Диана Рымарь
Секретарь на метле
Глава 7. Детская сказка
Как только Бажена увидела Богдана, тут же применила заклинание телепортации.
Само собой вышло, непонятно, как вообще вспомнила. С мамой учили давным-давно, да и применяла она его за всю недолгую карьеру ведьмы от силы раза два, ведь сжирало энергию на раз и требовало полного обнажения. А теперь вот вспомнилось… и помогло удрать.
Она кружилась волчком еще примерно минуту, остановилась только тогда, когда почувствовала – вот-вот стошнит. Огляделась и обомлела…
Никогда в жизни, даже в самых интереснейших сериалах, которые они смотрели с бабой Верой, Бажене не доводилось видеть подобного. Интерьер поражал воображение богатой простотой, если эти два слова вообще можно сочетать. Огромная хрустальная люстра, мраморный пол, блестящие металлические полки на кухне, совмещенной с гостиной, деревянная лестница на второй этаж и… окна на всю стену. Таких огромных высоких окон Бажена в жизни не видела. Однако в гостиной ни шторки, ни мягкого ковра, ни самой простенькой вязаной салфеточки. Уюта ноль, но в то же время дух захватывает от холодной красоты.
– Где же это я? – прохрипела она, глянула из окна, аж голова закружилась от высоты, однако пейзаж оказался знаком.
За время житья с Богданом у нее было много часов, чтобы изучить супермаркет напротив дома, затейливую вывеску ресторана, даже дерево у тротуара ведьма узнала без труда. Видно, заклинание телепорта перенесло ее совсем недалеко – в другую квартиру того же здания, где жил Богдан, только несколькими этажами выше.
Бажена вскользь заметила, что собирает босыми ногами пыль с пола. Да и звук шагов очень гулкий, такое ощущение, что в этой квартире давно никто не ходил.
Но главное не где она очутилась, главное – она теперь человек!
Изверг погладил кошку, и она смогла обратиться. Неужели простая ласка – это всё, что было нужно?
– Ура! – закричала во всё горло Бажена и побежала к дальней стене, где располагалось несколько параллельных зеркал.
Она воззрилась на себя и глазам своим не поверила.
Тело родное, гибкое, красивое… даже немножко похорошевшее!
Личико у ведьмы будто немного вытянулось, щеки потеряли припухлость.
«Всё гадкий кошачий корм!» – ругнулась Бажена про себя.
Зато в других местах припухлостей добавилось изрядно: выросла грудь, бедра стали более округлыми, а талия, наоборот, уже. Картину портил лишь уродливый синяк на бедре – в месте, где Богдан прищемил ей лапу дверью.
Бажена отмахнулась от назойливого воспоминания и продолжила крутиться у зеркала, очень собой довольная.
Впрочем, изменения в фигуре неудивительны. В последний раз ведьма видела себя шестнадцатилетней, а с тех пор прошло два года. И теперь она – восемнадцатилетняя дева в самом расцвете.
– Всё-таки полезно девушке немного побегать кошкой, очень хорошо формирует фигуру, – с усмешкой заметила она.
А волосы! Волосы… Ведьме показалось, что они стали даже более пышными, густыми, вились локонами до самой талии.
Бажена покрутилась у зеркала, насладилась тем, как кудряшки ласкают плечи и грудь, представила себя бегущей в рассветный час по дикому саду в шикарном платье. Наконец она свободна…
И как только она почувствовала эту сладкую, умопомрачительную свободу, в памяти всплыл сатанинский голос немецкого солдата, идущего на нее с кинжалом. В его глазах читалась жажда убийств, а в руках его подельников корчилась мама.
«Я тут собой любуюсь, а она…» – охнула Бажена.
Страшное воспоминание за два года ничуть не поблекло, а желание отомстить гадким убийцам лишь окрепло, возросло многократно. Именно оно толкало кошку вперед, заставляло продолжать поиски нужного мужчины, побуждало вернуть силу.
В ее сознании мама продолжала бесконечно умирать в далеком тысяча девятьсот сорок втором. И чем больше Бажена прохлаждалась в безопасности двадцать первого века, тем дольше длилась агония самого дорогого для нее человека.
Вернуться в прошлое, спасти маму, отомстить убийцам, возродить род Ясных – вот истинная цель ведьмы, и любоваться прекрасным телом времени нет.
Кстати, не мешало бы это прекрасное тело во что-нибудь одеть. А одежды-то у Бажены как раз и не было… В руке лишь прихватка, на шее шнурок с мешочком, заполненным на две трети колдовским песком. Благо шнурок растянулся по мере роста шеи ведьмы при превращении, иначе задушил бы незадачливую колдунью – мама в свое время побеспокоилась и об этом, наложила на шнурок нужное заклинание.
