Денис Борисович Савостькин
Сломанные

Безумие таится в каждом человеке. В каждом из нас, и не стоит этого отрицать. У кого-то оно лежит на самой поверхности, и от разума его отделяет лишь тоненькая корка льда. Лёгкий удар, неосторожный шаг, и вот – корка трескается, ломается, и опасный груз, лежащий на ней, устремляется в глубину, унося за собой вихри и потоки чёрной воды.

Бывает иначе. Иногда этот барьер, эта граница схожа с неприступной стеной. Настоящий монолит, цельный и непробиваемый. Хоть вечность по нему киркой долби, лишь, может, пару царапин оставишь! Но жизнь, вселенная такова, что даже у самых прочных тел имеется слабое место. И лучше по нему не бить. И стоит его защищать, иначе…

Глава 1.

Он.

Старый ржавый троллейбус рывками пробивался через завесу дождя. Его бордовые бока тяжело вписывались в серую осеннюю гамму города. Этот цвет был чужим, выделялся, но не вносил и капли радужного настроения. Скорее, как воспалённый шрам, он разрезал бледную плоть улиц.

Лица пассажиров внутри были абсолютно такими же, как и погода снаружи. Те, кто сидел у окна, утыкали глаза в запотевшие стёкла. И, хотя происходящего за ними было не видно ни капли, для них это казалось более приемлемым занятием, чем смотреть на остальных присутствующих, хоть как-то отвлекало.

Те, кому повезло меньше, кто стоял в проходе, прятали взгляд в пол, пытаясь не замечать давки и как можно успешнее отстраниться от нарастающего внутри раздражения.

Во время вынужденных остановок на светофорах либо возле уродливых бетонных коробок маршрутных станций человеческая гармошка сжималась и разжималась, производя звук из смешавшихся воедино тихих проклятий, вздохов и возгласов.

Ближе к хвостовой части металлической банки, крепко держась за поручень, стоял мужчина. Единственный из всей толпы он не прятал взгляда, а переводил его от одного человека к другому. Словно бросая вызов или изучая нечто доселе невиданное, он водил воображаемым перископом из стороны в сторону.

Несмотря на сильную давку, возле этого мужчины образовалась некоторая пустота. Зазор между одиночкой и обществом.

И дело было совсем не в том, что своими взглядами мужчина мог отодвинуть толпу из плоти, словно Моисей, раздвигающий морские пучины. Можно подумать, что тот был некого маргинального вида, но нет, это тоже неверно. Одежда его, хоть и была проста и ничем не выделялась из общей массы, была чистой и опрятной. Лицо не было изуродованным или хотя бы грязным. Нет. Всё дело заключалось в запахе: крепкий перегар, вырывавшийся с каждым выдохом, смешивался с вонью от пота, что непременно возникает в набитой людьми в тёплых одеждах консервной банке. Стоит ли говорить, что подобное соединение ароматов представляет собой страшную вещь и способно отпугнуть кого угодно?

«Следующая остановка – «ВНИИ», – прохрипел старенький динамик под потолком троллейбуса. Мужчина запахнул поплотнее тёмно-серое пальто, поднял повыше воротник и, пробравшись сквозь выдыхающую с облегчением толпу людей, вышел под отвесные струи дождя.

И хотя до проходной нужно было пройтись около пяти минут, но за это время одежда и волосы промокли насквозь. Поздоровавшись с охранником – полным лысым мужчиной в годах, – человек поднялся по лестнице на шестой этаж, проигнорировав по старой привычке лифт. Он прошёлся по длинному коридору, пытаясь на ходу высушить волосы носовым платком, дошёл до конца и толкнул дверь с надписью «Каб. 607».

– Здравствуй, Борис Ильич, – давний коллега Пётр протянул руку, стоило только появиться на пороге. – Погодка сегодня просто жуть! Надеюсь, ласточку мою не зальёт – только на выходных свечи заменил. Ты как добрался?

– Да как обычно, на тралике. Привет, – Борис пожал руку и принялся стягивать с себя потяжелевшее от воды пальто.

Кроме их двоих никого в конструкторском бюро не было.

