bannerbannerbanner
Мы потребуем крови

Девин Мэдсон
Мы потребуем крови

Полная версия

5

Мико

Два дня без дождей в сезон бурь – это необычно, а три – редкость. Четыре казались уже подарком богов, и, сидя в темноте с луком на коленях, я возносила молчаливую молитву благодарности. Вокруг перетаптывались солдаты, шмыгая носами и кашляя в ожидании рассвета.

– Почти пора, ваше величество, – прошептал генерал Русин, чьи очертания я различала в бледном свете. – Уверены, что хотите остаться?

– Да, генерал.

– Как пожелаете. Я не исполнил бы свой долг, если хотя бы не упомянул об опасном характере нашей миссии и что нет необходимости…

– Мне много раз на это указали. Благодарю вас, генерал.

Генерал поклонился и пошел к лестнице, а я заглушала свои страхи, напоминая себе, что этим людям нужен новый император Кин, а не надменная Отако. Если трон можно занять и удержать с помощью преданной армии, мне нужна преданность солдат, а не только генералов.

В голове звучало эхо слов Дзая, преследующих меня в каждое мгновение тишины. «Ребенок не может возглавить битву за Кисию. Ребенок не может править во время войны. Но скажите, сестра, сколько раз вам говорили, что вы не можете править, родившись девочкой?»

А значит, придется доказать, что и женщина на это способна.

Я сжала лук, и дерево скрипнуло в потной ладони. Я повернулась, заметив краем глаза генерала Рёдзи – в форме императорской гвардии он стал выглядеть прежним. Генералы-южане не слишком радостно восприняли его возвращение, и если бы по должности Рёдзи обладал реальной властью в армии, его немедленно отвергли бы, как бы я к нему ни благоволила.

Пьяное веселье двумя этажами выше становилось все более бурным. Началось все с разговоров, смеха и топота ног, а превратилось в крики, песни, визг и стук, когда люди не могли удержаться на ногах и падали. Я лишь однажды так напилась, когда посол Горо вышел в отставку, чтобы занять пост лорда-канцлера. Нас с Танакой и Эдо отослали после официального ужина, но Танака спрятал бутылку в узел кушака. Я мало что помню, только как мы хохотали, а потом целый день мне было плохо, и целую неделю наставники читали нам нотации.

Я прошла по погребу до подножия лестницы, где стоял генерал Русин с одним из своих офицеров, чье имя я позабыла, но его густые брови забыть было невозможно.

– Вы готовы, генерал? – спросила я и даже посмотрела ему прямо в глаза, не наклонив голову, хотя наверняка, если измерить, окажусь чуть выше.

– Да, ваше величество, – откликнулся он. – Думаю, самое время.

Из-под двери пробивалась сияющая полоска света.

– Я пойду первая.

– Как пожелаете, ваше величество, – сказал он, чопорно кивнув присоединившемуся к нам генералу Рёдзи.

Тот кивнул в ответ, и, подавив дрожь, я прошла мимо генерала Русина к лестнице. Никто меня не окликнул, и с колотящимся сердцем я сжала лук и поднялась, оставив за спиной лязг поправляемых доспехов и оружия. В верхнем погребе стояли в карауле два солдата, и пробивающийся сквозь щели в полу свет оставлял полоски на ящиках, бочках, мешках и разломанном на дрова старом столе. Веселье наверху приглушало гул солдат, готовящихся убивать.

– Ваше величество, – прошептали караульные и кивнули идущему следом за мной генералу Рёдзи.

– Да ускорят боги полет моих стрел, и пусть вас обоих хранит удача, – сказала я солдатам и, несмотря на подступающую тошноту, начала подниматься по второму пролету.

Рёдзи следовал за мной. Я не позволяла себе задумываться о том, что все может пойти не по плану, но теперь, когда я стояла у подножия лестницы, паника пригвоздила меня к полу. Наверху кто-то отстукивал ногами ритм похабной песенки.