– Мама… – прошептала Бажена в тишину пустой квартиры и громко всхлипнула.
Пошла на поиски какой-нибудь одежды, только вот незадача – во всей квартире ни одной вещички – ни мужской, ни женской. Комнаты пусты, нигде ни кусочка ткани, хоть диван обдирай, честное слово. Даже занавесок и тех не нашлось. Зато ведьма окончательно убедилась, что квартира нежилая: повсюду пыль и запустение, хотя интерьер и шикарен до неприличия. Здесь совершенно точно давно никто не жил.
Ну что же… Нет одежды? Будет! Ведьма она или не ведьма?
Бажена отодвинула кофейный столик подальше от дивана, встала посредине гостиной, прямо под хрустальной люстрой, развела руками, как когда-то делала мама, и забубнила, вливая в слова энергию ведьмовского тела:
– Сила жизни отзовись, платье модное явись…
Не явилось…
Тогда Бажена попробовала громче. Результат тот же – нулевой. В третий раз тоже не вышло. Впрочем, явить что-то из ниоткуда – не такая уж простая задача. А сноровка за два года потеряна, как ни крути. Проще преобразовать другую вещь…
Взгляд сам собой пал на прихватку из дома Богдана – смешную вещицу в форме грозного филина.
– Филин, милый, раздвоись, в платье быстро превратись! – закричала она во весь голос.
Получилось так громко и звучно, что даже воздух будто бы завибрировал. А с прихваткой произошло нечто совершенно чудесное: их вдруг стало две, четыре, восемь… ткань множилась, оформлялась в незатейливый наряд с короткими рукавами и юбкой средней длины.
– Так-то лучше… – хмыкнула Бажена, надевая платье.
Тут же пожалела, что не догадалась сделать ткань обновки хоть чуточку мягче. Она терла кожу, была неудобной, но это всё же лучше, чем ничего.
И вдруг ведьма почувствовала, как валится с ног, еле успела сделать несколько шагов до дивана. Внезапная слабость не на шутку ее испугала, ведь это значило одно: магический резервуар пуст. И действительно, силы в себе она больше не чувствовала, выдоена одним несчастным, простейшим копировальным заклинанием.
– Еще был телепорт… – вспомнила она с запозданием. – Но если это мой магический предел, как же я смогу вернуться в прошлое и спасти маму?
Маловато силы ей перепало от Изверга. Может, его кровь не так уж и хороша?
«Нашла мужчину вкусной крови?
Ни за что не упускай!
Он подарит много силы,
Колдовать лишь успевай…»
Бажена помнила этот детский стишок с самого детства, да только врал он, похоже. Или не врал?
Род ведьмы древний, как сама магия, и история его тянется из глубины веков. Мама частенько в детстве рассказывала ей сказку о самой сильной ведьме из рода Ясных, которой посчастливилось выжить после того, как попала в руки инквизиторов. С помощью хитрости, смекалки и простого женского кокетства той удалось влюбить в себя одного из воинов инквизиции. Коварная женщина подарила воину счастье, а в ответ получила его любовь и преданность. С этой любовью ее сила выросла во много раз, и искуснице удалось защитить от страшной напасти целую деревню сородичей.
Видно, ласки Богдана только на преображение и хватило, а для обретения настоящей силы придется как следует потрудиться.
«Что-то мне подсказывает, одним поглаживанием священная ведьма не отделалась… – размышляла Бажена. – Только как мне подарить Богдану счастье? Как заставить его полюбить?»
Опыт, почерпнутый из многочисленных сериалов, наталкивал ведьму на единственный возможный ответ. Мужчина счастлив, когда он возлежит с женщиной на кровати…
– Это что же, это мне придется с Богданом… в спальню?! Ужас какой… – затрясла головой она.
И посоветоваться-то ей не с кем, только и осталось, что надеяться на старые рассказы матери и собственную память.
Глава 8. Попытка № 1
Выбор невелик: либо сиди одна в пустой квартире без еды и надежд на светлое будущее, либо иди к… Непонятно, что хуже.
– Так… нужно рассуждать логически! – подняла указательный палец Бажена.
Богдан – еще тот ходок, вон как быстро и профессионально оприходовал ту самую блондинку, платье которой испортила ведьма. И та совсем не возражала, наоборот, млела, когда Изверг прикасался к ней своими пухлыми губищами. И в спальне потом охала будь здоров как. Значит, чисто теоретически можно предположить, что оказаться с Богданом в постели будет не так уж противно или неприятно.