– А где все? Я думал, что опаздываю.

– Ленка да Антонина Михайловна вчера ещё сказали, что задержатся. В школе там какое-то собрание. Витёк, видимо… Витёк, как всегда, короче, опаздывает.

Борис кивнул, дав понять, что ответ ему ясен, прошёл к своему рабочему месту, расположенному между бетонной стеной и огромным шкафом для архивных документов, и нажал кнопку включения компьютера. Старая машина закряхтела винчестером, словно животное, приветствующее хозяина.

Через некоторое время подошли остальные сотрудники, и в кабинете конструкторского бюро установилась привычная рабочая атмосфера.

Мужчины сосредоточенно щёлкали кнопками клавиатур и мышек, регулярно сверяясь со всевозможными таблицами и расчётами. Эти бумаги им предоставляли Елена и Антонина. В свободное время от поисков в архивах чего-то нужного женщины обычно сидели вдвоем у стола и пили чай с печеньем и прочими сладостями, беседуя о всякой ерунде. Остальных эта тихая болтовня нисколько не отвлекала. Скорее наоборот: за долгое время совместной работы этот фоновый шум стал настолько привычным, что без него становилось не по себе. Как радио на кухне или храп супруга вплетаются в повседневную жизнь, становясь неотъемлемой частью её, и без этих мелочей, казавшихся когда-то чем-то раздражающим, ты более не можешь чувствовать себя в комфорте.

– Борис Ильич, вот прошлогодние расчёты. Их тогда ещё забраковали почему-то… – Лена протянула пухлую папку с бумагами своей тонкой, как и вся она сама, рукой. Из-за её спины выглядывало старческое, с обвисшей, как у шарпея, кожей, лицо.

– Спасибо, Лен. Разберемся, – Борис принял папку, не отводя взгляда от монитора.

– Леночка, это опять от него, да? – услышал он шёпот удаляющихся за чайный стол женщин.

– Ага… несёт, как от бездомного… И перхоть эта везде… как снег.

– Надо начальству доложить… Беседу проведут… выговор.

– А если уволят? У него же…

Борис перестал вслушиваться и вновь погрузился в работу. Всё это он уже слышал. Всё это было про него, но не для него.

В обеденный перерыв он, как и всегда до этого, пошёл перекусить в столовую. Она находилась на первом этаже. Кивками поприветствовав знакомых в очереди, Борис Ильич взял поднос, водрузил на него тарелки с едой и направился за дальний стол, в одиночестве жевать не самую вкусную пищу. Возвращаясь в кабинет, он проигнорировал лифт. Сел за стол и вновь погрузился с головой в медитативный поток формул и расчётов.

– Борь, ну, я пошёл. Закроешь тогда? – голос выдернул мужчину из транса.

Петя спрашивал из дверного проёма. На часах было без пяти минут шесть.

– Да, конечно, – Борис посмотрел на него, поправляя сползшие с носа очки на пять диоптрий. – Вы всё уже? По домам?

– Ну, да. Чуть пораньше решили, чтобы у турникета не толпиться. До завтра тогда.

– До завтра.

Борис остался в кабинете один.

«Всё равно ведь будет очередь. Как всегда. Чтобы не толпиться, надо позже уходить, а не раньше», – подумал он, обходя рабочие места и выключая за коллегами забытые электрические приборы. Он подошёл к окну, чтобы проверить, плотно ли оно закрыто и не нальёт ли воды на подоконник. За грязным стеклом на город опускался вечер. Тёмные тучи не отпускали своей хватки весь день, хоть и перестали низвергать из себя потоки воды и выпускали лишь редкую морось.

Борис снял с вешалки не до конца просохшее пальто, оглядел ещё раз кабинет, проверяя, всё ли в порядке, вышел и закрыл за собой дверь.

Обратная дорога мало чем отличалась от утренней. Всё те же люди. Много людей. Всё те же лица. Хмурые лица.

Борис Ильич не боялся всматриваться в них, изучать. Ему это нравилось, возбуждало фантазию. Хотя частенько он и получал в ответ злобные взгляды, будто спрашивающие: «Мужик, тебе чего? Что уставился?» – он своих глаз не отводил. Но сегодня одними немыми вопросами дело не обошлось.

