Диана Рымарь
Мой ревнивый муж

Глава 11. Бабушка

Полина бежала по темным улицам родного городка, крепко прижимая к себе сумку.

В ушах до сих пор стоял звон стекла и ломающейся мебели. Она в жизни не видела Макса в таком бешенстве.

Хоть уйти дал – и то хлеб.

«Что он там творит?» – все крутилось в голове.

Хотя, в принципе, уже неважно.

Все, что мог, Макс уже натворил. Постарался по максимуму, чтобы в его жизни Полине не было места.

Она больше не будет унижаться, не станет ему ничего доказывать. Она с ним вообще больше не станет разговаривать…

Внезапно Полина затормозила на повороте.

Достала телефон и удалила программу, которую Макс закачал ей в телефон после свадьбы, отключила геолокацию. Оп – и он больше не сможет отслеживать ее передвижения. Никогда!

Он больше не будет проверять ее мобильник.

Он больше станет следить за тем, с кем и когда она встречается.

Не проконтролирует ее траты.

Не сможет управлять ее жизнью.

Своим лживым признанием в измене Полина освободила себя от него, сожгла все мосты. Она сделала это намеренно и головой понимала, что поступила правильно.

Но душа ее болела, кровоточила…

Ведь она резала по живому, когда бросила Максу в лицо слова про измену.

А еще ей было очень страшно.

Шутка ли – остаться без мужа беременной. Что ей теперь делать?

Впрочем, с этим она разберется позже. Ей нужно как-то успокоиться, прийти в себя, зализать раны. А потом она обязательно придумает, как жить дальше.

Полина пошла вперед уверенным шагом.

Повернула на родную улицу, где выросла.

Затормозила у дома бабушки.

И кто в результате оказался прав?

Афанасия Брониславовна Белова – вот кто. Ее всезнающая, наимудрейшая, идеальная бабушка, которая изначально пророчила Полине развод.

– Ничего хорошего тебе этот тип не принесет. Чтобы я тебя больше с ним не видела! – объявила она внучке, когда впервые поймала ее с Максом.

– Он же намного старше тебя, у вас не получится отношений на равных. О каком браке может идти речь? – сказала она, когда Полина сообщила о том, что Макс позвал ее замуж.

– Я же вижу, как он с тобой общается. Он тебя раздавит, как букашку, куда ты лезешь, глупая? – убеждала она внучку после официального ужина в честь помолвки.

Полина ее не послушала.

Страшно обиделась на бабушку за то, что та не поддержала ее выбор. Собрала вещи и переехала к жениху, который очень скоро стал ее мужем.

Потом Полина ни словом, ни полусловом не обмолвилась бабушке о том, каково ей было в браке с Максом. Не пожаловалась ни единого раза, хотя порой очень хотелось. Потому что знала, что она лишь осудит ее за неправильное поведение, отругает за неверный выбор мужа.

А теперь Полина идет к ней после того, как муж выгнал ее из дома.

Что это, как не повод сказать: «А я тебе говорила…» Посмеяться, над глупостью внучки? Так и будет.

Но все же идти ей больше некуда.

Не к подружкам ведь…

В школе Полина была достаточно общительной, у нее имелась масса друзей. Но некоторые разъехались по разным городам, кто куда поступил. С другими она потеряла связь, потому что Максу не нравилось, если она куда-то ходила или долго болтала по телефону.

Не осталось никого по-настоящему близкого.

Поэтому – бабушка.

Она поежилась, представив, каким взглядом наградит ее родственница. Но все же потянула руку к калитке. Прошла во двор, оглядела старый двухэтажный дом. Нигде не было света.

Полина тихонько постучала, но ответа не дождалась.

«Может, она спит?»

У Полины были ключи, поэтому она вошла незваным гостем.

Но как только прошла в прихожую, услышала шум работающего телевизора.

Странно, но по звукам диалога было очень похоже на турецкий сериал про любовь. Бабушка ведь такое не смотрит! И ей запрещала, сколько раз говорила, что от этих сериалов портятся мозги.

Полина тихонько прошла в гостиную и застала удивительную картину. Ее бабушка, педагог со стажем, которая всегда говорила, что по вечерам нужно отдыхать с томиком классика в руках, лежала на диване с миской попкорна и самозабвенно смотрела турецкую мыльную оперу. К слову, попкорн она Полине тоже всегда запрещала, поскольку не считала его полезным. Значит, внучке нельзя, а ей втихаря все можно?

