Диана Соул
Дизайнер смерти
– Золото, платина, иридий и другие ценные ресурсы в эквиваленте веса ненужных нам планет, которые хотят Мандрогиры. Это баснословные ресурсы, упускать которые империя не может себе позволить.
У меня округлились глаза от масштабов сделки. Как дорого, однако, стоит моя подпись.
– Кажется, я продешевила с прогулками. Нужно было просить что-нибудь посущественнее.
– Например? – заинтересовался Ронан.
Очень хотелось ответить «жизнь», вот только я уже знала – бесполезно.
– Неважно, – скупо ответила и лишь сильнее завернулась в покрывало.
Ронан еще несколько мгновений смотрел на меня, что-то решая, а после просто поднялся и покинул комнату, закрыв за собой двери.
Я же выдохнула с облегчением, все же жаль, что нельзя было попросить у императора взамен на подпись его личную смерть.
Очень-очень жаль.
* * *
Полдень.
Солнце светит невыносимо жарко, припекая в макушку, что особенно ощутимо с моими темными волосами, но я даже рада этому.
Наконец-то я не в спальне на вершине пирамиды, я у ее подножия – в императорском саду. Сижу на одной из скамеек, метрах в десяти от меня стоит пятерка стражей, а вот Хэдока нет…
Но мои мысли текут дальше.
Этот сад – словно оазис посреди огромного Гризальда. Будто кусочек моей Затурии, перенесенный сюда – здесь все утопает в зелени растений, щебечут птицы, журчит тоненький ручеек между оросительными фонтанами. Все слишком по-райски, поддельно идеально, но я все равно наслаждаюсь.
Поднимаю лицо к солнцу, закрываю глаза и впитываю его лучи – почти так же, как это делает Хэдок, разве что я, в отличие от него, не умею смотреть на звезды открыто.
Подписание договора через час, а эта прогулка – мой аванс. Именно так выразился Ронан, когда пришел на утренний осмотр.
«Значит, где-то подвох», – поняла я, не веря в щедрость супруга.
Поэтому даже сейчас, дыша воздухом свободы, не могла позволить себе расслабиться. Где-то на краю сознания я оставалась настороже.
Для себя все же решила, что должна прочитать текст договора, прежде чем подписывать такие документы. Судьбы планет, пусть даже бесполезных, нельзя отдавать в руки другой расы, не вникая. С другой стороны, мое «ценное» мнение вряд ли кого-то заинтересует.
Что-то перекрыло солнечный свет, падавший мне на лицо. Наверное, туча.
Пришлось открыть глаза и обнаружить там Дизайнера. Все же его бесшумные движения могут напугать кого угодно.
– Вы загородили мне свет, – произнесла я.
– Прошу прощения, моя императрица, вы позволите мне сесть рядом?
Сощурившись, смерила Дизайнера взглядом. Можно подумать, я была той, кто может ему что-то запрещать. Но все же кивнула.
Он приземлился на другой конец скамейки, качнув при этом в мою сторону воздух с ароматом окружавших цветов. Уже привычно Хэдок задрал голову и уставился на солнце.
– Император отправил меня охранять вас, а после отвести на церемонию подписания.
– Представьте, я догадалась. – Я отвернулась от него и вновь подставила лицо теплым лучам.
Мне нравилось ощущение их касаний на коже, а также темные и светлые круги, которые возникали под закрытыми веками.
Тишина вокруг расслабляла, я почти растворилась в этом умиротворении, когда Хэдок вновь заговорил:
– Не подписывайте.
Его фраза заставила меня вздрогнуть, распахнуть глаза и повернуть голову в сторону мужчины.
Он, в отличие от меня, продолжал пялиться на солнце.
– Это вам тоже император приказал передать? – спросила я.
Хэдок молчал, чего-то ждал, а потом все же произнес:
– Пункт 309 дробь 18, обратите на него внимание, моя императрица.
– Что там? – потребовала немедленного ответа я, шепча при этом так, чтобы не услышали остальные стражники.
– Вы должны увидеть это сами.
Он приготовился встать, но я запоздало схватила его за руку, тут же пугаясь собственной беспечности. Ведь могла бы и умереть, если бы он захотел.
