Денис Вотинцев
Мой скаутский вжух!

Полная версия

Директор школы №91, Президент Русского Союза Скаутов Игорь Михайлович Богданов

Завуч по внеучебной работе школы №91 Наталья Юрьевна Богданова

Классный руководитель моего класса Елена Васильевна Шарова

Вице-президент Русского Союза Скаутов Максим Геннадьевич Ворьбьёв

Куратор параллели первого скаутского патруля Наталья Юрьевна Писеева

ISBN 978-5-0060-7315-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мне повезло в жизни. Я часто встречал на своём пути очень Хороших и очень Больших людей. Людей, которые светили так, что рядом с ними всем было тепло. Одним из первых таких Светил для меня стал Игорь Михайлович Богданов – директор школы, в которой я учился. Педагог-новатор, талантливый организатор, депутат Верховного совета СССР, профессиональный спортсмен, фотограф, видеограф, походник, удивительный рассказчик, артистическая личность и при всём при этом настоящий друг, для каждого, кто готов ему открыться, невзирая на возраст и чин.

С Игорем Михайловичем Богдановым на 25 юбилее Русского Союза Скаутов

Именно под сенью этого человека прошло моё детство и начало юности. До сих пор, когда люди узнают, что я заканчивал «богдановскую школу», уважительно кивают. Игорь Михайлович для Нижнего Новгорода человек знаковый. Вот о том, что я запомнил, испытал и впитал рядом с ним, я и попытаюсь вам сейчас рассказать. Многому меня научил Игорь Михайлович, многое показал из книги жизни, но, пожалуй, самой необычной страничкой стало знакомство со скаутским движением. Это была яркая вспышка, стремительный вихрь и бурный поток.

Одно из печатных пособий по скаутингу у нас называлось: «Мой скаутский путь». Там всё было обстоятельно рассказано и расписано по полочкам. Моё же погружение в скаутинг было более сумбурно и стремительно. Поэтому свой рассказ о себе в скаутинге я решил назвать: «Мой скаутский вжух!».

Мой скаутский вжух!

Молитовка

В Молитовку я переехал в самом начале 1988 года. Это был закат СССР, а в Советском Союзе ещё никто не додумался до ипотеки, поэтому квартиры выдавали на работе. Мой папа работал в Институте Химии Академии Наук СССР и ему, как молодому учёному, полагалась жилплощадь. При этом у моего молодого папы была молодая жена – моя мама и двое разнополых детей – мы с сестрой. А ещё папа был кандидатом химических наук и для научной деятельности ему выделялась отдельная комната в качестве кабинета. То есть от сурового государства нам светила четырёхкомнатная квартира. И её нам даже хотели было дать в Верхних Печёрах, но мама сказала, что она ни за что не поедет из обустроенных цветущих Щербинок, где мы жили в однокомнатной гостинке с комнатой в 18 метров, на какой-то ветродуй не понятно где. Поэтому папа пропустил квартирную очередь. А в следующую очередь четырёхкомнатных квартир уже не было, а были только трёхкомнатные и в Молитовке. В этот раз привередничать не стали и взяли Молитовку. Кстати, это были последние квартиры, которые просто так давали, так что нам повезло.

Так папа лишился кабинета, а я пошёл в 94 школу, где директором тогда был молодой Игорь Михайлович Богданов. Школа стояла среди новостроек и разбухала от второй и третьей смены. Я учился в 5 «Д» классе, потом в 7 «Е». В 6-ом классе я не учился вовсе, но не потому, что сдал его экстерном, а потому что была реформа и нас растянули с десятилетки в одиннадцатилетку. Учился я неплохо, и в 7 «Е» я записался как в математический класс, а туда брали только с хорошими отметками.

Грызу "гранит" школьной науки.

Коммунарское движение

Класса с 5-го я погрузился в атмосферу внеклассной жизни в школе. Помню в одни из каникул у нас был школьный лагерь, и мы спали на раскладушках в классах. Каждый вечер были мероприятия в актовом зале, днём мы куда-то ездили в город или во что-то играли в коридорах школы. Вообще не помню, что мы делали конкретно, но помню, что было очень интересно. Однажды поехали всем гуртом на Щёлковский хутор. Уже выпал первый липкий снег и на горе десятиклассники построили крепость, а мы пятиклассные салажата её штурмовали. Нас было раз в пять больше, но на стороне обороняющихся был рельеф местности, мускулатура и большой опыт скидывания пятиклашек с горы в снег. Это было очень азартно и картина Сурикова «Взятие снежного городка» перед той нашей баталией просто меркнет.