– И чо ты зыришь? А?

Парню на вид было около двадцати пяти лет. На нём была куртка цвета хаки, такие же штаны, заправленные в кожаные высокие сапоги, и небольшая чёрная шапка, закрывающая собой лишь макушку бритой головы.

Он сблизился с Борисом Ильичом вплотную и опустил своё лицо прямо к его лицу – парень был на добрых полторы головы выше.

– Чего молчим, дядя?

Изо рта его брызгали слюни и доносился мерзковатый запах гнили. Борис молчал, но не отстранялся и не опускал взгляда. Он просто ждал, что же будет дальше.

– Ты чо, глухой? Или тупой, а?

«Остановка «Микрорайон».

Двери троллейбуса открылись, впуская внутрь свежий прохладный воздух. Парень схватил Бориса Ильича за грудки и рывком отправил на мокрый и грязный асфальт.

Двери закрылись.

– И всего–то… – пробормотал Борис, вставая и вытирая испачканные ладони о полы одежды.

– С вами всё в порядке? – спросил кто-то из глубины остановки, похожей на конуру.

– Да. Всё хорошо. С кем не бывает?

До нужной станции оставался всего один переезд, и Борис решил пройти это расстояние пешком.

Дома его ждали кухня, простенький ужин и бутылка водки.

Он сидел на стуле, закидывая в рот порцию за порцией безвкусной еды и опрокидывая рюмку за рюмкой, абсолютно не морщась, будто это было не спиртное, а обычная вода. Перед глазами горел экран ноутбука, на котором мелькали страницы развлекательного сайта. Борис иногда ухмылялся увиденному или переходил в комментарии, чтобы прочесть дискуссию людей, обсуждающих интересную новость.

На главной странице сайта вдруг появился очередной пост с пометкой «горячее» – это означало, что обсуждение велось бурно и активно набирало обороты. Борис навёл курсор и перешёл по ссылке. Внутри оказалось короткое видео, которое автоматически начало проигрываться. Рука человека крутанула тумблер громкости, прибавив её.

«Вы – ничтожества! На шоу пришли посмотреть? Так оно платное! Нищеброды, блядь. Тараканы! Валите на свои заводы, сраные выродки…» – в объективе камеры находилась женщина. Она была практически раздета. Её немолодое уже лицо было искажено злобным, звериным оскалом. Обильно нанесённая косметика как-то скрывала возрастные изъяны, успевшие прикоснуться к прекрасной некогда коже, но полностью скрыть их уже не могла и делала вид лишь уродливее. Напряжённые губы не могли сомкнуться. Будто сведённые судорогой, они застыли в неестественном положении, обнажая чересчур белые, неживые зубы. Голос женщины был громким, наполненным истерическими нотками, и регулярно срывался на визг. Она что-то проверила в своём мобильнике и затем снова вернулась к веб-камере.

«…Работать, бляди! Такие, как вы, ко мне в жизни даже подойти не смогут. Яички мелковаты! Обоссытесь от страха! Жалкие, уродливые мужчинки!»

Борис остановил видео. На минуту он замер, практически не двигаясь; лишь грудь его поднималась и опускалась чуть чаще и с чуть большей амплитудой, чем обычно.

Затем мужчина наклонился к экрану и перешел в раздел комментариев. Из обсуждения пользователей он узнал, что это так называемая модель, что работает она в интернете и получает деньги за то, что раздевается на камеру и выполняет разные эротические прихоти смотрящих. Называла она себя Death Angel.

Борис Ильич вбил этот никнейм в поисковик, на что тот выдал несколько видео с записями приватных шоу. Он быстро прощёлкал их в случайных местах, закрыл крышку ноутбука, встал со стула и вышел из кухни.

