Денис Белоусов
Краснодар, деточка!
Ноу проблем – любой намбер
( дорожная история)
Около одиннадцати вечера прекратили выпивать в баре алма-атинской гостиницы «Казахстан».
– Все, пора в аэропорт, – устало пробубнил я.
– Не торопись, все равно рейс отложат, – посоветовали выпивавшие со мной знающие люди.
Но мой «московский» командировочный гон заставил меня выехать. Продрейфовав по дождливому ночному городу на гостиничном автобусе минут тридцать, я выгрузился в здание аэропорта. Табло издевательски оповестило о задержке нужного рейса: Алма-Ата – Ташкент. Минимум на два часа. Пришлось отправляться обратно в гостиницу и продолжить ожидание в баре. Так повторялось еще два раза за ночь.
Уже под утро, окончательно обессилев, с четвертой попытки, я занял очередь на регистрацию. Кучка таких же, как я страдальцев топталась перед выходом в зону посадки.
– А вы, молодой человек, никуда не полетите, – тихо, но строго проинформировал меня средних лет контролер с усталым славянским лицом, мельком взглянув в мой, еще советского образца, паспорт. В те далекие время мои сограждане еще пользовались привилегией путешествовать по «осколкам империи» с общегражданским паспортом.
– С чего бы это?– с нажимом поинтересовался я.
– Паспорт не действителен – фотография в 25 лет не переклеена. Кстати, уже три года, как недействителен, – уныло объяснил контролер.
– В России – действителен, а здесь… у вас в… не действителен?!– начал закипать я, – Я полечу, дорогой мой человек, обязательно полечу!
Во мне заговорил дух оскорбленного колонизатора. Метрополия негодовала.
Нехорошо улыбнувшись, контролер, молча, взял мою сумку и кивком головы пригласил меня в находящееся напротив линейное отделение милиции.
Зайдя в помещение, я с вызовом плюхнулся за обшарпанный стол. Со стенда, напротив, на меня приветственно смотрели недобрые лица находящихся в розыске преступников. Вся атмосфера помещения располагала к немедленной даче показаний.
В отделении, почему-то, находилась вся дежурная смена местной милиции – человек восемь, задрапированных мятой формой, казахов, разных званий, возрастов и упитанности. Старший смены – круглолицый, толстый старшина, в кителе, едва сходящимся на животе и напоминавшим скорее школьный пиджак, позаимствованный у сына, чем милицейскую форму, уселся напротив меня. В руках он ловко крутил мой паспорт. Остальные «кочевники» стоя сгрудились за его спиной.
Происходящее точно повторяло сцену задержания главного героя фильма «Полночный экспресс» в стамбульском аэропорту. С той лишь разницей, что у меня не было груза гашиша на теле, а всего лишь просроченный российский паспорт.
Все вокруг возбужденно загалдели на непонятном языке, размахивая в мою сторону руками и зловеще указывая на меня друг другу кивками голов. Я не понимал ни слова и немного смущенно, но скорее глупо улыбался в ответ. На рейс я уже безоговорочно опаздывал.
– Короче, сколько?– как на восточном базаре, громко прокричал я, прервав оживленную милицейскую дискуссию. На мгновение наступила звенящая тишина.
Очень быстро тишину нарушил круглолицый старшина. Что-то возбужденно выкрикивая по-казахски, он тыкал в лица нависших над ним сослуживцев растопыренными толстыми пальцами и загибал их один за одним. Старшина явно перечислял людей, которых необходимо было одарить «от моего бакшиша».
– Оның үстіне осы бере бере!! Ал бізге болып қала беретінін! Двести тенге! – закончил истеричные подсчеты круглолицый.
– Нет у меня ваших тенге! В долларах сколько? – перехватив инициативу, контратаковал я.
«Круглолицый» с напряженным выражением лица опять углубился в непродолжительные подсчеты. Собравшиеся вокруг подчиненные, что-то тихо подсказывая, уважительно старались оказать ему помощь.
– ВосЭм долларов!– отчаянно выдохнул старшина.
– Восемь нет – есть десять! Но мой самолет уже на «рулежке»! Чего делать то будем, командир? – продолжал напирать я.
– Брат! Не беспокойся, брат! Все решим! Улетишь точно, брат!– расплылся в широкой улыбке мой визави, и, достав большой, как скатерть, цветастый платок, вытер им вспотевшее от волнения лицо. Помещение наполнилось возбужденными победными выкриками подчиненных.
…Всей сменой меня провожали на летное поле, младший сотрудник нёс мою сумку. Усадили в ожидавший милицейский УАЗ, за руль вскочил сам круглолицый старшина. «Бобик» рванул поперек летного поля и остановился прямо на пути уже изготовившегося к взлету старенького ТУ-134, с гордой надписью на борту: «Uzbekistan Airlines».
Вы не поверите, сколько можно было сделать за два «лишних» доллара в Алма-Ате в 1995 году!
Немедленно подали трап. Прощально помахав рукой широко улыбавшемуся, провожавшему меня брату-милиционеру, я, как кинозвезда, взбежал по трапу. И… уперся в закрытый входной люк самолета. Осознавая всю абсурдность ситуации, настойчиво постучал. За иллюминатором, внутри салона метнулись тревожные тени. Наконец, с пугающим потусторонним скрипом, наружу медленно откинулся пассажирский люк. На пороге, опершись плечом на обшивку самолета, стоял изрядно подвыпивший или обкуренный бортпроводник. Взгляд своих пьяных узбекских глаз он устремил куда-то вдаль, сквозь меня. Будто рассматривал освещенные ранним утренним солнцем, заснеженные вершины гор Алатау вдалеке, живописным белым забором окружившим город.