– Как вы это представляете? – еще более возмущенно спросила я. – Что бы там ни было, я не могу сорвать подписание! Ронан прикончит Миленту. Себя-то мне не жаль, да и что ему потом помешает заставить свою следующую жену подписать?
– Мандрогиры видели вас и ни с кем другим заключать договор не станут. Что же касается Миленты, ваша нянечка с семьей покинула Гризальд и улетела обратно на Затурию. Ее свободу вы выторговали своим хорошим поведением и игрой в любовь для императора. Сейчас же вы рискуете лишиться только прогулок и вызвать гнев господина.
– Господина? – переспросила я, испытывая сомнения в том, что Дизайнер сам верит в сказанное. – Чего вы добиваетесь, Хэдок? На кого работаете? Явно не на Ронана.
Уголок рта собеседника дрогнул, и я увидела усмешку, тонкую и тут же исчезнувшую.
– Я – Дизайнер Смерти, моя императрица. И я не работаю ни на кого, кроме себя. А сейчас прошу простить меня, госпожа Эсмиральда, но прогулку придется завершить. Подписание через двадцать минут. Вам нужно быть там.
* * *
Передо мной почти трехсантиметровой толщины фолиант. Чуть в стороне еще два таких же. Это экземпляры договора с кучей приложений к нему и тысячами уточняющих пунктов.
Я уверена, что над составлением этого труда работали самые лучшие специалисты империи, и я не имею ни малейшего права цепляться хоть к какому-то из пунктов. Более того, я даже не сумею их все прочесть за предоставленное мне время.
Ронан сидит по правую руку от меня, Мандрогиры напротив в конце зала, покачиваются гудящими колоннами и ждут, когда же я прикоснусь вначале в индикатору личности, а затем оставлю его отпечаток на бумаге.
– Я могу хотя бы несколько пунктов прочесть? – спрашиваю у Ронана.
Тот косится на инопланетян, а после, улыбаясь, роняет:
– Конечно, милая.
Переворачиваю страницы, цепляю отрывки фраз и ищу тот самый пункт 309/18. Он находится в середине. Речь о планетах, которые достанутся Мандрогирам после заключения сделки.
Я пытаюсь вникнуть в текст, потому что здесь нет названий, лишь цифровые коды планет и систем, где они расположены. Всего пять объектов, четыре из которых мне незнакомы, но пятый заставляет перечитать пункт трижды.
А после я захлопываю фолиант и поворачиваюсь к Ронану. Внутри кипит негодование вперемешку с безысходностью. Потому что вряд ли сумею сделать хоть что-то.
– Вы сказали, все эти планеты не пригодны для жизни! – обвинительно говорю я.
И самое странное, он сразу понимает, о чем идет речь.
– Я сказал, что все планеты бесполезны для империи.
– Затурия не бесполезна. На ней выращиваются сотни съедобных культур, более того – она обитаема! – продолжаю я. – Как она вообще оказалась в этом списке?
– Затурия, – сдерживая шипение, пытается пояснить мне Ронан, – кроме почвы не имеет никаких преимуществ. Она расположена далеко от торговых путей, не имеет полезных ископаемых, и самое главное – она заменима другими колониями. Ее главный плюс – огромная масса, за которую наши гости готовы платить. Экономисты все просчитали, минусов у этой сделки гораздо меньше, чем плюсов.
Помотала головой.
– Нет, – выдохнула я. – Прогулки по саду не стоят целой планеты. Я не буду это подписывать.
Мне пришлось поднять голову на Мандрогиров, чтобы задать вопрос уже им:
– Зачем вам планета 321–*36152*? Она же не подходит для вашей расы?
Гости низкочастотно завибрировали, и я приготовилась услышать что-нибудь в духе о глобальном терраформировании, когда электронный переводчик выдал:
– Она зеленая. Это удивительно. В нашем мире так мало зеленого, что мы стараемся беречь его, чтобы просто смотреть.
– Смотреть? – переспросила я. – Вы ведь не сможете даже находиться на той планете без скафандров.
– Насколько мы знаем, ваша раса со своими предметами искусства тоже работает в перчатках. Так почему мы не можем смотреть на красивое в скафандре?
Мне опять вспомнилось, что Мандрогиры слишком не похожи на нас. Слишком другие у них ценности и взгляды, но даже это не давало мне права подписывать договор на обмен Затурии за золото.
