Диана Рымарь
Свадьба (не) состоится
Глава 7. Злой шеф
Утром второго января Кира шла на работу как зомби. Именно так себя чувствовала – осталось только руки вытянуть и начать скалить зубы. Выглядела она соответствующе: под глазами синяки, сами глаза красные – из-за ведра выплаканных слез. Ведь всю ночь проревела на диване подруги, подушку хоть выжимай.
Левон так и не ответил ей.
Собственно, а чего она ожидала после вчерашнего? Что он примчится к ней просить прощения за то, что она простить не в силах? Они ведь разговаривали об этом в самом начале отношений, и потом тоже. Измена – это рубеж, после которого заканчиваются их отношения. Он их показательно закончил, и уже ничего не исправить.
Если бы не треклятые полоски на тесте, она бы в жизни ему больше не написала. Но расти без отца – то еще удовольствие. Кира росла без отца, и ей очень хотелось другой судьбы для своего ребенка. Помнила, как ночами в детстве мечтала, что в их семье наконец появится папа, даже обещала это своей младшей сестре, которая осталась жить в родном городке. Та верила, а потом плакала, потому что папа в их семье так и не появился. Ни на Новый год, ни на день рождения.
После того как увидела Левона с другой, она решила: «Ничего ему не скажу! Сама как-нибудь выращу!»
Но, проплакав много часов кряду, поняла, что не может быть такой эгоисткой. Ведь это она не себя отца лишает, а свою кроху. Да, Левон вчера поступил как последний подлец, но ведь до этого он показал себя нормальным человеком. Они много говорили о детях, и Левон не скрывал от нее, что хочет детей. Не раз и не два объявил ей, что мечтает завести троих. Рассказывал, как будет с ними нянчиться, играть, в какие секции запишет и сколько раз за лето будет возить на море.
Пусть между ними все кончено, это понятно. Но ведь малыш не виноват, что папа решил гульнуть. Кира не в праве лишать его второго родителя, дедушки с бабушкой. Единственных, между прочим, ведь мама Киры уже год как скончалась. У Левона хорошие родители, любящие. Вполне возможно, они бы обожали внука, поддерживали.
Именно поэтому Кира решила засунуть гордость туда, где не светит солнце, и сказать бывшему жениху про ребенка. Лучше приходящий папа, чем никакого. Хоть на дни рождения…
Она закончит в офисе все необходимые дела и пойдет признаваться.
Когда Кира вошла в офисное здание, она обнаружила в коридоре жуткую неразбериху. Из кабинета в кабинет бегали чуть ли не все двенадцать менеджеров фирмы. С чего бы им полным составом являться на работу второго января? Ладно она – у нее запланирован проект на послезавтра. Ну еще пара человек, у кого срочные дела, но не все же!
Вдруг из кабинета показался Герман Викторович и громоподобным голосом заявил:
– Через час планерка, всем подготовить отчеты о мероприятиях!
И беготня в коридоре прекратилась: все попрятались по своим норкам.
Только Кира замешкалась, удивленная тем, как Герман Викторович сегодня выглядел. Всегда аккуратный, гладко выбритый, в отутюженном костюме, сегодня он тоже напомнил ей зомби. Под глазами синяки непонятного происхождения, а еще увеличившийся в размере нос.
– Вам нечем заняться? Не нужно времени на подготовку? – смерил ее грозным взглядом шеф.
– Нужно… – кивнула Кира и поспешила спрятаться в кабинете Марины, ведь тот был гораздо ближе, чем ее каморка.
Подруга оказалась на месте, спешно что-то печатала на ноутбуке.
– Фух, – выдохнула Кира. – Что с Германом Викторовичем? Какая муха его укусила?
– О-о… Большая такая, злобная… – простонала Марина.
Быстро что-то допечатала и закрыла крышку ноутбука.
– Но как так? – удивилась Кира. – Ты же писала, что свадьба прошла на ура, разве нет? Он поэтому злой?
С этими словами она плюхнулась в единственное свободное кресло, стоявшее напротив стола Марины.
– Свадьба прошла хорошо, – кивнула подруга, прикатываясь на своем стуле ближе к столу. – Но вот потом началось такое…
– Что? – захлопала ресницами Кира.