Медленным шагом мужчина прошёлся к двери комнаты, повернул ручку, открыл её и замер на пороге, не решаясь войти. Долгое время он простоял, всматриваясь в тёмное помещение, внутри которого находилась одна большая кровать и кроватка поменьше. Напротив спальных мест во всю стену громоздился шкаф. Борис сделал неуверенный шаг вперёд. Он медленно, словно борясь с непреодолимым сопротивлением, неким потусторонним давлением, поднял руку и провёл пальцем по книжной полке. На коже остался большой кусок пыли. Мужчина посмотрел на него, будто не понимая, откуда тот мог взяться. Потом стряхнул небрежным взмахом и вышел из помещения.

Он вернулся на кухню, резким движением схватил со стола бутылку, открыл её, но не стал пить. Вместо этого он развернулся к раковине и вылил содержимое, всё до последней капли.

Выключив на кухне свет, Борис ушёл в зал, где оказывался исключительно только для сна.

На покрытом паркетом полу лежал чёрный надувной матрас с одной подушкой и одеялом. Больше в комнате ничего не было.

Борис Ильич лёг, развернулся головой к стене, обклеенной обоями с розовыми цветочками, провёл по их контуру пальцем, укрылся одеялом и закрыл глаза. В его сознание приходил сон. Тихий, спокойный сон, о котором он давным-давно забыл и о котором мечтал уже долгое-долгое время.

На следующий день на работу он уже не вышел.

Глава 2.

Она.

Огни фонарей и всевозможных ярких цветов лампочек освещали улицу возле ресторана. Пробивали тьму, выгоняя её прочь. Жёлто-золотое свечение отгрызало себе пространство, отодвигая своими ладонями подальше темноту, которая царствовала на всей остальной улице, лишь кое-где оттеснённая обычными бледными городскими светильниками.

Фасад здания, в котором находилось заведение, сразу показывал его статус. Сюда редко заходил случайный прохожий. Сюда вообще редко кто-то приходил пешком.

У дверей всегда дежурила пара мальчишек, чья задача была принять ключи очередного шикарного авто и максимально аккуратно и бережно отогнать его на стоянку, пока владельца обслуживал другой персонал, готовивший, ухаживающий и всячески ублажавший гостя, пока тот наслаждался изысканными шедеврами.

Очередь на столики была расписана на неделю, а бывало и на две вперёд, несмотря на космические цифры в меню напротив графы «стоимость». Богачи, любившие это место, изредка предпринимали попытки выкупить дату поближе, но руководство неизменно им отказывало, что ещё больше повышало статус заведения. Ведь то, что ты не можешь себе позволить, влечёт и манит несоизмеримо сильнее доступных благ.

Входная дверь отворилась, выпуская на морозный воздух высокого статного мужчину. На его плечи было накинуто бежевое кашемировое пальто с пушистым меховым воротником. За его руку держалась женщина. Шикарная причёска опускалась ей на плечи, покрытые соболиной шубой, из-под которой выходило переливающееся стразами алое платье.

Мужчина кивнул парню, и тот тут же устремился выполнять поручение по доставке к дверям автомобиля. Женщина смотрела на своего спутника стеклянными, укутанными пеленой глубокого очарования глазами. По этому взгляду можно было понять, что это свидание удалось. И оно оказалось настолько потрясающим, что земля из-под ног девушки была напрочь выбита. Девушка выглядела побеждённой, обескураженной, захваченной своим кавалером.

Сейчас тот ей что-то рассказывал, наклонившись вплотную к уху и чуть ли не касаясь его губами. Может быть, он изливал поток приторных комплиментов. Может быть, делился планами на ближайшее экзотическое путешествие. А может быть, рассказывал, что он собирается сделать с ней сегодня ночью в спальне или по пути к ней.

Но девушка с трудом его слушала. Она лишь заворожённо смотрела куда-то вдаль и пыталась не сойти с ума от ощущения теплого ароматного дыхания, что ласкало её кожу. Это действо походило на некий гипнотический ритуал.

Через минуту (что было гораздо быстрее обычного – швейцар явно хотел запомниться с положительной стороны) машина была подана. Низкий спортивный болид ярко-красного цвета блистал своим великолепием.