Воспоминания о том, как Изверг чесал ее за ушком, были всё еще живы, и от них приятно сводило низ живота. Но живы были и другие воспоминания: этот мерзкий тип кричал на кошку, заставлял лопать гадкий вкуснейший корм… Ладно, не так уж он и плох, могло быть и хуже, намного хуже. Но всё же что мешало хозяину быть приветливее? Ласковее?
Кстати, вряд ли на «лежание в постели» уйдет так уж много времени… Пара часов, не больше, и на этом закончили, сила при ведьме, можно готовить почву для путешествия во времени. Колдовать как мама, одной фразой, Бажена не умела. Однако была уверена, что, собрав необходимые травы, коренья и отыскав побольше паучьих лапок, наверняка сможет сотворить нужное зелье. А с нужным зельем и хорошим запасом силы она уж точно пробьет коридор в прошлое. Правда, надо будет еще подготовить смертельные подарки немецким солдатам…
В общем, дел невпроворот.
– Где там этот Богдан?
Бажена вдруг почувствовала прилив энергии, решительно подскочила и достала из заветного мешочка щепотку колдовского песка, нашептала на него:
– Чудь, чудь, чудь…
И дунула.
Песок загорелся, едва оказался в воздухе, и испарился. Это чтобы бывший хозяин не вспомнил, как столкнулся с Баженой в кухне, а если и вспомнил бы, подумал, что приснилось.
Ведьма завязала мешочек плотнее и пошла в прихожую. К счастью, на верхней полочке нашлись запасные ключи от квартиры, и она без проблем смогла покинуть холодное, но прекрасное пристанище. Однако стоило ей выйти за порог, как ледяной пол лестничной клетки напомнил: ты больше не кошка, детка, тебе необходима обувь.
– Священная ведьма-матерь! – простонала Бажена, возвращаясь обратно в квартиру.
Ведьма без обуви обошлась бы легко. Она выросла вдалеке от современной цивилизации и могла себе позволить блуждать по лесу босоногой даже глубокой осенью. Но ведь она в городе. Вы видели в городе человека без обуви и при этом не бомжа? Бажена не видела, даже в крохотном городке, где она жила с бабой Верной, все ходили обутыми.
Можно снова заняться копированием, да только не чувствовала она в себе сил для этого нелегкого дела. А значит… Рука сама потянулась к заветному мешочку.
Привыкшая к строжайшей экономии колдовского песка, Бажена и теперь решила схитрить. Нашла в квартире черное кожаное кресло, подошла к нему сзади и сыпанула маленькую щепоть на кожу. Та заскрипела, пошла волнами, а потом прямо по ней пошла огненная змейка, выжгла необходимое количество материала, изрядно при этом надымив. Два куска кожи шлепнулись на мраморный пол, заскрипели, зашипели, прямо как яичница на сковородке, и обрели форму балеток, оставив вокруг себя следы гари. Магия огня она такая… бесследно не исчезает, если руки ведьмы не слишком умелые.
Бажена подошла к балеткам, шагнула в них и замурчала от удовольствия – оказались точно в пору, приласкали ее ноги, настолько были мягкими и удобными. То, что нужно.
И снова ведьма понеслась в прихожую, вышла на лестничную клетку, как вдруг из открытого окна у самого лифта дунуло прохладным ветром. Ветерок обласкал ее ноги, забрался под платье, напоминая, что белья на ней нет.
Что скажет Богдан, когда обнаружит, что она пришла к нему без трусиков? Подумает, какая-то нищенка, у которой нет даже белья… собственно, так оно и было. У ведьмы из имущества только чужая прихватка да выжженные из чужого кресла балетки.
– Так дело не пойдет… – покачала головой Бажена.
Она знала, помнила из рекламы нижнего белья, что для соблазнения мужчины просто необходимы открытые трусики. Как красиво они смотрелись на модели… и на ней так же будут!
Она снова вернулась в квартиру и пошла прямиком в спальню. Там на кровати лежал покрытый целлофаном огромный белый матрац, изготовленный из удивительно нежной бежевой ткани. То, что нужно.
Бажена сдернула целлофан, отшвырнула в сторону. Две минуты, и матрац полыхал огнем, да так сильно, что ей пришлось бежать за водой. Правда, трусики получились прекрасные.
«Танга!» – вспомнила она название модели из рекламы.
С удовольствием их натянула. Бежевая ткань приятно льнула к телу, но вот сзади… противно врезалась туда, куда не нужно.
«И как это носят…» – фырчала про себя ведьма, вспоминая улыбающееся лицо девушки из рекламы, а ведь на ней были такие же трусики. Неудобно до жути, но что ни сделаешь ради великой цели.