Полина так удивилась, что даже на какое-то время забыла про свои проблемы. Потянулась к выключателю, зажгла свет.

– Ой! – вскрикнула бабушка, да так громко, будто ее застали на месте преступления.

Она подскочила с дивана, тут же выключила телевизор, поставила попкорн на кофейный столик.

В этот момент Полина заметила еще одну удивительную вещь: бабушка была одета в пушистый темно-синий халат, который внучка ей подарила на прошлый день рождения.

«Хм… назвала это дикой безвкусицей, а сама носит!»

– Что ты тут делаешь на ночь глядя? – бабушка моментально вошла в образ строгой учительницы, даже поправила убранные в хвост черные волосы. – Почему без звонка? Где твой Максим?

«Максим…» – эхом отдалось у нее в голове.

Сердце моментально заныло, и все проблемы, переживания тут же навалились на Полину непосильным грузом.

– В моей жизни Максима больше нет, – сказала она и прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Бабушка нахмурила черные татуированные брови, спросила:

– Как это нет? Вы поругались?

Полина решила – лучше уж признаться во всем сразу, и ответила:

– Мы разводимся. А еще я беременна!

Сказала и внутренне сжалась, готовая к разносу по полной. Даже зажмурилась, предчувствуя бурю, которая непременно на нее обрушится.

Слезы проступили сами собой. Громко всхлипнув, Полина накрыла лицо руками.

– Ох ты ж боже мой… – воскликнула бабушка.

А потом случилось совсем уж невероятное – она подошла к внучке и обняла ее.

– Все будет хорошо, Поленька…

Это было именно то, что Полина так хотела услышать.

Глава 12. Одинокий волк

Максим даже не заметил, как Полина ушла.

Дикая ярость накрыла его с головой, отключив способность думать. Он выпустил внутренних демонов наружу, позволил им управлять своим телом, продолжил крушить кухню.

В ход шли стулья, бытовые приборы, отломанная от стола деревянная ножка. Мебель трещала, ломалась под натиском его гнева, посуда летела на пол, со звоном билась о кафельную плитку. А сам Максим будто ничего не слышал, не понимал, что творит.

Он остановился, лишь когда швырнул мясорубку в окно.

Широкое стекло жалобно дзинькнуло, брызнуло осколками наружу, запуская на кухню холодный зимний воздух.

Максим уставился на черную дыру в оконной раме и застыл, чувствуя, как ветер обдувает лицо. Потом огляделся, двигая головой будто робот. Обвел взглядом еще совсем недавно уютную кухню, где они с Полиной столько раз вместе завтракали и ужинали.

Комната напоминала поле боя. В ней не осталось ничего целого. Даже в двери холодильника была вмятина, причем не одна.

Больше никогда он тут с Полиной завтракать не будет. Не станет наблюдать вечером, как она крутится в коротких шортах, накрывая на стол.

Эта лживая предательница больше не пожарит ему здесь ни одного стейка, не сварит кофе. Не улыбнется…

И так ему стало хреново от осознания всего этого, что захотелось выть. Громко, протяжно, как делают раненые звери, когда понимают, что пойманы в железный капкан.

Максим опустил взгляд на свои руки.

Умудрился изрезать пальцы о стекло.

Царапины кровили, но Максим не чувствовал боли, по крайней мере физической. В груди же болело так, что казалось, еще чуть-чуть, и его долбанет инфаркт.

Инфаркта не случилось.

Максим подвигал плечами, словно отгоняя от себя всю ту жуть, которую сам же и натворил.

Прислушался, пытаясь определить, где именно в ту минуту находится жена.

Отчего-то был уверен, что выйдет в гостиную, а Полина там.

Как бы они ни ругались раньше, она никогда никуда не уходила.

Наверняка плачет, ждет его, станет давить на жалость, просить прощения. А он не в состоянии слушать ее брехливые речи. Он видеть ее не может. И не хочет!

Поэтому он выйдет в гостиную, возьмет Полину под локоть и выставит вон с чемоданами.

Плевать, куда она пойдет. Пусть едет к бабке в ее обветшалый дом. Пусть катится ко всем чертям. Это больше не его дело.

Полина – больше не его дело.

Однако жены в гостиной не оказалось.

Максим удивился, пошел ее искать.

Пока обходил комнаты, все продолжал крутить в голове одну и ту же мысль: почему Полина не смогла стать такой, какой он хотел ее видеть? Послушной, милой, верной в конце концов. Разве он так много от нее требовал?

