– Сударыня, я счастлив вновь встретить вас после долгого перерыва, – галантно заявил он и поцеловал воздух в миллиметре от ее ручки.
Чему там учила мадам Каппадокия? Все ее наставления разом вылетели из головы, и Тая не нашлась, что ответить. У нее отлегло от души, когда приветственный церемониал подошел к концу, и гости вернулись к оживленному разговору с хозяином дома, от которого их отвлекло появление Таи.
Не успела она сделать в сторону шаг, как ее подхватила под локоть чья-то рука.
– Что ты натворила, хулиганка? – зашептал на ухо взволнованный женский голос. – Я же тебе написала: не выходи из дому! Ты нарочно все делаешь наоборот?
Тая расплылась в улыбке и безропотно позволила увлечь себя в дальний уголок зала, под высокие стрельчатые окна, через которые лился свет. Ей и в голову не приходило сопротивляться своей знакомой – такой великолепной, сияющей молодостью, независимостью и красотой, что Тая в ее присутствии невольно робела и теряла дар речи.
Придворная дама Лайра Кин, гордо носящая титул баронессы ван Виль, словно нарочно задалась целью перевернуть устоявшиеся представления о дворцовой моде. Ее вызывающе яркий кафтан-жюстокор производил впечатление багряного пожара, разгоревшегося посреди яшмового интерьера гостиной. Кружева и золотые шнуры мелькали на нем, создавая таинственные узоры. Черные брюки, заправленные в высокие сапоги со шнуровкой, делали баронессу похожей то ли на амазонку, то ли на капитаншу пиратов. Стоячий воротник, отделанный черными перьями, контрастировал с короткой, но пышной шевелюрой, выкрашенной в снежно-белый цвет. И завершала картину пурпурная роза, воткнутая в пряди, струящиеся по безупречно гладкой, аристократически бледной коже. Такого мятежного вида при дворе не позволял себе никто, однако баронесса ван Виль ходила в любимицах герцогини, и ей сходили с рук любые причуды.
– Баронесса, я так рада вас…
– Сколько раз говорить: не зови меня баронессой! – прервала ее придворная дама. – Для тебя я просто Лайра. Это я врагам баронесса, а тебе, сорванец в платье, я как милая пчелка, разве не так?
Тая звонко расхохоталась, что заставило юного герцога обернуться и с интересом взглянуть на нее.
– Как тебе только на ум пришло ворваться в Каменную башню? – принялась отчитывать ее Лайра Кин.
– Откуда вы зна…
– Это же цитадель правящего ордена! Баронеты из госсовета почувствуют себя так, будто им вставили шило в зад, да еще покрутили!
Лайра захохотала так, что задрожал потолок. Тая млела, следя за тем, как вольно баронесса использует выражения, от которых мадам Каппадокия упала бы в обморок.
– Теперь на тебя постараются повесить всех собак, – не слушая возражений, продолжала гостья. – Будь твердой, и стой на своем. Освобождать родителей из плена ты не собиралась. Вломилась к ним только затем, чтобы увидеться. Ведь вам не разрешали свиданий, так?
– Так, но…
– Вот и отлично. Значит, ты беспокоилась, переживала, хотела узнать, цел ли братик, как здоровье папы и мамы, все ли в порядке. Это же так естественно! Если бы ты хотела забрать их с собой, то привезла бы карету, а у тебя только и был что ручной шершень, все верно?
– Верно!
Тая расстроилась и повесила нос. Только теперь ей стало ясно, каким непродуманным оказался ее сумбурный план.
– Дави на жалость, говори, что тебя разлучили с родными, и герцогиня смилостивится.
– Она дедушку не накажет? – бледнея, прикусила губу Тая.
– Не думаю. Она не за этим явилась, – бросила баронесса, с тревогой вглядываясь в дальний конец зала, где правительница обхаживала смущенного хозяина.
