Диана Викторовна Покормяк
Ольвия

Люция поднялась с постели и подошла к окну. Всматриваясь в лунное небо, она поклялась луне быть преданной подругой той девушке, которая избавила ее от ада. После этого она легла на кровать и крепко уснула; впервые за последние месяцы сон ее был безмятежен и светел.

* * *

На следующее утро Люция узнала от матери о том, что тетя умерла ночью из-за инфаркта. Девушка поняла – такова расплата ее тети за дружбу с дьяволом. В этот же день произошло чудо – соседка ее тети, которая длительное время пребывала в коме после аварии, вдруг пробудилась. Люция догадалась – она тоже была жертвой ведьмы. Самым удивительным было то, что ее тетя не была внешне такой уж безобразной и, тем более, не беззубой. Но ночью перед Люцией предстал истинный облик падшей тетиной души – черный, как смола, мерзкий и гадкий, – так будет со всеми, кто решит заключить сделку с нечистым.

С той ночи Люция многое переосмыслила и поняла. Всю жизнь она была неверующей, в то время как рядом, повсюду бушевали страсти – светлые силы вели борьбу с нечистью, а ангелы – не выдумки из библии, а самые реальные персонажи и стоит лишь правильно обратиться к ним, – они придут на помощь, потому как призваны служить людям.

Глава II. Лесной поединок

Нежный розовый рассвет раскинулся над лесом. Солнце едва вылезло из-за горизонта и путалось в высокой траве, покрытой росой. Легкий ненавязчивый туман стелился у ног Ольвии, когда она зачерпывала ведром кристальную воду из озера. На ближайшей сосне куковала кукушка, чуть дальше в дубовой кроне слышалась возня белок. Ольвия выпрямилась и осмотрелась вокруг – это было ее царство, ее богатство: тишина, покой, синяя гладь озера, укрытая кое-где цветущими кувшинками, могучие исполинские сосны, чьи верхушки перешептываются с облаками, полевые цветы, окутывающие дурманящим ароматом округу, – ничего больше Ольвии не надо, только видеть эту благодать каждый божий день. Несколько лет назад она добровольно отреклась от города, от его суеты и только тогда почувствовала себя свободной, будто птица, которую, наконец, выпустили из клетки. Жить по людским правилам и канонам она не могла, не хотела и не собиралась.

Вдыхая аромат фиалок, Ольвия вдруг уловила какой-то странный шум на другой стороне озера. Она прищурилась, но ничего не увидела, хотя шум не прекращался. Там была небольшая березовая роща и Ольвия, поставив ведро на крыльцо, решила узнать, в чем дело. Ее босые ноги спешно направились по тропе, усеянной клевером, а подозрительный взор неустанно наблюдал за рощей. Чужак затесался сюда – она сразу почувствовала это. Войдя в рощу, она заметила двух молодых мужчин. Один был очень высок, с черными волосами и хмурым взглядом, другой был среднего роста, светловолосый и немного сутулый. Они о чем-то сосредоточенно беседовали. Ольвия спряталась за березой и прислушалась.

– Я думаю, что лучше тебе построить усадьбу чуть дальше, у Самсоновой горы: там и к цивилизации ближе и вид красивее, – произнес блондин. На его бесхитростном лице играл румянец, в то время как его собеседник был необычайно бледным.

– Нет. Мне больше по душе эта глушь, – ответил серьезно брюнет. Нахмурив темные брови, он пристально вглядывался в озеро, будто там, на его дне узрел клад, потом добавил с интонацией: – Я уже все решил – хочу жить именно здесь. Это место мне даже снилось во сне!

«Идиот!» – разозлилась Ольвия. Ей и в кошмарном сне не могло привидеться, что однажды ей придется разделить это чудесное место с богатым выскочкой.

– Что же, как знаешь, – похлопав его по плечу, ответил блондин. – Завтра я распоряжусь насчет всего… У меня есть на примете хорошее архитектурное бюро…

– Замечательно, – небрежно произнес брюнет. Направившись к озеру, он кинул товарищу фразу: – Ты иди к машине, а я сейчас подойду.