– Представляешь, – вздохнула Марина, – я пригласила Германа в номер, мы с ним поладили, немножко пошалили. Я в душ, возвращаюсь, а он злющий как черт, из носа кровяка хлещет, матерится так, что у меня уши сразу завяли… Какой-то мужик ворвался в номер и втащил ему с порога, прикинь?
– О боже! – охнула Кира.
– Ага! – кивнула Марина. – И главное, я ни сном ни духом, кто это. А Герман не поверил и ка-а-ак давай меня допрашивать, мол, не мой ли любовник. Ой, там такое было… Лучше бы я с ним не спала, честное слово! Только боком мне вышло…
– Почему? – удивилась Кира.
– Главное, сначала такой весь милый, сю-сю, пусю, а как в нос получил, так прямо озверел! Знаешь, что сказал? Пора проредить ряды менеджеров. Вот! Мол, не нужны ему сотрудницы, которые в гостиницы водят мужиков. И это после того, как он сам пришел ко мне в номер. Я его туда на аркане не тащила! Ой, Кира, не знаю, что будет…
– Ясно, – кивнула она. – Пошла я готовить отчет, а то еще и мне прилетит.
Кира поднялась с места, но у самой двери Марина ее окликнула:
– Чемодан забери, платье там, я его постирала.
Она кивнула, прихватила стоявший у входа чемодан и пошла к себе.
День, который обещал быть тихим и спокойным, набирал такие обороты, что Кира боялась не справиться. Шеф три часа продержал всех менеджеров в переговорной. Досталось всем и каждому, в том числе и ей.
Когда наконец наступил вечер, Кира ног не чуяла, так устала от бесконечной беготни. Зато хоть отвлеклась от мыслей о Левоне.
Левон…
Стоило вспомнить о нем, как сердце болезненно сжалось.
Неужели она и правда к нему пойдет? После того, что было? Противно до невозможности. Слишком больно.
– Надо! – приказала она себе.
На выходе вспомнила про злосчастный чемодан, подхватила его и отнесла в квартиру подруги, с которой раньше вместе снимали жилье. Благо та жила недалеко от ее работы.
Кира немножко посидела в прихожей, пялясь на чемодан с логотипом LV, и стала вызывать такси.
Вроде бы она все уже решила, но за те несчастные десять минут, что ждала машину, успела так изнервничаться, что хоть начинай грызть ногти, прямо как в детстве. Пока ехала к Левону, ни чуточки не успокоилась. А когда нажимала на кнопку домофона, и вовсе чуть не сбежала.
– Кто? – послышалось из динамика.
– Это я… – проговорила она срывающимся голосом.
На секунду ей показалось, что он бросил трубку домофона. Но потом она все же услышала звук открывающегося замка.
Глава 8. Серьезный разговор
Пока Кира поднималась на лифте, она репетировала речь, которую подготовила для Левона: «Я понимаю, ты передумал жениться. Можно было мне и раньше сказать… Впрочем, это неважно, случилось кое-что гораздо более серьезное. Мы скоро станем родителями, и нам надо как-то решить, как быть дальше».
Годная речь? Очень даже. Осталось не запутаться в словах, когда она будет ему все это выкладывать.
Кира замерла у двери, мысленно еще пару раз проговорила речь и только потянулась к звонку, как дверь распахнулась.
Левон стоял в дверях, одетый в облегающую боксерку и джинсы. Спасибо, хоть не в полотенце… Спасибо, хоть не с той розововолосой девушкой в обнимку.
Кира заглянула ему в глаза, очень надеясь увидеть там хоть крохи любви, сожаления, беспокойства о ней, хоть что-то, что выдавало бы в нем прежнего человека. Но к той ненависти, какой пылал его взгляд, она оказалась решительно не готова.
Он зол на нее? За что? Что она сделала?
– Привет, – проговорила она сдавленно.
Левон не ответил. Молча пропустил ее в просторную прихожую, указал на чемоданы.
Кира обалдело уставилась на собранные вещи. Вот и все, закончилась ее история любви. Это финальная точка. Не то чтобы она не была к этому готова. Но когда тебя так наглядно вышвыривают из жизни, это очень ранит.
