Становится рядом. Ждет несколько секунд, чешет затылок и опускает пятую точку около меня. – А у меня тоже дела не очень. Хочешь, расскажу? Мне сегодня прямо под офисом колеса какие-то уроды порезали, – так и не дождавшись моего согласия, треплет Костя.
– Да ты что? – делаю нарочито удивленный голос и лицо. – И прямо под офисом?
– Прикинь! Не знаю, что сделаю с ними, когда найду… А я найду! Твари!
Ого… Настроен он серьезно. Ну, удачи тебе, женишок! – мысленно злорадствую и еще больше проникаюсь ненавистью к этому лживому… человеку. Около офиса, значит. Ага, как бы не так! Он даже в этом не может правды сказать. Сколько ж он мне врал до этого? Наверняка кругом одни сказки рассказывал, а я, наивная дура, слепо верила каждому его слову. Какая же я глупая!
– А чем ты им насолил, что они так? – пытаюсь спровоцировать его и вывести на… не знаю, может, чтобы он как-то сам спалился, где был и с кем. Но в глаза стараюсь не смотреть, хотя очень хочется увидеть, что в них сейчас происходит. Боюсь увидеть все те же эмоции, какие и обычно, которые сразу подтвердят, что врал он всегда, а я не замечала изменений. – Просто так ведь не делают такого.
– Да откуда мне знать, – всплескивает он руками. – Я никому ничего плохого не делал.
– Ну да, ты просто ангелочек, – иронизирую я.
– Да что с тобой такое? Ты на меня злишься, что ли? Да что за день сегодня такой…
– О, день прекрасный! Солнечный, теплый. Ветерок такой приятный дует. Прекрасный, – повторяю, – но не для нас, видимо.
Боюсь перегнуть палку, если все еще этого не сделала, но мне жутко хочется поскорее избавиться от него. Противно слышать его ложь, да даже если и правду, голос мерзкий раздражает еще больше, выводит из себя. Пусть идет бабам своим шепчет сладости!
– Я тебя понял. Ладно. Тебе что-нибудь нужно? Съезжу куплю чего-нибудь вкусного, может, тебе полегчает?
– Полегчает? Ты правда думаешь, что это можно залечить шоколадками, Костя?!
– Извини. Хорошо.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, видит, что я не реагирую, чмокает в щеку и уходит.
А я снова падаю лицом в ладошки и начинаю плакать навзрыд. Новые слезы откуда-то взялись, блин!
***
Сижу реву как дура. Не потому, что он меня предал. Хотя и это тоже. Не понимаю, чем я это заслужила. Я же все правильно делала: вкусно готовила ему, кормила после работы, старалась быть внимательной, чуткой; каждый день наводила порядок в квартире, чтобы он видел, что я хорошая хозяйка. Да я любому нормальному мужчине была бы очень хорошей женой! И не раздвигала ноги до свадьбы, как сделала бы любая правильная девушка! А со мной вот так обходятся. Это очень обидно, больно и неприятно. Но больше всего неприятно то, что я за все время, пока мы с ним вместе, не увидела в нем и намека на то, что он ходит налево. Никаких тревожных звоночков, флажков. Я совсем слепая?
Да нет, не может быть! Я всегда замечала перемены в нем, в его настроении, отношении ко мне. Любые. Или он настоящий профессиональный актер, или только начал посматривать на сторону.
– Посматривать, – зачем-то повторяю одно слово из роя мыслей, забивающих голову. – Да прям с разбегу на это «лево» рванул! А я для тебя все, всю себя! Зачем тогда замуж позвал, если не готов подождать был несчастный месяц, после которого я с огромной любовью и удовольствием отдала бы тебе свою девственность?! Зачем все это?!
Звонит телефон, перебивая мою тираду отчаянных визгов, прорывающихся сквозь слезы.
Анька.
– Алё…
– Ну что ты там, разбойница? Сидишь вся в соплях?
– А ты умеешь поддержать, коза! – бурчу я и еще сильнее пускаюсь реветь.