Я могла бы изменить решение. Могла бы отправить первым Рёдзи. Могла бы согласиться, что план лучше исполнить без меня (и возможно, так и есть), но я приняла присягу от людей, которые не хотели ее приносить, и если не внушу им желания следовать за мной, вскоре останусь без армии и без союзников. Опять. Мне придется возглавить атаку.

Стоя в тесном закутке, наполненном запахами вина, плесени, опилок, грязных циновок и дыма, я глубоко вздохнула и подумала о том, как поступил бы Рах. Он сделал бы то, что должно, чего бы это ни стоило. Возможно, если он еще жив, то однажды одобрит то, как я вела себя этой ночью.

Я поставила ногу на нижнюю ступеньку. Потом на следующую. И еще на одну. На полпути наверх я вытащила стрелу и приложила ее к тетиве, держа лук низко у бока и стараясь дышать ровно. Еще один шаг. Наверху раздался грохот. И смех. Кто-то крикнул, чтобы принесли еще вина, а другой человек затянул первый куплет «Триумфа Итикаты».

Под моей ногой скрипнула следующая ступенька, но звук утонул в шуме наверху. Еще одна ступенька, и я оказалась у двери со ржавой, видавшей виды задвижкой, которая едва удерживала дверь на месте. Владелец этого места был старым моряком, и его задача состояла в том, чтобы развлекать моряков светлейшего Бахайна, когда корабли стоят в бухте Узел Цыцы. Вряд ли он боялся банальных воров.

Поравнявшись со мной, Рёдзи тронул задвижку, и дверь приоткрылась, свет залил рукав генерала. Я подтолкнула дверь, ожидая криков, но веселье продолжалось как ни в чем не бывало. Лестница вела за стойку бара, и всего в нескольких шагах от нее начиналась другая, ведущая в комнаты наверху. Освещались они скудно, и никто не ожидал нападения, именно на это мы и рассчитывали. И все же, когда я шагнула в комнату, на верхней лестнице раздались шаги, и появился моряк с эмблемой Бахайна, обнимающий девушку в ярком платье и черном кушаке ночной бабочки. Моряк смеялся, но улыбка сползла с его лица, как только он заметил нас.

Я натянула тетиву и выстрелила, даже не задумавшись, и, прежде чем стрела преодолела половину расстояния, Рёдзи уже прыгнул вперед. Пригнувшись по-волчьи, генерал в один миг оказался между двумя лестницами. Моя стрела вошла моряку в глотку, брызнула кровь, а девушка даже не успела набрать воздуха, чтобы закричать, как клинок Рёдзи полоснул ей по горлу, а потом генерал подхватил ее, когда она рухнула, и опустил умирать рядом с моряком.

Все это заняло несколько секунд. Наверху продолжалось веселье, и пути назад уже не было. Подняв лук, я сделала четыре шага до подножия второй лестницы, и никто из тех, кто сидел на коленях за столами, пил и играл, не обратил на меня внимания. Я была тенью в углу их затуманенного зрения.

– Ей не было нужды умирать, – прошипела я и пригнулась рядом с генералом. – Мы можем постараться не убивать…

– Нет, она должна была умереть.

Он произнес это так резко, что я опешила. Моя рука, потянувшаяся за другой стрелой, замерла.

– Вы не успели вытащить вторую стрелу, и ее крик всех всполошил бы и выдал нас. – По его лицу мелькнула мрачная улыбка. – Как командующий императорской гвардией, я не колеблюсь, когда дело касается вашей безопасности.

Он был прав, хотя меня терзало неприятное чувство, что Рёдзи – это два разных человека. Один – тот, с кем я выросла, скорее учитель, чем солдат, мягкий придворный и любовник моей матери, а не хладнокровный убийца. В ту ночь, когда моя мать устроила переворот, он показал другую сторону, как и сейчас. Наверное, меня должно было успокаивать, что он готов убить, лишь бы защитить меня, но уверенность подмывало чувство, что я не знаю его по-настоящему.

