Диана Хант
Дочь дракона
Иришка фыркнула, наморщив носик и не осталась в долгу:
– А кто-то, может статься, окажется в компании семерых гномов? Ох, я тебе очень этого желаю, чтобы были они такие мм… мускулистые, с кубиками, каждого так и хочется покачать на коленях.
Я рассмеялась и погрозила подруге пальцем.
– Вот не надо лишний раз напоминать о росте. На таких каблуках добрая половина любого клуба – гномы.
– А ты кого хотела бы встретить? Эльфов? – улыбаясь, поинтересовалась подруга. – Таких милашечек анимэшных?
– Эльфы для меня слишком слащавы, – скривилась я. – На гомиков смахивают. Вот оборотни – другое дело.
– Фу, – настал черед Иришки скривиться. – Они же волосатые и блохастые!
– Ничего и не блохастые! – вырвалось у меня. – Как будто только какие-то псины бывают оборотнями…
– А кто еще? – продолжила подначивать подруга, когда мы покинули комнату и в тапочках, с туфлями в руках, тихонечко направились к черному входу. – Лисы кицунэ?
Я отмахнулась. Помимо воли, у меня вырвалось:
– Драконы… Оборотни бывают драконами…
– Ой-ей-ей, – заерничала Иришка, – у кого это так глазки заблестели и голос задрожал? Не иначе, как Белоснежечка кого-то конкретного имеет ввиду?
– Никого не имею, – приставив палец к губам, поскольку проходили мимо комендантской комнаты, шепнула я. – Так, встретился сегодня один псих, возомнивший себя драконом. Сбрендивший ролевик, или пикапер нового уровня, о таких даже не слышала.
Вспоминая блондина, я старалась говорить раздраженно, что, к моему позору, выходило плохо. И кое-кто прекрасно это заметил.
– Мамочки мои, – пискнула Иришка, – чей это нежный румянец на щечках и поэтично подрагивающие реснички?
– Как будто ты в этой темени румянец разглядела, – огрызнулась я. – А что до трепета ресниц, эт я с тушью переусердствовала. Тяжело им, ресничкам, вот и дрожат…
– И как он? – промурлыкала подружка. – Хорош? Как эти силиконовые андроиды на сайте? Помнишь? Ом-ном-ном…
– Лучше, – хмыкнула я.
Мы поочередно приставили карточки к темной панели на стене, и когда красный огонек сменился зеленым, прошмыгнули на улицу.
Иришка была настроена и дальше расспрашивать о том, кого я посчитала лучше андроида с некоего неприличного сайта, но я потерла плечи и пообещала, что замерзну насмерть, если она не уймет свое любопытство.
Ариэлька хмыкнула и коварно пообещала продолжить, потому как внутренне она не сдастся.
Быстро переобувшись, мы спрятали мягкие тапочки между подъездом и железной будкой с нескромной надписью: «Посторонним вход воспрещен» (это мы-то посторонние?), и, пока нас не засекли, споренько рванули к стоянке такси.
Несмотря на мои заверения в непременной простуде, ночь обещала быть наконец-то по-летнему знойной.
Глава 3
Сообщив таксисту название любимого клуба, мы с Ариэлькой хихикали на заднем сиденье, предвкушая бурную ночь, со сбитыми каблуками, шотами, коктейлями и повышенным вниманием мужской части клуба, которой сегодня угораздит попасться на нашем пути, когда я резко скомандовала:
– Стойте!
Таксист вздрогнул, но послушно ударил по тормозам и машина, недовольно фыркнув, замела.
– Ты чего? Таша? – взволнованно спросила Иришка.
Я же намертво прилипла к стеклу.
– Это, – прошептала я, как зачарованная. – Это че?!
Ариэлька проследила мой взгляд.
По тому как подруга засопела и дрогнула, уставившись поверх моего плеча, поняла, то Иришка пожала плечами.
– Клуб какой-то новый открылся.
Я оглянулась вполоборота, а Иришка подняла взгляд к ало-золотой арке метров за двадцать до входа и прочитала медленно:
– Врата дракона.