– Так, давай там соберись в кучку, – повелительным тоном говорит подруга, – и приходи ко мне. Я только закончила. А у меня есть бутылочка вкусного винца. Тебе ж выговориться надо.
– Не хочу я никуда идти, отстань. Мне плохо.
– Еще хуже будет! Давай поднимай свою задницу и шуруй сюда, а то я сама приеду и выволоку тебя на улицу.
– Ладно, – соглашаюсь после долгого молчания. Вытираю лицо об халат и слезаю с дивана. – Дай мне только умыться, а то как кикимора выгляжу. И, Ань…
– А?
– Спасибо.
– Да за что…
Но я не дослушиваю, кладу трубку и как сонная муха бреду в ванную, умываю снова опухшее лицо и одеваюсь еще мрачнее, чем с утра. А перед кем мне красоваться теперь? Есть еще нормальные мужчины, если даже мой жених, который клялся мне в любви, изменяет и врет?
– Все! Хватит! – приказываю себе, глядя в зеркало в прихожей. – Достала уже!
Такое себе, разговаривать сама с собой, но все эти мысли просто не идут из головы. Права Анька, мне надо выговориться. И напиться.
Хватаю со стола цветы и с размаху швыряю их в окно. Долго смотрю, как они падают, перекатываясь на ветру, разлетаясь на много разноцветных точек вдалеке. И улыбаюсь с этого, будто в лотерею выиграла. Проверяю в кармане ключи, выхожу и захлопываю дверь ногой. По дороге немного развеиваюсь, только кручу головой, пряча лицо от прохожих. Стыдно показываться на людях с такой физиономией. Хотя, может, и зря. Познакомилась бы с кем-нибудь, кто заметил бы и пожалел меня. Только тогда мне негде будет жить…
– Ужас, ты б хоть пудры какой-нибудь нанесла. На тебе лица нет! – бухтит Аня, открывая мне. – И палец со звонка убери. Заходи давай.
– Ой, извини. Задумалась.
– Снимай этот мешок и пойдем на кухню, – велит она, стягивает с меня кофту и вешает ее на крючок. Идет за мной и ставит на стол два широких бокала на короткой ножке. Наполняет один до краев, а второй только наполовину. – Это нам для разогрева.
– Мне тот, где поменьше. Я не очень люблю вино…
– Фиг тебе! Пей давай. Мне на работу завтра, а тебе… Короче, на!
Всовывает мне в руки бокал и уперто так смотрит, взглядом приказывая пить.
– Ну ты и жопа. Ладно, – сдаюсь и прикладываюсь губами к краешку бокала. Кисловатое, но вкусное. Уже с третьего глотка ощущаю, как жар бьет в голову, и быстро допиваю остаток.
– Умница. А теперь садись и рассказывай. Ты с ним говорила?
– Говорила…
– И что он?
– Что он? Думаешь, я призналась, что видела его? Да я его и не видела. Это ты заметила их и сняла на камеру. Дай, кстати, еще раз посмотреть.
– Уверена?
– Давай сюда уже. – Забираю из протянутой руки телефон и открываю в галерее те же фотографии. Рассматриваю. Зажмуриваюсь от неприязни и поднимаю следующий бокал вина, который Аня успела снова наполнить. Жадно отпиваю половину за раз, вытираю губы рукавом. Теперь даже как-то легче смотреть на все это. – А хорошее винишко. Крепкое.
– Ага. – Подруга откидывается на спинку стула. – Про машину он, как я понимаю, не знает, да? Раз вы поговорили.
– Да не говорили мы толком. Он притащил мне букет цветов, представляешь? Любящий жених!
– Какой жест, – вскидывает брови Аня.
– Пытался приставать. Еле вытолкала его из квартиры. Я не могу такое простить. Я думала… Думала, у нас все хорошо.
– Но ты же любишь его. Одна измена… А если он одумается?
– Одумается? Аня, он сначала к ней лип как банный лист, а через пару часов пришел и стал липнуть ко мне как ни в чем не бывало. Он не то что не одумается, он даже и виноватым себя не чувствует. Для него это как так и надо, понимаешь?