Силы разом покинули ее, а все заученные слова вылетели из головы.
Это что же получается, Левон ей все время врал про чувства? Врал утром, когда обнимал, врал днем, когда писал, как скучает, врал вечером, когда прижимался к ней губами. Лгун! Обманщик! А она – наивная дурочка.
Ведь невозможно любить человека полгода, а потом в один миг разлюбить и выставить в прихожую чемоданы. Значит, не любил. Тогда зачем сделал предложение? Зачем настаивал на том, чтобы съехаться? Зачем…
– Что стоишь как статуя. Взяла вещи и пошла отсюда! – Его голос звенел напряжением.
Кира сглотнула выросший в горле ком и все-таки вспомнила, зачем сюда явилась. Вещи – это важно, конечно. Но есть кое-что гораздо важнее вещей или даже гордости.
– Давай поговорим, пожалуйста, – попросила она тихонько.
– Хочешь говорить? – усмехнулся он с надменным видом. – Ну проходи, давай говорить…
Он прошел в гостиную, не дожидаясь ее. Уселся на диван, широко расставив ноги, уставился на нее, как на насекомое.
Кира кое-как стерпела и этот взгляд. Осмотрелась, заметила на столе кучу тарелок, бокалов. Сморщила нос, в комнате пахло чем-то кислым вперемешку с алкогольными парами.
– У тебя вчера была вечеринка? – спросила она дрожащим голосом.
– Была, – кивнул Левон с довольным видом. – Тусил тут. С бабами.
Последняя его фраза застряла у Киры в горле, не давая ни вздохнуть, ни слова сказать. Она будто оглохла и онемела одновременно. Единственное, что слышала, – как в висках стучит кровь.
Вот, значит, почему не ответил ей вчера на эсэмэску – был слишком занят.
Ей понадобилось время, чтобы с собой справиться, проглотить новую обиду. Она смотрела в лицо бывшего жениха и больше не понимала, как могла считать его любящим, надежным, заботливым. Это же чистый подлец!
– Зачем явилась? – спросил Левон с усмешкой.
Кира воскресила в памяти заученную речь, но успела выдать не так много:
– У меня к тебе есть важный разговор…
Левон приподнял левую бровь и спросил с деланым интересом:
– И сейчас ты мне заявишь, что беременна. Да? Я угадал?
Кира хотела кивнуть, но что-то остановило, не дало ей этого сделать.
Левон тем временем продолжал:
– Знаю я вас, понаехавших. Все как одна норовите побыстрее напялить кольцо, залететь, сесть на шею и ноги свесить. Но не угадала ты, милая, у меня шея маслом намазана, как сядешь, так и слетишь. Легкой жизни захотелось, да, дорогая? А вот фиг тебе.
Каждое его слово било точно в кровавую рану, что зияла в ее душе.
Все верно, она понаехавшая. Хотела замуж, детей хотела, любви. Но ведь она работала, не стремилась сидеть у него на шее! К тому же это не она была инициатором помолвки, а он.
– Я не просила тебя на мне жениться, ты сам хотел…
– Хотел, – перебил он ее резким тоном. – Да только не стоишь ты того, чтобы я на тебе женился. Вести себя надо уметь, Кира. Достоинство должно быть у женщины, гордость, честь. А у тебя ничего этого нет…
Кира уставилась на него круглыми глазами, силясь понять, что он имел в виду. Да так и не поняла.
Она продолжала пялиться то на Левона, то на грязный стол. Вдруг взгляд зацепился за стоявшее среди кучи тарелок блюдо с мясом, которое сама готовила, убирала в холодильник. Это что же получается? Левон достал приготовленные ею же блюда и пировал тут со всякими розововолосыми девицами? Верх хамства! Дальше просто некуда.
А ведь он прав. Нет у нее достоинства. И чести… и особенно гордости.
Приперлась к нему как дура после вчерашнего шоу, про беременность решила рассказать. Рассчитывала на благородство души. Какое там, в задницу, благородство? Не нужен ее ребенку такой самодовольный лживый хмырь в роли папаши. Лучше уж никакого папы, чем такой.
В этот момент Кира почувствовала судорогу внизу живота, очень похожую на ту, что пережила тридцать первого декабря.
