Денис Романов
Грань Хаоса
Вокруг творились беспорядки. После ситуации с массовой гибелью людей, гражданские обвинили военных в геноциде. Якобы они это сделали специально, чтобы сократить и без того малое количество населения. Мало им было Covid в свое время, который покосил огромное количество людей, так еще это. Начались бунты, ну а дальше гражданская война, которая с каждым днем перерастала во что то огромное, тяжелое и, по всей видимости, бесконечное. Город заполонили трупы, как гражданских, так и военных. Везде горели дома, стояли разбитые машины, большинство достопримечательностей города были снесены на корню. Обычные люди долго терпели тиранию и гнет правительства и все это вылилось в кровопролитную войну. Захватывались оружейные, чтобы снабдить людей оружием. Кругом творился хаос.
Натура человека неизменна. Люди не меняются, особенно тогда, когда мыслями они уже пришли к разрушениям. Когда в голове уже перешел границы дозволенного. Это уже не выкинуть, как исписанный листок в урну. Валентин давно перешел эти границы у себя в фантазиях и это превратилось в идею фикс уже много лет подряд. А как отказаться от своей цели? Никак, если только тебе не сотрут память. Даже деменция в свое время не смогла убрать эти мысли из его головы. Валя сгнил внутри уже слишком давно, чтобы быть обычным и жить самой обыкновенной жизнью.
Аршеньев придумал план. Точнее он давно мечтал о том, чтобы этот мир исчез, чтобы все никчемные ублюдки и прочие идиоты, типа соседа и глупого правительства –сдохли мучительной смертью, он терпеть не мог подобных, впрочем, как и всех остальных. Он чувствовал в своем теле какое‑то изменение, с тех самых пор, как попытался «плавать» по сети. У него не получалось так больше, но были догадки, как это повторить.
Нужен мощный источник, широкий канал связи, что‑то вроде серверов какого‑нибудь провайдера. Такой был совсем недалеко от его дома. Росстел – провайдер, предоставляющий широкий спектр услуг связи, в том числе и спутниковой, как раз подходил, чтобы проверить его теорию и осуществить одну задумку. Но даже он не знал, что эта задумка обернется адом для многих.
Попав в здание Ростела, ему с легкостью получилось отключить камеры только одной мыслью, он предварительно потренировался дома, и это не составило труда. Более глубокая концентрация и абстрагирование от мира и шума извне, позволяли проникнуть во всемирную сеть лишь одним прикосновением к устройству, находящемуся в малом радиусе от источника широкого канала – он просто нашел wi‑fi точку доступа и взявшись рукой за нее, преодолел физические законы. По крайней мере, в его воображении все было именно так, как происходило. Он сидел с закрытыми глазами на мягком диване, обнявшись с вайфай роутером и не двигался, даже грудь перестала вздыматься от дыхания.
Проникнув в сеть, все камеры в округе отключились, а сигнал тревоги начал кричать по всем коридорам огромного здания, которое являлось головным офисом Ростела. В панике, которая творилась в здании, никто не заметил сидящего человека в углу, на кожаном диване. Спутниковая связь предоставила огромные возможности Валентину, который уже был глубоко в сети, на пути к данным расположения ядерных ракет в разных уголках страны. Все оказалось просто: расшифровка нужной информации, расшифровка кодов доступа, уточнение координат расположения, уточнение координат приземления, активация ракет. Целью были выбраны три основных огромных города: Москва, Санкт‑Петербург и Волгоград.
Валентин считал, что у него все‑таки поехала крыша после всех этих экспериментов, войн, вирусов и прочей чепухи, творящихся вокруг.
Он был уверен, что сейчас придут санитары и сопроводят его куда нужно. Но никаких санитаров, людей с оружием, ничего такого не наблюдалось вокруг.
Он сидел на диване и смотрел, как в панике бегают люди. С лица не сходила улыбка, которая бывает у сумасшедших во время обострения такого заболевания.
Смерть – это только начало
Неопределенное время
Олег последние полгода чувствовал себя отлично, был счастлив и полон сил. Теперь рядом с ним были его любимые девочки: Марина и Варя. Последняя приняла его как отца, а он полюбил ее, больше чем себя когда‑либо. Она была очень красивой, явно вся в маму. Он обожал их и любил всем сердцем. Семейный альбом регулярно пополнялся сотнями видео и тысячами фотографий. После работы они гуляли, посещали театры, катались на велосипедах – вели полноценную семейную жизнь. Он пытался по максимуму восполнить те годы, пока его не было рядом с дочкой.