Парень-прислуга получил щедрые чаевые и вернулся на пост ожидать новых гостей. Он искоса провожал пару взглядом, который нельзя было назвать никак иначе, как завистливый. Да, на подобной работе люди привыкают быть на побегушках у более богатых, более удачливых людей, но полностью выкорчевать из себя чувство несправедливости вряд ли способен хоть один.

– Ну что, милая, прокатимся? – мужчина галантно усадил девушку в открывшуюся вверх дверь, затем обошёл авто и занял водительское место.

Мощный спорткар мчался сквозь опустевший ночной город. Девушке казалось, что огни, проносящиеся за стеклом, это звёзды, а они с водителем – космические путешественники, летящие сквозь пространство навстречу внеземному счастью и буквально райским наслаждениям. Она чувствовала себя повелительницей, хозяйкой всего сущего.

Вскоре они подъехали к её дому. Мужчина вышел первым и помог выйти спутнице, учтиво подав ей твёрдую руку.

– Спасибо за вечер, Сергей. Это было… чудесно, – совсем тихо проговорила девушка.

– Это я должен тебя благодарить. Несравнимое ни с чем удовольствие – общаться с такой прекрасной женщиной, как ты.

Девушка потупила взгляд. Её раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, это было всего лишь третье свидание, пусть и самое лучшее в её жизни, с другой…

– Сергей… Хотите выпить кофе?

Мужчина сдвинул рукав пальто и посмотрел на циферблат дорогих часов.

– К сожалению, не могу, милая. Уже поздно. Уверен, в ближайшее время обязательно выдастся случай для встречи. По крайней мере, я постараюсь всё для этого сделать, – прошептал он, чувственно улыбнувшись, беря в свою руку бархатную ладонь и нежно, лишь слегка, целуя её.

Сергей больше ничего не сказал. Не отводя взгляда, он погрузился в автомобиль и тронулся, оставив девушку стоять на улице.

«Так, Наташка, что–то ты сделала не так. Либо он гей… Хотя, если гей, то зачем вообще со мной встречается? А если не гей, то почему уехал, не согласился? То есть я ему понравилась, но секс ему неинтересен? Как это так?» – думала она, поднимаясь по лестнице в свою квартиру, где её никто не ждал.

Она открыла дверь, вошла, повернула несколько замков в положение «закрыто» и посмотрела в глазок. На всякий случай, по привычке. На лестничной площадке было пусто.

Наталья повесила шубку на вешалку и проследовала на просторную кухню. Там она открыла холодильник, достала маленькую початую бутылку с коньяком и сделала пару глотков. Затем она расстегнула молнию платья, что проходила по правому боку от подмышки до бёдер, и выскользнула из него.

Девушка спешила снять очередной предмет одежды, который весь вечер не давал ей покоя, – высокий корсет, душивший её с настойчивостью удава, был со злостью сорван и вышвырнут в дальний угол.

Наталья с облегчением вздохнула несколько раз полной грудью. Избавившись от стягивающего пояса, она снова почувствовала, насколько неидеальна её фигура, как жалко топорщатся жировые складки на её боках.

«К чёрту», – подумала она и сделала ещё глоток.

На очереди была косметика. Наташа прошла в ванную комнату и набрала полную раковину тёплой воды. Умываясь и протирая кожу ватными тампонами с лосьоном для снятия макияжа, она наблюдала, как растворяется её красота, её ненастоящее молодое лицо. Слой за слоем оно исчезало, обнажая под собой морщины, прыщики и неровности. Цвет кожи менялся из идеально-матового на немного пятнистый, с покраснениями и воспалениями.

«Ванну бы принять, да сил нет совсем. Даже самые приятные свидания могут свести с ума. Хорошо всё-таки, что решил не подниматься. Было бы совсем печально уснуть во время секса», – думала она.

Закончив умывание, Наташа ещё раз заглянула на кухню, чтобы выкурить сигарету. Весь вечер она терпела никотиновую ломку, боясь, что принц на белом коне раскроет её гениальную актёрскую игру в девочку-припевочку с идеальными манерами. Наташа была до последнего не уверена, что такой образ будет успешен. Раньше она получала от мужчин то, чего хотела, идя напролом. В лоб заявляя о своих желаниях. И так же прямо говорила о том, что даст взамен.