«Помните самое главное, – всплыли в мозгу слова гинеколога. – Никаких нервов, слышите? Сплошное спокойствие…»
Ага, будешь тут спокойна, как же, когда такую кучу помоев вывалили на голову.
Новая судорога не заставила себя ждать. Спину прошибло холодным потом, стало неимоверно страшно за еще не родившееся дитя. Кира побледнела, едва не пошатнулась.
Левон не заметил ее состояния, продолжал гнуть свою линию:
– Я никогда не женюсь на женщине вроде тебя. Ты недостойная… ты…
– Хватит, – проговорила она тихонько.
И поковыляла к двери.
Не станет она его больше слушать. И про ребенка ему ничего не скажет. Отныне это только ее малыш, и она должна его сберечь.
– Постой, я не договорил, – запальчиво проговорил Левон и подскочил с дивана.
Но Кира больше не могла его слушать. Все, чего она хотела, – побыстрее сбежать.
Она уже потянулась к ручке входной двери, когда он нагнал ее, положил увесистую ладонь ей на плечо.
– Я сказал, стой!
Глава 9. (Не)любимая
Левон намеренно с силой схватил ее за плечо. Никогда не хватал так, а теперь схватил. Невыносимо ему было, что она вот так уйдет. Он и половины того, что хотел, не высказал. Настроился на ссору и должен был выпустить пар. Ему еще много чего было ей сказать.
Он резко развернул Киру к себе, готовый обрушить на нее всю мощь своего гнева.
– Я не закончил с тобой говорить! – зарычал он.
Намеренно говорил грубо: хотел, чтобы Кира взорвалась в ответ, дала ему повод продолжить ссору.
Но она лишь тихо сказала:
– Пожалуйста, хватит. Я все поняла… Я ухожу, что еще тебе от меня нужно?
Что ему нужно? О, Левон мог составить огромный список, первыми и последними пунктами которого были бы валяния Киры перед ним на коленях в попытках вымолить прощение. Однако ее тихий уход в списке совсем не значился.
– В тебе нет ничего, что было бы мне нужно, – проговорил он надменным тоном.
Она не ответила даже на это.
Тут-то Левон окончательно понял, что не будет она с ним скандалить, не станет отвечать колкостью на колкость. И как с ней ругаться? Неинтересно даже. Интеллигентка чертова. Он бушует, горит изнутри, а ей все равно.
– Ты вещи забыла, – пробурчал он зло.
– Пришли, пожалуйста, курьером, – попросила она тихо и будто бы покачнулась.
Только теперь он увидел, насколько сильно она бледна. Даже ее губы, не тронутые помадой, показались ему лишенными яркости.
О, Левон хотел, чтобы Кире было плохо. Он хотел, чтобы ее мучила совесть, чтобы она задохнулась от чувства вины. Пусть бы рыдала, стонала от душевной боли, горела изнутри так же, как он.
Но вот чего он не хотел, так этого, чтобы ей стало плохо физически.
Это было странно – видеть ее явное недомогание. Кира на здоровье не жаловалась, хотя он настаивал на том, чтобы она была к себе внимательна.
Женщины – хрупкие создания, ему ли не знать? Его мать бесконечно маялась давлением. Чуть понервничает, и вперед – за тонометром и таблетками. За Кирой такого не наблюдалось, и все же…
В памяти всплыла история, как он однажды повелся на мамино «Не надо скорую, сынок» и ушел, оставив ее одну. Потом она загремела на неделю в больницу, а он грыз себе локти и выслушивал от отца и братьев все, что они о нем думали. Вдруг Кире станет так же плохо?
Впрочем, какая ему разница, как она себя чувствует. Или… есть разница? Есть. Он все же не животное, чтобы оставить человека без помощи, если ему плохо. Особенно женщину. Особенно свою… пусть и бывшую.
Он собрался было вызвать ей такси, а потом подумал – мало ли какой попадется водитель? Вдруг окажется прощелыга или тупица, который даже не будет знать, как ей помочь в случае чего. Или вообще вытащит ее из машины и оставит на обочине. Кому нужны чужие проблемы?
Левон представил Киру качающейся от слабости, одну, на улице, в мороз. Вдруг еще собьет кто… Он аж затряс головой от такой картины.