– Тогда бросай его! – повысив ноту, говорит подруга и поднимает бокал. – И да здравствует свобода!
Смотрю на нее как на ненормальную.
– Что ты такое городишь? Я бы и рада, но есть парочка «но!», которые все меняют.
– Ты беременна? – хихикает Анька.
– Да иди ты! Если я ему заявлю, что мы расстаемся из-за его измены, то он точно поймет, что это я его машину… ну, того. А что он сделает? Если я такого не заметила, может, не знаю и о том, что он, ну, этот, псих какой-нибудь? Побьет еще меня или заставит за машину расплачиваться. Блин… – начинаю скулить. – На нафига я вообще ее тронула? Надо было зайти в ресторан и просто плюнуть ему в лицо.
– И сразу получить по мордашке.
– Тебе смешно. Я тут мучаюсь и не знаю, что делать, а ты ржешь. У вас же с мужем нет таких проблем. Кстати, где он?
– Уехал по работе.
– Ну да. И работает там в поте лица.
– Ты не намекай мне тут, что все мужики бабники, ладно? Я тут вообще-то помочь тебе пытаюсь.
– Извини… Ну и что можно сделать в такой ситуации? Я в полной заднице.
– Да ладно тебе, не кипишуй. Есть одна идея. Но сначала… – Она снова наполняет мой бокал почти до верху, а свой только на два пальца. Мы отпиваем, а у меня уже в глазах двоиться начинает. Залезаю на стул с ногами, чтоб поудобнее сидеть и не свалиться вдруг. И стеклянными глазами сверлю подружку.
– Ну? Какая идея?
– Не хочешь, чтобы он узнал, что это ты его драгоценную изуродовала, то проследи за ним. Тебе ж все равно делать нечего. И когда он в очередной раз загуляет, заявись прямо перед ними и поймай его с поличным. Эй, ты чего разревелась опять, Настена?
– Я просто… Я не хочу опять этого видеть, – скулю как раненая кошка. Пьяная раненая кошка. – И нафига мне это делать? Я и так знаю все.
– Дурочка, это нужно, чтоб выглядело все так, будто ты только сейчас узнала о его изменах. Тогда и подозрений насчет твоего вандализма никаких не появится.
– Ладно…
– Ладно?
– Да… И как мы это сделаем?
– Тебе виднее, как ты это сделаешь, твой же жених.
– Угу, – выдыхаю, уже поняв, что Аня не собирается мне в этом помогать. Подкинула идею и спряталась. А я все сама. Одна маленькая беззащитная девочка. Подамся на такую аферу. – Ай, пофиг, – машу рукой, будто все это проговорила вслух; а язык-то как заплетается… – Наливай еще. Напьюсь и поеду на такси домой. Спать. Выкину этого козла из головы и… И будь что будет. Завтра. Все завтра.
– Вот и отлично. За нас! – поднимает очередной бокал Аня и победно улыбается. А я чуть ли не засыпаю уже. И хорошо. Утром будет плохо и половины помнить точно не буду. Но зато сейчас хорошо.
– А какая, кстати, вторая из «парочек “но”»?
– А какая-то там. Не важно… – безразлично шепчу.
Последнее, что помню, как Аня заталкивает меня в такси; как я поднимаюсь на свой этаж, с трудом открываю ключам дверь и бросаю связку в ключницу. И ложусь спать. Надо же, всего одна бутылочка вина. На голодный желудок.
Глава 4
Марат
– Ну что, починил машину? – спрашиваю у Кости за завтраком. Делаю глоток кофе и долго смотрю на его сонный, наполовину отсутствующий взгляд.
– Почти. Резина приехала. Ее уже, наверное, ставят. Позвонят, сказали, около девяти.
– А салон?
– А что салон?
– Не делай это дурацкое выражение лица. Салон перетягивать когда? Или ты так и собираешься ездить с порезанными сиденьями и рулем?