Я сглотнула.
Что-то сжалось внутри, от произнесенных слов, будто я до последнего надеялась, что мне мерещится. В голове тревожно вспыхнуло, а сердце, наоборот, сладко заныло. Под загадочный золотой свод поманило, потянуло, поволокло, отчего-то послышались удары гонга и странные звуки, похожие на рев труб, и вместе с тем ноги словно налились свинцом, а подступившая паника посоветовала бежать отсюда без оглядки.
– А вы не видели, девчонки? Еще в воскресенье прошлое открылись они, – сказал таксист, разворачиваясь к нам вполоборота. – Народу тут было – уйма, да и сейчас вон, видите, очередюка какая… Говорят, фешенебельное местечко… Так что, в Русалочью Лагуну едем, или как?
– Не-а, – вырвалось у меня, и звук собственного голоса показался каким-то затянутым, словно раздавался со стороны. – М-мы… Мы здесь выйдем…
– Ага, выйдем, – взволнованно подтвердила Ариэлька. – Сколько мы вам должны?
Выбравшись из машины, я зачарованно уставилась на огромную красную арку, всю в золотых иероглифах, узорах и лепнине. По краям арки застыло два странных существа: и львы – не львы, и драконы не драконы. Мордочки львиные, языки, что выглядывают из пастей, меж длинных клыков – змеиные. Отчего-то показалось, что золотые статуи теплые, почти живые.
Не понимая, что делаю, подошла ближе и провела пальцами по металлу.
В тот же миг возникло ощущение déjà vu – по пальцам словно пустили электрический разряд. Я покачнулась, и подоспевшая Ирка подхватила под локоть.
– Ташечка, – испуганно проговорила она. – С тобой все в порядке?
– В полном, – соврала я и уже смелее погладила спинку золотого существа. Могу поклясться, под моим прикосновением оно дрогнуло и чуть выгнулось! Как самая обычная кошка!
Я охнула и часто заморгала.
– Сашунь, – позвала Иришка. – Ты уверена?
Я перевела взгляд с непроницаемой золотой морды на испуганное Ариэлькино лицо и улыбнулась несколько ошалело.
– Классные, правда?! – спросила я.
Иришка озабоченно нахмурила лоб.
– Ташечка, я, конечно, знаю, что все эти восточные штуки – твоя слабость, но что-то мне кажется, что сегодняшняя вылазка – ошибка. Давай вернемся, а? – с надеждой спросила она. – Мне кажется, у тебя запоздалая реакция на утренний… стресс… И лучше принять чего-нибудь успокоительного и поспать… Выспаться тебе нужно хорошенько, вот что!
– Вернуться? – переспросила я. – Да ни в жизнь! А что касается успокоительного, сейчас примем!
Иришка вздохнула.
– Так пойдем тогда в очередь, – обреченно сказала она.
Я захлопала густо накрашенными ресницами.
– В какую очередь?
– Да вон же, – показала подруга. – Не только мы тут такие… желающие.
Я проследила взглядом и ахнула. Это прям под эту самую арку идти, ко входу, где и правда, столпились люди. Такие нечеткие какие-то все, серенькие, словно смазанные, а арка красная! С золотом! И распахнутая пасть двери тоже красная!
Словно зачарованная, я позволила нарочито вздыхающей Ариэльке увлечь меня под свод алой с золотым арке.
Сердце ухало, прыгая в пятки и выпрыгивая обратно. В ушах шумело. В висках стучало. Что-то подсказывало, еще шаг, и отступать будет поздно…
– Куда поздно? – вслух спросила я.
– А? Что? – забеспокоилась Иришка, но я отмахнулась, вытаращившись на ворота, и подруга снова деланно вздохнула.
Покачнувшись на умопомрачительных каблуках, я послушно последовала за Ариэлькой и мы заняли место в конце очереди.
Как только что арка, теперь моим вниманием завладели ворота. Просто потому, что выполнены они были в виде пасти дракона!