Сам давал немало. Последний год только и жил тем, что обеспечивал ее хотелки, заботился о ней, оберегал. Что получил взамен?

Эта дрянь даже не удосужилась ответить ни на один вопрос. Его же очень волновали детали ее измен. С кем, когда, сколько раз… Как умудрилась держать в секрете? Хреновый он следователь, если такое пропустил. Считай, профнепригоден.

Сапожник без сапог, женатый на гулящей сучке.

Куда она запропастилась, кстати?

Полины не оказалось ни в одной из комнат.

Максим вернулся в гостиную, глянул вверх, увидел красный глаз камеры, установленной в деревянной арке. Тут-то и догадался прокрутить на телефоне видеозапись.

Оказалось, Полина давно ушла – сразу после того, как вышла из кухни.

Сама?

Надо же, какая сознательная. Сказал – иди, и пошла. Скорей всего, сообразила, что ей с Максимом больше ничего не светит.

Вроде бы он именно этого и хотел – чтобы она как можно скорее отсюда скрылась. Чтобы ему не пришлось видеть ее лицо еще хоть раз.

Но в то же время стало до жути неприятно.

Взяла и ушла.

Подло бросила ему признание в лицо и усвистала куда подальше.

Он что, так мало для нее значит, что она даже не попыталась извиниться? Да, он поймал ее на горячем, после такого хрен оправдаешься, особенно перед ним. Но она могла хоть попытаться все наладить, верно?

Еще как могла!

Больше того, она обязана была начать каяться, как только увидела письма. Может, он тогда даже послушал бы ее. Но паршивка, наоборот, вела себя так, будто виноват он! Хватило же наглости…

Неужели у нее нигде даже не проскочило, что надо бы извиниться за свою подлость?

Максим оглядел комнату и наткнулся взглядом на синие чемоданы. Один побольше, другой поменьше. Даже их не забрала!

Она что думает, он должен привезти их ей лично? Он ей доставщик, что ли? После такого она очень наивна, если ждет от него какого-то человеческого отношения.

А впрочем…

Это ведь отличный повод еще раз увидеться.

Посмотреть в ее лживые глаза, еще раз задать ей так мучившие его вопросы.

Но не ночью, конечно. Завтра.

Наверняка за ночь Полина поймет, что натворила, сколько потеряла. А потеряла она много: мужа, который о ней заботился, уютное жилье, деньги, которые он все до копейки тратил на нее.

Полина усовестится, наконец догадается, как должна была себя повести. Максим получит от нее причитающиеся ему извинения.

Это, конечно же, ничего не изменит. Ибо их отношения закончились в тот момент, когда она призналась ему в измене.

Он ее не простит, нет. Ни за что и никогда он ей подобного не простит. Завтра же подаст на развод.

Но вот послушать извинения жены, пусть лживые, ему все-таки хотелось.

Глава 13. Завтрак с огоньком

Полина спустилась к завтраку медленными, неуверенными шагами.

После долгих разговоров с бабушкой, а потом одиноких рыданий в подушку, этим утром она чувствовала себя будто в космосе.

– Поля? – позвала бабушка.

Полина вошла в крохотную кухню.

Да, дом у бабушки был двухэтажный, но комнаты маленькие, и ремонта они не видели давно. Мебель, хоть и добротная, тоже видала лучшие дни.

Впрочем, сегодня Полине на бабушкиной кухне было во сто крат уютнее, чем дома у мужа, который скоро станет бывшим.

– Доброе утро, – сказала она, проходя к столу.

Бабушка уже успела собраться на работу. Черные волосы убраны в высокую прическу, на лице аккуратный макияж. Одета в идеально отглаженную бежевую блузку и черные брюки, в отличие от Полины, которая спустилась к завтраку в халате с Минни Маус.

Спасибо хоть, бабушка не выкинула ее старую одежду, та так и осталась висеть в шкафу, иначе сегодня ей было бы не во что переодеться.

Бабушка поставила перед ней тарелку с оладьями, положила с краю сметану и ежевичное варенье.

Полина хмуро уставилась на сладкие кругляши. Надо же… Оладьи! И пахнут обалденно. Обычно в этом доме завтракали лишь овсянкой, ибо она полезнее, чем всякие там вкусности.

Бабушка же ее реакции будто бы не заметила.

– Вернулась домой, моя красота… – проговорила она, посмотрев на внучку ласково.