– А… Вот как буду на ходу, сделаю. Еще вчера договорился. Точнее как… узнал, есть ли место.
– Хорошо. У меня как раз есть дело для тебя. Как шины заменят, в перерыве между тем самым местом у мастера по перетяжке, съезди в Нижние и проконтролируй поставку.
– Но я…
– У Леры в приемной возьмешь планшет, – продолжаю, подавив желание дать сыну очередную взбучку за то, что перебивает меня. – Там и найдешь все, что нужно.
– Хорошо, пап, сделаю. Его доставить тебе в офис?
– Вечером, да.
– А ты чем сегодня будешь заниматься?
Поднимаюсь из-за стола, беру пиджак и иду к двери.
– Делами, сын, делами.
– Ясно. – Костя мнется, явно хочет что-то спросить или сказать. Останавливаюсь и не оборачиваясь:
– Ну?
– Ты, я так понимаю, нашел тех, кто это сделал, да?
Я знал, что он не дурак. Только прикидывается. А сам хитер, жук. Да, он мне про руль ничего не говорил. Только что резину и салон порезали.
– Не совсем, – говорю как есть, ведь это не «они», а одна лишь девушка, причем какая! – Но есть некоторые мысли. Не забивай себе этим голову.
Покорное «угу», после чего я закрываю за собой дверь и направляюсь по небезызвестному мне адресу – на квартиру, которую я сам купил еще четыре года назад, а теперь подарил Косте, раз уж он решил, пускай и снова по напутствию, семьей обзавестись. Его самого ближайшие часов пять в городе не будет, потому это отличное время посетить Настеньку и заглянуть в ее милые зеленые глазки.
Выруливаю на объездную, там с утра поменьше трафик, и прямиком добираюсь к нужному кварталу за жалкие десять минут. Заезжаю во дворик и паркуюсь перед подъездом. Наезжаю передними колесами на ошметки цветов, разбросанных по всему двору.
– У кого-то был неприятный разговор с неудавшейся попыткой примирения? – улыбаюсь и выглядываю из окна на балконы верхних этажей.
Поднимаюсь пешком на нужный этаж, заодно и разминаюсь с утра, останавливаюсь перед дверью и прислушиваюсь к ритму сердца. Понимаю, что даже не сбил дыхание таким спринтом в пару сотен ступенек. Приятно быть в хорошей форме.
Первая мысль – нажать на звонок и дождаться пока мне откроют, но ее я быстро подавляю, улыбаюсь и со слабой, но все же надеждой кладу ладонь на ручку и нажимаю. Поддается. Мягко толкаю дверь, которая оказывается незапертой, и вхожу в квартиру. В нос сразу бьет аромат какого-то едва уловимого и почти выветрившегося парфюма, смешанного с запахом алкоголя.
Чувствуется, что здесь живет девушка. А еще обиженная девушка. Обувь с полок сброшена и валяется лишь бы как. На столе в гостиной, только выглянув, стоит чашка чая со свисающей картонкой на ниточке. А из душа – я все еще помню расположение комнат, как ни странно – доносятся плески воды.
– Что ж, подождем. Сюрприз должен получиться что надо.
Замечаю на стене несколько довольно милых рамок с коллажами фотографий этой горе-парочки. Обнимаются, целуются улыбаются, будто все прекрасно. И датированные всего парой недель назад.
Выключается вода. Несколько секунд тишины, какого-то шуршания, после чего в одной длинной полупрозрачной рубашке, небрежно застегнутой только на две средних пуговицы, и миниатюрный трусиках выходит Настенька. Я уже приготовился разводить руки и приветствовать ее, но она смотрит себе под ноги и меня совсем не замечает. Что ж, знакомству все равно быть.
Быть. Твою ж… Вот это вид!