Блондин понятливо кивнул, поправил кепку на голове и ушел вглубь тропы, вскоре затерявшись между деревьями. Ольвия высунулась из-за березы и со жгучей ненавистью уставилась на темноволосого незнакомца. Он не был красавцем – худое немного скуластое лицо, причудливый клинообразный шрам над левой бровью, и нос широковат, лишь глаза поражали своей зеленоватой глубиной и прозорливостью.

Если бы она могла испепелить его одним взглядом, то непременно воспользовалась бы этим даром. Она пошла вслед за брюнетом без всякой цели. В голове ее бродили темные мысли. «Утопить бы тебя в озере!» – мечтала она, сладко сощурив голубые глаза, но потом вздохнула. Нет уж, раз поклялась до гроба служить светлым силам, не сходи с тропы. Брюнет, очевидно, услышал шорохи позади себя и оглянулся. Ольвия вздрогнула, но отступать было поздно. Взяв себя в руки, она медленной, но уверенной поступью истинной хозяйки леса направилась к нему, гордо задрав голову. Незваный гость раскрыл рот от изумления. Нервно дернув галстук на белой рубашке, он с почтением произнес:

– Добрый день! – пристальный и изучающий взгляд его темно-зеленых глаз тут же остановился на ее длинном золотом платье, затем скользнул по льняным волосам.

– Такой ли уж добрый? – огрызнулась Ольвия. Нахмурив русые брови, она обошла вокруг незнакомца, разглядывая его, как нечто несуразное и инородное. Его идеально выглаженный темный костюм никак не вязался с обстановкой леса и с утренней зарей.

Брюнет с удивлением приподнял темную бровь и спросил:

– Что вы имеете в виду?

Ольвия не стала ходить вокруг да около и поинтересовалась враждебным тоном:

– Вы действительно тут собираетесь строить дом?

– Собираюсь, а вам что до этого? – сердито бросил он, буравя Ольвию недобрым взором. «Ведьма, не иначе!» – решил он и тут же посмеялся сам с себя. Глаза, как у хищницы, – злые, холодные, а выражение лица! Будто она собралась наброситься на него и придушить. А ведь в первое мгновение, как увидел ее, подумал, что ангел спустился к нему с небес, но он ошибся!

Ольвия покраснела, как рак и выпалила:

– Провернули незаконную сделку?.. Кто вы такой? Очередной глупый бюрократ, который обокрав казну, решил устроить себе райскую жизнь в заповедном лесу?.. Как вы смеете трогать этот лес? Эти деревья и рощи? – ее лицо исказила такая злоба, что изумленный брюнет даже слегка отпрянул от девушки. Но она еще не все высказала. Поставив руки в боки, она выкрикнула, да так, что спугнула ворон на дереве: – Убирайтесь отсюда, пока я вам шею не сломала!.. Чтобы я вас здесь больше не видела! – хмыкнув, она с удовлетворением замолчала. Но, к ее неудовольствию, ее гневная тирада не произвела на брюнета никакого впечатления.

Он, спокойно застегнув верхнюю пуговицу на пиджаке, с небывалым хладнокровием ответил ей:

– И не подумаю уходить. Я уже купил этот участок, он мой и никто мне не указ, тем более какая-то бродяжка! – он остановил взор на ее босых ногах и иронично ухмыльнулся.

«Так просто с ним не справиться!» – расстроилась девушка, но виду не подала. Она еще устроит ему ад на земле, чтобы у него навсегда отпала охота селиться в этом лесу.

Незнакомец вдруг улыбнулся и, протянув ей руку, примирительно произнес:

– Давайте не будем ссориться!.. Я буду вам добрым и ненавязчивым соседом, вот увидите!