Полина к ее ласковым взглядам совсем не привыкла. С чего вдруг такие перемены?

Соскучилась, что ли?

– Никакая я не красота, – хмыкнула она, вспомнив, какое чучело увидела сегодня в зеркале.

Горе никого не красит. Полину не украсило тоже. Веки опухли так, будто ее покусали пчелы. Еще бы – столько рыдала.

– Что думаешь делать дальше? – спросила бабушка, усаживаясь напротив.

– Чуть приду в себя, буду искать работу, я же на заочном. Надеюсь, найду что-нибудь подходящее. Ба, ты не думай, я не сделаю как мама.

Она сказала это и посмотрела на родственницу внимательным взглядом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила бабушка, сведя черные брови у переносицы.

– Я не стану подкидывать тебе своего ребенка. Устроюсь куда-нибудь, заработаю денег, буду вкладывать в наш бюджет. Сама стану растить малыша, он не будет тебе в тягость, как я…

Бабушка уставилась на нее с обомлевшим видом.

– Поленька, ты не была мне в тягость. Ты же росла не с кем-нибудь, а с родной бабушкой! Откуда такие мысли?

Откуда, откуда… Да все оттуда же.

Пусть Полина жила с родной бабушкой, но почему-то до вчерашней ночи не думала, что по-настоящему ею любима. Старшая Белова умело скрывала свои чувства к внучке.

– Поля, ты мне не в тягость, запомни, – сказала бабушка твердым голосом. – Я рада, что в трудной ситуации ты пришла ко мне. Помогу тебе и с работой, и с ребенком. Знаешь, я чувствовала, что ты вернешься.

Бабушка сказала это таким уверенным голосом, будто и вправду предвидела, что у Полины с Максом не получится никакой семьи.

– Твой вчерашний рассказ никак не идет у меня из головы, – протянула бабушка. – Как ты допустила, чтобы муж за тобой столько следил, проверял телефон. Это же клиника!

– Как-как, – Полина горько усмехнулась. – Я думала, он меня любит.

Такое оправдание даже ей самой теперь казалось жалким.

– Был у меня один случай… – проговорила бабушка, сделав глоток чаю.

Полина навострила уши. Нечасто бабушка баловала ее историями из жизни.

Старшая Белова тем временем ударилась в воспоминания:

– Учился в моем классе один оболтус. Вот как-то пришел на урок побитый, причем не в первый раз. Я решила разобраться, пригласила его родителей. С виду такая благонадежная, порядочная пара, что глаз не отвести. А на деле знаешь что?

– Что? – Полина приподняла бровь.

– На деле там муж и жену бил, и сына бил, потому что думал, что тот покрывает любовные похождения матери. Это мне потом рассказали друзья того мальчишки. Мне пришлось обратиться в органы опеки. Его отец оказался больным человеком. Избыточная ревность до добра не доводит.

Это Полине было известно не понаслышке.

Но все-таки она посчитала нужным сказать:

– Макс меня никогда не бил. Иначе я бы сразу ушла…

– Пока не бил, – подметила бабушка, подняв указательный палец. – Но ты ведь и шагу без его ведома сделать не могла. Это же ненормально!

Полина вздохнула, признавая правоту бабушки. Так все и было. А она целый год умудрялась изображать страуса. Прятала голову в песок и не замечала очевидных вещей.

– Пойми одну простую истину, – напутствовала ее бабушка. – Для ревнивца партнер – это не полноценная личность, а вещь. Собственность, с которой он считает себя вправе творить все, что хочет. Контроль над тобой, вот что было нужно Максиму. Не любовь… В таких отношениях любви вообще нет.

Полина теперь и сама понимала, что нет.

Нельзя любить и одновременно выискивать компромат. Нельзя кричать, унижать, мотать нервы. Тем более, когда жена беременная!

Макс хоть на секунду подумал о ребенке? Хоть на одну маленькую секунду!

– Тебе еще повезло, – сказала бабушка, прищурившись. – Мог ведь и не отпустить, когда ты сказала ему про измену. Да что там, прибить мог. Кстати, я не удивлюсь, если явится качать права.

Услышав это, Полина похолодела внутри.

Очень понадеялась, что уж в этот раз бабушка ошибается, потому что пройти испытание новой встречей с Максом она вряд ли сможет. Никаких нервов у нее на это не осталось, вчера все закончились.