Но тучи сгущались с каждым днем. После видео, где молодой хакер рассказывал, что отключит все наниты, у людей началось ужасное. По итогу он всех убил, начались темные дни для страны. Тысячи людей умирали у всех на глазах. Это было резней, геноцидом против людей, получивших второй шанс. Бесчеловечность. Обвинили почему‑то во всем военных, якобы все спланировали они. Олег не вдавался в подробности, он пытался выжить со своей семьей в эпицентре этих кровопролитных войн, которые набирали обороты с каждым днем и все больше трупов заполняли площади и улицы города. Было страшно.
Олега мучил один вопрос, почему в той атаке не умер он, ведь у него тоже были наниты. Этот вопрос постоянно зудел у него в голове, как комар над ухом, пару месяцев с момента массового убийства людей. Почему он остался жив? Не понимал он этого. А со временем перестал об этом думать, решив, что он особенный и все обошлось. Вот и все объяснения.
Однажды Олег возвращался с работы, попутно забрав будущую жену и дочку из магазинов. Они шли мимо театра, как в голове у него кольнуло. Они стояли возле плаката «Ромео и Джульетта», Олег схватился за голову.
– Олеж, что такое? Что случилось? – Марина спохватилась, всматриваясь в бледное лицо своего парня.
– Да, знаешь, дикое ощущение Дежавю, – он потер лоб, поднимая глаза на свою девушку.
– Папа, ты заболел? Давай мы тебе таблетку купим, – закричала Варя.
– Нет‑нет, Варечка, я здоров, не волнуйся, – заулыбался в ответ Олег.
– Марина, помнишь, мы ходили в кинотеатр, мне приснился жуткий сон про беспорядки на улице и все такое? – озадаченно смотрел он на девушку.
– Что‑то помню. Ты бежал, потом тебя ударили, – поморщилась она. – Ты же про этот сон?
– Да, все верно. Вот только вас там не было тогда. Я точно помню ощущение, что рядом должен быть еще кто то, но я был один. Такое сложно забыть. Но именно в этом месте я был во сне и вокруг было все очень похожее, те же разбитые машины, – Олег показал указательным пальцем на горящие рамы автомобилей. – Мне очень не хочется идти в сторону набережной, боюсь представить, что нас там ждет. Можно заказать такси и поехать домой, правда, меня потом будет мучить вопрос, а что если..
– Ну, раз будет мучить, то пошли туда. Нам все равно нужно на трамвай, поэтому идем на набережную. Не волнуйся, то был всего лишь сон, ничего плохого не будет. Я не верю в вещие сны, – улыбнулась она Олегу, погладив его по щеке. – Пошлите, уже, – она взяла дочку и мужа за руку, и они направились вниз по аллее.
На удивление Олега набережная была людная, ничего похожего, что было в том сне не наблюдалось. Да, кругом разруха, как во времена апокалипсиса, но люди как ни в чем не бывало гуляли семьями, улыбались и просто радовались жизни.
Они присели на лавочку, видом, выходящую на реку Волга и просто стали наблюдать как по ней плавают теплоходы. Спустя некоторое время Олег заговорил, смотря все также куда‑то в сторону реки.
– Знаешь, Марин, вокруг творится страшное. Куда не глянь, везде мародерства, группировки, снующие по улицам, пропаганда и прочая фигня, которую не хочется видеть, а люди сейчас ходят, веселятся, улыбаются. Почему?
– Ну, Олег, а куда деваться то людям? Если они не могут изменить ситуацию, то что остается еще, как не радоваться тому, что имеют. Нужно наслаждаться каждым светлым днем, даже если он омрачен войной, – она поджала губы, повернулась к мужу, внимательно смотря на него.
– Наверное, ты права. У меня это в последнее время тяжело получается. Сижу на работе, думаю о войне, что впереди непонятное будущее для дочки, – он погладил волосы Вари, та в ответ посмотрела на него и улыбнулась. – Сложно быть счастливым в такие моменты. Хорошо, что у меня есть вы, – он обнял их обеих, прижав к себе, и поцеловал жену в макушку. – Спасибо судьбе.
– Я тебя люблю, Олег, ты ведь это знаешь? – она жалобно посмотрела ему в глаза.