Ольвия с удивлением уставилась на него. Он тут же пояснил:

– А что, вы полагали, будто я не навел справки про этот лес?.. Да, я знаю, что на другом берегу в старом брошенном домике лесника, если этот ветхий сарай так можно назвать, живет знаменитая на весь город провидица. Правда, я не думал, что вы так молоды…

– Никогда! – выкрикнула Ольвия, гневно сверкнув глазами. – Никогда я не пожму вам руку! Я не позволю вам здесь жить!.. Нет! Не будет вам тут мирной жизни! Я вам не дам! Вы еще пожалеете!.. Так что убирайтесь, пока не поздно! – на этого брюнета она вылила весь ушат своего гнева. Она всю жизнь ненавидела бюрократов, и вот теперь перед ней стоял один из этих повелителей земель – продажный и надменный, полагающий, что ему все дозволено и что все можно купить. Если потребуется, она применит все свои таланты, лишь бы убрать этот гнойник из ее безмятежного девственного леса.

Брюнет вскинул брови, присвистнул и произнес сурово:

– Сколько же силы и гнева в ваших словах, будто я – сам сатана!

Ольвия скривила губы и ответила:

– Может, так и есть?

– Не говорите глупостей. И вообще… вы – шарлатанка!.. Одурманиваете людей, как глупый скот!.. И еще… не нужно мне угрожать, за это можно и пострадать, – в его словах не было и намека на шутку. Отбросив иронию, теперь он говорил со всей серьезностью, и Ольвия поняла, что проиграла первый бой.

– Альберт! – услышала она и оглянулась. Это был блондин, – так и не дождавшись своего друга у машины, он вернулся к озеру.

Что же, теперь она знает имя этого наглого проходимца и могла бы навести на него такую порчу, что он до конца бы своих дней блевал и зевал, но она сочла это чересчур радикальной мерой.

Брюнет отвлекся от нее, помахал другу рукой, затем снова посмотрел в ту сторону, где стояла Ольвия, но девушки уже и след простыл. В глубине души он вдруг с раздражением почувствовал, что эта незваная утренняя гостья причинит ему еще много досадливых проблем и забот.

Глава III. Гниющий заживо

Ольвия стояла у синей кромки озера и глядела на тот берег, где за несколькими дубами виднелась березовая роща. Девушка взирала на тот берег с утратой и сожалением, – она уже видела там помпезные хоромы с колоннами, искусственные сады, бассейн, гараж для автомобилей и все это раскинуто не на одном акре земли. Бюрократам не ведомы понятия скромности и жалости, сколько же раз она раньше в этом убеждалась, когда жила в городе. Они любят все вычурное, царственное, золоченое, и чтобы всего побольше и пожирнее. Ольвия уже видела, как под безобразными бульдозерами гибнут сосны и молодые березы, как загрязняют ее озеро, как строительный мусор покрывает цветочные поляны и кусты. Когда она вчера обошла брюнета по кругу, в то время как он ни о чем не подозревал, она пыталась увидеть о нем информацию, – но все было тщетно. Прошлое и настоящее этого незнакомца было скрыто за пеленой тумана, и Ольвия очень удивилась – такое было впервые. Она жаждала знать, с кем имеет дело, она хотела обладать тем, чем хотели бы обладать все властители мира, – подробными фактами и слабостями из биографии врага, а этот Альберт и был ее ненавистным врагом. Могущественен тот, кто все знает про недруга, но этот экземпляр будто был защищен чьей-то неведомой силой – может, самим сатаной?

За ее спиной послышался треск веток и тихая мелодия, – это Люция спешила к ее избушке и напевала непритязательную песенку себе под нос. Прошло две недели с тех пор, как эта девица взяла измором Ольвию, навязав свою помощь и пообещав предоставлять информацию о странных событиях в городе, которые могли бы относиться к черному колдовству. Ольвия долго упрямилась, повторяя с упорством осла, что она привыкла работать одна, но журналистка была непоколебима и стала приходить к ней в гости почти каждый вечер, хотя путь был не близкий.

– Пошли в домик, выпьем чаю! – без приветствия воскликнула Люция и добавила, распахивая бесцеремонно дверь: – У меня для тебя новости! – ее немного раскосые карие глаза светились от счастья, как у фанатичного сыщика, сумевшего добыть ценную улику для важного дела. Прямые черные волосы были аккуратно собраны в маленький пучок на затылке, на носу торчали квадратные очки в модной красной оправе, а под мышкой папка, – Ольвия догадалась, что Люция прямо с работы потащилась к ней в лес. Должно быть, действительно что-то срочное. Она поспешила в дом вслед за своей неугомонной помощницей.