Всё, с экипировкой покончено, да и порошка поубавилось, что Бажену очень нервировало.
Спускаясь по лестнице, ведьма искала дверь с золочеными цифрами – триста тридцать три. За той самой дверью и скрывалось жилище вкусного врага.
Нужная квартира обнаружилась на шестнадцатом этаже, Бажена радостно ринулась к ней и… остановилась на полпути.
– Что я ему скажу? – начала она причитать себе под нос. – Дорогой Богдан, можно я подарю тебе счастье? Полюби меня? Отведи меня в спальню? Но разве можно сказать такое мужчине?
Насколько проще было бы, если б она могла его приворожить. Да только не умела Бажена людей заколдовывать, недоступна ей еще такая магия. Ей же не три раза по двенадцать лет, а раньше ни-ни, раньше мудрости в ведьме мало, не по силам такое колдовство. Только ей до тридцати шести еще ух… полжизни. Да и вряд ли колдовская любовь поможет обрести силу. Этого нужно добиваться хитростью, кокетством.
Тут неожиданно в голову ведьмы пришла сцена из одного сериала, где главная героиня заходила к соседу за солью. А он ее… полюбил, в общем. Так полюбил, что, когда их застукала жена, там дым коромыслом стоял.
– Мне нужна соль! – тут же начала репетировать она.
Подошла к двери, постучала, и запоздало вспомнила: у человека горе! У него любимая бабушка умерла, а тут она со своей солью… Где ее человечность, сопереживание? Богдан ведь живой человек, мужчина.
– Здрасте… – Дверь ей открыл совершенно никакой не живой мужчина, а вульгарного вида брюнетка со смазанной помадой.
– Кто там, Анжела? – услышала она голос хозяина квартиры.
Бажене только и оставалось, что хлопать ресницами.
«Ах ты гад ползучий, ах ты Изверг окаянный, ах ты…»
– Девушка, вам чего? – спросил Богдан, появившись в прихожей.
– Я… э-э-э… соседка, мне бы сахарку бы очень надо бы!
«Соль, тебе нужна была соль, идиотка!» – ругалась она про себя.
Тут заметила, с каким вниманием хозяин квартиры смотрит на ее нос. Невольно погладила родинку. Родинка у нее что надо! В меру большая – с горошину величиной, оттопыренная, забавная, как Бажене казалось. А кому не нравится, у того вкуса нет.
У всех женщин в роду Ясных коричневые родинки на кончике носа – штамп качества, ведьмовской знак, этим в ее семье невероятно гордились.
– Соседка, значит? – спросил Богдан, усмехнувшись. – Будет тебе сахарок, деточка.
«Деточка?! Мне вообще-то восемнадцать!» – фыркнула она про себя.
Через полминуты в руках Бажены оказалась небольшая пачка рафинада, а дверь перед ее носом захлопнулась.
– Вот гад!
В расстроенных чувствах ведьма пнула ногой дверь, развернулась и пошла прочь. Вернулась в пустую квартиру. Куда ей было еще деваться, не на улице же ночевать.
Включила свет, поскольку за окном уже начало смеркаться, и вдруг обнаружила, что на руках стали расти рыжие волосы. Подбежала к зеркалу в гостиной и увидела, что зрачки из круглых человеческих превращаются в кошачьи.
Ну конечно, раз силы нет, ведьма-оборотень не может долго прожить в человеческом облике.
– Что же мне делать… – прошептала она.
И рука в очередной раз за сегодня потянулась к узелку.
Бажена достала из маминого мешочка драгоценную щепоть, подняла над головой и, на секунду задумавшись, пропела:
– Днем я дева – умная, ладная,
Прекрасная, нежная крошка.
Гуляю по улице, статная,
И лишь по ночам я кошка…
Как только последние звуки сорвались с губ ведьмы, солнечные лучи полыхнули за горизонтом в последний раз, а улица погрузилась в ночной мрак.
И вот изо рта Бажены раздалось до боли знакомое мяуканье.
Подействовало ли колдовство или, наоборот, закончилось ее преображение?
Кошка запустила лапу в мешочек с песком: проверить, сколько осталось, а там лишь пара крупиц, которых больше ни на что не хватит. Нет больше волшебства, за один несчастный день она потратила всё.
Тут же вспомнила, как заперла дверь на ключ.
«Если не сработало, я здесь умру…»
Глава 9. Желания Богдана
Богдан закрыл дверь квартиры, прошел с Анжелой в гостиную. Та уселась на диван, кокетливо закинула ногу на ногу и кинула в рот шоколадную конфетку из открытой для нее коробки, что лежала на кофейном столике. При этом призывно посмотрела на Богдана.