Дом отставного адмирала, лишенного титула и наследственных имений, переживал не лучшие времена, да и к приему таких знатных посетителей никто не готовился. Тиброль Тар ужасно смущался тем, что повар не приготовил заранее пышный обед, достойный таких гостей. Положение выправил сообразительный лейтенант Фит: он принял на себя обязанности дворецкого и подал гостям вино пятнадцатилетней выдержки, сохранившееся в подвале еще с тех времен, когда адмирал владел собственным островком.
Лайра взяла с посеребренного подноса бокал и невинно спросила:
– Ты со мной чокнешься?
Тая украдкой взглянула на мадам Каппадокию: не случится ли у той разрыв мозга, если ее воспитанница на глазах у всех отопьет вина? Но гувернантка вела себя адекватно: она отступила к стеночке и слилась с интерьером так, что ее перестали замечать.
– Знает свое место. Старая школа! – одобрила Лайра, стрельнув в гувернантку глазами.
Тая хихикнула, сняла с подноса хрустальный бокал и столкнула его краешек с бокалом подруги – дзинь-дзинь!
– За почтенного хозяина этого дома! – громко воскликнула Лайра и отпила.
Адмирал привстал из глубоких кресел, в которые он погрузился с гостями, и чинно поклонился. Тая хлебнула вина – оно пахло свободой и дикими травами, но при этом горчило, так что трудно было решить, чего в нем было больше – желания выпить до дна, или больше не пить никогда.
– Лайра, пойди сюда, ты мне нужна, – позвала герцогиня через весь зал.
Баронесса с готовностью устремилась к госпоже. Тая сама не заметила, как ноги понесли ее следом – она даже сказать не могла, почему не в силах оторваться от этой блистательной придворной дамы. Легкая, летящая походка Лайры, шуршание красного кафтана поверх бархатного камзола, расшитого золотом, ее улыбка и независимый нрав – все восхищало Таю, как будто она встретила идеальный образец для подражания.
Герцогиня Чуль-Паль привстала ей навстречу и ласково улыбнулась:
– Милое дитя! Впрочем, она уже выросла, прямо девица на выданье. Наверняка вы, граф, уже посматриваете по сторонам в поисках подходящего жениха?
Тая ужасно смутилась и опустила очи. Но еще больше смутился пожилой адмирал – его не называли графом с тех пор, как лишили чинов. Он не ожидал услышать полузабытый титул из уст герцогини, хотя неожиданность и оказалась приятной.
– Нам не нужны слуги, вы можете их отослать. – Герцогиня распоряжалась уверенно, как у себя дома. – Давайте, я сама налью нашей невесте. Какое у вас замечательное вино, граф!
– Его изготовили еще до Огненной бури, когда цел был мой остров, – вставил словечко адмирал.
– Ах, эта буря! – посетовала герцогиня. – Как она изменила судьбы. У нас больше нет дальних островов, и нет кораблей, чтобы до них долететь. Раньше все было не так, верно? Давайте-ка выпьем за добрые старые времена, за разумных вельмож и их внучек, что расцветают и превращаются в невест!
Тая приняла бокал из рук герцогини. Терпкое вино пришлось выпить до дна – Тая подумала, что оставить хотя бы глоточек на донышке – значит не проявить должного почтения к ее светлости. Мадам Каппадокия даже не шелохнулась. Адмирал сделал гувернантке жест рукой – та приподняла пышные юбки и исчезла в дверях. За ней чинно вышел лейтенант Фит с подносом. В проход заглянул боцман Буль, любопытным взглядом окинул господ, и со вздохом захлопнул дверные створки, оставив хозяев наедине с гостями.
Адмирал тоже допил свой бокал до дна. Ароматное вино чуть горчило, но его действие начало ощущаться. Тае показалось, что в голове запрыгали мелкие чертики. Ей захотелось ущипнуть Лайру, но она удержалась.
– Тупиллио, прояви галантность, займи нашу юную хозяюшку, – распорядилась мать.
Наследный герцог поднялся из высокого кресла, подал Тае руку и повел ее в другой конец зала. За спиной Таи вспыхнул оживленный разговор, в котором участвовали сразу трое: герцогиня Чуль-Паль, адмирал Тар и баронесса Лайра ван Виль.