– Я сам отвезу тебя, – сказал он не терпящим возращения тоном.
Кира не возражала.
Он накинул куртку, отвел ее к машине. Пока спускался с ней в лифте, показалось, что она еле стояла. А потом шагала за ним не очень уверенно. Еле подавил в себе желание взять ее под локоть, поддержать. Не хотел, чтобы она чувствовала его заботу. Не заслужила она ее.
Все же открыл перед ней дверь, предлагая сесть на переднее сиденье.
Однако бывшая невеста его жест проигнорировала, юркнула за заднее. Не хотела сидеть рядом? Что ж, пусть так.
Он вернулся за чемоданами, загрузил их в багажник. Спросил, куда отвезти.
– Я ночую у Нины, – ответила Кира сдавленно.
Ну еще бы, куда ей еще деться, если не к тому мужику, которого он застукал с ней в номере.
Левон чуть не ляпнул: «Что, новый ухажер к себе жить не зовет?»
Эти злые слова вертелись на языке, прожигали нёбо ядовитой горечью. Но он не сказал их, пожалел свою бывшую невесту. Ни к чему ему ее истерики, вдруг еще больше разнервничается. Может, и правда подскочило давление?
Вел машину осторожно, периодически поглядывал в зеркало заднего вида, следил за силуэтом Киры. Очень хотел спросить, как она, но сдержался. Ни слова ей за всю дорогу не сказал. Бывшая невеста тоже не проронила ни слова.
Припарковавшись у нужного подъезда, Левон включил в машине свет, развернулся к ней, вгляделся в еще недавно так сильно любимое им лицо. Вроде бы бледность прошла… А вроде и нет.
– Ты чем-то заболела? – этот вопрос буквально выпрыгнул из него.
Кира лишь покачала головой и стала открывать дверь.
Он выбрался на улицу, подхватил ее чемоданы и понес к подъезду. Пока поднимались, коршуном следил за походкой Киры. Что-то в ней было не так, а что, он не понимал.
За время езды немного остыл, а грудь начало прошивать непонятным волнением. Вот не должно его волновать, что там с Кирой, а волнует. Может быть, не стоило так резко на нее напирать, когда она пришла к нему? Весь день ее ждал, кипел как чайник, а когда увидел, и вовсе чуть не задохнулся злостью, вот и напал с порога. Впрочем, ей от него достался, считай, мизер.
Кира открыла дверь, прошла в прихожую, подождала, пока он занесет чемоданы, а потом тихо проговорила:
– Спасибо, Левон.
И что-то в ее «спасибо» было не то. Она словно с внутренним всхлипом его сказала. Тронуло.
В груди у него моментально заныло, засвербело. Неужели он так и уйдет? Больше ее не увидит? Ни этих глаз красивых, ни ее маленьких аккуратных рук, стройных ног.
А она ведь хотела сказать что-то важное. Что? Черт подери, он хотел это услышать.
– Кира, ты, когда пришла ко мне, что-то там лепетала про…
Он замер на полуслове, наткнувшись взглядом на маленький чемодан с логотипом LV, стоявший в углу прихожей. Третий в наборе, тот самый, с которым Кира улетела в Питер, тот самый, который он узрел в номере, где она развратничала с тем уродом.
Сердце заколотилось с такой силой, будто стремилось пробиться наружу сквозь ребра. На глаза снова наползла красная пелена. Нет и не может у него быть нормального разговора с этой тварью.
– Телефон давай, – рявкнул он.
– Что? – не поняла Кира.
– Я сказал, дай телефон!
– Ты хочешь забрать? – Глаза Киры увеличились в размере.
Она достала из сумки телефон, попросила безжизненным голосом:
– Сейчас, только симку достану…
«Подумала, что я буду забирать свой подарок? Ну да, ну да, как бы еще сильнее меня оскорбить…» – мысленно проскрежетал зубами Левон.
Он выхватил у Киры мобильный, залез в ее телефонную книгу и удалил свой номер, положил гаджет на полку в прихожей.
– Больше не смей вообще никак со мной связываться! – рявкнул он напоследок.
Ушел, не забыв громко хлопнуть дверью. Даже прощального взгляда на Киру не бросил. Лишь когда вышел на улицу, немного успокоился. Свежий морозный воздух охладил пыл.