– Конечно, знаю! Я тоже вас люблю! – он прижал их еще крепче к себе. – А давайте сфотографируемся? Такой солнечный денек, будет что вспомнить потом, – он встал с лавочки, включая камеру на смартфоне.
– Да у тебя уже миллион подобных фото, – улыбаясь начала Марина. – Конечно давай сфоткаемся, чтобы было миллион и одна фотография.
В этот момент, снующие вокруг десятки людей уставились в небо. Те, кто также прохлаждался на лавочках встали и начали вглядываться ввысь, показывая вытянутой рукой своим собеседникам что‑то.
– Марина, глянь туда, – Олег указал рукой в небо, позади их лавочки. – Там что‑то летит, салют что ли пускают. А зачем так высоко, да и не ночь еще, не видно же будет? – Олег прищурился, чтобы разглядеть, что же там так высоко.
В этот момент он решил включить видеосъемку, чтобы запечатлеть после салюта красоту в небе. Они втроем стояли и смотрели, как огромная ракета летит вниз, куда‑то в соседние районы города. Спустя несколько минут, толпа людей, находящаяся на набережной начала понимать, что это не салют, не дрон, не НЛО и прочее летающее существо.
Олег догадывался, что это и что сейчас произойдет, но надеялся, что ошибается. Обнял жену и дочку, наблюдая за летающим объектом.
– Вот тебе и счастливый конец, – грустно сказал он Марине, поцеловав ее в губы. – Варенька, обними папу, – он чмокнул дочку в макушку, обнял одной рукой Марину, другой рукой снимал все на камеру телефона.
Ударная волна дошла до них в считанные секунды. Олег чувствовал каждой клеткой тела, как его прожигает насквозь, как огненные волны ветра сдирают кожу с его тела, оголяя каждый нерв. Не было сил даже кричать. Он моментально отключился.
Пробуждение
29 марта 2041 года
– Что? Где я? – Олег вскочил с медицинской койки. Весь мокрый от пота, быстрыми движениями рук ощупал тело, будто что‑то потерял. Трубки капельницы, которые опоясывали его, путались, одна выдернулась с его кожи и болталась.
Олег не понимал, где находится. Ему было очень больно, все тело горело, будто он искупался в кипятке. Хотелось холода, прыгнуть в снег или морозную воду и оставаться там.
– Помогите, мне больно. Жарко, – он стонал, не понимая, что происходит. – Зрачки закатились, были видны только белки.
– Олежек, Олежек, все хорошо, – Марина подбежала к нему, схватила его ладонь. – Все хорошо, я с тобой.
Услышав знакомый голос и почувствовав нежное прикосновение, Олег успокоился, закрыл глаза и потерял сознание.
Спустя несколько часов, он пришел в себя. Медленно открыл глаза. Вокруг все было белое, начали проявляться фигуры, склонившиеся над ним, очертания предметов вокруг. Через несколько минут зрение пришло в норму, и он увидел сидящую перед койкой Марину, стоявшего рядом с ним врача в очках, две медсестры, со шприцом в руках.
– Ну что, голубчик, очнулись? – врач улыбался краешками губ, смотря внимательно на Олега. – Вы нас очень напугали, не делайте так больше, – врач покачал головой.
– Где Варя? Что с ней? – Олег бормотал еле связные и слышимые фразы. – Где моя дочка?
Но и этого хватило Марине, чтобы округлить глаза и в недоумении посмотреть на Олега.
– Что, Олег, какая Варя? Ты про свою девушку? Ее тут нет, – озадаченно начала Марина.
– Марина, ты как? С Варей все хорошо? И вообще, как мы выжили? Почему мы в больнице? Или где мы сейчас? – обессиленным голосом продолжал Олег, внимательно смотря на девушку.
– Олег Григорьевич, вы разве не помните, почему здесь? Мы вам ввели наниты и вы…
– Какие наниты? – перебил он врача.
– Ну, лекарство от вашей болезни. У вас рак мозга, помните? Вы умирали и согласились на…
– Что? – перебив врача, Олег поморщился, не понимая, о чем он говорит.
– Да ничего. Вы отдыхайте, я попозже зайду. Главное вы очнулись, – врач поднял указательный палец. – Пойдемте, – указал медсестрам, что нужно идти и вышел из палаты вслед за ними.
– Олег, тебе совсем плохо? Что‑то болит? – девушка держала его за руку и смотрела на него усталым лицом, на котором отчетливо вырисовывались синие круги от недосыпа.