– Я так зла на него! – продолжала возмущаться бабушка. – Ему досталась хорошая девочка, не гулящая, умная. Я сама тебя такой растила… Нет чтобы ценить, так он вытрепал тебе все нервы и еще из дома выставил, пакостник такой. Ему такую, как ты, больше ни за что не найти. Ты же красивая, хозяйственная…

Полина в очередной раз удивленно посмотрела на бабушку.

Никогда раньше она не слышала, чтобы та так за нее заступалась. Тем более хвалила! Похвала вообще была в их доме редким гостем. А тут такие слова, причем, кажется, искренние.

В этот момент за калиткой послышался сигнал автомобиля.

Телефон Полины пиликнул сообщением: «Выходи, жду».

Увидев, что это написал ей Макс, Полина побледнела.

Она показала сообщение бабушке.

Не сговариваясь, обе повскакивали с мест, поспешили к окну и увидели, что за забором действительно стояла машина Макса.

Сам он медленно вышел из нее, обошел, уперся спиной в дверь и стал смотреть на окна, откуда за ним и наблюдали женщины.

– Явился – не запылился… – ядовито прошипела бабушка.

– Я не хочу к нему выходить, – тихо прошептала Полина.

– Спокойно, – объявила старшая Белова. – Ты к нему не пойдешь. Я сама с ним поговорю.

С этими словами она направилась в прихожую.

Полина пошла следом, наблюдала за тем, как бабушка накинула бежевое пальто и собралась на улицу.

– Будут тут всякие моей внучке нервы мотать, – громко проворчала она. – Сейчас я ему все выскажу!

Глава 14. Приехал на свою голову

Этим утром Максим собирался к жене с особой тщательностью.

Искупался, причесал короткий ежик волос, даже побрился. Не хотелось ей показывать, как сильно на него подействовал ее уход. Он по крайней мере внешне хотел выглядеть невозмутимым.

Схватил чемоданы, погрузил в машину. Порулил по нужному адресу.

Написал жене сообщение, вышел из машины, прислонился к ней спиной и стал ждать.

Воображение рисовало картину того, какой Полина к нему выйдет.

Виноватой? Раскаивающейся? Замученной совестью? Хотелось бы.

В самом деле, ей вполне должно было хватить двенадцати часов, чтобы мысли встали в дружный ряд.

Она выйдет, Максим посадит ее в машину, выспросит у нее все интересующие его детали, выслушает все, что она захочет ему сказать. Потом объяснит ей, что такая жена ему не нужна, вытащит из багажника ее чемоданы и уедет. Не станет обращать внимания на возможные слезы, оправдания и прочее.

И самое главное – он потребует, чтобы она сделала ДНК-тест.

Пусть Полина сказала, что ребенок не от него. Но ведь она сама не может знать наверняка, так ли это. Максим активно делал ей малыша весь год замужества.

Если ребенок все-таки окажется его…

Дальше его мысли не шли. Сначала надо узнать все наверняка, а уж потом он решит, что делать с женой. Но заявление о разводе он сегодня подаст в любом случае, о чем намерен ей сообщить.

Он в своем праве. Она это заслужила…

И, кстати, могла бы поторопиться выйти к нему.

От нетерпения у него даже начали подрагивать руки.

Конечно, Максим мог бы зайти в дом сам.

Но…

Они с бабушкой Полины, Афанасией Брониславовной, недолюбливали друг друга с первого дня знакомства. Точнее, откровенно терпеть не могли.

Максим все еще помнил, как столкнулся с этой выдрой впервые. Это произошло в тот момент, когда он провожал Полину домой. Каким взглядом она его наградила тогда… От такого взгляда любой кавалер внучки скрылся бы за поворотом, икая от страха. Но Максим – не любой. Реакцию бабушки проигнорировал, дал понять, что ничего она не сделает, он все равно будет встречаться с так понравившейся ему девчонкой.

Потом она увидела его в городе.

Ей хватило наглости подойти к нему и поинтересоваться прямо при напарнике:

– Вы в курсе, что Полине шестнадцать?

Он был в курсе, да. Это было самое большое его разочарование в момент знакомства с будущей женой.

– Так вот, если я узнаю, что вы ее совратили, у вас будут большие проблемы, я вам обещаю…

Как будто он собирался соблазнять шестнадцатилетнюю глупышку.

Максим, вообще-то, не на всю голову отбитый.

К слову, он понятия не имел, какие именно проблемы ему могла устроить какая-то там школьная учительница, пусть она даже завуч. Но спорить и ругаться с женщиной не стал. Не по-мужски…

С течением времени отношения с родственницей ничуть не улучшились.