Отбросив сомнения, я вытащила стрелу и приложила ее к тетиве, быстро осмотрелась в поисках цели и выпустила стрелу над перилами. Прицелилась я хорошо, но мишень выбрала неверно. Надо было начать с какого-нибудь одиночки, чтобы сперва посеять смятение, а потом уже панику, но вместо этого я выбрала самого здоровенного и нахального, который стоял на столе в центре и во всю глотку распевал «Триумф». Стрела вошла ему в горло, прервав песню на полуслове. Он охнул, схватился за древко, и все зрители обернулись, осоловело уставившись на меня.

– Проклятье. – Я выпустила еще одну стрелу в ближайшего моряка. Она проткнула ему шею, но не горло, и когда раздался крик, Рёдзи выскользнул у меня из-за спины с кинжалом в руке, чтобы присмотреть за лестницей. – Проклятье!

Я натягивала тетиву и стреляла с бешеной скоростью, но стрелы врезались в разъяренных пьяниц, а не в перепуганных. Моряки вытаскивали оружие – из-за пояса, из сумок, но никто не побежал к двери. И все нацелились на меня.

Я не смотрела на них, сосредоточившись на луке и слушая тяжелое дыхание и удары Рёдзи, – только так я знала, что он жив и сражается.

– Две минуты, – сказала я генералу Русину. Две минуты, чтобы одинокий лучник из тени посеял неразбериху и панику. Вроде бы совсем недолго, но каждая секунда казалась вечностью.

Поскольку Рёдзи охранял лестницу, некоторые моряки бросились прямо на перила и попытались вскарабкаться по ним, и если бы они не были так пьяны, у них могло получиться. Но они были слишком медлительны, а я много скучных дней тренировалась в стрельбе, пока слуга считал, сколько времени мне требуется, чтобы опустошить бочонок со стрелами.

Мое внимание привлек гортанный крик. Рёдзи воткнул меч в глаз высокого моряка и кинжал в живот другому. Ни секунды не медля, он вытащил оба клинка и пнул того, кому выпустил кишки, по колену.

В верхнем коридоре раздались шаги. Появились двое, но тут же скрылись из вида, как только моя стрела воткнулась в деревянную балку. Они бросились в атаку, но я уже вытащила другую, и она вошла прямо в глаз первому из них, когда он в ярости накинулся на меня. От удара его отбросило назад, и его напарник споткнулся и упал навстречу новой стреле.

Рёдзи больше был не один у подножия лестницы. Из двери погреба высыпали солдаты, мои солдаты, наполнив помещение симфонией крови, боли и смерти. Я уже собиралась выпустить очередную стрелу, но ослабила тетиву – не хотелось попасть по своим.

Рёдзи за моей спиной наконец-то выдохнул, и мы молча наблюдали кровавый конец моряков Бахайна. Еще минуту назад они веселились, а теперь лежали мертвыми на полу, истекая кровью в лужах рвоты и пролитого вина.

 

На дальней стене с портрета на нас смотрел император Кин. Как самый дальний порт на реке, куда мог зайти любой военный корабль или торговый галеон, не повредив корпус, Узел Цыцы долгое время служил базой имперского флота. Кин построил его и возненавидел бы меня еще сильнее, если я его разрушу.

Первый урок в сражении – не мешкать в самом начале. Передвинь свою фигуру, прежде чем это сделает за тебя враг.

– Проверьте все комнаты наверху и на этом этаже, – приказала я, возвращаясь к действительности, как только упал последний моряк. – Те, кто выбрался, побегут прямо в лапы к генералу Мото, но некоторые могут спрятаться. Проверьте, еще раз проверьте и приготовьтесь сжечь это место.

Хоть я и называла их врагами, путь к двери был усыпан мертвыми и умирающими кисианцами, и я старалась не смотреть на их лица и не думать о семьях, которые у них остались.