Игорь Михайлович, как директор нашей школы, и его жена Наталья Юрьевна, как завуч, широко внедряли в ней коммунарской движение. Это методика коллективных творческих дел, разработанная ленинградским педагогом Игорем Петровичем Ивановым. Но в теории мы особенно не разбирались, мы просто знали, что в школе полно интересных мероприятий, а ещё есть выезды в каникулы на «Веснянки» и «Осинки» (короткие лагеря на 4—5 дней), а летом большой выезд «Звёздный дождь» (большой лагерь на 21 день). На всех этих выездах с нами школьниками работали не только и не столько учителя, сколько старшеклассники. Самые яркие и интересные из них были комиссарами на отрядах (вожатыми) или службистами (обеспечивали деятельность лагеря). Я очень хотел, когда вырасту, тоже стать комиссаром. Они ходили в красных рубашках, умели играть на гитаре и петь весёлые песни, а ещё показывали весёлые сценки на вечерних программах. И главное – их все любили. Комиссар – это был супергерой моего детства.

Класс седьмой-восьмой

Где-то классе в девятом я упросил родителей купить мне гитару. После этого я настойчиво терзал струны и мяукал разные песни у себя дома. Слух у меня вроде как был, а вот смелости и опыта не было совсем. Помню как один старшеклассник (мой комиссар) как-то сказал мне: «Чего ты так тихо поёшь, тебя же не слышно. Ори во всю глотку и никого не бойся!» Ослушаться своего комиссара я не мог и с тех пор стал довольно громко и уверенно петь под гитару.

Кстати, где-то класса с девятого меня самого стали ставить на отряды комиссаром. По началу в паре с более опытным наставником (например с первокурсницей ВУЗа). Сейчас я понимаю, что Игорь Михайлович нам очень сильно доверял, иногда за гранью допустимого риска. Представьте, в весенние каникулы в загородном лагере мои пятиклашки, у которых я был комиссаром, затеяли игру в ножички. Что может быть интереснее, чем втыкать перочинный ножик в красивую белую берёзу. Ни я, ни моя вторая старшая вожатая этого, естественно, не видели. И вдруг будущий коммерческий директор крупной нижегородской фирмы втыкает ножик прямо в руку будущему ректору крупнейшего московского ВУЗа. Прибегают ко мне мои пятиклашки и говорят, что Коля Илье ножик в руку воткнул и того кровь не останавливается. Это был отличный стресс-тест. Я оказывается умел очень быстро бегать в главный корпус за медработником, пока моя старшая коллега держала будущему ректору руку под холодной водой и перебинтовывала рану. В итоге всё обошлось, но скучно не было.

В Москву

В 1989 году Игорь Михайлович Богданов решил, что быть просто директором школы ему мало и победил на первых и последних в СССР альтернативных выборах депутатов Верховного Совета. Он, будучи молодым представителем комсомола, обошёл тогда кандидата от коммунистической партии и получил мандат депутата. При этом ему было всего 37 лет.

Помню, как он возил нас семиклассников в Москву, показывал свой депутатский кабинет на Калининском проспекте в домах-книжках. Поселил он нас тогда, кстати, в гостинице Москва. Нас – целый класс семиклашек в главный отель страны. По документам мы были учителями, приехавшими на какой-то там семинар, и нам строго-настрого было сказано: сидеть в своих номерах на одиннадцатом этаже и не отсвечивать. Но мы, естественно, тайком сбегали на седьмой, потому что там был буфет, где можно было купить сосиски и Фанту. Ходили мы по трое. Двое покупали, один стоял на лестнице и смотрел, не пойдёт ли кто из взрослых. Сосиски и Фанта в 1990-ом году – это для нас были два главных деликатеса. Сейчас уже не помню, что точно, но что-то из этого стоило 10 копеек, скорее всего сосиска. Во времена позднего СССР в городе Горький купить сосиски было не просто. В нашей семье за добычу сосисок традиционно отвечал мой отец. Он, как молодой учёный, иногда ездил в командировки в Москву и привозил оттуда – сосиски! Бытовала даже расхожая шутка: «Что такое длинное, зелёное и пахнет колбасой?» – Ответ: «Поезд Москва – Горький». И вот, благодаря Игорю Михайловичу Богданову, я смог в 1990-ом году самостоятельно добыть себе немного сосисок и Фанты. Чувствовал себя я при этом максимально взрослым и важным.