Афанасия Брониславовна при каждой встрече умудрялась скрыто его поддеть, зацепить. Всем своим видом показать, что он ее внучке не пара.

Поэтому Максим сделал так, чтобы Полина после свадьбы виделась с бабкой как можно реже. Редкие визиты на праздники – это все, чего она заслужила.

Это было несложно, потому что бабушка и сама изрядно постаралась, чтобы внучке не хотелось ходить к ней в гости. Все время умудрялась чем-то расстроить Полину, а Максим потом ее успокаивал.

Каково же было его удивление, когда вместо Полины на улице показалась именно Афанасия Брониславовна. Собственной ведьминой персоной, странно, что без метлы.

С утра пораньше уже при параде, с высокой прической, в бежевом пальто. Хоть, по мнению Максима, ей по статусу больше подошла бы замшелая шаль Бабы-яги.

«Может, она на работу?» – понадеялся он.

Но нет.

Афанасия Брониславовна вышла из калитки и направилась прямиком к нему.

– Зачем явился? – спросила она, забыв поздороваться.

При этом посмотрела на Максима так, будто он один из ее учеников. Только вот она спутала малость, ведь Ребров давно вышел из школьного возраста.

– Если ты думаешь, что можешь забрать Полину после всего, что сделал, то ты глубоко заблуждаешься. Она к тебе не вернется.

– Что я сделал? – хмыкнул он с обалдевшим видом. – Наверно, ваша внучка не все вам рассказала, раз вы ставите вопрос так.

Но разве его разумные слова подействовали на нее? Фиг вам, как говорится.

Лицо Афанасии Брониславовны приобрело еще более язвительное выражение:

– Тогда повторяю вопрос: зачем явился?

– Я привез чемоданы, – заявил Максим с важным видом.

– Отлично, выгружай, – кивнула она.

Ну нет, он не для встречи с этой ведьмой ехал сюда с утра пораньше. Ему непременно надо видеть именно жену.

– Пусть Полина выйдет, я хочу с ней поговорить, – заявил он со значением.

Бабка посмотрела на него, как на недалекого, и сказала:

– Полина не выйдет. Она занята гораздо более важными делами, чем встречаться с таким ничтожеством, как ты!

Прямое оскорбление.

Раньше Афанасия Брониславовна до подобного не опускалась. Зачем она это сделала? Чтобы вывести Максима из себя? Не на того напала, ведь во всем, что не касалось Полины, он мастерски умел владеть собой.

Он ответил равнодушно:

– Ваша внучка носит фамилию этого, как вы выразились, ничтожества, и, возможно, его ребенка. Поэтому позвольте нам самим…

– Единственное, что я тебе позволю, это быстро отсюда уехать, – перебила она его и сложила руки на груди. – А если вздумаешь мотать моей внучке нервы, я найму ей такого адвоката, что он тебя после развода оставит без штанов. Хочешь?

Его надумали пугать адвокатами? Ну курам же на смех! Будто совместно нажитое имущество имело для Максима хоть какое-то значение. Все, что он за этот год купил и заработал, – исключительно для жены.

– Позовите Полину, – проговорил он все с тем же безразличным видом.

Хотя внутри уже потихоньку стал закипать.

– Проблемы со слухом? Полина не хочет тебя видеть, – отчеканила бабка и смерила его презрительным взглядом. – Доставай чемоданы и уезжай.

– Я отдам их ей, – прогудел он, прожигая взглядом вредную старуху.

– В таком случае можешь забрать их себе, – процедила она и брезгливо махнула рукой.

Максим плотно сомкнул челюсти, поиграл желваками, а потом двинулся к багажнику.

Достал чемоданы, выставил их у калитки. Молча сел обратно в машину, развернулся и уехал.

Правда, уехал недалеко, затормозил на соседней улице.

«Я идиот…» – сообразил он, когда начал обдумывать ситуацию.

Нельзя было оставлять расстроенную Полину с бабкой на целую ночь.

Она же ненавидит Максима. Понятно, что наговорила ей про мужа всякую ересь, умело разожгла в ней ненависть. Недаром он держал жену подальше от бабки все это время. А теперь сглупил.

То-то Полина и не вышла к нему.

Нет… так дело не пойдет.

Ему нужно поговорить с Полиной тета-тет, и чтобы бабки не было рядом.

Сегодня же!