На планете ведь живет столько людей, они не захотят просто так покидать свое жилище только потому, что это выгодно Столичной планете.
– Я не буду подписывать, – еще раз произнесла я, глядя на мужа. – Я уверена, есть другие зеленые планеты, где не живут люди, и которые устроят наших гостей. Нужно только поискать.
Судя по раздувшимся ноздрям Ронана, отвечать за эту фразу я буду очень болезненно.
А вот гул Мандрогиров был особенно громок, так же как и удивительно радостное восклицание компьютерного переводчика:
– Именно поэтому мы и настаивали на подписании договора вашей супругой. Мать Планеты никогда не отдаст ее, не убедившись в безопасности ее жителей. Мы, в свою очередь, подождем иных условий и замен.
Глава 5
Горячая оплеуха обожгла щеку.
– Дура! – в бешенстве почти прокричал Ронан и тут же отошел от меня подальше, явно боясь убить сгоряча раньше времени. – Ты хоть соображаешь, что натворила?
– Спасла планету, – сдерживая слезы от боли и чувствуя легкий привкус крови во рту, ответила я.
Кажется, прикусила язык.
– Рассчитываешь таким способом продлить себе жизнь до следующего прилета Мандрогиров?
– Даже в мыслях не было, – проговорила чистую правду.
Ронан вновь приблизился, схватил меня за горло и, сжимая пальцы, протащил до кровати, чтобы швырнуть в подушки:
– Признавайся, кто тебя надоумил? Ты знала, что искать в договоре, кто-то тебе подсказал!
Я улыбнулась: нагло и во весь рот. Наверное, потому, что выдавать Дизайнера не собиралась. Хотя бы потому, что если Хэдок мне не друг, то и Ронану он тоже не союзник.
– Вы же сами говорили, я умная. Так почему мне кто-то должен подсказывать, если я в состоянии сама найти необходимые пункты? Вас выдала ваша излишняя щедрость. Вы не похожи на доброго человека, и я начала искать подвох.
– Дура, – еще раз повторил он. – Неужели ты думаешь, что мы не просчитали все моменты, касающиеся потери Затурии? Выгода была колоссальна, а теперь… – Он отошел от кровати, сел в кресло и задумчиво уставился на меня. – Пороть тебя бесполезно, боли ты не боишься. Убивать в наказание раньше срока тоже нет смысла. Смерть тебя не пугает. Даже шантажировать Милентой уже поздно. Мандрогиры все равно улетели и на новые переговоры вернутся только через два месяца. К этому сроку тебя уже не будет в живых.
Он продолжал рассуждать вслух, я же поражалась его холодности. Конечно же, я знала, что для него я всего лишь очередная марионетка, на которую возлагались большие надежды. Но кажется, после сегодняшнего срыва договора мне заранее подписали приговор.
– Интересно, Мандрогиры сильно расстроятся, когда прилетят обратно и увидят вместо меня другую вашу жену? – наугад бросила я. – Наверное, они даже поинтересуются деталями моей смерти.
– Красиво и церемониально – ты не заслужила, – непринужденно ответил Ронан, вставая и поднимаясь в полный рост. – Скорее всего, несчастный случай. Думаю, этот вариант их устроит. Так же, как и Затурия, которую я все равно им отдам, потому что равнозначных замен этой планете нет, и Чужие об этом знают.
– Думаю, вы плохо искали.
– Думаю, ты слишком много говоришь, – зло бросил он, приспуская брюки, и мне вдруг стало страшно настолько сильно, как было только в первую ночь. – Пожалуй, я найду твоему глупому рту лучшее применение. Может, тогда в следующий раз ты подумаешь, прежде чем его открывать!
* * *
Он ушел только под утро.
Я же чувствовала себя растерзанной и уничтоженной, брошенной тут на кровати то ли умирать, то ли существовать оставшееся мне время.
Он не бил меня. Сегодня Ронан взял себе все то, что был вправе брать.
– Твое тело – мое тело, – повторял он, имея мой рот, а после, не обращая внимания на крики, и зад.
Это было извращенно, неправильно, грубо и противно. Но он так наказывал меня за непослушание, способом, который счел достаточно жестоким.
Зато кончал он именно туда, куда приказала мать-природа.
– Мое семя слишком ценно, чтобы тратить его без смысла – напоследок бросил он и хлопнул дверью.