Ем мороженое в красной жилетке, такой же как у Марти МакФлая в фильме «Назад в будущее»

В восьмом классе мы тоже нашим математическим классом ездили в Москву на зимние каникулы, но жили уже не в гостинице Москва, а на пришвартованном к причалу Речного вокзала теплоходе. Было ли это наше путешествие как-то связано с Игорем Михайловичем или это наша классная Елена Васильевна Шарова сама его организовала, я не знаю. Но, оглядываясь назад, могу сказать, что скорее всего наш класс был у Богданова в любимчиках.

Карпаты

По крайней мере именно с нами он ездил в самом конце Советского Союза в Карпаты кататься на лыжах. Это была ещё Советская Украина и мы были ещё в одной стране. Но Ужгород смотрелся совершенно сказочно, как из историй Братьев Гримм. Мягкая зима, восточно-европейская архитектура и совершенно новое для нас развлечение – горные лыжи. Как Игорю Михайловичу пришло в голову повести целый класс совершенно неумеющих кататься восьмиклашек на карпатские склоны? Это для меня загадка. В первый же день катания подъёмник на горе не работал и никого кроме нас не было. Нам выдали лыжи, показали, как спускаться плугом с горы, подниматься лесенкой в гору и отправили в мир горных лыж.

Наверное, так же учат плавать, бросая с лодки в воду. Помню, как мы долго и старательно взбирались по шажочкам в гору, а потом стремительно слетали с неё вниз, потому как сразу освоить повороты влево-вправо не получалось ни у кого. Это было очень обидно. Столько усилий, чтобы забраться, а потом несколько мгновений и ты уже внизу. И хорошо, если стоя на лыжах. Чаще получалось кубарем и в сугробе. Моя одноклассница Лера даже сломала ногу и дорогу домой провела в гипсе.

А ещё наша гора находилась на краю треугольника из границ трёх стран: Венгрии, СССР и Чехословакии. Инструктор нам сразу сказал, что если мы не будем спускаться зигзагами, как он учил, а будем просто ехать вниз по прямой, то велика вероятность уехать в Чехословакию. И у моего одноклассника Макса это почти получилось. В последний момент перед поворотом в ложбину он хорошенько упал на бок и чудом остался на Родине!

На второй день нам как уже опытным лыжникам включили бугельный подъёмник, и следующие три дня мы осваивали элитный вид спорта с упоением вырвавшихся на свободу щенков. А ещё перед нашим пансионатом было диво-дивное. Поскольку в Ужгороде температура той зимой не опускалась ниже минус 5 градусов, то у пансионата оставили работать фонтан. Струи воды под напором вылетали на свежий воздух и застывали ледяными водопадами вокруг. Это было очень необычно и красиво.

Кроме дальних поездок были и более близкие походы. Например, на Линду в Рекшино. Иногда это называлось Днями Здоровья. Там могли быть разные спортивные состязания или просто прогулки, но всегда были палатки и пища, приготовленная на костре. Во время еды Игорь Михайлович любил рассказывать байки из своего богатого жизненного опыта. Помню, как он говорил, что, работая фотографом в морге, он часто глумился над студентками медицинского факультета, впервые пришедшими в морг на практику. Дожидался, когда студентки-медички войдут в покойницкую, и при них с аппетитом ел бутерброды среди трупов. Многие не выдерживали… Рассказывая об это Игорь Михалыч, обычно, что-то поедал и делал очень выразительные гримасы. Самые впечатлительные девушки, слушая эти рассказы, живо представляли описываемые картины и почему-то переставали кушать. На что Михалыч говорил, что это хорошо – нам больше достанется.