– Я и не знал, что на окраинах нашей столицы распускается такой чудный цветок, – проникновенно сказал Тупиллио, заглядывая спутнице в глаза.
– Надеюсь, вам не придет в голову этот цветок сорвать? – едва успев произнести эту колкость, Тая почувствовала раскаяние, ведь юный герцог, по всей видимости, хотел сделать ей комплимент. Как некстати дал знать о себе ее острый язык!
– Что вы! – заверил Тупиллио, останавливаясь у окна и разворачивая ее к себе. – Этот цветок нужно холить и лелеять. Если позволите, я стану садовником, который возьмет на себя заботу о нем.
– Заботиться нужно не обо мне, – возразила Тая. – Мои родители и мой брат – вот кто нуждается в заботе.
– А что с ними? – невинно осведомился Тупиллио.
– Они, как выражается стража, «гостят» в Каменной башне. Никто не знает, когда их отпустят из этих гостей. Я навестила их, и теперь мне грозит наказание.
– Наказание? – на лице герцога отразилось негодование. – Я заступлюсь за вас. Вы мне верите? Обещаю.
В этот миг он выглядел таким рыцарственным и галантным, что Тае очень, очень захотелось поверить.
– Через год мне исполнится двадцать лет, и я смогу наконец короноваться, – улыбнувшись своим мыслям, продолжил Тупиллио. – В честь коронации мать обещает устроить грандиозный праздник. К нему можно приурочить амнистию, которая освободит всех, кто задержался «в гостях». Я стану королем, и смогу делать все, что пожелаю. Хотите, я подарю волю вашей семье?
– Да, хочу! – горячо воскликнула Тая, и, спохватившись, вежливо добавила:
– Если вам будет угодно…
Тупиллио взял ее под локоток, выказывая расположение:
– Для этого нужно дождаться коронации. Я очень надеюсь, что ваш дедушка поприсутствует на ней среди знатных вельмож. Ведь он считался опорой прежнего короля. Как не хватает теперь этих старых, проверенных командиров! Когда-то на них держалась страна. Поговорите с вашим дедом. Расскажите, как мне нужна его поддержка. Как только я стану королем, все изменится к лучшему – вот увидите!
– Я вам верю, – искренне произнесла Тая. – Но зачем ждать целый год?
– К сожалению, таков закон, – ответил Тупиллио, глядя на нее сверху вниз своими серыми глазами. – Прежняя династия прервалась, и государственный совет должен избрать нового короля, а это такая тягучая волокита! Мне будет приятно, если словечко в мою пользу скажет и наш адмирал – ведь он служил казначеем ордена Грозового дракона, если не ошибаюсь?
– Это было давно, теперь об этом не вспоминают, – смутилась Тая.
Рассуждать вслух об ордене Грозового дракона при Паллиандрах было не принято, и ей казалось странным, что эту тему затронул сам герцог.
– Так вы поговорите с вашим дедом?
– Поговорю, – пообещала Тая.
– Прекрасно. Вы не только красивая, но и весьма дальновидная, – заметил Тупиллио, и тут же добавил, хитро сверкая глазами:
– Может быть, в знак нашей дружбы вы подарите мне поцелуйчик?
– Ой! – предложение оказалось настолько неожиданным, что Тая не нашлась, что ответить.
– Всего один поцелуйчик!
Тупиллио почувствовал, что близок к победе. Он нежно притронулся к плечам Таи и легонько потянул ее к себе.
– На нас же смотрят! – отшатнулась она.
– Вовсе нет! – настаивал он. – Все так увлечены разговором, что не обращают на нас внимания.
– Но моя гувернантка…
– Она давно уже вышла. Никто нам не мешает…
Тупиллио приоткрыл тонкие губы и потянулся к ней.
Бах! – с грохотом распахнулась входная дверь. Тая отпрянула. Лицо Тупиллио изменилось, и он отступил на шаг.
В зал стремительно влетел мощный рыцарь, закованный в блестящие доспехи. Легкая кольчуга из прочных колечек скрывала за спиной крылья, которые были так надежно упрятаны, что даже их краешки не торчали из-под звенящего подола. Стальной панцирь с ожерельем прикрывал грудь и горло вошедшего, налокотники, наручи, поножи защищали его ноги и руки, а черный плащ с серебряным ястребом свидетельствовал, что рыцарь принадлежит к свите Паллиандров.