Сев за стол и расстегнув пуговицу коричневого жилета, под которым виднелась кремовая блуза, Люция раскрыла папку и вытащила оттуда газету. Распахнув ее на середине, она ткнула пальцем в верхний правый угол и прочитала:

– На этой неделе в центральной больнице был зафиксирован интересный случай неизвестной болезни, при которой все тело покрывается безобразными язвами и нарывами. Врачи разводят руками – прежде они не сталкивались с подобным. При этом анализы не выявляют никакой инфекции. Пациент – молодой мужчина тридцати лет…

Ольвия с подозрением уставилась в статью, а Люция, захлопнув газету, спросила с интонацией:

– Ну? Как тебе эти новости? Правда, грандиозно? Это явно наш случай…

Но Ольвия уже не слушала подругу. Она с изумлением вытаращила глаза на титульную страницу и, схватив газету, воскликнула:

– Это же он!

– Кто? – с испугом спросила Люция.

– Это тот самый гад, который хочет построить усадьбу возле озера! – Ольвия со злостью ткнула пальцем в фотографию брюнета, который днем ранее поставил под угрозу ее тихую и размеренную жизнь в лесу.

Люция взяла газету, глянула на снимок и вдруг рассмеялась от души.

– Что тут смешного? – сердито прикрикнула Ольвия.

Люция перестала смеяться и, вздохнув, пояснила:

– Тебе достался в соперники самый главный мерзавец нашего города…

– Что?

– Ольвия… ты действительно отошла от мирских дел, если до сих пор не в курсе, что этот человек не кто иной, как наш новый мэр…

Ольвия изумленно вскинула брови, а Люция продолжила беспечно болтать:

– Я недавно брада у него интервью. На меня он произвел впечатление высокомерного выскочки. На всех смотрит так, будто мы все ему должны, хотя это он должен нас убеждать в том, что он достоин быть мэром нашего города. От вопросов про личную жизнь он даже подскочил на стуле и тут же закрыл мне рот, бросив «не ваше дело».

– И что ты ему сказала?

– Ну… сказала, что это, вообще-то, наше дело, ведь мэр – личность публичная, открытая для всех, поэтому это стандартный вопрос для любого высокопоставленного чиновника…

– И как же с ним бороться? – спросила Ольвия. Приблизившись к печи, она стала с неприкрытой яростью закидывать в нее сухие поленья, чтобы затопить ее и приготовить травяной чай. К тому же вечерело и становилось прохладно – близкое соседство с озером давало о себе знать с помощью промозглой сырости и туманов.

Люция с минуту поразмышляла, грызя колпачок авторучки, потом предложила с энтузиазмом:

– Давай устроим пикет перед зданием мэрии; соберем побольше защитников природы, потому как наш благочестивый молодой мэр хочет построить усадьбу в заповедной зоне… Да, ведь этот лес, – заповедная зона… По крайней мере, у меня такая информация…

Ольвия на миг представила городскую суету, шумную толпу и скривилась, но потом согласно кивнула головой. Для спасения своего леса она на все пойдет и даже переступит через себя и потащиться в центр города. Хотя можно ли верить в удачу этого скромного мероприятия? Ей давно понятно – законы писаны для простых людей, бюрократы же искусно обходят их, когда им это выгодно.

Люция наблюдала за ней, потом вздохнула и произнесла:

– Ольвия!.. Ты ведь можешь и без этой волокиты усложнить ему жизнь!

Но молодая отшельница покачала головой и ответила:

– Нет. Моим даром нельзя злоупотреблять, да и вряд ли он бы существенно помог мне: все-таки этот субъект не мелкий чиновник. Он всевластен, – я увидела это в его надменных глазах. А еще… если наш пикет провалится, в чем я уверена, то этот Альберт может выжить меня отсюда, в отместку за мою деятельность.