«Можно идти на абордаж», – сделал вывод он.
Но почему-то на абордаж уже не очень-то и хотелось.
Анжела пришла незваной гостьей, когда он засыпал в кресле. Расчет был прост. Богдан подумал: лучше скоротает вечерок с ней, чем будет грузиться из-за всего, что случилось за последние три дня. Всё же смерть единственного близкого человека – не то, с чем сталкиваешься каждый день.
Лучший способ забыться – позволить хорошенькой девушке сделать тебе приятно, эту истину он выучил очень давно. Однако конкретно в эту минуту расхотелось.
Сидел рядом с Анжелой, слушал ее треп ни о чем, а мысли то и дело возвращались к странной девчонке, зашедшей за сахаром. Смешная такая, с забавной родинкой. Глаза удивительно внимательные, будто просканировала его полностью.
И это платье с филинами! Удивительно знакомыми, к слову. Точь-в-точь как на прихватке, шедшей в подарок к кухонному набору, который для него недавно заказала секретарь. Он не разбирался во всех этих женских штучках, попросил заказать практичную утварь, вдруг захочет что-то приготовить дома сам или чтобы кто-то для него приготовил. А то приведешь барышню домой, а ей даже не на чем будет утром пожарить тебе яичницу. Непорядок. Принесли сковородки с качественным антипригарным покрытием, белые кастрюли без уродских цветочков… и филина в подарок. Никогда не думал, что молодая девушка может надеть нечто подобное – ведь детский рисунок.
А ее волосы… оттенок один в один как у…
– Кошара! – позвал он свою нелюбимицу, похлопал по дивану. – Мурка, ты где?
Теперь уже точно его, никуда от этой кошки не деться.
– У тебя есть кошка? – удивилась Анжела.
– Она досталась мне от бабушки в наследство… – ответил Богдан.
Морально приготовился к вопросу о том, что же случилось с бабушкой, раз кошка досталась ему. Хотя изначально не собирался говорить о смерти близкого человека, не хотел никакой жалости. Он мужик, в конце концов, ему жалость не нужна.
Однако о бабушке любовница не спросила.
– А что, в Краснодаре нет соответствующих приютов? – удивилась Анжела, пожала плечами и отправилась на кухню. – Я за вином!
Богдан почесал затылок и проводил взглядом красавицу-брюнетку: «Могла бы хоть ради приличия выразить сочувствие. Простого соболезнования было бы достаточно…»
Не любила она кошек, ладно, он и сам их терпеть не мог, но бабушка ведь живой человек! Что в голове у бабы, которая не может выразить сочувствие? Исключительно секс и желание выпить?
Богдану вдруг стало мерзко.
Отчего-то ему бесконечно везло как раз на таких вот Анжел – недалеких, лишенных способности чувствовать, видеть дальше собственного носа. Как с такой построить что-то стоящее? Не получится, как ни старайся. Такая выскочит замуж, родит ребенка и следующие восемнадцать лет будет этим ребенком шантажировать.
Он дождался, пока Анжела вернется из кухни с бутылкой элитного красного сухого и двумя бокалами.
– Бери-ка ты это вино, милая, и катись на все четыре стороны, – грубо процедил он.
Сам от себя такого не ожидал.
– Что?! – округлила глаза Анжела.
– Ты меня поняла. И номер мой забудь!
Услышал на прощание ожидаемое:
– Ты придурок ненормальный!
Гостья ушла, не забыв прихватить понравившуюся бутылку.
– Что ж мне так везет на всякую падаль… Неужели во всем городе не найдется одна нормальная, добрая девушка, пусть с чудинкой, пусть… но чтобы человеком была в первую очередь, чтобы сопереживала, знала цену настоящей семье, любви. На такой девушке и жениться можно, – сказал Богдан и сам поразился тому, что сказал. – То с кошкой говорю, то сам с собой, совсем крыша поехала…
Кстати, где все-таки кошка? Этот вопрос не на шутку тревожил.
Бабушка умерла от повторного инсульта в больнице. Но Богдан застал ее еще живой, успел попрощаться. И последними ее словами была просьба позаботиться о кошке. Вспомнила о рыжей гадости в такой момент… Разве мог он нарушить обещание, данное умирающей женщине? Уж конечно, обещал пылинки сдувать, хотя и слабо представлял, как выдержит жизнь с такой шкодой под боком.
– Мурка! – проорал он на всю квартиру.
Но ответом ему была лишь тишина.