Как уснула, не помню, а может, даже и не спала, просто сознание отключилось, пока я все еще лежала с открытыми глазами и боялась, что Ронан вернется.
Но он не пришел.
Ко мне вообще никто не пришел.
Ни служанки, ни Дорнан, ни Хэдок.
Я бы решила, что про меня вовсе забыли, но в привычное время в комнату уже знакомый слуга принес завтрак. Оставил тарелки у кровати и молча ушел, закрыв за собой двери.
Так я поняла: на мне окончательно поставили точку.
Сколько там осталось до конца отведенного месяца? Чуть больше недели? Видимо, Ронан решил: хватит с меня даже тех почестей, что были.
Кое-как я доползла до ванной, сумела отмыть себя, но облегчения это не принесло.
К еде я тоже не притронулась, разве что выпила воды.
Надеюсь, теперь, когда я в немилости, кто-нибудь из врагов Ронана решит меня отравить, раз еду больше не проверяют. Возможно, эта смерть будет легче, чем та, которую уготовил мне супруг.
От этих мыслей меня лишь немного отвлекло чтение книги, которую принес Хэдок. Теперь я была готова залистать ее до дыр, вчитываясь в каждую букву и запоминая. Эти новые знания вряд ли принесут мне теперь пользу, но история первого корабля, прилетевшего на эту планету, хотя бы чуть-чуть позволяла мне забыться.
Людям, потерпевшим здесь крушение больше тысячи лет назад, было куда страшнее и тяжелее, чем мне. Большинство членов экипажа погибло при экстренной посадке, их криокапсулы были повреждены, оставшиеся в живых выбрались на поверхность и встали перед выбором – пытаться чинить корабль или строить дом здесь. И тогда Альтазар – первый из Дизайнеров Жизни – принял решение остаться на этой планете. Именно этот человек после стал первым главой колонии и дал начало императорскому дому.
Я читала книгу уже в пятый раз и, казалось, скоро выучу каждую ее фразу, а меня все больше начинал мучить вопрос: почему нигде не было сказано, откуда летел корабль, а, главное – куда?
Почему, потерпев крушение, экипаж не послал сигнал бедствия туда, откуда вылетал? И где в таком случае материнская планета нашей расы?
Наверняка ответы на все эти вопросы были в библиотеке, в которую мне теперь путь заказан, а я просто не знала этих общеизвестных фактов в силу своего неполного образования на Затурии. Милента, хоть и была прекрасным учителем, но даже она не могла все знать и обучить всему на свете.
Когда за дверьми раздался шорох, я едва успела спрятать книгу под подушку, прежде чем в комнату вошли уже знакомые Нинат и Кимат, а за ними внесли пыточный фиксатор.
– Мы думали, ты умнее, императрица, – не утруждаясь приветствиями, усмехнулась старшая из сестер. – Господин был удивительно к тебе благосклонен, но ты умудрилась подвести его в такой мелочи, как оставить подпись на договоре.
– Он собирался продать планету с людьми Мандрогирам, – прошипела я.
– И планы его не поменялись, – ответила Кимат. – Ты лишь показала собственную глупость и отсрочила неизбежное на пару месяцев. А сейчас ложись лучше сама, не заставляй нас применять силу.
Я скривилась. У меня был выбор: засунуть голову и руки в фиксатор добровольно, либо поиграть в гордость, но все равно быть заточенной в ремни и распорки. В последнем случае при сопротивлении я рисковала книгой, лежащей под подушкой. В пылу борьбы ее вполне могли обнаружить.
Поэтому мой выбор был очевиден.
– А как же то, что Ронан любит совершенных? – усмехнулась я, когда мою шею плотно зажали в деревянных тисках. – Неужели потерял вкус? Я же не накрашена, заплакана и… О УЖАС! Мои волосы не уложены!
Сарказм так и лился из моих уст, и я ни разу не жалела, что своим внешним видом буду шокировать чувство прекрасного у этого урода.
– Не беспокойся, императрица. Ронан предусмотрел это. – Возникшая перед лицом Нинат развернула какую-то тряпку, хорошо еще, что чистую. – Ткань неплотная, не задохнешься!
С этими словами она довольно грубо натянула на меня мешок, перекрывая обзор и оставляя наедине с собственным дыханием.