Все. Отрезал. Не нужна ему такая прости господи.
Сейчас заберется в машину и уедет.
Баста.
Точка.
Окончательный финал.
Левон сел на водительское место, завел двигатель. И выключил.
Не смог уехать сразу. Как последний дурак пялился на окна квартиры, где оставил Киру. Не знал, что его тут держало, но держало крепко.
Чуть позже заметил, как к дому подъехала скорая. Кому-то стало плохо?
– Езжай домой… – приказал он себе.
Но не тронулся с места.
Скорая уехала, а он остался. Так и просидел в машине еще несколько часов кряду, снедаемый непонятным беспокойством.
Пялился и пялился в окна неверной любимой. Хотел еще хоть раз ее увидеть, сам не зная зачем. Мазнуть взглядом по силуэту… попрощаться по-человечески. Хотя бы мысленно.
Тщетно. В окнах давно погас свет, видно легла спать.
Левон еще не единожды приезжал на это же место. Смотрел ночами на темные окна. Однако Киру так больше ни разу и не увидел, и от этого после каждого визита на душе становилось еще паршивее.
Глава 10. Новая жизнь
На следующий день Кира на работу не шла, скорее ползла.
После вчерашнего чувствовала себя неважно, даже скорую пришлось вызывать, так на нее подействовала поездка к бывшему жениху. Слава богу, с ребенком ничего не случилось.
Кира очень старалась не нервничать. О Левоне пыталась не думать вообще, слишком это было больно. Но не думать не получалось. Стоило закрыть глаза – и перед ней появлялось его искаженное злобой лицо.
«Не смей со мной связываться!» – все звенели в голове его слова.
И это будущий отец ее ребенка? Хотя какой он отец. Останется незнакомым дядей, донором живчиков. На этом его роль в ее жизни закончилась. Но как же невыносимо было это осознавать…
– Я как-то это переживу! – твердила она себе, склонившись над клавиатурой ноутбука в своем маленьком кабинете.
Всеми силами старалась унять дрожь в руках. Однако привести себя в рабочее состояние не получалось, слабость все продолжала накатывать волнами. Хорошо хоть, живот больше не тянуло.
Безумно хотелось кофе, он бы хоть чуточку ее взбодрил, но Кира не была уверена, можно ли его пить беременным. А вредить ребенку она не хотела ни в коем случае.
Ей бы отлежаться денек-другой, нормально поспать. Но как это сделать накануне важного мероприятия? Кира не знала, как она завтра сможет следить за его проведением. Вдруг ей опять станет плохо? Надо просить Марину о помощи, тем более что она обещала посодействовать.
Очень не хотелось терять процент от выручки, деньги нужны как никогда. Но что-то ей подсказывало, что если она теперь не побережется, то потеряет нечто гораздо более ценное.
Да, Левон ушел из ее жизни, но кое-что прекрасное после себя оставил. И это прекрасное в одночасье стало для Киры самым драгоценным.
В конце концов, что ей важнее? Проект или ребенок? Ответ весьма однозначен.
Она встала, кое-как поплелась в кабинет начальника – отпрашиваться.
– Можно, Герман Викторович? – спросила она через приоткрытую дверь.
– Входите, Кира, – буркнул он.
Сегодня начальник выглядел немного лучше: синяки под глазами стали менее заметны, а нос вернулся к нормальному размеру. Впрочем, это не улучшило его настроения.
Едва Кира вошла в кабинет Германа Викторовича, как почувствовала исходящее от него напряжение.
– Вы что-то хотели? – спросил он, упершись локтями в стол.
Кира подошла к его столу, проговорила:
– Герман Викторович, я плохо себя чувствую и…
– Только не говорите, что вы снова решили сбросить на плечи коллег свою работу, – процедил он, прищурив глаза.
– Понимаете, у меня обстоятельства, – попыталась объяснить Кира.
Но он снова ее перебил:
– Я в курсе ваших обстоятельств.
При этом посмотрел на нее так, будто Кира совершила смертный грех, решив забеременеть.
Откуда у него эта информация? Кроме Марины, никто о ее беременности не знал. Она сказала? Но зачем?