После липкой вони крови и желчи прохладный ночной воздух принес желанное облегчение, хотя я поежилась в пропитанной потом рубашке. Несмотря на отсутствие дождя, почва была мягкая, и каждый вдох приносил запахи земли и глины. Жужжали насекомые. Вдалеке слышались голоса. Неподалеку журчала вода и раздавался стук дерева о дерево, когда корабли сталкивались с причалами. Слишком мирные звуки.

Под тонким полумесяцем луны я не видела идущего нам навстречу генерала Мото, пока он не выскочил из темноты.

– Ваше величество, – сказал он. – Мои люди готовы.

Он ждал на лугу у склада на другой стороне дороги, и, судя по тому, как его солдаты нетерпеливо переминались с ноги на ногу, беглецов было не так уж много.

– Хорошо, – сказала я вполголоса в надежде, что он поймет намек. Порт был далеко, но кто угодно мог затаиться в темноте. – Мундиры у вас?

– Будут готовы через минуту, ваше величество.

– Хорошо.

Я отошла в сторону, наблюдая за их приготовлениями в темноте и пытаясь выглядеть такой же спокойной, как Рёдзи, хотя руки у меня дрожали, и чем дольше мы ждали, тем меньше оставалось уверенности в том, что мои колени не подогнутся.

– Все в порядке, ваше величество? – тихо спросил Рёдзи.

– Да, а что?

– У вас учащенное дыхание. Если позволите дать совет, лучше пройдитесь.

Генералы обычно не прекращают перемещаться, как только начинается битва, и это не просто так.

Мне казалось, что я не смогу сделать ни шагу, но как только пошла в сторону таверны, мне полегчало. Рёдзи не отставал, держась на полшага позади. Я часто видела, как он в точности так же идет за моей матерью. За императором Кином. Даже за Танакой.

– Позволите дать вам еще один совет, ваше величество? – сказал он, когда мы приблизились к таверне, где теперь суетились солдаты, обыскивая каждую комнату и готовясь поджечь здание.

– Зависит от того, что за совет, генерал. Могу лишь заверить, что всегда вас выслушаю.

– Не участвуйте в атаке на корабли.

– Вы думаете, у меня не получится?

– Разве я сказал что-то подобное?

– Но подразумевали.

Он пристально посмотрел на меня, и я вспомнила, что, когда мне было пять, я выпустила затупленную стрелу ему в ногу, а еще споткнулась во время тренировочной дуэли и чуть не отрезала ему ухо, и как он пытался помешать мне сбежать из Коя вместе с императором Кином, и я воткнула нож ему в руку. И все-таки Рёдзи вернулся.

– Вы должны кое-чему научиться, – сказал он, снова входя в роль наставника, так хорошо знакомую нам обоим. – Командующий не делает все сам. Вы не завоюете уважение солдат, если всегда будете среди них. Если всегда будете в первых рядах, в особенности когда не созданы для выполнения такой задачи.

– Я могу…

– Понадобится немало времени, чтобы подогнать мундир моряка под вашу фигуру, и это поставит под угрозу весь план. Вы уже внесли свой вклад и храбро сражались, остальное предоставьте другим. Необязательно во всем участвовать лично, просто останьтесь здесь, чтобы воодушевлять других.

После того как шум трактирной драки утих, а генерал Рёдзи поумерил мой пыл, я как будто съежилась. Мне было неприятно, что он прав, но я была рада тому, что хоть кто-то говорит со мной как с Мико Ц'ай. Возможно, завтра я его поблагодарю. Пока же я только кивнула и зашагала обратно по главной улице деревушки.

Мы смотрели, как из верхних окон таверны вырвалось пламя. На другом конце короткой улицы вокруг стоящих на причале кораблей как светлячки танцевали огни факелов. И все же, несмотря на далекие звуки схватки и приглушенный гул пожара, в том месте, где мы стояли, деревушка была тихой и спокойной. Только легкий ветерок взъерошивал мои влажные от пота волосы.

– А так разве легче? – сказала я, наблюдая за сражением в порту, как за театром в миниатюре. – Стоять здесь и наблюдать. Ждать. Надеяться на удачный исход.