Шлем с цветным гребнем из конского волоса пришелец держал в руках, что позволило Тае разглядеть его лицо – суровое, решительное, с волевым подбородком, выдающимся носом и густыми усами. Непонятно было, как в такой тесный шлем может вместиться его огненно-рыжая шевелюра, похожая на пышную львиную гриву.
Даже высокий лейтенант Фит казался тщедушным рядом с этой громадой. Сам лейтенант, явно обиженный тем, что ему не дают исполнить свои обязанности, просочился следом и объявил:
– Его милость рыцарь Диллирой Драй, барон ван Виртис!
Адмирал обернулся, взглянул на рыцаря и поморщился, как от кислого лимона. Лайра Кин отвернулась и обратила внимание на Таю, чтобы не встречаться с вошедшим взглядом. Зато герцогиня приподнялась, радушно раскинула руки и рекомендовала пришельца:
– Это начальник моей личной охраны. Вы ведь знакомы с ним, адмирал?
– Весьма поверхностно, – нехотя признал Тар, поглаживая свою короткую бородку.
Он поднялся с кресла и сдержанно раскланялся с вошедшим.
– Дили, ты всех распугал. Что-то случилось? – спросила рыцаря герцогиня.
– Да, ваша светлость, – прогромыхал Дили Драй. – К вам рвется младший цензурион. Утверждает, будто в этом доме скрывается преступница, виновная во всех смертных грехах. Я счел нужным проверить, нет ли тут посторонних.
По коже Таи побежали мурашки. «Ну вот, началось!» – мелькнула паническая мысль. Она с надеждой взглянула на Тупиллио, но тот хлопал глазами, ничего не соображая. «Если герцог и в самом деле такой галантный кавалер, каким хочет казаться, то самое время вспомнить об обещании и заступиться за меня», – подумала Тая.
– Допустить цензуриона? – громыхнул Дили Драй.
– Допускай, куда ж от них денешься, – вздохнула Чуль-Паль. – Сегодня с самого утра все стоят на ушах, – посетовала она, склоняясь к адмиралу. – Ночью какой-то разбойник пытался ограбить сокровищницу. Представляете? Самое любопытное, что ему это почти удалось. Он пробрался во двор, вломился в государственное казначейство, и через него проник к хранилищу, где покоится Грозовая корона Ярнов. Вы ведь помните эту корону, граф?
– Да, конечно, – поддержал разговор адмирал. – Золотой венец с девятью зубцами, украшенными самоцветами. В самом высоком зубце – лазоревый яхонт, синий, как глаза Ярвеля Лучезарного. Этот яхонт светился, когда король надевал венец.
– Именно! И этой короной венчают следующего короля, если все пройдет гладко. А разбойник – вот ведь шельмец – задумал ее стащить. Какая удача, что мой верный Дили оказался на месте. Он остановил татя и пресек грабеж, верно, Дили?
– Все верно, сударыня, – почтительно отозвался рыцарь. – Грабитель был в маске и черном плаще. Мне удалось схватить его за рукав, но он вырвался, разодрав одежду. Оторванный рукав остался у меня. Мы дали городской страже приказ искать мошенников в рваных плащах, но результатов пока нет.
– Вы узнали его? – поинтересовался адмирал.
– Куда там! – Дили Драй оживленно махнул рукой в железной перчатке. – Ночь, суматоха, туман. Он действовал, как невидимка, и больше напоминал духа, чем игруна. Правда, наши сыщики уже установили, что под маской скрывался известный разбойник, которого все называют Ночным Упырем. Но у нас нет на него ничего, кроме прозвища.
– Представьте себе: грабитель вспорхнул и перелетел через стену, как птица, – возмущенно поведала герцогиня. – А моя охрана в железных доспехах слишком тяжела, чтобы летать. Хорошо хоть, что корона не пострадала. Если вор вздумает за ней вернуться, ему не поздоровится.