Что там душой кривить. Я даже немного ошалел, увидев ее в таком наряде. Почти обнаженной. Мокрые волосы, завитками спадающие на плечи до… Чёрт, ее юные девичьи груди так красиво, так сексуально покачиваются с каждым ее шагом. А сосочки так торчат, видимо от прохладного душа, слегка просвечиваются через тонкую ткань рубашки. Этот вид… Я уже и позабыл, какими приятными глазу бывают молоденькие девушки. Член без позволения больно уперся в тугие брюки, начиная затуманивать рассудок.
Набираю побольше воздуха в легкие, ведь я пришел не за этим. Или…
Медленно выдыхаю:
– Ну привет, шкодница!
Девочка окаменело останавливается посреди комнаты. Я вижу ее в профиль. Она даже не моргает. Смотрит перед собой. Только кулачки то сжимает, то разжимает. И на носочках, поворачивается в мою сторону.
А у меня аж дух перехватывает от созерцания каждого изгиба ее молодого тела.
– Вы кто такой и как…
– Как я попал сюда? – дополняю ее неоконченный вопрос. – Кто ж тебе виноват, что ты двери закрывать не научилась.
– Но я… Да кто вы? Я сейчас полицию вызову! – вспыхивает она и метается взглядом по комнате, наверное, пытаясь вспомнить, где оставила мобильник. Это затея, конечно, глупая. Но забавная. И еще больше уводит меня от основной идеи визита.
– Никуда ты не позвонишь, проказница.
Мои слова ее, видимо, совсем сбивают с толку.
– Это еще почему?
– Сама знаешь почему, – с улыбкой говорю ровно и неторопливо.
Какая скромница. Боится, в доме неизвестный, а она прикрывает свои сладости ручками, пытаясь уберечь их от моих глаз. Чем еще больше добавляет желания подойти и посмотреть, что она от меня скрывает.
И я подхожу, одновременно с ее несмелыми шажками назад.
– Умница. Вот теперь можно и поговорить.
– Стойте где стоите. Пожалуйста, – вдруг выдает загнанная в угол девочка и пытается своими зелеными глазками внушить мне, что именно она владеет ситуацией. – И говорите… оттуда, что вам нужно, или уходите из моей квартиры!
Ее отчаянные попытки выглядеть смело и уверенно меня просто поражают. Хотя дрожащие ножки, такие стройные, сексуальные, выдают ее с головой. Даже становится смешно. Немножко. По-доброму.
– Твоей квартиры? У тебя ничего своего нет, мы это оба прекрасно знаем. Я подарил ее Косте незадолго до вашего знакомства.
– Вы? Косте?
– Именно. Как и машину, которую ты изуродовала до неузнаваемости.
– Что? Какую машину? Вы о чем?
Так дело не пойдет. Пытаясь говорить о деле, я только и думаю, как касаюсь и веду пальцами по ее нежной коже. Слышу, как срываются с ее сладких губ стоны, а взгляд мутнеет от желания.
К черту машину! Я хочу эту девчонку!
***
Дальнейший разговор проходит для меня просто на автомате. Не уверен даже, что верно оперирую доводами и достаточный ли рычаг давления выбрал. Просто напираю, несмотря на попытки девочки отговориться и выкрутиться. И подхожу к ней еще ближе. Меня сводит с ума ее тело. Все, чего я хочу, это оказаться в нем, испытать его тепло, ощутить влагу и заставить эту малышку истекать удовольствием до потери последней разумной мысли в ее сознании.
Она что-то говорит, но смысл слов до меня просто не доходит. Тянусь пальцами к пуговке на ее рубашке и забираюсь под ее край. А в голову залетают прострелы возбуждения, от самого члена, вздыбленного, налитого до предела. И обратно.
О, и моя сладкая это замечает. Вижу, как она испуганно и нервно стреляет глазками на мою ширинку, в глаза и снова вниз.
– Уберите руки!
Нет уж! Сегодня я хочу получить если не весь пирог, что хорошо для тебя же, то хотя бы кусочек торта.
– Ты, смотрю, девочка видная, фигурка что надо. Да и мордашка смазливая. А у меня давно настолько сладеньких не было. Но неопытная, по рассказам Костика. Он жаловался, что ты ему не даешь. Мол, до свадьбы ни-ни? Или в чем твоя проблема? Вы вроде ровесники.