«Честный бизнес», – так она всегда считала. Дорогие, более чем щедрые подарки, наряды, украшения из лучших бутиков, отдых на популярных курортах – не такая уж и высокая цена, чтобы обладать ей – её высочеством! Ангелом.

Но сейчас в её планы входило немного другое. Она решила, что пора избавляться от вороха любовников и нужно выбрать одного. Самого породистого. Скачки были открыты, и жеребец Сергей в них явно лидировал.

Наташа затушила сигарету, выпила ещё коньяка, закусив шоколадкой, и отправилась в спальную комнату.

Там её ждала большая круглая кровать, покрытая дорогим чёрным шёлковым бельём. Не включая свет, женщина улеглась, но тут же почувствовала под собой нечто, что мешало ей удобно расположиться. Нащупав предмет, девушка извлекла его и включила светильник у изголовья. Это был небольшой фаллоимитатор розового цвета.

«Да, точно, хорошо, что Сергей решил не заходить. Вряд ли ему бы понравилась такая находка. Наверное, вчера после трансляции убрать забыла. Или вчера был чёрненький двойной?» – такие мысли были у Наташи перед тем, как её сознание поглотил сон. Лишь на самой границе реальности ей что-то показалось, вернее, даже послышался звук ключей в замочной скважине входной двери, но она не придала этому значения и погрузилась в глубины подсознания.

Глава 3.

Он.

Сергей опустился в сиденье автомобиля и нажал кнопку закрытия дверей. Они поползли вниз, но чертовски медленно. Бесконечно медленно.

«Боже, как же хочется убраться подальше…» – думал он, улыбаясь в чуть затемнённые стёкла феррари.

«Кто вообще решил, что спорткар – это круто? Я даже усесться нормально не могу. Задница в тесноте… А эта подруга, интересно, как сидела? У неё-то попка значительно больше», – он мигнул пару раз на прощание фарами и вдарил по газам.

«Наконец–то этот день закончился. Не иначе как сам дьявол дёрнул меня согласиться на эту работу». Левая рука Сергея, не занятая рулём, развязывала галстук, который успел утомить за вечер.

Автомобиль красным пятном мчался по городу, восхищая своей скоростью и изяществом немногочисленных зевак, заставляя обернуться вслед. Водитель внутри ощущал себя повелителем мира. Вершиной. Что, по сути, было самообманом.

«Ну, хотя бы поел отлично и покатался на этой красотке. Да ещё этот странный хрен должен мне гонорар за несколько часов. Интересно, какой ему прок от того, что я встретился с этой мымрой и устроил ей вечер в стиле дешёвых любовных романов? Может, жена? И он хочет её поймать на измене с поличным? Вряд ли… Она хоть и страшила перекрашенная, но с таким типом точно не стала бы иметь дел, не то чтобы замуж выйти. Уж цену она себе знает! Да и мужик ясно дал понять, чтобы в трусики я к ней не лез. Дичь какая–то!»

Сергей крутанул баранку, чтобы вписаться в поворот, который чуть было не пропустил, погрузившись в размышления. Пропетляв ещё немного по узким улицам старой части города, он свернул в условленный переулок, служивший местом встречи.

«Ого, этот уже здесь», – подумал Сергей, паркуясь возле неприметного, болотного цвета, уазика четыреста пятьдесят второй модели, который называют не иначе как «буханка». Спиной ко въезду стояла фигура в длинном пальто, казавшемся совсем чёрным в тусклом освещении.

Как только двигатель феррари затих, человек обернулся и размеренным шагом отправился навстречу.

– Ну, как прошло? – сходу начал мужчина.

Сергей не стал выходить из салона и лишь опустил стекло для разговора.

– И тебе привет. Всё по сценарию, как ты просил. Птичка в клетке! – он вспомнил фразу из старого фильма и усмехнулся вслух своей, казалось, удачной шутке. Собеседник его не поддержал, а лишь сильнее нахмурил брови, придавая выражению лица необычайно серьёзный и грозный вид, и с некоторым упрёком посмотрел на Сергея сквозь толстые линзы очков.