– Да, мы приготовили для него парочку новых сюрпризов, – подтвердил Дили Драй.
Герцогиня удовлетворенно расхохоталась.
– Ага, вот она, лиходейка! – раздался торжествующий оклик.
В парадный зал адмиральского дома нахально пролез цензурион Шипилио Жмых. Для этого ему пришлось отпихнуть в сторону Цыбера Буля. В одиночку он бы не справился с толстым боцманом, но двое подручных, Задрубал и Обар Мотт, обеспечили перевес в силах.
Забыв посмотреть по сторонам, Шипилио ринулся к Тае и потянулся к ней кривыми руками. Герцог Тупиллио шагнул ему навстречу, приосанился и высокомерно спросил:
– Сударь, как вы смеете нарушать порядок в этом благоприличном семействе?
Шипилио остановился так резко, будто налетел на столб. Его взгляд упал на силуэт Каменной башни с ястребом, серебряной нитью вышитый на герцогском камзоле. Цензурион испуганно отскочил назад и качнул шлемом в низком поклоне.
– Ваша светлость, – пролепетал он. – Простите ради всего святого. Мы тут по службе-с, иначе никак.
Дили Драй подошел сзади, взял цензуриона железной перчаткой за шиворот и развернул к герцогине лицом. Только тут изумленный служака разглядел, в каком обществе очутился.
– И в чем же провинилась эта милая девочка? – едко спросила герцогиня. – Какие ужасные преступления она совершила?
– О, милостивая государыня! – взвыл Шипилио, бросаясь к правительнице.
Дили Драю пришлось придержать его, чтобы он не упал на колени – это было бы чересчур.
– Соблаговолите выслушать вашего самого преданного слугу, и он изложит сей казус самым обстоятельным образом! – от избытка чувств Шипилио заговорил о себе в третьем лице. – Не далее как нонешним утром сия наиковарнейшая злоумышленница обманным путем проникла в особо охраняемое помещение, где содержатся зловредные изменники – капитан Фабиал Тар с супругой и несовершеннолетним ребенком. Сия особа, именуемая Таисса Тар, попыталась освободить заключенных путем их перемещения с помощью транспортного средства – ездового шершня, какового она…
– А ну, стой! – прервала его герцогиня, сверкнув серыми, как пасмурное небо, очами. – Как ты смеешь называть наших почетных гостей заключенными? Капитан Фабиал Тар с семьей гостит у нас по особому приглашению, разве не так, граф?
Ее сверлящий, пронзительный взгляд пал на адмирала.
– Так-то оно так, но ведь… – неуверенно пробормотал Тиброль Тар.
– Вот и я говорю! – с напором продолжила герцогиня. – Каменная башня – не тюрьма. Это цитадель родового имения Паллиандров, сердце чудесного замка, между прочим – памятника архитектуры. Семья адмирала у нас в гостях, ясно?
Ее беспощадный взор вонзился в подавленного цензуриона.
– Не смей называть их ни изменниками, ни заключенными. Чтобы я больше такого не слышала!
«Чего это герцогиня так завелась? – подумала Тая. – Что за шлея попала под ее роскошное черное платье?» Она вопросительно взглянула на своего кавалера, но Тупиллио стоял, в растерянности приоткрыв рот, и смотрел на мать с полным недоумением.
Неожиданный гнев герцогини парализовал цензуриона. Он принялся униженно пятиться, бормоча:
– Виноват, ваша светлость. Не извольте сердиться. Уверяю вас: мы все исправим. Учтем ошибки, повысим уровень, впредь не допустим.
– Я хочу, чтобы наши почетные гости ни в чем не испытывали недостатка, – внушала правительница. – Чтобы кормили их по высшему разряду. Чтобы снабжали домашней одеждой, к которой они привыкли. И самое главное – там ведь такая природа! Их выпускают на прогулки?
– Раз в день, государыня. В пределах подконтрольной территории.
– Как раз в день? Безобразие. Выпускайте два раза. Эх, чего мелочиться – пусть гуляют, когда хотят. Вам это ясно, цензурион?