– Это не ваше дело! И пустите руку, мне больно!
Ох, дерзкая, защищается. Ну ничего. Это мы исправим. Покорим, усмирим. На нее все же неплохо подействовали мои «веские причины», которые я придумал буквально на ходу. С бумагами и записями с видеокамер. Первое, конечно, ложь. Да и записи я никуда отдавать не собираюсь. Это слишком мелко для меня. Не стоит внимания. Но вот эта красоточка… Достойна всего моего времени.
Если говорить о чести и морали, то я нисколько не чувствую себя предателем. Невеста сына? Как же! Если бы он ее любил и не только лишь ради статуса предложил выйти за него, если бы не трахал другую в это же время, то мои действия можно было бы счесть подлостью. Но это не так. И я воспользуюсь этим по полной. И начну прямо сейчас!
– Теперь это мое дело! И может быть еще больнее! – достаю последние разумные мысли из головы, так как остальные залиты тестостероном. – Есть всего два варианта исхода событий. И все зависит только от тебя. Следуя первому варианту, ты будешь жить долго и счастливо с моим сыном. Для этого тебе нужно всего лишь беспрекословно слушаться меня и делать все, абсолютно все, что я прикажу… скажем, месяц. И тогда я, думаю, смогу простить тебе долг.
– Слушаться? – дрожит ее голос. – Это как вообще понимать?
– Именно. Понимай как хочешь, но ты будешь выполнять все, что я скажу: сосать мне, если я приду и прикажу тебе это; с улыбкой и радостью подставлять мне все свои дырочки и приятно постанывать для меня, просить еще, если увидишь, что я не насытился.
– С какой это стати? – с придыханием и явным испугом спрашивает она.
– С такой, что ты не захочешь знакомиться со вторым вариантом.
– Вторым?
– Будешь наслаждаться не мной, а небом в клеточку из-за тюремной решетки по статье порчи имущества, – продолжаю разыгрывать ту де карту, с которой зашел вначале разговора.
– Порча? Да чтоб оно сгорело, это его любимое ведро с гайками! Он мне изменил! Я больше не верю ему и не хочу иметь с ним ничего общего! Стоп, вы что, угрожаете мне тюрьмой? Какая еще тюрьма? Вы в своем уме?
– Наконец-то до тебя дошло, – улыбаюсь я. – И если ты еще не заметила, я на твоей стороне. Лишь хочу получить удовольствие от процесса в решении вопроса полюбовно, скажем так. И заодно научить тебя различным премудростям в постели, чтобы ты могла хорошенько ублажать моего сына, когда у вас наконец дойдет до дела.
Мы еще говорим, только вот мне эта болтовня не интересна. Девочка как раз в том состоянии, чтобы перестать сопротивляться. Она в ступоре, загнана в угол. А я безумно возбужден.
Забираюсь рукой под ее рубашку, задеваю костяшками пальцев ее торчащий сосочек. И понимаю, что уже не в силах остановиться. На глаза упала пелена.
Хватаю края рубашки и дергаю в стороны, отрывая все пуговицы, и моим глазам открывается безумно красивая картина стройного тела Настеньки, с подтянутыми, но такими полными грудками, маленькими и аккуратными ареолами.
Девочка подскакивает на месте от такого резкого движения, и переминается с ноги на ногу, заставляя меня взглянуть вниз. На ее беленькие трусики, состоящие лишь из нескольких узких полосочек ткани. – Считаю, мы с тобой договорились. Ох, какие у тебя упругие сисечки! – шепчу и поднимаюсь по ее осиной талии ладонями, сжимаю обе груди и томно выдыхаю. Какое же это наслаждение, ощущать ее каждой пучкой пальцев, гладить кожу. Сползает по талии вниз и крепко сжимаю упругие ягодицы. Безумие! И все мое, здесь и сейчас! – И попка что надо, ножки. Но больше всего меня интересует то, что между ними. Раздвинь.