– И ты собираешься так легко сдаться? – удивилась воинственно настроенная Люция. Она уже не раз ставила на место чиновников, хотя ей потом и доставалось от начальства: бюрократы любят мстить даже за мелочь. Не раз они науськивали на нее начальство, внушая, что необузданную журналистку нужно уволить, поставив какую-нибудь марионеточную, но и начальству необходимо отдать должное, – они не шли у бюрократов на поводу и лишь давали смутные расплывчатые обещания сделать провокационной репортерше строгий выговор. На деле же все ограничивалось тем, что Давид, ее главный редактор, после жалобы очередного ябедника-чиновника, только цедил сквозь зубы: «Попридержи коней, мисс справедливость!».

Ольвия растопила печь, поставила чайник и вернулась к столу.

– Нет, конечно же, я не собираюсь сдаваться без боя! – сердито выпалила она, глядя с ненавистью в холеное и выхолощенное лицо, красовавшееся на титульной странице. Самые главные проходимцы всегда на первых полосах и, в основном, с хвалебными песнопениями в их адрес.

– Это не моя газета, я в другой редакции работаю, – Люция брезгливо схватила газету и швырнула ее на полку, где лежали дрова. Она словно прочитала мысли Ольвии. С тех пор как провидица спасла ее, к ней часто стали приходить вещие сны и обострилась интуиция.

Ольвия подошла к полке, взяла газету, потом отодвинула чайник от огня и бросила газету в оранжевое пламя. Бумага быстро воспламенилась, а лицо мэра начало обугливаться, будто чело демона. Ольвия с удовлетворением хмыкнула, – вид обуглившегося Альберта поднял ей настроение. Нет, она обязана найти способ, метод, чтобы бороться с этим человеком, и она найдет его. С хладнокровием она взглянула на свою гостью и сказала:

– А теперь к делу. Про этот случай с молодым мужчиной… Я чувствую, что тут дело нечистого.

– Но, чтобы выяснить это наверняка, тебе придется наведаться к нему в больницу, – сузив близорукие глаза, произнесла Люция. Она уже знала о том, что Ольвия выходит в город не чаще двух раз в месяц, потому как жизнь отшельницы совсем сделала ее дикаркой, чурающейся людей.

– Что же, сделаю над собой усилие, – ответила Ольвия и добавила: – Но только ты пойдешь со мной!

– Не вопрос! Конечно, пойду. Когда же?.. Может, завтра? – предложила Люция.

Ольвия посмотрела в окно, – там уже вырисовывались первые признаки приближающегося заката и, почесав подбородок, ответила:

– К чему откладывать?.. Если это порча на смерть, то он может не протянуть и до утра.

– Тогда поспешим!

– Подожди… – Ольвия протестующе вытянула руку вперед и прибавила: – Сейчас налью тебе чай. Ты же, наверное, целый день моталась по городу голодная, а я пока соберусь, – она кинула в глиняную кружку мяту и мелиссу, залила кипятком и пододвинула к Люции. Тут же незаметно всунула в ее сумку несколько красных яблок – плоды ее любимой старой яблони, вызревшие за домиком. Потом она достала из шкафа цветастую шкатулку, распахнула ее и Люция, увидев там конфеты, понятливо кивнула головой. Тут же, на скамье крутился Амир, – рыжий кот Ольвии. Он периодически подставлял голову под руку Люции, чтобы она его погладила, а когда она тормошила его по лохматой голове, Амир с удовольствием мурчал.

– Почему твой Амир при первом визите чуть глаза мне не выцарапал, а сейчас неожиданно полюбил? – спросила с изумлением Люция, всматриваясь в приветливые зеленые глаза кота.

– Потому что коты, да и собаки, чуют порчу, плохую энергетику и начинают беспокойно вести себя. Они избегают контактов с людьми, на которых наложено проклятие, они могут укусить и расцарапать, – пояснила Ольвия, скидывая с себя свое любимое платье. – А теперь ты чиста, как колодезная вода и вежливый Амир, – яркое тому доказательство!

– Спасибо за это его хозяйке! – произнесла Люция и прижала с любовью кота к груди. Тот не сопротивлялся. Девушка уже знала о том, что Ольвия подобрала Амира год назад на городской дороге – он был весь изранен и измучен. Очевидно, этому коту досталось от бродячих собак. Молодая отшельница забрала его в свой лесной домик и с любовью выходила.

