Денис Сергеевич Фаткин
Будем Знакомы, или полгода жизни в России
«Ну, ты же меня спас, – ответил Герман, – должен же я тебя как-нибудь отблагодарить». Парень еще раз улыбнулся: «Предлагаю отметить мое успешное выздоровление, я как раз по близости знаю хорошее кафе. Пойдешь?».
Тимофей не стал отказываться от такого предложения. Все же лучше сходить в кафе, чем оттирать сгущенку от стен в своей квартире. Его даже чуть передернуло только от одной мысли про эту взорвавшуюся банку.
«А пошли!» – бодрым голосом сказал Тимофей.
Глава 5 «Кафе»
Кафе, куда привёл Тимофея Герман, находилось на берегу Москвы-реки. Течет эта река по своему вековому руслу, периодически сужаясь или расширяясь, до самого Можайска, где стоит на ней плотина. Потом перед Звенигородом в речку вливаются притоки. Существует предание, что в одном старинном городе висел сторожевой колокол, звон которого докатывался до Москвы, поэтому город и получил название: Звенигород.
А Москва-река берет начало где-то в болотах, которые называют Москворецкими лужами. По сохранившимся первым документам, Москва-река упоминается как крупная, широкая. Издавна эта река была судоходной, по ней плавали суда на Волгу, Дон, в города Новгород, Смоленск, Псков.
Современная Москва-река является одним из украшений российской столицы. Широкая, полноводная, она имеет каменные берега. Через нее в городе переброшены пешеходные и транспортные мосты. Сейчас эта река – достопримечательность Москвы, как Кремль или многочисленные храмы.
Многие бизнесмены хотели построить свои заведения на берегу реки, но не у всех получилось. Кому-то не разрешило государство, кому-то не хватило сил открыть свою отрасль в мировой сети бизнеса. Видимо, администратор кафе «Москва», как гласила белоснежная табличка с черными буквами, не был в числе неудачных предпринимателей. Его кафе располагалось прямо на берегу, а из больших стеклянных окон можно было увидеть всю природную красоту реки и Кремль, который виднелся из-за раскидистых веток деревьев.
«Недурно», – подумал Тимофей, шагая за Германом. Когда они зашли внутрь, их взору представились сверкающие хрустальные люстры, красные ковровые дорожки, мраморные колонны и многое другое. Это все создавало вид богатого особняка какого-нибудь зажиточного человека из средневековья. Пока Тимофей наслаждался этим прекрасным видом, к Герману подошел какой-то парень. Ему было лет 25. Его овальное лицо с острым носом и редкой щетиной на подбородке казались Тимофею очень знакомыми, но он никак не мог вспомнить, кто это. Тем временем подошедший к Герману парень громко сказал: «Герман! Сколько лет уже не видались! Как ты?».
Герман, видимо, очень обрадовался этой встрече. Он счастливо улыбнулся и пожал руку парню. Потом жестом попросил Тимофея подойти к нему. Тимофей же ожидал чего угодно, но не встречи с незнакомым ему человеком. Но он все равно подошел, с натянутой улыбкой сказал: «Привет».
В этот момент он подумал, что лучше бы оттирал сгущенку в своей квартире, чем находил такие знакомства в геометрической прогрессии.
Герман решил взять инициативу в свои руки: «Тимофей – это мой друг Алекс, Алекс – это мой новый знакомый Тимофей».
Алекс приветливо улыбнулся. Тимофей сделал вид, что он рад этому знакомству, хотя считал, что идея остаться дома, а не ходить по ресторанам и кафе, была весьма заманчивой. Но теперь было поздно.
«Это Алекс, мой старый друг, – Герман прервал тишину зала: – Он мне помогал в кое-каком деле, я ему до сих пор за это благодарен», – Герман похлопал товарища по плечу.
Тимофей не стал расспрашивать его, что за «дело», в котором ему помог Алекс, да и не сильно хотелось знать.
Тут прервал тишину сам Алекс: «А что ты, собственно, в Москве-то делаешь? Да еще и с перевязанной головой?». Уже сразу стало понятно, что он обращается явно не к Тимофею.
Герман с оживлением стал рассказывать про его полет, про то, как ему мешала в самолете девушка, которая сидела на соседнем кресле. Также Герман не забыл рассказать про нападение, которое случилось сегодня утром.
Алекс, выслушав всё с серьезным лицом, ответил: «Вот какое общество сейчас стало: могут теперь средь бело дня напасть». Он говорил четко и слаженно, но его слова вообще не имели никакого смысла. Конечно, смысл в них был, но умудриться растянуть одно предложение в десятиминутную лекцию мог, наверное, только он.
По происшествии 15 минут Алекс извинился и сказал, что ему надо уйти. В этот момент Тимофей выдохнул с облегчением. Почему-то молодой парень ему не понравился ни с первого, ни со второго взгляда.
Ему показалось, что Алекс вор или мошенник – по крайней мере, от него исходила какая-то злая энергетика. Или, может, Тимофей очень часто слушал бабушкины рассказы и уже стал мыслить в точности как она.
Пока он судил о том, воспитала ли его бабушка таким щепетильным, или он просто немного поехал умом, Герман пропал. Тимофей быстро огляделся по сторонам. К его великому сожалению, он стоял в 10 метрах и громко о чем-то спорил с официанткой.