Такого огромного! Ало-золотого, как арка! С горящими глазами и клыками размером с саблю! А вход завешен красной тяжелой тканью, и каждый раз, когда очередная парочка минует секьюрити и заходит внутрь, ощущение, что дракон облизывается красным языком!
Ариэлька осознала бесполезность попыток растормошить меня и отстала.
Зато к нам приблизился невысокий азиатского вида парень и со знакомым акцентом произнес:
– Приветствуем во «Вратах дракона», дамы. Видзу, вам понравирись рьвы-хранители и вызваро интерес внеснее оформрение?
Говорил парень, переводя внимательный взгляд с одной на другую, но обращался, я готова была поклясться, ко мне. Кто, как ненормальная прилип сначала к одному из золотых львов, а теперь пускает слюни, зачарованно глядя на вход?
– Невероятно понравились, – церемонно сложив ладони у груди, как когда приветствовала мастера Горо, призналась я. Иришка машинально повторила мой жест.
Японец улыбнулся и церемонно поклонился нам обеим, поочередно. Мы в свою очередь также ответили поклонами.
– Вы тозе отинь понравирись хранитерям, барысьни. Просу средовать за мной, – сделал приглашающий жест японец. – Дядя будет рад встретить истинных ценителей.
Мы с Иришкой переглянулись, хлопая ресницами, и проследовали за пригласившим мимо остальной очереди.
– Какой еще дядя? – прошептала Ариэлька, пхнув меня в бок.
– Его дядя, говорит, – шепнула я, отвечая подруге тычком. – Рад нам будет!
– Я не глухая! – фыркнула Иришка, а я пожала плечами.
Очередь, особенно та, что мужского пола, а также те, кто встречались в холле и широком коридоре, провожали нас жадными взглядами.
Я хихикнула, представив, как мы выглядим со стороны, шествуя, покачиваясь на умопомрачительных шпильках, за японцем в традиционном костюме. Рыженькая и брюнетка, в коротеньких платьицах, с распущенными по плечам волосами, с маленькими сумочками-ридикюльчиками. Вид у обеих, что называется, до неприличия шикарный.
Надо сказать, я с детства привыкла к не вполне адекватной реакции на себя представителей мужеского полу, как и Иришка, с которой дружим со школы. Даже в мешковато-рваных джинсах и с пучками на макушках, где бы мы ни появились, производим фурор, а уж когда намеренно решим подразнить народ, как сейчас… Ариэлька шутит, что мы в военную академию документы подали, чтобы научиться приемам самообороны, которые нам ой как необходимы. Я снисходительно с ней соглашаюсь, хотя учитывая реакцию на себя парней, мне этим приемы пришлось освоить еще со средней школы.
– Позаруйте сюда, дамы, – вывел из размышлений японец. Он показал на затененный столик в самом углу. – Думаю, вы не против оказать нашему заведению тесть и поприветствовать дядю рично.
Сглотнув и с трудом оторвав взгляд от росписи на стенах, я проследила направление, в котором показывал провожающий и вздрогнула.
Мы с Иришкой обе вздрогнули и испуганно переглянулись.
Из-за столика, приветствуя нас, поднялся мастер Горо.
***
– Сэнсэй, – пискнула Иришка. – А мы в самоволке.
– А то не вижу, – огрызнулась я, лучезарно улыбаясь сэнсэю.
Тот издалека сделал приглашающий жест присесть за его столик.
– Нам же торько завтра домой модзно, – забормотала Ариэлька, от паники, видимо, копируя манеру говорить сэнсэя.
– Да ладно тебе, – чувствуя холодок по спине и волнами подступающую панику, ответила я подруге. – Не портим компот. Он, вон, злым не выглядит.
Мы шли мимо танцующих и снующих туда-сюда официантов, причем с миром опять что-то случилось, он утратил четкость и даже как будто замедлился. Четкими были только мы, люминесцентные драконы по стенам, да мастер Горо, ожидающий нас у дальнего столика.