Ольвия нашла припрятанный в шкафу сиреневый сарафан, доходивший ей до колен, и надела его. Это была одежда из прошлого, которое она старалась забыть – ведь там осталась трагедия, навсегда разделившая ее жизнь на «до» и «после». Именно после этой трагедии у нее раскрылись неординарные способности. У Ольвии было счастливое детство и любящие родители, но потом они погибли при авиокатастрофе, когда летели в командировку и весь мир стал для нее мрачным и отчужденным. Неожиданно выяснилось, что кроме родителей ее никто не понимает и не разделяет ее мировоззрения. Ей были чужды обычные людские беседы и мелкие разборки, споры, конкуренция, бесконечная бессмысленная суета. Она часто замечала – как некоторые радовались несчастьям других, как друзья предавали друг друга ради выгоды, как близкие судились друг с другом за наследство и, вспоминая о своем уютном мире, который создали ее мудрые родители, оплакивала загубленный несчастным случаем рай. Родительская любовь сделала ее крепкой, способной выстоять против любых невзгод, но в то же время она показала – такая безоговорочная любовь и к ребенку и к супругу (супруге) редка и в мире людей встречалась не так уж и часто. Еще несколько лет она пробыла среди людей, среди толпы, в шумном рабочем коллективе, но продолжала ощущать себя одинокой. В конце 1992 года, устав от человечества, от их бесконечных распрей и разборок, она с легким сердцем ушла в лес, но не перестала помогать людям.

Вспоминая про это, Ольвия заплела свои длинные волосы в тугую косу. Обмыв быстро ноги в тазу, она вытерла их полотенцем и обулась в коричневые сандалии.

– Я готова! – глянув на себя в маленькое зеркальце, Ольвия откинула светлую челку со лба и вздохнула. Походы в город были вынужденной мерой, – она хоть и была аскетом, но без муки, масла, свечей и спичек обойтись было нелегко, вот и приходилось изредка делать вылазки в магазин. А в этот вечер тем более было исключительное дело. Еще ей иногда приходилось ходить в книжное издательство, располагающееся в центре города. Она уже несколько лет писала книги под псевдонимом, и от этой деятельности ей перепадали кое-какие гроши. Дела имела она только с главным редактором, которого звали Ларион, – быстро вручив ему рукопись, она старалась надолго не задерживаться в издательстве. Разбор ошибок и сюжета занимал лишь пару вечеров. Редактор, принимая Ольвию, всегда замыкался с ней в кабинете и посторонних не пускал. Ларион уважал желание одной из его лучших писательниц держаться подальше от людей и ограждал ее от назойливого внимания сотрудников.

Люция допила чай, запихнула пару конфет в карман жилета и, схватив папку с сумкой, произнесла напоследок:

– С богом!

Они вышли из дома, и Ольвия заперла дверцу на ключ. За дверью тут же послышалось недовольное ворчание Амира – он всегда злился, когда Ольвия покидала его. По лесу подруги шли молча, размышляя о предстоящем деле. Над головами уже порхали летучие мыши, а птицы, рассевшись на ветках клена, пели в полудреме тихо и робко.

Когда, петляя по тропам между дубами и соснами, девушки увидели вдали город, солнце начинало бросать на крыши домов и на деревья в садах насыщенно-золотые покрывала.

* * *

Перед Ольвией лежал на койке худой рыжеволосый мужчина с крупными веснушками на лице. От пяток и до макушки он был весь покрыт гнойными язвами. Пустым взором он смотрел в потолок, будто там уже видел свою смерть и смирился со своей участью. Руки его дрожали, он постоянно зевал. От врача Ольвия узнала о том, что он за пару дней сбросил не меньше десяти килограммов. Налицо были все признаки сильной порчи. Она достала из сумки небольшую бутылку с водой, откупорила ее и, протянув больному, сказала:

– Выпейте несколько глотков!

Мужчина перевел бессмысленный взгляд с потолка на Ольвию и покачал головой. Безволие – вечный солдат порчи.