Почему-то его манера общения, которая казалась очень доброй в момент их первого знакомства, стала для Тимофея какой-то противной. В начале он был добрым, тихим, спокойным, а сейчас он стал резким, громким, отчасти даже наглым.
Тимофей не стал влезать в их с официанткой разборки и решил остаться в стороне. После пятиминутных баталий Герман подошел к нему.
«Представляешь, у них нет свободных мест! Кафе огромное, а мест нет».
«Какая жалость», – ответил Тимофей. В его душе заиграло ликование, что он, наконец-то сможет скрыться. Но не тут-то было.
Герман сказал: «Может, в другое кафе пойдем?».
Ликование Тимофея кончилось. «Да не надо», – начал он – «Видимо, это судьба».
Герман так легко не сдавался: «Но как-то не хочется расставаться на таком моменте». Хотя идея – расстаться на таком моменте – Тимофею понравилась.
«А давай я тебе экскурсию по Москве устрою?» – не зная, зачем, выпалил Тимофей.
Они вместе вышли из кафе. Тимофей уже дважды себя проклял за свой непродуманный поступок. Но слово не воробей, вылетит, и не поймаешь. Тимофей хотел найти какую-нибудь причину, чтобы избежать этой совместной прогулки, но, как часто повторяла его бабушка: «Назвался груздем – полезай в кузов». Тимофей тяжело вздохнул. Впереди его ждало ещё как минимум 2 часа исправительных работ в виде экскурсии.
Герман же не разделял настроение Тимофея и шел со счастливой улыбкой на лице. Как только они вышли на улицу, парень спросил: «Куда пойдем?».
Тимофей, видя это счастливое лицо, окончательно понял, что попытка отговориться от прогулки будет тщетна. «Туда», – наугад показал Тимофей в одну из сторон. Если ему не изменяет память, в том направлении был север.
Может быть, там где-то далеко-далеко на ледоколе с российским флагом, на корме, плыли русские моряки. Как же Тимофей сейчас им завидовал: они не должны были проводить какие-то глупые экскурсии для немца, которого Тимофей ещё сегодня с утра чуть не убил.
А хотя, в том направлении мог быть и юг. Тимофей вообще не был уверен в том, что он показал на север, ведь в средней школе вместо уроков географии он играл в телефон, который прятал под партой.
Но Тимофей собрался, отогнал от себя все плохие мысли и пошагал вместе с Германом в сторону, куда он показал…
Разговор за разговором, время клонилось к закату. Как ни странно, Герман оказался очень интересным собеседником. За несколько часов, проведенных на прогулке с Германом, Тимофей узнал о нем много интересного.
Например, то что мама Германа уехала из России в Германию в девяностые года. Что она там встретила его отца, что они полюбили друг друга, но, когда родился Герман, отец ушел из семьи. Тимофей узнал о том, что мать растила Германа в одиночку и, когда сыну исполнилось 15 лет, она отдала его в частный институт в центре Мюнхена. Там он и выучился, а позже решил приехать в Россию. Но в первый же день прилета на него напали, и может, даже к лучшему, ведь он познакомился с Тимофеем. На этой части рассказа Тимофей немного сжался, (конечно, врать Герману плохо, но и про вазу вспоминать не хотелось).
После этой прогулки Тимофей посмотрел на Германа по-другому, по-хорошему. Он оказался интересным человеком, с такой же интересной судьбой.
«Этот день такой насыщенный», – сказал Герман, доедая пирожок с мясом, который они с Тимофеем купили у бабушки в ларьке. Миловидная бабушка не только продала им два пирожка по скидке, но и бережно завернула каждый в бумагу (было чувство, будто она заворачивала не продукт питания, а что-то ценное).
«Конечно, круто у вас в Москве, но, наверное, я здесь долго не пробуду», – заявил Герман, выкидывая бумажку в пластиковый бак, стоящий возле симпатичной скамейки, сделанной из какого-то металла.
Тимофей чуть не подавился своим пирожком: «Как так, ты же только приехал?!» За время, проведенное с Германом, Тимофей смог понять, что Герман лучше многих его товарищей, которых он когда-либо встречал.
Напоследок они прогулялись по набережной реки. И, попрощавшись, договорились о новой встрече. Тимофей с радостью принял эту идею.
И он даже немного карал себя за то, что думал о Германе плохо, карал себя за то, что сомневался, стоит ли вообще с ним связываться.
После такой насыщенной прогулки его ноги подкашивались. Не смотря на то, что время пролетело быстро, домой Тимофей вернулся только за полночь.
Поднявшись по каменным ступеням подъезда, он на немного остановился. Парень осознал то, что сегодня с утра, когда он вылетел из квартиры весь в сгущенке, он не мог представить, что познакомится с таким хорошим человеком, как Герман.
А ещё Тимофей понимал, что с утра его ждет сильнейший выговор от бабушки, ведь он так и не вернулся в квартиру после посещения больницы, да и в целом пропал на целый день. А телефон как назло он оставил на кухне. Оставалось только надежда на то, что бабушка не успела прозвонить все московские больницы и морги в поисках внука.