Денис Геннадьевич Юринский
Курсы повышения дисквалификации
Учиться после этого стало приятнее. Даже зауважал преподавателя. Есть все-таки хорошие учителя в системе повышения квалификации. Не то что их коллеги в ВУЗах. Тем знания подавай. Не всем конечно. Некоторые предпочитают наличные. Отдельно стоят преподаватели сочувствующие – самые вредные для образовательной системы страны. Никогда не имел у них успеха. Зато люди слабые, больные, замкнутые, у них на хорошем счету. Такой вот сомнительный гуманизм с элементами предвзятости. Был у меня один знакомый по имени Саша, одногруппник в институте. Нормальный парень, но к сожалению слабоумный. И не в том смысле, что он был не сильно умным (нас таких в группе хватало), он был действительно слабоумным, в полном соответствии с МКБ. Не в том его вина и над этим нельзя смеяться.
Тем не менее, если не принимать во внимание проблемы артикуляции и непроизвольные подергивания конечностей, на первый взгляд он мог показаться обычным парнем. Он умел читать, писать и любил общаться с нами на неизменные темы: о девушке Свете, о том как он еще со школы хочет подарить ей розу и о первой части сериала «Доронины», о том как она ему не понравилась, отчего он не стал смотреть весь сериал. На другие темы Саня говорил редко и неохотно.
Инициативный консилиум одногруппников (куда входил и я), посоветовавшись с профессором широкой направленности Яхуевым Яндексом Гугловичем, решил, что Александр болен неосложненной формой олигофрении, также именуемый в науке как дебильность.
Воспитанием Санька всецело занималась бабушка – женщина скандального характера, на старости лет размякшая умом и решившая сделать из внука достойного человека. Благодаря бабушкиному напору, сломившему сомнения врачей, и из-за сочувствия учителей, Санек беспрепятственно окончил девятый класс твердым троечником. Демографическая яма 90-х и потребность Родины в рабочих кадрах, открыли перед Саньком врата профессионально-технического училища, через год реорганизованного в индустриальный колледж, который заканчивали все, кто прилежно посещал занятия. А уж это Александр делал не хуже отличников учебы.
После окончания колледжа, бабуля постановила – внуку инженером быть! Нечего спину гнуть на рабочих должностях. Посему, тем же летом, были поданы документы в институт, на заочное отделение третьего курса, для выпускников колледжей. Каким образом Санек прошел вступительные экзамены, для нас так и осталось тайной. (А как я их прошел?! Сам не пойму.) Быть может, приемная комиссия даже не проверяла наши листы с ответами, полагая, что люди окончившие колледж должны иметь некоторые знания, а возможно из-за необходимости заполнения всех бюджетных мест, при конкурсе пол претендента на одно место. Так или иначе, доучился таки Санек до последнего курса института, пока бабушкина мечта о высшем образовании внука не разбилась о глухую стену одного преподавателя, бывшего офицера-подводника, чувство жалости которого, давным-давно потонуло в холодных глубинах Северного моря. Он сразу понял, что к чему. Стойкий был человек, настоящий офицер. На все неподдельные студенческие слезы, с бабушкиными в придачу, он ответил коротко, но предельно ясно: «Я скорее сдохну, чем поставлю зачет». И не поставил, и спас таки честь института. Не останови он его, так может и закончил бы Санек институт, подошел дальше, и сидел бы сейчас где-нибудь в РАНе и продвигал бы отечественную науку.
По вечерам в ЖВК было скучно. На первом этаже общаги находился небольшой тренажерный зал, состоящий из одной штанги, нескольких наборов гантелей и новенького тренажера для рук и ног. Скучающий студенты, обреченные влачить свое трезвенное существование за колючей проволокой, которые в стандартных условиях обитания традиционно выпивают по вечерам полторашечку, другую пивка или чего покрепче, решают уйти в недельный спортивный запой. И уходят. Правда не на неделю. Какой-нибудь Петя Кащеев или, например, Вася Дрищук найдет в интернете уникальную авторскую программу «как стать качком за неделю» и пойдет рвать железо. Работая на результат, невзирая на усталость, Вася сделает сразу все упражнения. Результат будет заметен сразу. Когда Вася входил в зал – взгляд его был робким, настороженным, плечи ссутуленны, а руки как тряпочки болтались по бокам, но из зала он выходит уже другим человеком, излучая мощь и силу, в широкую развалку, отведя руки в сторону и немного назад, а голову при этом наклонив вперед, бросая снисходительные взгляды на входящих в зал новоявленных атлетов. Ведь это уже не просто Вася Дрищук, а машина для убийства Василий Дрищенегер. Смыв пот с лица, Вася пойдет в курилку и полностью закроет белково-улеводное окно парой спортивных сигарет. На дрожащих ногах, но все еще со взглядом победителя он дойдет до кровати и ляжет спать. Расплата за мгновения триумфа придет на следующий день и подававший надежды бодибилдер Василий покинет большой спорт по причине полной недееспособности.
Что обо мне, то я тоже серьезно болен спортом. Хронический синдром подснежника, если говорить профессиональным языком. Так вот, во времена своих спортивных порывов, одолевающих меня каждую весну, я поступаю хитрее, обездвиживаю себя не полностью, а по частям. Моя метода позволяет заниматься не один день в году, а целых пять. Начинаю я сверху, дабы не терять способности к передвижению. Понедельник – бицепс, вторник – грудь, среда – спина, четверг – пресс, пятница – ноги, суббота, воскресенье – лежу пластом в позе отдыхающей амебы. Порыв стихает. Наступает ремиссия. Синдром подснежника из острой формы переходит в хроническую форму до следующей весны.
Но здесь, на краю цивилизации, отсутствие привычных человеческих радостей, второй раз за год спровоцировало обострение. Поэтому я, под мотивирующий храп Петровича, направился в спортзал.
Там, помимо меня и еще нескольких свежеиспеченных культуристов, занимался, непонятно откуда взявшийся качок. Не однодневный, а настоящий. Руки баобабы, груди как у бабы. Его шесть кубиков на животе разрослись до того, что превратились в одну большую цельную мышцу, идущую от грудины до бедер, как у беременного носорога. Несомненно, это был пауэрлифтер. Именно ярко выраженное развитие брюшной мышцы, защищенной от перегрузок жировой прослойкой, отличает пауэрлифтера от культуриста-бодибилдера. Психология у них одна – жать и жрать, но конечные цели разные. Одному подавай силу, а другому мышцы. Как правило, те качки, которых природа не наградила телесной пропорциональностью, озлобляются на весь мир и становятся силовиками, презирающими бутафорные пропорции билдеров, за то, что они и «двух соток» выжать не могут. Вообще присутствие лифтера в зале легко определить на слух. Они, когда делают подход (т.е. упражнение), независимо будь то взятие мирового рекорда или работа с разминочным весом, орут так, что занимающиеся в зале люди, думают что кого то придавило штангой, либо каким то образом оторвало ногу или как минимум руку. Так лифтеры дают всем понять, сколько усердия, боли и страданий вложено в их действие. А случись так, что какая-нибудь девушка-красавица, на свою беду, облюбует для занятий местечко рядом с таким вот Херкулесом, то релаксирующие в секции йоги за стеной, акушерки с двадцатилетним стажем, содрогаются от услышанного, и слезы сами текут по их лицам, так как в этом крике, к ноте усердия, добавляется еще природный рёв одинокого самца зазывающего вожделенную самку. Обязательным финальным атрибутом при выполнении упражнения для пауэрлифтера является необходимость долбануть снаряд об пол с максимальным грохотом.