– Нет, ваше величество.

– Вот именно.

Мы наблюдали, прислушиваясь к грохоту битвы, пока он не перерос в тихий плеск тяжелых предметов, которые плюхались в воду. Подойдя к порту, мы увидели, что это бросают за борт тела. Они скрывались под водой рукотворной бухты. Рой факелов оседлал все двадцать кораблей, тянущихся в темноту, а на причале при свете единственного факела министр Мансин устроил совет с двумя генералами, отправившимися с нами.

Я шагнула к ним, с луком в руке, и выпрямилась, в кои-то веки порадовавшись своему слишком высокому росту. Мансин поклонился, когда я приблизилась, и два его спутника обернулись и тоже поклонились с разной степенью глубины и проворства.

– Они совершенно не ожидали нападения, ваше величество, – сказал Мото. – Моим людям не составило труда пройти через портовые ворота в мундирах Бахайна, и как только они разделались с часовыми, мы просто вошли.

– План и впрямь увенчался безоговорочным успехом, ваше величество, – добавил генерал Русин, бросив взгляд на министра Мансина, от чего моя кровь закипела. Это моя армия, мой план, а не его. – Наши потери минимальны, и как только люди Мото закончат с кораблями, у нас будет достаточно сил…

– Сколько солдат можно перевезти на каждом корабле?

Генералы переглянулись, и я крепче сжала лук.

– Двести на больших, – ответил Мото. – Около семидесяти на мелких шлюпах.

– Сохраните три шлюпа, а остальные корабли сожгите.

– Сжечь их? – Мото посмотрел на Русина, а потом на министра Мансина. – Сжечь? Но зачем сжигать корабли? Нам нужны корабли, ваше величество.

– Нам нужны корабли, только чтобы перевезти небольшое войско, не вызывая опасений, – сказала я. – Как бы мы ни старались не оставить никого в живых, все равно есть вероятность, что светлейший Бахайн обо всем узнает. Если мы сумеем выдать эти события за одиночную выходку рассерженных южан, а не продуманный план, есть шанс, что не встретим сопротивления. Если они не узнают, что здесь произошло на самом деле, то и не будут нас ждать.

Мансин посмотрел на меня, и его губы сложились в мрачную, понимающую улыбку. Мото был не настолько сообразительным.

– Но, ваше величество, зачем жечь корабли?

– Потому что мы не стали бы этого делать, – объяснил Мансин. – Именно поэтому так нам и следует поступить.

– Посадить на мелкие корабли достаточно солдат для нападения на Сян и сжечь остальные, – произнес генерал Русин, размышляя вслух. – Да, как бы ни ненавистна мне была мысль потерять столько ценных кораблей, у Бахайна наверняка их еще много.

Он кивнул Мансину, и я вынудила их снова переключить внимание на меня, резко добавив:

– Хорошо, значит, решено. Загрузите три шлюпа, сожгите остальные. Я буду командовать одним, генерал Мото другим, а генерал Русин третьим.

Они разомкнули губы для возражений, но прежде чем кто-либо из генералов успел заговорить, министр Мансин спросил:

– Для меня вы приготовили какое-то другое задание? Это не входило в первоначальный план.

– Да, но мне пришло в голову, что вторая приманка с нашими оставшимися солдатами могла бы еще больше сбить их с толку. Если вы вернетесь в Симай и переправитесь через реку, прежде чем идти на восток к Сяну, то выполните двойную задачу: сделаете наш план менее очевидным и соберете всех солдат, которые верны нашему делу, к северу от Цыцы.

Ходили слухи об очагах сопротивления, но до сих пор у нас не было возможности добраться до этих людей.

Мото качнулся на каблуках.

– Оямада уже направился в Когахейру с основной армией. Так мы еще больше раздробим силы, и что будем делать, если трех шлюпов не хватит для выполнения вашего плана?

Теперь это уже был мой план, раз он начал вызывать сомнения.

– У нас недостаточно солдат, чтобы взять Сян приступом, – сказала я. – Поэтому, если скрытное нападение провалится, уже не будет играть роли, где находится армия.

Мои слова встретили молчанием, но Мото медленно кивнул, и я расслабила сжатый на луке кулак. Они прислушались ко мне. Быть может, только из-за того, что Мансин сразу согласился, но они прислушались ко мне, и все трое кивнули.

– Хорошо, – наконец произнес Мото, и в его глазах сверкнуло что-то вроде трепета предвкушения, когда он оглянулся через плечо на корабли у причала. – Я отдам приказы, и будем выдвигаться. Трем кораблям лучше отплыть, когда пожар отвлечет внимание на себя. Мы погрузим на корабли солдат и провиант, а когда будем готовы, подожжем остальные.

Он поклонился и пошел к кораблям.

– Я соберу своих солдат, – сказал генерал Русин, поклонился и, пробормотав «ваше величество», направился к таверне. Ветер разнес крики приказов, и в ответ донеслись радостные возгласы – пока что все шло удачно.

Мансин поднял брови.

– Вы уверены, что я вам не понадоблюсь на остаток миссии?

– Да, мне нужно, чтобы человек, которому я доверяю, возглавил часть армии, тогда я не буду бояться, что солдаты разбегутся или будут сражаться за свои цели, а не за мои.

– В таком случае я соберу людей, и мы сразу же выступим. Лучше не рисковать, чтобы нас здесь увидели.

Поклонившись, он удалился, на мгновение оставив меня в одиночестве наслаждаться успехом. Успехом, который стоил жизни многим кисианцам. Когда пыл сражения угас, ветер казался ледяным на потном теле, я чувствовала себя усталой и опустошенной, пока вокруг собиралась армия. Отряды солдат спешили туда-сюда в освещенной пожаром ночи, воздух наполнился криками. Но в кажущемся хаосе был порядок, и на меня произвела впечатление скорость, с которой работали генералы в подобных обстоятельствах.

Министр Мансин вскоре ушел со своей частью армии, а генерал Русин и генерал Мото собирали припасы из близлежащих зданий и спорили, какой корабль сохранить, а какой сжечь.

– Трехмачтовый шлюп будет отличным и быстрым флагманом, – говорил генерал Русин, когда я к ним присоединилась.

– Как скажете, ведь вы блестяще разбираетесь в кораблях и мореплавании, – с сарказмом заметил генерал Мото.

У меня не было сил выносить их перепалку, и я отправилась дальше, мечтая найти что-нибудь мягкое, чтобы свернуться калачиком, как только мы окажемся на борту.

– Я знаю вполне достаточно…

Раздался треск. В стену темного склада врезалось что-то огромное, и оранжевой волной взмыло пламя с искрами. И тут же что-то ударило в таверну, огонь столкнулся с огнем в ослепительном взрыве. И, как будто плевался какой-то дракон, в воздухе просвистел еще один огненный шар, становившийся все больше по мере приближения к нам.

– Бегите!

Наверное, это крикнула я, а может, и Мото, или мы оба, потому что кричали все вокруг. Мото схватил меня за руку, или это был Рёдзи, но мгновение спустя, когда огненный шар упал в конце короткой улицы, все смешалось окончательно. Не было слышно ничего, кроме треска и грохота дерева и рева пламени, воняло горелым мясом и волосами, в дыму и темноте ничего не было видно, кроме огня и смерти. Обломки горящего дерева летели, как ножи, кричали раненые. Жар обжег спину, и каждый вдох вызывал жжение.

– На корабли! – выкрикнул Мото, и от его голоса у меня зазвенело в ушах.

– Что?! Они могут загореться!

– Сейчас это меньшее из зол!

Я не чувствовала ног, но все же они оказались на месте, когда я побежала, хотя как будто принадлежали кому-то другому. Земля задрожала от еще одного взрыва, похожего на раскат грома. Огонь лизнул меня по шее, и я оказалась посреди мечущихся в панике солдат, а выкрики приказов были едва слышны в топоте и воплях. У ближайшего корабля стоял Бровастый, лихорадочно зазывая солдат на борт, а те расталкивали друг друга под огненным дождем, растеряв всю привычную дисциплину.

– Здесь уже полно людей, – крикнул Рёдзи, когда я свернула к кораблю. – Сюда.

Я последовала за ним, подальше от неразберихи и света в темноту, а за нами солдаты. Там был генерал Русин с группой солдат, а неподалеку генерал Мото командовал:

– Назад! На корабли! Быстрее!

Рёдзи ускорил бег, минуя одни забитые людьми сходни за другими, и тут в камни врезался очередной огненный шар из палок, соломы и смолы. Он ударился о причал и покатился к ближайшему кораблю, разбрасывая угли. Задрожала земля, крики смешались с ревом огня. Шар снес сходни, сбив солдат в воду, и остановился, ударившись о борт корабля.

 

– Надо сесть на корабль! – крикнула я в спину Рёдзи. – Прежде чем очередной…

Он указал в темноту в конце причала и помчался туда. За моей спиной грохотали шаги – вереница солдат следовала за императрицей, даже отступая.

Впереди в конце причала виднелся маленький шлюп. На его палубе покачивалось несколько факелов, и с полдюжины солдат спешили вверх по сходням.

Рёдзи подождал, пока я поравняюсь с ним, тяжело дыша. Сходни были узкие, но с перилами с одной стороны, и, схватившись за них трясущейся рукой, я поднялась на палубу. Когда я разжала ладонь, она болела, и я увидела на ней кровоточащие раны. А вокруг вопили люди.

– На весла!

– Поднять якорь!

– Что?! – Я обернулась. – Мы не можем отплыть, пока на борту не все.

– Если будем ждать, нас спалят живьем.

Я обернулась, чтобы возразить, но обнаружила за спиной не Рёдзи, а генерала Мото – слегка наклонившись, он пытался отдышаться.

– Кто нас атакует?

– Наверное, кто-то из людей Бахайна добрался до караульной башни, – ответил Мото. – Обычно людей в ней нет, но там стоят три катапульты, которые способны разбомбить корабли и приближающиеся армии.

В землю врезался еще один огненный шар, так близко к реке, что искры с шипением посыпались в воду. Отскочивший обломок снес мачту ближайшего судна, и по палубе рассыпались щепки.

– Значит, они поняли, кто на них напал, и очень скоро, как только у них закончатся боеприпасы, побегут прямо к Бахайну.

Генерал Мото не ответил, лишь мрачно стиснул зубы, и мы вдвоем застыли посреди урагана суетящихся людей. Палуба под нашими ногами мягко качалась и вибрировала от топота бегущих солдат, а крики звенели в моих ушах, заглушая страх.

Корабли отходили от причала в бурные воды реки Цыцы, но все будет напрасно, если те люди доберутся до светлейшего Бахайна. На корабле мы будем в Сяне раньше его, как бы он ни спешил из Когахейры, но всадник на быстром скакуне предупредит гарнизон замка Кьёсио о нашем прибытии.

Я ничего не могла с этим поделать. До них не добраться. И назад пути нет.

– Отчаливаем! – приказал генерал Мото, и все остальные слова утонули в грохоте, когда очередной огненный шар врезался в палубу корабля, почти уже вышедшего в реку. Его борта осыпал огненный дождь, а потом корабль загорелся. По воде запрыгали темные тени, и вскоре паруса превратились в огромные горящие знамена.

– Гребите, гребите!

Я молча смотрела на горящий корабль. Молча стояла, пока остатки моей армии исчезали среди горящих зданий. Я молчала, когда генерал Мото приказал кораблю идти вперед, вместо того чтобы вернуться, идти в безопасное место, а не спасать, и меня затошнило.

В своих шуточных наставлениях император Кин забыл об одном уроке. У императора не должно быть сердца.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34 
Рейтинг@Mail.ru