– Улыбается, – пробормотала Иришка, спотыкаясь.
Я подхватила подругу под локоть и сама с размаху впечаталась в амбала с выбритыми висками, тонкой косой и в татуировках. Вместо того, чтобы выказывать возмущение, амбал кивнул, словно знакомой, и, к моему вящему недоумению, посторонился.
– Конечно, улыбается, – ответила я подруге, имея ввиду мастера Горо. – Он же японец, им положено улыбаться по поводу и без.
– Когда нас на тренировках мочит, как котят, тоже улыбается, – некстати вспомнила Ирка. – А сегодня во время товарищеского суда, говорят, сиял.
– Не нравится мне это, – пробормотала я, и судя по моське Ариэльки, подруга со мной согласна, что называется, на все сто.
Тем временем мы прошли танцпол насквозь, и, как бы нам ни хотелось это отсрочить, подошли к столику, у которого ждет мастер Горо.
– Какая приятная неозиданосць, – широко улыбаясь, отчего я еще больше похолодела, а у Ирки начал дергаться глаз, проговорил сэнсэй. – Таса-сан, Ирина-сан, рад приветстувовать вас в сваем крубе.
Мы с Иркой переглянулись. Это что же, его клуб?! А зачем ему тогда наша академия… А как же…
Следуя приглашающему жесту сэнсэя, мы с Иркой быстро присели за столик. Японец продолжил.
– С Витарием Вради-ре-но-вицем мы уже падзнакомирись, Таса-сан, вам привет. И вам тодзе, конесьно, Ирина-сан.
Тут и у меня глаз дернулся. Он что же, с отчимом моим знаком? Это мне нравится… Мой отчим, Виталий Владиленович, владелец нескольких крупных клубов и сети ресторанов быстрого питания, хм… правильней сказать, предприниматель. Скажем, предпринимателем он стал в лихие девяностые, когда выживали только сильнейшие, и вот, знаете, выжил и еще как…
Нет, я никогда не упрекала мамочку из-за папы, я его и не видела никогда, а Кирюха и вовсе – моя слабость и моя отрада, да и Виталий Владиленович мужик четкий и правильный. Я перед ним всегда робела, в этом смысле он один из немногих. В последних классах школы мама как-то унюхала от меня запах табака, как мы с Иришкой не наминали орбита, не помогло. Так вот, когда мама рассказала отчиму, тот заперся со мной на кухне, бросил на стол пачку тонких сигарет и приказал:
– Кури.
Сам уселся напротив и тоже закурил.
Я дрожащими пальчиками выудила одну, и принялась нервно чиркать зажигалкой, которая отчего-то решила сломаться. Отчим выбросил вперед руку, помогая прикурить, и пока курила, смотрел пристально, не отрывая взгляд. Когда затушила окурок, спросил:
– Нравится?
Я испуганно помотала головой.
Отчим кивнул, показалось даже, что не мне, а своим мыслям, а я больше ни разу не притрагивалась к табаку. Не знаю, что произошло тогда, но каждый раз, как предлагали, вспоминала пристальный взгляд отчима, который за все годы их с мамой брака ни разу даже голоса не повысил, и вот не хотелось.
Виталий Владиленович, – все время хотелось его назвать «папой», но вот эта самая робость напополам с немым обожанием отчего-то не позволяла, – он и предложил военную карьеру, видя, что с моим темпераментом иначе не сладить. Он всегда выгораживал перед мамой, когда приходила домой с ободранными коленями и в синяках, даже как-то помогал скрыть следы «преступления» – лично смазывал ссадины йодом и бинтовал руки после падения на арматуру на стройке…
Словом, отчим у меня очень непростой человек, и отношение к нему неоднозначное, и вот мастер Горо сказал, что они познакомились, а у меня сердце в пятки. Неужели сэнсэй Виталию Владиленовичу рассказал о случившемся утром в душевой академии? Тогда Гадаеву и компании прям очень-очень желательно самим бежать сдаваться в руки родной полиции. И лучше, если со всех ног.