– Тем не менее я не считаю ваши обстоятельства уважительными, – продолжил Герман Викторович строгим тоном. – Когда я вас брал на работу, каким было главное условие? Меня не волнуют ваши болячки, заботы. В офисе мы работаем, а не решаем личные проблемы. Если вы не в состоянии выполнять свои обязанности, возможно, пришло время с вами распрощаться.
– Вы не можете меня уволить, я беременна! – возмутилась Кира.
Герман Викторович хитро прищурился:
– Уволить не могу, а вот лишить перспективных клиентов – легко. Посмотрим, долго ли вы протянете на голом окладе.
Последняя фраза начальника прозвучала так, будто он заранее все продумал. Впрочем, скорее всего, так оно и было. Кому нужны беременные сотрудницы? Это же декретный отпуск, больничные и так далее и тому подобное.
– Мой вам совет, Кира, если не справляетесь со своей работой, увольняйтесь и наслаждайтесь декретом, – проговорил с умным видом Герман Викторович.
Кира опешила от такого выгодного в кавычках предложения. А ведь еще недавно начальник называл ее перспективным сотрудником. Куда что делось? Хотя логика его ясна. Пока пашешь как лошадь – ты перспективна и очень нужна фирме, но как только сдашь позиции, резко становишься не нужна. Быстро же забылись ее былые заслуги.
– Я сейчас не могу себе позволить лишиться работы, – ответила она скованным голосом.
– В таком случае учтите, я не позволю вам бесконечно перекидывать свои обязанности на других, – сказал он строго. – Ваши коллеги не виноваты в том, что вы решили забеременеть. Так что или вы работаете в прежнем режиме или увольняетесь. Я все сказал.
Кира выплыла из кабинета начальника ни жива ни мертва.
Зашла в бухгалтерию, написала заявление на недельный отпуск, потом передала дела Марине. Даже ругаться с ней за чрезмерную болтливость не оказалось сил.
Поплелась домой.
В квартире, слава богу, никого не оказалось.
Кира оглядела пустую двухкомнатную квартиру, которую она когда-то снимала вместе с Ниной. Пусть маленькую, но уютную, теплую, светлую, с почти новым кухонным гарнитуром симпатичного мятного оттенка. В тысячный раз пожалела, что поддалась на уговоры Левона и съехала отсюда.
Подруга, разумеется, сама потянуть съем квартиры не могла, нашла новую жиличку. И теперь Кире здесь не было места. Нет-нет, Нина ее не прогнала. Наоборот, сказала, что она может здесь жить сколько угодно, пока не найдет новое жилье. Но вот ее соседка была ей совсем не так рада, хотя и старалась этого не показывать.
Кира улеглась на диванчик, который для нее выделила Нина.
Неудобный, местами обтрепанный, он служил ее спальным местом вот уже три дня. И из-за лежания на неудобном ложе у нее уже начала побаливать спина. Хотела уснуть, но в голове было слишком много тревожных мыслей. О работе, о предстоящем материнстве, о жилье, в конце концов. О Левоне. Левоне! Левоне…
Но хотя бы вопрос с квартирой ей вполне по силам решить. Пока жила с бывшим женихом, он не позволял ей тратить свои средства. Так что у Киры скопилась зарплата за два месяца, плюс новогодняя премия. Хватит на съем квартиры.
«Ничего, как-то со всем разберусь, устаканю ситуацию с работой, найду хорошего врача, а сейчас главное – жилье», – решила она.
Кира достала планшет, начала поиски подходящей квартиры неподалеку от работы. И в буквальном смысле обалдела.
– Ешкин кот, это когда ж цены успели так вырасти?! – охала она, листая одну страницу объявлений за другой.
С такими ценами ей светила разве что малюсенькая клетушка у черта на рогах, а это значило часы и часы ежедневных мучений в транспорте, пока доберется до работы и обратно. Подумала об этом, и сразу затошнило. Ох, не в ее положении такие подвиги.
Кира, конечно, была в курсе, что цены на жилье в последнее время адски скакнули вверх, но раньше это не отражалось на рынке съема жилья. Видно, подтянулись цены…
«И что теперь делать?» – простонала она про себя.