– Все понял, ваша светлость, все исполним самым надлежащим порядком. А если мы чего допустили, ошибки там, просчеты или другие какие недоработки – то мы мигом поправимся, тут будьте благонадежны!
– Ступайте, цензурион, – смягчилась герцогиня. – Я в вас верю. И чтоб никаких жалоб не поступало!
Шипилио выскочил из зала, как ошпаренный. Задрубал с Обар Моттом припустили за ним.
– Может, пришла пора вернуть гостей домой? – осторожно вставил словечко адмирал. – Погостили, пора и честь знать.
– А вот об этом я с вами хотела поговорить, граф, – герцогиня была сама любезность, тон ее превратился в медовый. – Вы ведь знаете, что в следующем году совет выберет нового короля? Ваше мнение бесценно. Как важно не совершить ошибки! Как важно поддержать верную кандидатуру!
– Ко мне уже давно не обращались с государственными делами, – смутился адмирал. – Но если я чем-то могу услужить вам…
– Еще как можете! – пыталась обаять его герцогиня. – Ведь для многих вы остаетесь знаменем прежней династии. Вы ходили в любимчиках Ярвеля, не скромничайте, все это помнят. У вас, наверное, осталась куча вещиц, напоминающих о короле – его орденов, наград, писем?
– Желаете на них взглянуть? – сообразил адмирал.
– Если вас не затруднит…
– Таисса, будь добра, слетай в мой кабинет за ларцом, что стоит в дубовом шкафу у стены, – любезно попросил адмирал.
Тая взяла у него ключик от шкафа и бегом бросилась в кабинет, что находился на втором этаже. Входить сюда имели право только самые близкие, и Тая очень гордилась тем, что пользуется полным доверием деда. Она так торопилась подняться по лестнице, что даже взмахнула крыльями, перелетев сразу через три ступеньки.
Массивный шкаф из мореного дуба угрюмо темнел в углу кабинета, между высоким окном и стеной, увешанной портретами и коврами. Тая всегда побаивалась этой мрачной громады: его толстые дверцы с запорами походили скорее на ворота крепости, да и сам шкаф представлялся не комнатной мебелью, а неприступной твердыней.
Чуть дрогнувшей рукой она отперла его и взяла с полки увесистый золоченый ларец со статуэткой на крышке, изображающей пару черных барашков, столкнувшихся рогами.
Что хранилось в этом ларце? Об этом можно было только гадать. Но, судя по тому, как надежно он был упрятан, дед очень дорожил его содержимым.
Адмирал благодарно кивнул Тае, взял ларец в руки и погладил крышку, как будто раздумывая, стоит ли ее открывать. Но герцогиня сгорала от нетерпения, и он решился. Под ворохом драгоценностей, у самого донышка, обтянутого красным бархатом, лежала пачка писем.
– Это они? – срывающимся голосом спросила Чуль-Паль.
– Да. Письма Ярвеля Лучезарного, – робко проговорил адмирал. – По правде сказать, я и не думал, что они могут кого-то заинтересовать. Самого короля давно нет в живых, его династия пресеклась, и только такие старые пни, как я, еще помнят его времена.
– Мой покойный супруг относился к его величеству с глубочайшим почтением, – сказала Чуль-Паль. – Мне хотелось бы сохранить память о короле. Вы не могли бы подарить мне парочку писем?
– Подарить? Парочку?
Адмирал пришел в замешательство и покрутил черный с проседью ус.
– Ну хотя бы одно…
Герцогиня оглянулась на баронессу, та согласно кивнула.
– Одно? Отчего же… конечно, – забормотал адмирал. – Но в них нет ничего любопытного, нет важных событий или политических завещаний. Король просто дает мне распоряжения о строительстве флота и оснащении новых кораблей, о закупке провизии для экипажей и новых маршрутах для экспедиций. Они могут потешить лишь стариковскую память, но нынешних дел не коснутся.
– Мне хочется увидеть строки, написанные рукой Лучезарного монарха, – улыбнулась Чуль-Паль.
– Тогда, пожалуй, вот это, – решился наконец адмирал.
Он выбрал из пачки письмецо в надрезанном конверте.