– Будь умничкой, – похлопав меня по плечу, пожелала Нинат. – Хотя это явно не про тебя.
* * *
Сестры не успели уйти, когда, если судить по хлопку двери, в комнату вошел еще кто-то.
– Вы как всегда оперативны, – едва ворочающимся языком произнес Ронан.
Опять пьяный, но, похоже, не настолько, чтобы просто рухнуть спать.
– Рады служить вам, господин, – синхронно ответили сестры. – Ваша жена готова.
– Вижу, – буркнул он. – Можете быть свободны.
Вновь хлопнула дверь.
Я осталась в спальне одна с монстром.
Чувства обострились во сто крат. Мне даже показалось, что в отсутствие зрения я слышу каждый шорох.
Ронан же пока все еще стоял у двери, а после, сделав несколько шагов, судя по грохоту, задел что-то на столике. А может, и сам рухнул.
– Надеюсь, когда-нибудь ты все же сдохнешь, – не сдержавшись, прошипела я. – Сам или поможет кто-нибудь.
– Я уже сдох, лет тридцать назад, – зло бросил он и все же подошел ближе.
Долго возился с брюками, после еще дольше пытался в меня попасть. Но, похоже, от алкоголя член был настолько плох и безжизнен, что спустя минут пятнадцать мучений Ронан сдался и просто отошел.
Я слышала, как он упал в кресло, а после захрапел.
Взвыла.
Пожалуй, из всех исходов ночи – этот был не самым плохим, но и перспектива остаться привязанной до утра не могла меня воодушевлять.
Я пыталась звать на помощь, кричала охране за дверью, но никто так и не явился.
Руки и ноги затекли, я окончательно потеряла надежду кого-то дозваться, потому что ответ был прост.
Пока Ронан здесь и не даст приказа, никто не придет. А он спит…
Я плакала от бессилия, после успокаивалась, считала до тысячи и вновь плакала уже от боли, а может, от ее отсутствия – потому что уже не чувствовала ни рук, ни ног.
От интенсивного мотания головой мне все же удалось избавиться от мешка, иначе, наверное, задохнулась бы. Так шли часы… Я охрипла, а руки приобрели цвет земли.
За окном уже светало, когда храп Ронана прервался и краем глаза я увидела, как этот урод вздрогнул во сне и открыл глаза.
Несколько мгновений ушло у него на анализ ситуации, а после он не то чтобы спешно, но все же поднялся с кресла и дошел до выхода, бросив кому-то в коридоре:
– Дорнана сюда.
Врач примчался спустя минут десять, было похоже, что его подняли прямо из постели, и он, наспех запахнувшись в халат, прибежал сюда.
Ему хватило мимолетного взгляда на мои почти иссиня-серые руки и ноги, чтобы все понять:
– Сколько она провела в этой позе?
Ронан ответить затруднился, я же сквозь слезы выдавила:
– Около пяти или шести часов.
– Дело дрянь, – выдохнул Дорнан, но все же принялся медленно распутывать ремни. – Очень длительное нарушение кровотока. Император, это может иметь плачевные последствия для вашей супруги!
– Через неделю у меня будет новая, – сквозь зубы бросил тот. – Или даже раньше, если все будет действительно плохо.
– Скотина. Это все из-за тебя! – дрожащими губами выплюнула я в лицо супругу.
Мне было смертельно больно, когда доктору все же удалось высвободить конечности.
– Или даже раньше, – холодно добавил к своей предыдущей реплике Ронан и произнес уже Дорнану. – Какие варианты исходов?
– Все зависит от того, начался ли некроз тканей. Если да, то я затрудняюсь давать какие-либо прогнозы.
Дорнан растирал мне руки, и как бы я ни ненавидела этого человека, но сейчас мне хотелось чувствовать его прикосновения. Чтобы пронзающая боль прошла, и я ощутила хоть чьи-нибудь руки…
– Возможно, проще будет добить, чтобы не мучилась, – видя, как я корчусь на простынях, проявил подобие «милосердия» Ронан. – Она все равно не беременеет, есть ли смысл в таком случае ждать еще неделю?