– Она пила что-нибудь?

– Ага. Немного вина, пару бокалов. Но самое дорогое заказала, зараза. Хотя я уверен, что эта дуреха в нём ни черта не шарит. Просто тыкнула пальцем в самую большую цену!

– Ладно, понял. Вот, держи. Должно хватить на твоё обучение. Там же деньги за всякие аренды.

Мужчина протянул плотно скрученный полиэтиленовый пакет, напоминавший по форме кирпичик. Сергей взял свёрток, открыл его и бегло пересчитал деньги. Почему-то он доверял этому странному, довольно мрачному мужику и был уверен, что оплата рубль в рубль сходилась с заранее оговорённой. Пару дней назад он хотел послать того куда подальше. Но, выслушав до конца предлагаемый и, нужно отметить, чудовищно странный сценарий действий, рассказанный на удивление спокойным и монотонным голосом, всё же пошёл на сделку. К тому же роль богатенького джентльмена, охмуряющего красотку, хоть и не первой свежести, была непыльной, и разыграть её по итогу удалось как раз плюнуть.

– Борис…

– Что? – мужчина уже собирался уходить и развернулся в сторону УАЗа.

– Всё–таки… Зачем тебе это всё? Зачем ты меня нанял и отбашлял за этот туповатый спектакль?

– Никаких вопросов, помнишь? Уговор есть уговор, и я тебе за него щедро заплатил. Доброй ночи.

Борис уселся в свой потёпанный временем универсал и громко хлопнул дверью, словно демонстрируя, что разговор окончен. Он смотрел в зеркало заднего вида, как феррари, арендованное на его деньги, увозит бездарного (а может, и вполне толкового, этого узнать наверняка было нельзя) актёра, одетого в дорогую одежду, взятую также напрокат.

«Эх, надо было хоть разок порулить этим зверем», – подумал он, закуривая сигарету и выпуская дым в приоткрытое окно, но тут же отбросил эту мысль как ненужное баловство.

На кону стояло слишком многое, и он не имел права на ошибку. Ресурсов на вторую попытку не оставалось, и действовать нужно было чётко в соответствии с намеченным планом.

Борис Ильич повернул ключ зажигания и тронулся. Он вывел автомобиль из запутанного лабиринта закоулков и направился по маршруту Сергея, но только в обратном направлении.

Двор, где он остановился, был пуст и тих. Окна квартир глядели на мир чёрными пятнами. Лишь в парочке горел свет, но это было разноцветное мерцание забытых на ночь телевизоров.

Мужчина не торопился выходить. Несколько минут он просидел в кабине, затаившись и проверяя, точно ли рядом нет какого-нибудь забулдыги-полуночника.

Удостоверившись, что в округе ни души, Борис Ильич дёрнул за рычаг и вышел в ночную прохладу. Буханка стояла совсем рядом с подъездом и была развёрнута задними дверями кузова прямо ко входу. Днём такой способ запарковать машину вызвал бы массу негативной реакции от обывателей, так как пузатый корпус практически полностью перекрывал проход.

Борис прислонил круглый ключ на брелоке к замку, но ничего не произошло. Не зазвучал сигнал, не открылся магнит, державший массивную створку.

«Что за чертовщина? – он приблизил бренчащую связку к лицу, ловя тусклый свет, и внимательнее посмотрел на неё. – Блин, точно… зелёный, а не синий», – помимо нужного, на петле висел и старый ключ от подъезда, в котором он жил.

Мужчина огляделся через плечо, приложил кругляшок нужного цвета и услышал заветный писк.

«Нужно бы синий выкинуть, чтобы не путаться. Всё равно туда я уже не вернусь», – он отодвинул дверь ровно настолько, насколько нужно, чтобы протиснуться, и вошёл в подъезд.

В нос тут же ударил затхлый запах, характерный для старых домов, подвалы которых заполнены сыростью из-за древних, проржавевших и протекающих труб. Горящих лампочек не было, но мужчина точно знал, на какой этаж ему требуется подняться, сколько ступенек и сколько поворотов следует пройти, чтобы оказаться у цели.