– Уже получше. Голова ужасно болит, – положил ладонь на лоб.
На следующий день Олег чувствовал себя замечательно. Вот только он не понимал, почему вокруг него все носятся, так опекают и расспрашивают.
– Доктор, со мной все хорошо? Скоро меня выпишут? – он по‑прежнему лежал на койке и смотрел на удрученного чтением его результатом анализов врача.
– Ну, судя по вашим анализам, вы и, правда в отличном состоянии, даже удивительно, – он снял очки и взял в рот душку.
– А чего удивительного то? – усмехнулся Олег.
– Для человека, побывавшего в коме это слишком…
– В смысле, в коме? – перебил он врача. – Я думал мы выжили после взрыва и нас привезли сюда. Так я в кому после этого впал?
– Какого взрыва, Олег Григорьевич? – врач нахмурился.
– Ну, бомба же упала.. Мы видели как большая ракета..
– Вы ничего не путаете? – перебил он Олега. – Мне кажется, вам нужно успокоиться. Видимо последствия введения нанитов играют свою роль. Я позову сестру, – и взволнованный вышел из палаты.
Почти сразу после врача пришла Марина. Она заметно похорошела за время отсутствия и настроение у нее было отличное.
– Ну как ты тут? Тебе лучше? – она дотронулась до его плеча.
– Марина, а как дела у Вари? Она тоже тут в больнице? – он проигнорировал ее вопрос.
– Олег, про какую Варю ты все время говоришь? – она взволнованно смотрела на него. – Это твоя девушка или жена? Тут только я и я переживаю за тебя, все таки три недели в коме, это не маленький срок. Мы уже начали беспокоиться, что ты не придешь в себя, – она заметно погрустнела.
– В смысле кома? Какие три недели? – он непонимающе смотрел на нее.
– Ну, когда тебе ввели то лекарство, ну в смысле, нанороботов, то ты сразу впал в кому. Тебя пытались привести в сознание, но у врачей ничего не получалось.
Марина рассказала Олегу все, что происходило за эти три недели. Случилось мало: долгое отсутствие сознания у Олега и мучительное ожидание возле его койки. Понервничать ей пришлось изрядно.
В ответ Олег рассказал ей все до единой подробности, начиная с того момента, как он очнулся в первый раз и заканчивая ядерным взрывом. Рассказ был длинным и нереальным.
– Олег, ты сейчас серьезно? Как я могу поверить такому? – она взволнованно смотрела на него, не понимая, чему верить. – Послушай себя со стороны, это звучит как бред! Да, это объясняет некоторые мои вопросы, но это невозможно, – она отстранилась от него и встала со стула.
– Марина, поверь мне. Да, звучит немного странно, но я говорю чистую правду, как все было со мной, – ему было неприятно, что она не верит ему. Да и кто поверит такому невозможному. – Я уверен, что если оставить все как есть, то эта технология в самом ближайшем будущем погубит человечество.
– Не может этого быть, Олег. Я верю в науку, но не до такой степени, чтобы человек видел такие вещие сны. Возможно это побочные действия от этих, как их, нанитов или лекарств, которые тебе кололи, или все вместе. Извини, но я не могу в такое поверить.
– Я тебя понимаю и не виню, – грустно ответил он. – Ничего, все хорошо. Я надеюсь, что это и правда бред, – он уставился на небо, которое было видно через окно.
– Знаешь, а у тебя правда есть дочь. И ей 7 лет и зовут ее Варя. То, что ты мне рассказал, ну, про меня, что я уехала беременная в другой город и прочие вещи, это все правда. Все именно так и было, – она подошла к окну и тоже стала смотреть на небо, на котором не было ни тучки и ярко светило весеннее солнце.
– Ну, вот видишь. Как бы я мог узнать о Варе и о тебе. Это все ты мне сама рассказала. Там. Ну, ты поняла, – он замялся.
– Я поняла, – она задумчиво смотрела вдаль через окно.
– Прости меня, Марина. Передай Илье потом мои извинения, когда увидишь его. Для меня это очень важно, – он грустно посмотрел на нее.
– Вот поправишься, сам ему и передашь, а пока извини, я, пожалуй, пойду. Может позже зайду к тебе, навестить, – она хотела ему верить, но здравомыслие перевешивало в сторону того, что Олег сошел с ума.
– Пока, Марина, – он закрыл глаза, пытаясь скрыть соленые капли, которые уже собирались гроздьями на ресницах.