Дорнан на мгновение прекратил растирания и посмотрел на хозяина:
– Мой господин, позвольте мне вначале хотя бы выяснить, настолько ли все ужасно с императрицей? Решение о ее смерти или жизни вы всегда успеете принять. Касаемо оставшегося времени – не стоит спешить. Еще есть шансы. Вам ли не знать, что жена Урсуна забеременела от него лишь в последние дни их медового месяца.
– Знаю, – проскрежетал Ронан. – Тогда лечи императрицу.
Он направился к выходу из спальни, но уже у самого выхода его догнала просьба Дорнана:
– Я могу перевезти императрицу в медицинский блок для диагностики?
– Нет, – не оборачиваясь, ответил Ронан. – Он недостаточно защищен.
– Тогда могу ли попросить вас вызвать Хэдока? Он сможет определить некроз тканей, я же бессилен без специального оборудования.
Император ничего не ответил, просто вышел и хлопнул дверью.
Секунды растянулись в вечность.
Старик-доктор продолжал пытаться вернуть моим рукам чувствительность, а я кусала губы в кровь, когда внутри что-то прорвалось. Я позорно разрыдалась, жалея саму себя, не понимая, почему именно мне все это досталось, и прекрасно осознала одно – не хочу умирать.
Вот что бы себе ни говорила, как бы ни храбрилась, но я хотела жить! И сейчас, когда смерть нависла надо мной гораздо раньше оговоренного срока, это стало особенно ясно.
– Вот выпейте. – Доктор сунул мне под нос резко пахнущую жидкость. – Успокоительное, на травах.
Проглотила, закашлявшись, чувствуя на языке отнюдь не вкус настойки из растений, а крепкий алкоголь.
– Не смотрите на меня так, – произнес Дорнан. – Иногда лучше спирта в качестве успокоительного и анестетика ничего нет. Кроме того, он умеет лечить душу.
– Тогда у Ронана она изрядно изранена, – саркастично выплюнула я. – Никак не излечится бедняга.
– Вы язвите, а значит, не все так плохо, – улыбнулся Дорнан. – Я бы сказал, что жить будете. Но сами понимаете, не я решаю.
В этот момент двери спальни вновь открылись, впуская медленно зашедшего Хэдока.
Он, в отличие от доктора, этой ночью будто и не спал. Был, как всегда, одет в черный камзол, вид имел одновременно собранный и отрешенный.
– Господин сказал, что вам необходима моя помощь, Дорнан, – даже не глядя в мою сторону, обратился он к врачу.
Старик отпустил мою руку и поднялся с кровати, кивнув Дизайнеру на меня.
– Конечности потеряли чувствительность. Проверь, есть ли шансы? Или уже начался некроз, и нет смысла даже начинать лечение.
Хэдок просто приблизился к кровати, распростер ладонь над моей рукой и медленно провел сверху.
Я почему-то смотрела на него с надеждой, будто не на мужчину, способного убивать, а на чудотворца. Он же, черт возьми, все же Дизайнер Смерти, почти сверхсущество, может то, чего не могут другие. Так почему бы мне не надеяться на невозможное? Зачем-то же он принес мне книгу, зачем-то подсказал о пунктах по Затурии?
Я всхлипнула.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Дорнан.
– Пока ничего. Я могу коснуться вас, императрица? – Хэдок все же соизволил посмотреть на меня.
И я кивнула. Пусть уже делает что хочет, в моей памяти еще был свеж момент, как он подхватил меня на руки в тюрьме, и мои ощущения от этого. Быть может, они повторятся.
Очень осторожно кончиком пальца мужчина дотронулся до костяшки на моем запястье.
– Что-нибудь чувствуете? – спросил он.
Я покачала головой.
– А так? – Он надавил сильнее, но я лишь могла прошипеть:
– Нет. Ничего.
Это звучало смертельным гонгом в моих ушах. Будто я признавалась в собственном бессилии.
– Тогда мне очень жаль. – Хэдок склонил голову к плечу и, глядя мне в глаза, всей пятерней схватил меня за ладонь, переплетая наши пальцы.
Меня будто током прошибло.
Не эфемерным, а самым натуральным. Словно молния в миллион вольт, которая могла превратить меня в пепел, но не успела, потому что Дизайнер за мгновение до смерти выпустил мою руку из своей.
Я все еще кричала и трясла рукой, когда он отошел от кровати на шаг и, взглянув на Дорнана, выдал:
– Чувствительность на месте. Приступайте к лечению.