Словно мышь, он крался, ступая по холодному бетону, стараясь не шуметь, и постоянно ощупывал карманы пальто, проверяя, на месте ли так нужные ему вещи, будто их кто-то мог выкрасть.

На всякий случай Борис Ильич поднялся на один пролёт выше необходимого, чтобы удостовериться, точно ли никто не будет за ним наблюдать сверху вниз.

«Параноик… Трус и параноик, – он вернулся к нужной двери и на минуту-другую остановился, переводя дыхание. – Как же сердце бьётся… Вроде бы всего третий этаж, а чуть ли наружу не выпрыгивает», – думал он, но пульс участился далеко не по причине того, что пришлось подниматься по ступенькам. К этому-то занятию организм был давно привычен, да и вообще с физическим трудом справлялся достаточно легко.

Нащупав в глубоком кармане, Борис извлёк миниатюрный светодиодный фонарик и направил луч света на замочные скважины, которых было три штуки. Затем он натянул перчатки, выудил уже знакомую связку ключей и принялся одним за другим ковыряться в отверстиях.

Проворачивались дубликаты тяжело, так как были сделаны по поспешным слепкам, добытым с большим трудом. Борису пришлось хорошенько повозиться, чтобы их заполучить: он рассудил, что наиболее подходящей возможностью снять копию будет во время спортивных занятий девушки. Он подкупил охранника в фитнес-центре, благо тот был не из самых ответственных и благопристойных, пробрался в раздевалку и чуть ли не был пойман с поличным.

Теперь, как и тогда, Бориса Ильича окутало липкое чувство страха и тревоги. Последний, третий ключ заклинил на половине оборота и не хотел поддаваться ни вперёд, ни назад. Горе-взломщик пытался его расшатать и привести в движение, создавая лишний шум, но ничего не выходило. По лицу от напряжения покатился холодный пот.

«Да что же такое… Да чего ты там встал как вкопанный, чёрт тебя дери!» – высыпались эти и остальные проклятия под нос. Наконец, когда терпение было уже на исходе, когда Борис собирался всё бросить и бежать без оглядки, злополучная личинка поддалась и провернулась в нужную сторону.

От избытка эмоций мужчина чуть было не вскрикнул радостное «Ура!», но в последний момент опомнился и прикусил язык.

Внутри квартиры было уже не так темно. То тут, то там горели различные электрические приборы, подмигивая разноцветными зрачками своих искусственных глаз, да пара забытых светильников создавала вполне комфортные условия. Либо хозяйка не переносила темноту, либо просто завалилась спать, не удосужившись всё выключить.

Борис Ильич осторожно переступил порог. Он переживал, что тяжелая зимняя обувь наделает много шума, и поэтому заблаговременно прибил к подошвам толстые войлочные полоски.

«Не ниндзя, но сойдет», – думал он несколько дней назад, сидя в мастерской и орудуя над обувью маленьким молоточком и гвоздиками.

Опасения были напрасны. Даже если бы шаги и не были практически абсолютно бесшумными, владелица квартиры уже успела провалиться на ту глубину укреплённого алкоголем сна, когда уже мало что может потревожить, разве что взрывы под окном или пожарные сирены.

Борис пошёл наугад и в первую очередь оказался на кухне. Он не хотел включать свет, но любопытство о том, как живёт человек, чьим незваным гостем он сегодня оказался, всё же взяло вверх, и он нажал на кнопку выключателя.

Яркий свет на мгновение ослепил мужчину, уже успевшего привыкнуть к сумраку. Переждав минуту, Борис открыл глаза и сразу же обратил внимание на почти допитую бутылку коньяка и нечистую пепельницу.

В голове всплыли воспоминания того вечера, когда он решился на это мероприятие, и окончательно простился с обыденной жизнью.

«А мы в чём-то похожи, Наталья Сергеевна, – пролетела мысль. – Ладно, нечего тут торчать. Будет ещё время познакомиться поближе. Немного, но будет.»

Мужчина стоял у изножья кровати, на которой развалилась в странной позе, похожей на морскую звезду, спящая девушка.