– Я сказала, пейте! – уже приказным тоном произнесла она. Ее голос обладал такой силой, что затряслись даже стекла на окнах.

Мужчина очнулся от полубессознательного состояния и выполнил приказ, – взял трясущимися руками бутылку и припал к горлышку. Сначала он пил с явным неудовольствием и даже с брезгливостью, но спустя несколько мгновений уже с жадностью глотал жидкость, будто это был сам эликсир жизни. Глаза его расширились, белесая пелена с них спала, взгляд стал более осознанным, лицо более оживленным, – Ольвия увидела, – к человеку понемногу возвращалась воля.

– Святая вода? – догадалась Люция.

Ольвия кивнула головой и, вытащив из сумки маленький мешочек, перевязанный золотистой лентой, всунула его под подушку рыжеволосому.

– Что там? – поинтересовался больной. Дар речи вернулся к нему, как и жажда жизни.

– Розмарин. Он поможет вам в исцелении и защитит от злых сил, – разъяснила Ольвия и добавила строгим тоном: – Только не убирайте мешочек!

– Ни за что на свете! – кажется, он уже догадался о том, кто перед ним. С благодарностью взглянув на целительницу, он произнес: – Я о вас раньше много слышал… Не думал, что когда-либо стану вашим пациентом…

Ольвия, едва улыбнувшись, спросила:

– Как вас зовут?

– Аврелий…

– Мне нужна от вас информация…

– Какая?

– Расскажите мне о том, кто мог пожелать вам смерти. Может, вы недавно кого-то сильно обидели? Может, кому-то перешли дорогу?.. Важны любые детали, каждая мелочь. Потому как мне, чтобы снять полностью порчу, необходимо найти этого человека. Вы это понимаете? – Ольвия серьезным взглядом посмотрела на умирающего мученика: язвы продолжали сочиться на теле, он все еще зевал, – святая вода и розмарин лишь отсрочат смерть, но не спасут. Она уже сталкивалась с порчей, которую наводили на отъявленных мерзавцев. Порча в этом случае была ритуалом страшной мести – когда пластилиновый закон защищает подлецов, жертва порою ступает на другой путь, чтобы возобладало возмездие. Кто знает, может этот мужчина тоже натворил нечто жуткое? Поэтому она с некоторой опаской взирала на больного, – исповедь некоторых пострадавших порою убивала в ней охоту помочь исцелиться. Но она не отступала, потому как знала, – делающий порчу на смерть непременно попадет в ад. Даже если он наказал отъявленного преступника. Во время черных ритуалов люди откупаются от нечистой силы с помощью угощений и заклинаний, – но на деле от нечистой силы откупа нет. В редких случаях могут помочь возмездию ангелы, но к ним почти не обращаются, а если и обращаются, – они часто молчат, в отличие от нечистой силы, которая галопом сразу мчится на помощь и тут же требует взамен твою душу. Потом эту несчастную душу после физической смерти будут вечно терзать черти в пылающем аду.

Мужчина напряженно вспоминал недавнее прошлое и произнес с отчаянием:

– Ничего такого не было!.. Никого вроде бы не обижал, никому не переходил дорогу!

– Хорошо. Расскажите о своей жизни, – попросила Ольвия, – где вы работаете?

– Я работаю на знаменитой фамильной пекарне Литманов, которой недавно исполнилось сто лет.

– Кем?

– Технологом.

– Конфликтов никаких не было?

– Нет. Я отлично лажу с коллективом, у меня там много друзей; начальство меня ценит, как профессионала своего дела.

Ольвия переглянулась с Люцией и продолжила важный допрос.

– А как насчет личной жизни?.. Вы – женаты? Может, состоите в отношениях? – она вдруг увидела смутную прозрачную фигуру тоненькой невысокой девушки за его кроватью и поняла – он не одинок. Видение быстро исчезло.

– Да, я женат. Жену зовут Берта.

– Давно поженились?

– Пару месяцев назад.

– А вот тут поподробней, – Ольвия оживилась, почуяв, что она вышла на верное направление. – Расскажите о жене, замечали ли вы за ней какие-то странности в поведении?