– Это приказ Ярвеля о подготовке корабля для его сына Лема.
– Прекрасно! Как раз то, что нужно!
Герцогиня выхватила письмо из рук адмирала и передала его баронессе. Лайра тут же упрятала конверт за подкладку кафтана.
– Представьте себе, по городу бродят слухи, что принц Лем может вернуться, – заметила со смешком Чуль-Паль. – Как вам такое?
– Это пустые сплетни, – пожал плечами хозяин.
– Ну а если бы он в самом деле вернулся, то наверняка навестил бы вас, разве нет?
– Это совершенно невероятно, ваша светлость, – потемнел адмирал. – Вне сомнений, принц Леммонт Ярн погиб десять лет назад.
– Вот и я говорю, – вздохнула герцогиня. – Народ чего только не болтает. Если вас вдруг кто спросит, не забудьте, что есть правильные ответы, а есть очень, очень неправильные. И когда мой Тупиллио станет следующим королем – то, возможно, все гости вернутся домой. И всем будет веселье.
Адмирал широко развел руки в стороны, показывая всю полноту своего согласия с мудростью герцогини.
– Подойди ко мне, моя девочка, – ласково произнесла правительница.
Тая неуверенно оглянулась на Тупиллио – тот задумчиво теребил каштановые кудри, выбивающиеся из-под берета. Однако взгляд Лайры ее подбодрил – молодая баронесса энергично кивала ей из-за спины госпожи, подсказывая: давай, действуй, смелее!
Тая робко приблизилась и преклонила колено, чтобы быть не выше сидящей правительницы.
– Дай я тебя обниму, – покровительственно потянулась к ней герцогиня. – Выпей еще бокальчик. Лайра, налей нашей юной красавице. Ты ведь не думала в самом деле увозить маму и папу из башни?
У Таи отнялся язык и пересохло в горле. Пока она пыталась выдавить из себя хоть слово, Лайра пришла ей на помощь:
– Она даже кареты с собой не взяла, прилетела на шершне. Куда бы она посадила целую семью, если бы задумала ее вывезти?
– Вот и я о том же, – благосклонно покивала герцогиня. – Ты, наверное, просто соскучилась по родным?
Тая моргнула и снова не нашла, что ответить. Лайра подсказала:
– Она хотела с братиком поиграть. Не видела его целый год.
– Поиграть с братиком! Как это мило. У Тупиллио тоже есть младшие братья – Вольмо и Кромантино. Вольмо шестнадцать лет, а Кру-Кру только четырнадцать. Разве можно осуждать девочку за то, что она хотела повидать брата?
Адмирал выдохнул, как будто у него камень упал с души. Тая испытала огромное облегчение. Подошел юный герцог, подал ей руку и помог встать. Герцогиня тоже встала и засобиралась – пышный подол ее платья заскользил по яшмовой плитке пола, изрезанной пестрыми цветными прожилками.
– Как нам не хватает таких добрых старых служак! – с чувством сказала она, прощаясь с адмиралом.
Дед Таи согнулся в низком придворном поклоне. Дили Драй вышел последним и сделал жест рыцарям, до сих пор сторожащим вход. Те мигом снялись с поста и оседлали богатырских шершней, приученных к тяжеловесным наездникам. Тая выбежала проводить визитеров, надеясь, что эта любезность хоть как-то загладит ее опоздание.
– Мы с вами еще увидимся, правда? – многообещающе шепнул ей Тупиллио перед тем, как усесться в карету.
Вереница повозок загрохотала колесами, выруливая на проспект. Рой одиночных всадников взмыл ввысь, прикрывая кортеж с воздуха. Тая помахала ладошкой вслед, особенно стараясь, чтобы ее заметила Лайра.
– Фу, кажется, пронесло. – Боцману Булю понадобилось целое полотенце, чтобы стереть со лба обильно выступивший пот.
Только пожилой адмирал стоял посреди суеты, крепко задумавшись.
– Дедушка, пойдем в дом, – тронула его за руку Тая.
– Да, пойдем, – согласился он. – Нам нужно поговорить.