Дея Нира
Сказка, кот и Рождество
С неба падали маленькие снежинки. Тихо кружились в морозном воздухе и так же бесшумно ложились на землю.
Маруся подняла ладонь в шерстяной варежке: она любила рассматривать снежинки вблизи, когда они были похожи на льдистые кристаллы, а не на слипшиеся комочки. Она осторожно слизнула парочку и испуганно оглянулась на стоявший позади дом. Из окошка струился мягкий желтый свет, а занавеска оставалась неподвижной. Девочка вздохнула с облегчением. Значит, бабушка ничего не видела.
В прошлый раз Маруся сгрызла целую сосульку, которая висела у них под крышей. Сосулька была прозрачной, как леденец, но только безвкусной и очень холодной. Девочка воображала, будто это угощение из кондитерской лавки. Так увлеклась, что вскоре от сосульки не осталось и следа, а ночью у нее поднялась температура и разболелось горло.
Тогда она просидела дома целую неделю. Пришлось рассказать про злосчастную сосульку бабушке, а потом долго слушать ее горестные причитания. Маруся покорно пила горькие настойки и лежала в кровати, глядя в окно. Оттуда утром пробивались солнечные лучи, а по ночам на темном небе загорались звезды.
Они особенно нравились девочке: далекие и таинственные. На школьных уроках рассказывали о бесконечных галактиках и огромных расстояниях между космическими телами. Даже если сесть на самый быстрый в мире корабль и лететь всю жизнь, то все равно не хватит времени, чтобы добраться до ближайшей звезды.
Солнце Маруся не хотела причислять к звездам. Оно создано для тепла, летних прогулок и яркой зелени, порхающих бабочек и веселых птиц, купания в деревенском озере и золотого загара. А вот те самые звезды – другое дело! Крошечные, бледно-голубые, мерцающие, точно снежинки! Еще одна причина любить их.
Конечно, девочка знала, что звезда – это огромный раскаленный газовый шар, но ей вовсе не нравилось это определение. Как, скажите пожалуйста, хранить ее дома? Бабушка точно будет против. А Маруся мечтала о собственной маленькой звездочке, о которой можно будет заботиться.
Она проглотила еще несколько снежинок, полюбовалась искрящимися точками на небе и помахала им рукой перед тем, как вернуться в дом.
Попав в прихожую, девочка старательно отряхнула снег с валенок и пару раз махнула по ним веником. Старенькая шубка и пуховый платок заняли свое место на вешалке, а вот валенки Маруся захватила с собой, чтобы поставить ближе к печке.
За деревянной, чуть покосившейся дверью встретила натопленная кухня. Пахло раскаленным маслом и сосновыми дровами. Бабушка суетилась около стола, выставляя мед и сливки. Пузатый медный самовар сердито пыхтел, приглашая к чаю. На тарелке высилась горка пухлых оладьев. Судя по поднимающемуся от них пару, они еще были горячими.
Девочка облизнулась: когда долго гуляешь под звездами, приходит завидный аппетит. Бабушка вытерла руки о полотенце и бросила взгляд на внучку: на ее румяном лице расцвела улыбка.
– Вернулась, гулена? – бабушка говорила, чуть растягивая слова. – Ну-ка, мыть руки и за стол! И расставь тарелки и кружки.
Маруся послушно сделала все, что ей велели, и взяла из холодильника банку с молоком.
– Разогрей! – донесся тут же строгий возглас.
Она не стала возражать. Плеснуть молоко в ковш и разогреть до комнатной температуры – минутное дело. К ногам тут же прижался Вертихвост – худой черный кот, хромающий на одну лапу. Он ткнулся лбом в девичью ногу и хрипло мяукнул.
– Хорошо, и на тебя разогрею, – произнесла Маруся, погладив кота.
Вертихвост обожал, когда в молоке вымачивали большой кусок хлебного мякиша. Он съедал его с утробным урчанием, будто кто-то мог отобрать у него еду. Поэтому девочка ставила миску в самый угол, чтобы кот не нервничал.
– Давай уже к столу, – позвала бабушка.
Оладьи у нее всегда получались знатные: пышные, с золотистой корочкой, чуть хрустящие. Маруся легко могла бы слопать всю тарелку, но она знала, что бабушке надо оставить больше. Все-таки она старенькая и много трудится по дому. Конечно, девочка помогала с уборкой. Ей, к примеру, нравилось вытирать чистым полотенцем посуду после мытья или чистить картошку.
Она могла заваривать травы с их огорода в чайнике, который хоть и треснул, но еще исправно служил. А еще по вечерам читала вслух то, что задавали на дом по литературе, биологии и обществознанию. Бабушка слушала с удовольствием и часто приговаривала, что такого они в школе не проходили. Или удивлялась каким-то научным исследованиям, взмахивала руками и повторяла: «Чего только не придумают!».
Маруся понимала ее. Она и сама частенько слушала на уроке, открыв рот. Жаль, конечно, что у нее были самые обыкновенные, дешевенькие карандаши и тетрадки с желтоватыми листами, но несмотря на это, девочка изо всех сил старалась писать аккуратно и правильно выполнять все задания.
С некоторой печалью смотрела она на свое старенькое платьице, сравнивая его с одеждой многих одноклассниц. И все же не отчаивалась, воображая себя заколдованной принцессой, которой нужно пройти испытания, чтобы вернуть родной замок со всеми нарядными платьями. В сказках многие герои испытывали лишения, но не сдавались, даже если приходилось пойти за тридевять земель, бороться с чудовищами или с коварными злодеями.
Девочка очень любила сказки.
Книг дома было не так много, но она пользовалась крошечной библиотекой, где заведовала тетя Люба. Женщина строго вела записи и следила, чтобы книги возвращались на полки вовремя, иначе в следующий раз она могла отказать в выдаче нужного экземпляра. Тетя Люба, как и Маруся, бережно относилась к своим безмолвным подопечным, а еще выращивала на подоконнике фикусы и традесканцию. Также она носила желтый шерстяной свитер, огромную брошь в виде ветки рябины и огромную кичку на голове, сделанную из собственных волос.
Маруся смотрела на нее в некотором восхищении: тетя Люба выглядела как настоящая правительница сказочного государства. Еще у девочки имелись подозрения, что женщина умела колдовать, потому что она всегда по лицу вошедшего безошибочно угадывала, вернул ли он книгу в срок или нет.
Книги в библиотеке занимали свои положенные места на высоких стеллажах. Тетя Люба время от времени любовно протирала их от пыли и следила за состоянием обложек и корешков, готовая прийти на помощь каждой пострадавшей бедняжке. Маруся иногда помогала ей склеивать надорванные страницы или стирать пометки на полях, сделанные карандашом.