Из калейдоскопа мыслей вывел Иришкин извиняющийся тон:
– А мы вот тут… немножко… зайти решили… посмотреть просто. Вот.
Мастер Горо улыбнулся, кивнул. Затем подозвал официанта, и через минуту, как по волшебству, наш столик оброс блюдами – от салата до горячего, как традиционной японской кухни, так и привычной нам с Иришкой, европейской.
– Есте, – сказал сэнсэй и это его «ешьте» как-то больше на приказ было похоже.
Мы с Иришкой переглянулись и приступили. И не сказать, чтобы мы привыкли уничтожать вкусности в масштабах, близким к промышленным, просто в процессе как-то вспомнилось, что весь день голодная, так по-человечески поесть и не пришлось.
Когда с едой было покончено, у нас спросили, что будем пить, и язык не повернулся назвать алкогольный коктейль, поэтому я выбрала «Пеликан», с клубникой, лимоном и бананом, а Иришка «Ягодный милкшейк».
Когда в неловком молчании и коктейли выдули, мастер Горо сдержанно поклонился, и заверив, что у него «дера», а мы можем быть его гостьями и отдохнуть после «цязкого дня, как средует», нас покинул. А у нас с Иришкой от сердца отлегло и, стоило сэнсэю нас покинуть, как заказали еще по одному коктейлю, на этот раз с запредельным содержанием алкоголя.
***
Ариэлька с самым блаженным выражением лица царила на танцполе, казалось, не замечая целой толпы восторженных поклонников, бросающих на хрупкую фигурку под рыжим облаком волос жадные взгляды, и уж точно не замечала завистливых взглядов менее удачных соперниц. Претерпев несколько неудачных попыток, вытащить под свет софитов и меня, она вся отдалась танцу, прикрыв глаза и наслаждаясь безраздельной женской властью.
Я допивала третий коктейль и уже подумывала о том, чтобы помножить наше с Ариэлькой нежное обаяние надвое, в связи с чем нашла ножками туфельки под столом и скользнула в них, когда над ухом раздалось:
– Скучаем?
Низкий, с хрипотцой голос, мелодичный, словно обволакивающий, вызвал стойкое déjà vu. Показалось, что вот сейчас я подниму взгляд, а там… некто блондинистый… И вместе с тем что-то внутри обиженно сжалось, как будто обманули.
Я обернулась вполоборота и захлопала ресницами от удивления.
У столика застыл высокий брюнет с широким разворотом плеч, узкой талией и не менее узкими бедрами, и выразительной мускулатурой. Белая, что особенно бросается в глаза в неоновом свете майка облепила каждый кубик на торсе, широкий кожаный ремень дерзко блестит крупной металлической бляхой.
Брюнет белозубо улыбнулся, явно довольный произведенным эффектом, что позволило сменить удивление, написанное на моем лице на маску ледяного пренебрежения.
– Это я с тобой заскучаю, мужик, – сквозь зубы процедила я и потянула коктейль из трубочки. – А сейчас я релаксирую. Так что будь любезен, не заслоняй танцпол.
Послала брюнету одну из самых обворожительных улыбок, которые мы с Ариэлькой перед зеркалом и камерой-себяшечкой репетировали и добавила уже другим тоном:
– Отвали.
Парень нахмурился, словно меньше всего ожидал такую реакцию на его внешнее, чего уж там, великолепие, а мне в нем снова что-то знакомое показалось. Как сразу в голосе.
Высокий, красивый до умопомрачения, сильный… и глаза при этом умные. Термоядерное сочетание!
Чтобы гормоны меня второй раз за день не подвели, я деланно плечиками повела, волосы назад откинула и как бы сквозь него посмотрела, мол, нужен он тут больно.
И вместе с тем не могла не чувствовать, какая силища от него исходит (всегда в мужчинах в первую очередь это чую) … напополам с недоумением и раздражением.
Чувство вредительства, которое у нас с Ариэлькой в крови, внутри обрадованно потерло потные ладошки, от души радуясь, что довели мужика.
Парень же, несмотря на явное хамство с моей стороны и не подумал сдаваться.
– Ты неправильно меня поняла, – сказал он, сверкнув черными, как ночь глазами, в окружении таких шикарных ресниц, что даже обидно. Ну куда парням такое богатство?
– Мужик, – лениво процедила я. – Я тебя знать не знаю, и уже какие-то предъявы?
– Ну так давай это исправим, – нагло улыбаясь, не растерялся он. И пообещал так змие-искусительно: – Тебе понравится.
От звука его голоса по коже строем побежали мурашки, а я пообещала гормонам, что если не прекратят издевательство, залью их бромом, как огнетушителем. И дело с концом.
– Ну так желания исправить это нет никакого, – с не менее наглой улыбкой сообщила я парню. – Так что сделай милость, исчезни с глаз.
На щеках парня заходили желваки, отчего самооценка возликовала, взлетев так, что будь она материальной, пробила бы потолок клуба. Самый верхний этаж.
– Ты не так поняла меня, принцесса Кинриу, – зло проговорил парень, и, пока я хлопала ресницами, закончил фразой, которую уже сегодня слышала: – Я – поверенный твоего отца и я пришел за тобой!
– У вас что, сегодня, в психушке день открытых дверей, что ли, – пробормотала я, поднимаясь. – Вон пошел от меня! Неужели непонятно? Еще раз подойдешь, охрану позову.
Старательно обогнув парня, который с недоумевающим видом сложил на груди руки, во избежание, так сказать, я устремилась к Ариэльке, царившей на танцполе.
Оказывается, мою перепалку с красавчиком-брюнетом Ариэлька, несмотря на томный взгляд из-под полуопущенных ресниц, прекрасно наблюдала, поэтому стоило мне приблизиться и, сделав прогиб из серии стриптиз-пластики, отдаться мелодии, восторженно прошептала на ухо:
– М-м-м… Какой!
Я восторга подруги не разделяла, по-крайней мере, желала этого изо всех сил. И вот ввиду невыполнимости желания, злилась так, как злюсь вообще редко.
– Какой-какой, – пробурчала я. – Самый обычный!
– Ага, обычный, как же, – протянула подруга сладким голосом. – Да ты что? Он же сошел с обложки какого-то невероятно пафосного журнала, причем не для смертных, а для небожителей… Ты видела его глаза? Торс? Плечи? М-мускулы… Ах, я тут просто извелась вся от любопытства…
– Было бы из-за чего, – буркнула я. – Обычный псих. Нет, реально, псих! Назвал меня принцессой…
– Да уж, – деланно посетовала Ариэлька. – Да он просто маньяк!
– Да подожди ты! – перебила я. – Он фамилию откуда-то узнал…
– О! – восторженно воскликнула Иришка. – Так это не залетный какой-то, желающий обзавестись девочкой на ночь, а самый настоящий поклонник! Как романтично!
– Второй за сегодня, – призналась я, и, и без того немаленькие глаза Ариэльки заняли пол лица.
– Мамочки! Вот повезло-то! А зачем тебе два, правда, если у тебя подруга есть… Я на любого согласна, не глядя, если тот второй, такой же, как этот…
– Такой же, – хмыкнула я. – Только блондин. И мне, знаешь, это все каким-то подозрительным кажется…
Ариэлька не успела ничего ответить, потому что рядом раздался знакомый голос.
– Вот она где, козочка наша, Белоснежка, благодетельница. Позволь же поблагодарить за то, что от ректората да от ментов отмазала да по наставлению твоего сэнсэя принести самые искренние извинения!
Возле нас стоял Гадаев, а за плечами пятикурсника ожидаемо обретались Попов с Ушловым. Рожи у троих – непонятно, как секьюрити пропустили. Впрочем, если они на мастера Горо нарвались, могу предположить, что сам их к нам отправил, чтобы извинились.
Тон Гадаева не обещал ничего хорошего, его налитые кровью глаза – тем более.