Аврелий скривил потрескавшиеся губы и с некоторым неудовольствием произнес:

– Не хотелось бы… Я очень люблю ее и уважаю… но если нужно… В общем-то, Берта замечательная девушка – внимательная, ласковая, очень красивая. Но… есть в ней что-то такое… как бы это сказать… немного жуткое.

– В чем это заключается?

– Она никогда не спит… То есть, мне она говорит, что спит. Но я, каждый раз просыпаясь по ночам, чтобы сходить в туалет или выпить стакан воды вижу ее в бодрствовании. Она то сидит на стуле около кровати и глазеет на меня, отчего мне становится муторно, то торчит на подоконнике и как будто с кем-то шепчется. Я присматриваюсь, но, кроме луны, в окне ничего не замечаю. Потом есть еще одна странность… После бракосочетания я пожелал обвенчаться с ней, но она наотрез отказалась.

– Почему? Она объяснила это? – спросила Ольвия.

– Сказала, что это глупая условность и что это излишне.

Ольвия, размышляя о чем-то, вдруг поинтересовалась:

– Отвечайте прямо, у вас есть деньги? Может, вы недавно получили крупное наследство от кого-либо из родственников?

– Откуда вы узнали? – изумился больной.

– Просто предположила.

– Да, так и есть. Полгода назад мне завещала двухэтажный особняк богатая тетка, которая умерла. У нее не было детей, а я иногда навещал ее, но не думал, что она все оставит мне, включая конюшню, деньги и несколько слуг. Мне в этом шикарном доме не по себе, я привык к скромной жизни, но моя молодая жена сразу полюбила этот дом, и я смирился – переехал жить туда вместе с супругой.

– Может, это черная вдова?.. Которая охотится за наследством? – с воодушевлением предположила Люция. Она вдруг почувствовала себя знатоком таких дел, хотя раньше с подобным не сталкивалась.

Ольвия приложила палец к губам и строго посмотрела на подругу. Люция сразу смолкла.

– Где сейчас ваша жена? – спросила Ольвия.

– Наверное, в доме, – неуверенно ответил мужчина.

– Интересно, почему не в больнице у постели любимого мужа? – язвительно произнесла Люция вполголоса.

Ольвия поморщилась, но промолчала.

– У вас есть ключ от дома? – спросила вдруг она.

– Нет. Был на тумбе, да жена забрала днем. Побоялась, что его могут украсть ненароком.

– Прислуга ночует в доме?

Мужчина покачал головой.

– Они после шести вечера уходят домой – они все живут в городе.

– Отлично. Назовите свой адрес, – попросила она.

Мужчина озвучил адрес, Люция тут же кинула Ольвии:

– Это совсем недалеко отсюда.

Ольвия приблизилась к подруге и шепнула ей на ухо:

– Нужно успеть попасть в дом до захода солнца, – она с тревогой взглянула в окно, где по городу еще бродили затухающие солнечные лучи.

– Почему именно до захода солнца? – спросила Люция.

– Потому что после заката любая нечисть становится в сто крат сильнее.

Они выскользнули из палаты и поспешили, точнее, побежали к выходу, на пороге нечаянно толкнули нескольких врачей, отчего те красноречиво назвали их неуклюжими и невоспитанными коровами, – один из них даже упустил сигарету на крыльцо из-за Ольвии. Но девушкам некогда было извиняться – они думали только о предстоящем деле и о том, чтобы успеть. На улице летний зной сменился приятной вечерней свежестью. Пройдя один жилой квартал, они вышли за город и увидели на невысоком холме красивый двухэтажный дом, окруженный липами и елями. Ольвия прибавила шаг, изредка посматривая на горизонт, к которому быстро приближалось солнце.

Они добрались до живой изгороди, аккуратно подстриженной умелым садовником, перелезли через нее и оказались в саду. Ухоженные клумбы с розами, чередовались с забетонированными дорожками и небольшими фонтанами. Проскользнув между липами к дому, Ольвия с Люцией спрятались за пышной молодой елью, которая росла почти у парадного входа.

Люция с сомнением глянула на высокое белое крыльцо, на коричневую арочную дверь и шепнула: