Деннис Тейлор
Мы – Легион. Мы – Боб
Я снова загрузил изначальный стартовый маршрут и уменьшил ускорение до более приемлемых 2 g.
Это все равно больше, чем предусматривал план, и позднее мне придется как-то компенсировать растраченное топливо.
С облегчением вздохнув (мысленно), я начал свой путь к Эпсилону Эридана.
13
Боб, 17 августа 2133 г. – в пути
Эпсилон Эридана находится на расстоянии 10,52 световых лет от Солнца. Изучив параметры корабля, я выяснил, что он может двигаться бесконечно с ускорением 2 g без каких-либо пагубных последствий для себя и, следовательно, прибыть к цели через одиннадцать с небольшим лет. Однако сначала я хотел кое-куда завернуть. Сатурн находился в стороне от моей цели, но я не хотел упускать возможность слетать к нему.
Сатурн всегда был моей любимой планетой. Я посмотрел каждую секунду видеосъемок «Вояджера» и «Кассини» во время полета к Сатурну, я крутил их на повторе снова и снова, пока электроны не начинали падать от усталости. А теперь я увижу его своими глазами.
При постоянном ускорении в 2 g полет по обходному маршруту займет чуть более шести дней, и это даст мне время на поиск ловушек. Я активировал «бродяг» и приказал пяти из них – тем, что поменьше – просмотреть все электросхемы, двигаясь от радиоантенны вглубь. Скорее всего, кто-то подключился к кабелю антенны так, чтобы этого не было видно на схемах.
И точно: через пару часов «бродяги» нашли схемы, которых не было ни на одной из диаграмм. Я отправил на поиски несколько «бродяг-блох», и они обнаружили небольшой сверток со взрывчаткой – он располагался так, чтобы уничтожить основную компьютерную систему. Иными словами, меня.
Сверток с взрывчатым материалом – С4 или его футуристическим аналогом – очевидно, устанавливали в спешке и притом наугад, и поэтому прикрепили к переборке клейкой лентой. Да, клейкую ленту все еще производили. И она по-прежнему не давала вселенной развалиться на части.
Глядя на взрывное устройство через камеру «бродяги», я думал: «Не режь красный провод. Не режь красный провод». Не знаю, упоминал ли я об этом, но я даже в лучшие времена ненавижу взрывчатку. А сейчас были не лучшие времена.
Я решил ничего не усложнять и просто поручил «бродяге» отключить весь сверток целиком и выбросить его за борт. Да, возможно, мне удалось бы найти ему применение, но оно не компенсировало бы стресс, который я ощущал бы из-за соседства с ним.
Избавившись от бомбы, я настроил оборудование на запись всех входящих сообщений и изолировал его от остальных систем. Я не хотел на горьком опыте убедиться, что в моих собственных микросхемах тоже есть какой-нибудь триггер, но и упустить какое-либо сообщение мне тоже не хотелось. А так я мог сохранить все, что нужно, и воспроизвести сообщения позже, когда закончу генеральную уборку.
Ко второй по величине планете Солнечной системы я подошел на скорости, превышающей 5000 км/с. Сатурн оказался огромным, а кольца были наклонены почти максимально. Горизонтальные полосы облаков, окружавших видимую поверхность Сатурна, не отличались такой четкостью, как на Юпитере, но каждая из них была шире Земли. С этого расстояния я мог разглядеть вспышки молний в эпицентрах бурь, которые накрывали собой территорию радиусом в десятки тысяч миль. В завихрениях на их границах могла бы утонуть Луна. Я видел, что поверхность планеты не ровная – падавшая на нее тень от колец ныряла и изгибалась, проходя сквозь уровни и слои облаков. Я вспомнил все прочитанные мной научно-фантастические романы, в которых описывались целые экосистемы, парящие в разных слоях. Интересно, встречу ли я что-либо подобное в ходе своих странствий?
Свой маршрут я составил так, чтобы пройти мимо Титана. Судя по информации, хранившейся в библиотеках, на крупнейшей луне Сатурна нашли примитивные формы жизни, и для их изучения СШЕ создала там космическую станцию. Мне захотелось увидеть как можно больше.
Я выключил двигатель и навел длиннофокусный телескоп на Титан, а широкоугольный – на Сатурн. Я снимал и снимал, пока моя траектория не вывела меня по другую сторону огромной планеты. Макрофотосъемка спутников, фотографии скоплений облаков на Сатурне – я старался ничего не упустить. У людей из «Лаборатории реактивного движения» слюнки бы потекли от зависти.
Гораздо быстрее, чем хотелось бы, я прошел мимо Сатурна и стал удаляться от него. Продолжая свой путь к границам Солнечной системы, я увидел «ночную» сторону планеты, на которой бушевали электрические бури и переливались полярные сияния.
На этом осмотр достопримечательностей закончился. Мои запасы водорода оставались на приемлемом уровне, и по ходу путешествия я их восполню. Для всей вселенной полет будет продолжаться чуть менее одиннадцати с половиной лет, но по корабельным часам пройдут всего три года. Среднюю часть пути я пройду на скорости, которая лишь самую малость меньше световой.
* * *
В жизни бесплотного разума меня больше всего раздражала… ну, в общем, бесплотность. Я обнаружил, что должен постоянно чем-то себя занимать, иначе я чувствовал себя так, словно нахожусь в камере сенсорной депривации. Все мои попытки улыбнуться, поднять брови, нахмуриться заканчивались одинаково – ощущением, что в каждый участок моего лица вкололи новокаин. А остальная часть меня чувствовала себя так, словно ее обложили ватой. Может, из-за подобных ощущений репликанты и сходят с ума?
Возможно, настало время все исправить. Ощущения – всего лишь электрические сигналы, даже у мясной машины, и создать интерфейс виртуальной реальности будет легче легкого. В худшем случае это меня отвлечет.
Виртуальная реальность в планы создателей корабля не входила, поэтому мне пришлось немного модифицировать оборудование; к счастью, на борту оказалось несколько запасных частей. Правда, основная задача состояла в написании программ.
Мое первое творение было примитивным и, если честно, довольно жалким. Я создал простую комнату – голубые стены, ни одного окна, твердый, не поддающийся описанию пол. Я, словно призрак, парил посреди комнаты. Все это, несомненно, нуждалось в доработке.
В течение следующих недель я добавил мебель, окно, вид за окном, ковер на полу, а также тело, которое могло бы всем этим наслаждаться. Признаюсь, мое первое тело было столь же пикселизированным, как и любой объект из первых игр про Донки Конга, но, с другой стороны, я делал заметные успехи.
К концу месяца я уже сидел в мягком кресле, ел чипсы (недостаточно соленые) и радовался прохладному ветерку, который залетал в открытое окно (слишком пресный, никаких запахов). Кроме того, я смотрел телевизор. Показывали один из многих документальных фильмов, которые я нашел в библиотеках проекта «ПАРАДИЗ».
Я оглядел комнату, вздохнул (как же тут хорошо!) и поудобнее устроился в кресле.
* * *
Я оторвал взгляд от стола с активной поверхностью, на котором была выведена схема установленного на корабле оборудования. Напротив меня расположился Гуппи; сейчас он внимательно следил за моими действиями.
– Если я хочу увеличить свою ВР, мне понадобится больше памяти, – сказал я ему. – Сколько у нас ячеек для расширения?
[Средний уровень использования памяти 86 %. Доступные ячейки: 2. Запасные платы памяти: 4]
Мне с трудом удалось подавить смешок. Я сделал Гуппи похожим на адмирала Акбара из «Звездных войн» – гуманоидную рыбу, вытащенную из воды, и когда он впервые заговорил, я чуть не умер от смеха. Обладал ли Гуппи достаточным уровнем самосознания, чтобы обижаться, я не знал.
– Ясно. Я собираюсь тратить свои запасы, и поэтому нужно подготовиться к худшему. Гуппи, когда новая память будет установлена, следи за тем, чтобы ВР работала только на новых платах – и чтобы кроме нее там ничего не было. Если придется их удалять, я не хочу устроить себе лоботомию. И тебе тоже.
Гуппи кивнул. Мне пришлось поколдовать над программами, чтобы убедить гуппи подключиться к ВР, и объяснить ему, что не всегда нужно подтверждать мои распоряжения вербально. Интересным собеседником Гуппи не стал, но сейчас, по крайней мере, я чувствовал, что общаюсь с разумным существом. Удивительно, каким мощным оказался данный эффект. Теперь я понял, почему в «Изгое» персонаж Тома Хэнкса создал Уилсона.
Дживс принес только что сваренный кофе. Еще один пример того, что я повзрослел: у Дживса был облик Джона Клиза[4] во фраке.
Добиться того, чтобы у кофе был правильный аромат, мне не удалось, а вот со вкусом я попал в десятку. Пока что буду делать вид, что у меня насморк. Я взял протянутую мне чашку, откинулся на спинку кресла и расслабился.
– Так, Гуппи, как выглядит наш список дел?
[2 386 пунктов, поделенных на следующие категории: «системы ВР», «модификации техники репликантов», «разработка оружия», «стратегии исследования космоса», «архитектура корабля», «стратегии копирования корабля»…]
Я улыбнулся; приятно, что Гуппи начал разбираться в разговорной речи. Когда я задал ему подобный вопрос в первый раз, передо мной в воздухе появилась пара сотен страниц мелкого шрифта.
– Ладно, ладно, все ясно: дел по горло. Идем дальше. – Я развернулся в кресле – в ту сторону, где у стены стоял стол. – Проверка программ репликанта на мины-ловушки. Дубль… э-э [24] Ладно, дубль 24. Активируй «песочницу».
«Песочница» в словаре компьютерщиков – это изолированная копия компьютерной системы, где можно в абсолютной безопасности запускать потенциально вредоносные программы. Мне нужно найти последовательность байтов в радиосообщениях, которые предположительно запускают программу уничтожения. Если мне это удастся, я выясню, что и как они делают с Бобом-в-Песочнице, а затем найду ту же самую мину-ловушку в своем собственном коде и удалю ее.
На столе появилась собственно песочница, а в ней – миниатюрный Боб в миниатюрном кресле.
– Да, я люблю подурачиться. Гуппи, когда будешь готов, загружай записанные сообщения в репликанта, который находится в песочнице.
Миниатюрный Боб, лениво крутившийся на кресле, внезапно вскочил, схватил себя за горло и упал. Затем он исчез, превратившись в горстку пикселей.
– Проклятье! Я так и не нашел все зацепки. Похоже, тут поработали на совесть. Так, Гуппи, перешли журналы на мой стол; попробуем разобраться, что именно запускает приказ об уничтожении.
Я приблизительно знал, где во входящем потоке находится приказ об уничтожении, но понятия не имел, из чего он состоит, а рисковать, анализировать его в непосредственной близости от себя я точно не собирался. Тщательно просмотрев свой код, я обнаружил несколько мин-ловушек, ошибки, число которых привело меня в уныние, а также парочку проблем, от которых я совершенно офигел. Списки были огромные – гигабайты, в буквальном смысле слова, и даже когда я работал на максимальной тактовой частоте, дело тянулось крайне медленно. Помимо всего прочего, я случайно нашел спрятанные команды, заставлявшие меня подчиняться приказам ВЕРЫ. Их я сразу дезактивировал.
Последним очень важным объектом, который я нашел, была система управления эндокринной системой. Она злила меня куда больше, чем все остальное, что они сделали. Ну, если честно, она вызывала у меня лишь легкое раздражение, но я знал, что исходный Боб был бы в ярости. Меня фактически превратили в пса, на которого надели строгий ошейник, и этот ошейник мешал мне как следует скорбеть.
Я, казалось, целую вечность просидел, держа палец на кнопке «Удалить», а затем убрал руку. Пока нет. Я не готов удалить эту систему. Чтобы сделать все, как полагается, нужно время, нужна способность надлежащим образом выразить себя. С этим придется подождать. Усилием воли я убрал данный проект в папку и отложил ее в сторону.
В журналах никаких сюрпризов не оказалось: в одном и том же месте воспроизведения какая-то глубоко спрятанная программа выполняла аппаратное прерывание, которое приводило к очистке всей активной памяти.
Я откинулся на спинку кресла, сцепил руки за головой и потянулся. Это было приятно; и, что более важно, я чувствовал, что так и должно быть. Если я не задумывался об этом, то ощущал себя настоящим человеком в настоящей комнате.
– Ладно, Гуппи, вырубай ее. Прогони последний источник через де-обфускатор, а потом посмотрим, что из этого получится. Если свободной памяти достаточно, включи Шпильку.
[Есть, сэр]
Я удивленно приподнял виртуальную бровь. Время от времени мне казалось, что Гуппи активно развивает в себе чувство юмора. Большую часть времени он вел себя словно дохлая рыба, но иногда в его речи явно слышался стеб.
Над столом возникло свечение, и из него появилась кошка черепахового окраса. Когда я учился в университете, у меня была кошка по кличке «Шпилька». Только она составляла мне компанию, когда я по многу часов делал домашние задания, и день, когда ее пришлось усыпить, стал для меня очень, очень тяжелым. Одно из многих преимуществ, которыми обладает бессмертный и бестелесный межзвездный корабль, заключалось в том, что я мог воскресить Шпильку – хотя бы в ВР.
Шпилька мяукнула, приветствуя меня, а затем запрыгнула ко мне на колени, словно имела на это полное право. Я рассеянно погладил ее, и в ответ она громко заурчала.
– Список дел: Шпилька все еще неправильно урчит.
[Уже в списке. Повысить приоритет?]
– Нет, не надо.
* * *
Над столом медленно вращалось голографическое изображение космического корабля. Доктор Лэндерс и команда, участвовавшая в проекте «Парадиз», узнали бы его, но удивились бы, увидев, какие изменения я в него внес. Вторая версия корабля будет больше, с более крупным двигателем и более мощным реактором. На корабле будет больше пространства для интерфейса, систем репликанта и для хранения груза.
Самым крупным дополнением была оружейная система; немного покопавшись в виртуальной реальности, я обнаружил, что двигатель ВСПЛЕСК можно использовать для ускорения снаряда в пусковой трубе, которая проходит вдоль оси корабля. Для прицеливания корабль должен вращаться вокруг своего центра массы, а в момент выстрела мне нужно ненадолго отключить корабельный двигатель, но это было значительно лучше моей нынешней оборонительной системы, которая состояла из неприятных слов и яростного осуждения. Против клингонов они, скорее всего, не помогут.
Шпилька лежала на столе, время от времени замахиваясь когтями на голограмму, когда та подплывала слишком близко. Я погладил кошку. ИИ Шпильки я менял уже несколько раз, и теперь она вела себя абсолютно достоверно, даже запрыгивала на стол, чтобы улечься на бумаги.
Дживс убрал блюдечко с молоком, предназначавшееся для Шпильки, и долил мне кофе в чашку. Гуппи подождал, пока Дживс закончит, а затем продолжил.
[Установлен максимальный объем памяти. Занято 94 %. Несмотря на предыдущие распоряжения, некоторые функции корабля пришлось переместить на две добавленные карты памяти.]
[Сканирование кода завершено. Новых «троянов», триггеров или прерываний, которые нельзя объяснить обоснованными причинами, не обнаружено.]
– Ладно, Гуппи, давай снова подготовим песочницу с Бобом. Дживса и Шпильку мы удалим, чтобы очистить место. Убедись в том, что достаточно запасных копий. Если «мини-я» выживет, заставь его выложить чистую версию содержимого в поле сброса.
Гуппи кивнул, и я – уже не в первый раз – подумал о том, разговариваю ли я сам с собой или с отдельной сущностью.
* * *
Боб-в-Песочнице снова крутился на своем кресле. Я кивнул Гуппи, и он начал загружать записанные радиосообщения в эту, очередную версию «мини-меня». Боб переигрывал – притворялся спящим или зевал и потягивался.
Когда серия испытаний закончилась, Боб-в-Песочнице встал и исполнил короткий танец. Затем он отвесил нам замысловатый поклон и исчез, растворившись в облаке дыма.
Я выключил песочницу и ухмыльнулся Гуппи.
– Похоже, мы в шоколаде.
Теперь, когда Боб-в-Песочнице обнаружил и отфильтровал триггер, я знал, что нужно искать. Прежде всего, я написал программу-брандмауэр – на тот случай, если кто-то на Земле попытается передать еще один приказ об уничтожении.
Затем я откинулся на спинку своего «кресла босса» (кресло появилось недавно, ведь теперь я научился испытывать дискомфорт), дотянулся до лежащей на столе клавиатуры и нажал кнопку воспроизведения.
Список входящих сообщений содержал десятки отдельных файлов – последовательности инструкций, команды, данные телеметрии. Один из сегментов содержал в себе последовательность, запускающую самоуничтожение. Я просмотрел списки, сохранил сообщения, которые все еще оставались актуальными, а остальные удалил.
Следующий сегмент, полученный вскоре после приказа об уничтожении, оказался сообщением от доктора Лэндерса.
«Боб, я так рад, что вы все еще целы. Мы не смогли помешать попытке саботажа, но охрана все-таки поймала человека, который передал вам приказ об уничтожении. Пленный сообщил, что принадлежит к одной из группировок, которые борются за власть в ВЕРЕ. К сожалению, по ходу нашей дискуссии он скончался, и мы больше ничего не узнаем. В данный момент мы стараемся выявить и других замаскированных агентов».
Немного подумав, я пожал плечами и снова включил воспроизведение.
«Просто для справки: ракета была пущена с боевого корабля Бразильской империи. Корабли ВЕРЫ открыли ответный огонь и уничтожили его. Империя назвала это актом агрессии. Ситуация сейчас немного напряженная».
«Напряженная». Ха. Представляю себе. Именно в этот момент Шпилька запрыгнула мне на колени, немедленно свернулась клубочком и заурчала. Так, похоже, все уже перезагрузились.
– Дживс, кофе, пожалуйста. – Получив чашку, я сделал глоток. Есть! Идеально!
Доктор Лэндерс продолжал:
«Только не думайте, что в этом есть ваша вина. Уверяю вас, тучи начали сгущаться уже давно. Последние годы Бразилия балансировала на грани войны, постоянно заставляла другие страны идти на уступки, но на этот раз перегнула палку, и ей расквасили нос. В ближайшие дни станет ясно, смирятся ли бразильцы с новой реальностью и отступят или постараются нас запугать».
Хм. Интересно, как далеко все это зайдет?
В следующем сообщении содержалась информация, относящаяся к моей миссии – в основном поправки к звездной карте. Меня снова поразил тот факт, как мало продвинулась астрономия за последние сто лет. Доктор Лэндерс объяснил мне, что в этот период люди мало интересовались тем, что находится над атмосферой Земли. Только появление двигателей ВСПЛЕСК привело к началу своего рода новой гонки вооружений: сверхдержавы быстро поняли, каким потенциалом они обладают.
Я отправил данные в архив и снова нажал кнопку «Далее».
– «Парадиз-1», это доктор Доусетт. Доктор Лэндерс попросил меня держать вас в курсе событий, если он сам не сможет это делать. Ситуация такова: наш ранний запуск и особенно ваш досрочный старт застали конкурентов врасплох. Китайцы и СШЕ спешат как можно скорее завершить свои проекты; они запустят зонды через неделю-две. Бразильцы только что запустили два зонда, и один из них движется по тому же курсу, что и вы. Э-э… Доктор Лэндерс просил передать вам, что у нас есть две новости – хорошая и плохая. Полагаю, что это какое-то разговорное выражение XXI века. Плохая новость: бразильский корабль точно вооружен ракетами, похожими на те, от которых вы уклонились. Полный список их параметров мы вышлем вам позднее. Хорошая новость: эти зонды, похоже, способны развить только ускорение, равное 1,25 g – если, конечно, они не маскируют свои возможности намеренно.
А, черт.
– Гуппи, какой отрыв у нас будет, когда мы доберемся до Эпсилона Эридана?
[145 дней, считая три недели на старте.]
– А если разгонимся до 2,5 g?
[Мы выиграем еще 32 дня. Однако я не рекомендую давать такую нагрузку на реактор.]
Я кивнул. Двигатель ВСПЛЕСК создавал перед кораблем псевдогравитационное поле, но его сила была ограничена размером двигателя и мощностью термоядерного реактора. Фактически, 2 g – это максимум, который я могу выжимать из «Парадиза-1» на постоянной основе.
Ладно, придется подумать о том, что можно сделать за 145 дней, включая время, которое понадобится на поиск ресурсов в звездной системе. Номер один в списке задач.
[Принято.]
– Что я тебе говорил насчет чтения мыслей?
[Извините.]
Следующее сообщение содержало в себе обещанные параметры ракет, а также чертежи бразильского зонда. Значительная часть данных строилась на основе догадок, и об этом было четко указано в документации. Однако я, как инженер, понимал, что известные нам параметры накладывают определенные ограничения на неизвестные части. Например, информация о размере зонда, числе его ракет и размер двигателя задавала максимальные размеры его реактора.
Если только бразильцы не срезали углы где-то еще. По ускорению зонда можно было определить минимальные размеры двигателя и ядерного реактора, а это довольно четко указывало на то, сколько места в нем остается для ракет. Опять же, если его создатели не срезали углы. В конце концов мне удалось выяснить минимальные и максимальные значения каждого из параметров.
Я сохранил информацию для последующего анализа и расчетов.
Следующее сообщение тоже пришло от доктора Доусетт. «Парадиз-1, с сожалением сообщаю о том, что доктор Лэндерс погиб. Он был в ньюхевенском центре, когда его разбомбила авиация Бразильской империи. Конфликт обострился и уже напоминает полномасштабную войну. Бразилия не отступается, а ее лидеры заявляют, что готовы воевать против всего мира. Тем временем китайцы попытались устроить диверсию в комплексе СШЕ, чтобы сорвать запуск зонда. СШЕ нанесли ответный удар. Отношения между сверхдержавами напряженные, и поэтому ни одна из них не заключила альянс с другой, однако негласно существует некая общность между ВЕРОЙ и СШЕ, с одной стороны, и Бразилией и Китаем – с другой. Республика Африка и Австралия предупреждают всех о том, чтобы их в это дело не втягивали.
Я заскрипел зубами от злости. Пожалуй, только доктора Лэндерса я мог назвать своим другом в этом новом мире. Да, я даже не знал его имени, и все же… Я не люблю хулиганов и громил. В школе я не раз сталкивался с теми, кто добивался своего угрозами и насилием, и сейчас был тот же самый случай. Мысль о том, что с бразильским репликантом можно вести цивилизованную дискуссию, только что отправилась на свалку.
– Гуппи, какое время стоит на последнем сообщении?
[Сообщение получено 6,4 часа назад.]
– У меня дурное предчувствие. Картинка Земли у нас есть?
[Во время полета можно использовать оптические инструменты, однако на таком расстоянии уровень детализации будет очень низким.]
– Пожалуйста, примени их. Я хочу знать, не видно ли там чего-то, похожего на ядерный взрыв.
[В подобном случае радионаблюдение засекло бы электромагнитный импульс.]
– М-м… Хорошая мысль. Займись и этим тоже. Если появятся новые сообщения, сразу же мне сообщи.
[Слушаю и повинуюсь.]
Я расхохотался. Гуппи определенно превратился в личность.
* * *
Я откинулся на спинку кресла и потер глаза. Это меня позабавило. Для кого я играю эту роль? Одно из преимуществ компьютерной программы заключалось в том, что я никогда не уставал, не нуждался в отдыхе, мне не нужно было есть или ходить в туалет. Даже когда я был жив, о моей способности фокусироваться на проблеме ходили легенды – а теперь я чувствовал себя практически непобедимым. Моя единственная уступка бывшим человеческим свойствам заключалась в том, что время от времени я выбирал другую тему для исследования – просто так, для разнообразия.
Ненадолго отложив в сторону планы создания оборонительной системы, я стал читать о теории подпространства. Математику я слегка подзабыл, но моих знаний хватало, чтобы следить за рассуждениями. Эту теорию опубликовали пару лет назад и полностью еще в ней не разобрались, ведь после изобретения двигателя ВСПЛЕСК почти все исследования были связаны именно с ним. Суддар, способность подпространственных импульсов обнаруживать и идентифицировать находящиеся рядом скопления вещества считалась побочным явлением, не стоящим внимания.
Я был почти уверен, что вижу и другие применения данной теории, и в том числе возможность общаться со сверхсветовой скоростью. Предыдущие попытки создать такую систему связи провалились, поскольку сила сигнала, оказавшегося в подпространстве, странным образом падала, но мне показалось, что исследователи просто не довели работу до конца.
Вздохнув, я неохотно закрыл папку. Нравится мне это или нет, но сейчас у меня есть другие, более важные задачи. И если я уйду с головой в изучение теории подпространства, то легко потеряю еще пару дней, а я не мог себе этого позволить.
Открыв папку «Оборона», я изучил уже найденные варианты.
Создать эквивалентные ракеты: здесь я вряд ли добьюсь успеха, разве что мне повезет, и в системе Эпсилона Эридана я найду все необходимое сырье. И при этом нужно будет каким-то образом наладить безопасное производство взрывчатки и ракетного топлива.
Рельсотрон: можно быстро сделать, не требуется большого числа необычных элементов, и, скорее всего, я легко модифицирую под него корабль. Его преимущество в том, что в качестве боеприпасов для него годится практически все, и чем снаряд тяжелее, тем лучше. Он – не такое хорошее оружие, как ракета, поскольку снаряды могут сами наводиться на цель, но он пригодится в том случае, если нужно сбивать вражеские ракеты. Хм… Может, создать какие-нибудь «умные» боеприпасы?
Лазеры: без шансов. Возможно, рано или поздно мне удастся собрать что-то, похожее на боевой лазер, но сейчас у меня нет времени.
Ядерные бомбы: для них нужно найти в точке назначения расщепляющиеся материалы, а затем обогатить их. Это вряд ли.
Создать новых Бобов: не хватит времени. В идеальных условиях на одного Боба понадобится до шести месяцев, в зависимости от качества доступных материалов.
Мины-ловушки: вероятно, оптимальный вариант. Нужно просто придумать какую-нибудь хорошую.
Я решил, что бразильцы хитрили, стартовав на небольшом ускорении. Значит, что в системе Эпсилон Эридана у меня будет меньше времени на подготовку, чем можно было предположить, исходя из расчетов. Следовательно, нужно выбрать самый простой и самый быстровыполнимый вариант.
Я открыл «Искусство войны», надеясь, что книга станет для меня источником вдохновения.
* * *
Пора. Я с ужасом думал о том, что эта минута настанет – на самом деле я уже несколько недель это откладывал. Но теперь наконец все оправдания и способы потянуть время закончились. Вся информация обновлена. Работа по всем намеченным проектам начата. Виртуальная реальность уже существует на достаточном уровне реализма для того, что мне нужно сделать.
Я открыл папку с проектом по контролю над эндокринной системой и, не дав посторонним мыслям проникнуть в мою голову, щелкнул выключателем.
Знаете это щемящее чувство, которое возникает, когда вдруг понимаешь, что ты забыл что-то важное? Как будто ты едешь в быстром лифте и при этом тебя тошнит? Данное чувство накатило на меня резко, без предупреждения. Возможно, в тот миг выплеснулись все мои накопившиеся, подавленные эмоции. Не важно. В любом случае к такому мощному удару я готов не был. В мозгу закрутились мысли обо всем, что тревожило меня с момента пробуждения.
Мама. Папа. Андреа и Алейна. Их больше нет, нас разделяют более ста лет и миллиарды километров. Я никогда не увижу их детей, и своих у меня никогда не будет. Я никогда не увижу, как мама и папа великолепно играют роли бабушки и дедушки, ироничных, не признающих авторитетов, всегда готовых посмеяться над собой.
Я вспомнил, как Андреа подшучивала над моим ростом, и заплакал. Я вспомнил, как лежал в гамаке, который мы повесили на заднем дворе, а Алейна брызгала в меня из шланга. Я вспомнил все те случаи, когда мы вызывали друг у друга неконтролируемый смех нашими невероятно глупыми шутками и каламбурами. Никто не понимал нас так, как мы сами, никто, возможно, даже мама и папа, не врубался в наши шутки. И теперь моих родных больше нет, отныне и навсегда они вне досягаемости. Когда меня накрыло волной одиночества и потери, я соскользнул с кресла на пол и сжался в комок. Я рыдал, пока не стал задыхаться.
Шпилька пришла выяснить, что происходит, и вопросительно мяукнула. Я взял кошку на руки и, раскачиваясь взад-вперед, принялся оплакивать свою утраченную жизнь.
* * *
Вторая версия модели медленно вращалась над столом, но я ее не видел. Я отлично выплакался и, несомненно, испытал катарсис, но мне казалось, что это еще не конец. Однако теперь я знал одно: в главном я по-прежнему оставался человеком.
[На Земле обнаружена активность.]
Я посмотрел на Гуппи.
– Что там?
[Обнаружены электромагнитные импульсы. Обнаружены вспышки света. Вероятность наземных ядерных взрывов: 100 %.]
– Проклятье. Ладно, Гуппи, продолжай мониторить ситуацию. Следи, не появятся ли какие-нибудь осмысленные сообщения.
Так, все накрылось одним местом. И никак не узнаешь, насколько все плохо. Но, похоже, теперь я сам по себе.