Весь оклад отдавать за жилье, а потом надеяться на премии, чтобы на что-то жить? Но в новом положении Кира вряд ли сможет поддерживать прежний рабочий ритм, ведь она пахала на фирму в праздники, выходные, порой до поздней ночи. Такая у нее работа – сфера развлечений, где отдыхают все, кроме нее. А если искать новую, более спокойную работу, кто возьмет беременную?
Впрочем, было у Киры и свое жилье – оставшаяся от мамы крохотная двушка в старой хрущевке. Только находилась она не в Москве, а в родной Анапе. Солнечный городок на Черном море, откуда она уехала два года назад в поисках лучшей жизни.
Кира продала бы там жилье, может хватило бы на первоначальный ипотечный взнос. Но квартира была не только ее. Там жила ее восемнадцатилетняя сестра, Милана. Она звала ее к себе в столицу, когда мама умерла. Но Милана наотрез отказалась. У нее там учеба, друзья, жизнь. Приехала всего пару раз в гости, последний – как раз на помолвку Киры два месяца назад, и на этом все. Не хотелось ей в столицу.
Кира, конечно, могла потребовать свою половину квартиры, но никогда бы этого не сделала, не хотела лишать Милану дома.
Кстати, давненько Кира не разговаривала с сестрой. Даже с Новым годом друг друга не поздравили, хотя раньше за ними такого не водилось, частенько трещали по телефону обо всем на свете. Кира не позвонила из-за всего, что обрушилось на ее бедовую голову, но что помешало Милане?
В этот момент на экране планшета появился значок видеозвонка.
Милана будто почувствовала, что Кира думала о ней.
– Здравствуй, сестричка! – Кира очень старалась разговаривать приветливо.
– Привет, – вяло ответила Милана.
Они с Кирой внешне были очень похожи – обе кареглазые, с темно-русыми кудрями, мягкими чертами лица. Куколки, как их называла мама. Но сегодня Милана выглядела совсем не как куколка. Волосы всклокочены, под глазами синяки, прямо как у старшей сестры. Не выспалась? Или что-то случилось…
– Как у тебя дела? – сразу спросила Кира.
– Хорошо, – проговорила та с деланой веселостью, которая совсем не вязалась с ее потрепанным видом. – А ты почему на панду похожа? Под глазами синяки размером с Евразию!
Кира не хотела волновать сестру, к чему ей ее проблемы. Но и скрывать от близкого человека свое изменившееся положение не хотела.
– Я беременна, – вздохнула она и улыбнулась грустной улыбкой.
Милана вытаращила на нее глаза и прикусила губу.
А потом вдруг выдала:
– Сестричка, дай пять…
– Что? – Кира сначала даже не поняла, что сестра имела в виду.
– В смысле я тоже беременна…
– Что?! – у Киры в буквальном смысле отвисла челюсть.
Несколько секунд сестры недоуменно смотрели друг на друга.
– И кто отец? – нарушила молчание Кира.
– Случайный пассажир… – пробормотала сестра тихонько, но она услышала. – Так что будем считать, что отца нет.
– Милана, как же так вышло? – принялась охать Кира. – Ты же только на первом курсе! Какие дети… О чем ты вообще думала? Как ты справишься?
– Не кричи на меня! – воскликнула сестра и расплакалась.
По-детски так, бурно, искренне.
Кира невольно прикусила язык. Сама хороша, залетела непонятно как, а сестру поучает.
– Ну успокойся, успокойся, – сказала она Милане ласково. – Как-нибудь справимся, у тебя же работа, что-то да получишь к декрету, а там…
– Меня сегодня стошнило на администратора кафе! – сквозь слезы стала признаваться сестра. – Так что нет у меня больше работы! Эта злобная коза меня выгнала! Я не знаю, что делать, Кира! Я не хочу на аборт…
– О-о…
В такие минуты впору впасть в ступор. Или в панику. Или еще куда.
Да только не было у Киры возможности никуда впадать. На подходе два младенца. Причем одного из них должна была родить восемнадцатилетняя дурочка без профессии и работы. Самая любимая дурочка на свете, которую она нянчила с младенчества и искренне обожала. Испуганная дурочка, которая не знала жизни, которой некому было помочь. Некому, кроме самой Киры.