Я протянул свой посадочный талон. Бортпроводник медленно и отрешенно отстранил его рукой и, почему-то приняв меня за иностранца, с дежурной улыбкой произнес: «Ноу проблем… Любой намберс…». Что, должно быть, означало «свободную рассадку».
Быстро заняв свободное место в самом конце полупустого салона, я откинулся в кресле и почти мгновенно отключился.
– Уважаемый… Друг… Перейди в первые ряды, пожалуйста – проблема с центровкой самолета, – настойчиво тряся меня за плечо «гостеприимный» стюард. Делал он это почему-то в момент взлета. Я, чертыхаясь, переполз на свободное место в первых рядах.
Заслуженный ТУ-134 издавал странные грохочущие звуки и натужный скрип, как будто, пытаясь взлететь, он самостоятельно взмахивал своими крыльями.
В начале салона блистали две бортпроводницы. Обе напоминали собой персонажей мультфильма «Пузырь и Соломинка». Одна, как ни странно – высоченная и очень худая узбечка, рослая настолько, что почти доставала головой потолок салона. Вторая – полная русская тетка, такая широкая, что была вынуждена перемещаться по проходу боком. У обеих были одинаковые прически, завитые «мелким бесиком», судя по всему в одной и той же парикмахерской.
Через проход от меня испуганно замер в кресле какой-то немецкий «фирмач». Держа в дрожащей руке пластиковый стаканчик с водой, он что-то тихо бормотал по-немецки: толи декламировал Гейне, толи молился.
– Воды не желаете? – угрожающе нависнув надо мной, протрубила «Широкая» стюардесса. При этом, нагнувшись ко мне, она своей кормовой частью опрокинула стакан в руках сидящего через проход немца. За ее спиной раздались осторожные немецкие ругательства. «Широкая», по-моему, даже ничего не заметила.
Самолет набрал высоту и с облегчением прекратил кряхтеть. За иллюминатором открывался потрясающий вид на раскинувшиеся до горизонта вечные горы…
Москва 2015 од.
Краснодар, деточка…
Гуляние на Левбердоне затянулось до поздней ночи. Вообще, удивительно как нам удалось так быстро покинуть это легендарное место … «Левый, левый, левый берег Дона: пляжи, чайки, плёсы у затона …».
Еще достаточно долго у нас в ушах звучали незатейливые мелодии ростовского шансона, звон пивных кружек и тарелок с закусками, громкий хохот и пьяные возгласы подвыпивших посетителей многочисленных ресторанов и кафе, обильно разместившихся на левом низком берегу Дона. Дальнейшая жизнь командированных представлялась нам интересной, веселой и полной новых впечатлений.
Выйдя из ресторана «Петровский причал» подышать свежим воздухом и … покурить, мы, недолго посовещавшись, решили все же покинуть гостеприимный Ростов-на-Дону, чтобы к утру быть в Краснодаре – конечном пункте нашей командировки. Мы – это трое руководящих сотрудников московского представительства крупной международной фармацевтической компании. В командировке нас сопровождал штатный водитель представительства – Олег.
Накануне, Олег провез нас от Москвы до Ростова- на- Дону – одну тысячу километров. Поэтому его дальнейшее пребывание за рулем становилось небезопасным для окружающих. Тем более после нашего искрометного блиц – турне по ресторанам и увеселительным заведениям Левого- Берега- Дона.
Уже глубокой ночью, выезжая в сторону Краснодара, сразу за Батайском, сидящий за рулем Олег на секунду отключился. Вильнув на обочину, распугал придорожных проституток, предусмотрительно щедро, словно живая изгородь, расставленных вдоль трассы. Сопровождаемый визгом тормозов и воплями испуганных жриц продажной любви наш автомобиль с трудом вернулся на полосу и остановился. Мне пришлось сменить Олега на водительском месте, он же, с облегчением пересев назад, мгновенно уснул.
По прошествии нескольких часов, ранним июльским утром наша «Лада» с желтыми «представительскими» номерами московского региона стремительно приближалась к столице Кубани. На заднем сидении тихо, как ребенок, спал наш водитель, рядом с ним, привалившись головой к запотевшему окну, зычно храпел Игорь Абрамов – региональный руководитель продаж, справа от меня «громыхал» басами Лёша Рыбкин – Директор по продажам московского представительства. К счастью, могучий храп моих коллег не давал мне самому уснуть за рулем, как дневальному в наряде. Атмосфера внутри салона итак напоминала спящую казарму… Во всех смыслах.
По обе стороны трассы простирались бесконечные поля, подернутые утренним туманом. Солнце только что начало всходить, было еще по-утреннему свежо, в открытое окно проникал запах свежескошенной травы и остывающего асфальта.
При въезде в город, с противоположной от нас стороны трассы, в лесополосе притаился пост ГАИ. Заметив одинокий автомобиль, от патрульной машины отделился и направился, точнее – медленно поплыл в нашу сторону, огромный как стог сена, толстый сержант-гаишник. Он не размахивал, а скорее на ходу тыкал в нашу сторону полосатым жезлом, словно учитель указкой, призывая нас остановиться. Мы притормозили у обочины.
С трудом преодолев четыре полосы, еще почти пустой в это время суток трассы, гаишник ткнулся могучим животом в водительскую дверь нашего автомобиля. На верхней части его безразмерного туловища одиноко и как-то несерьезно повис автомат АКСУ. Выглядело это грозное оружие совсем по-детски, словно игрушечный автоматик «Огонёк». У меня, как наверняка и у многих моих сверстников, где-то есть фотография, на которой я изображен гордо стоящим у новогодней ёлки, с точно таким игрушечным автоматом на груди.
Необъятный торс гаишника полностью заслонил в водительском окне окрестный пейзаж, в машине опять немного стемнело и стало душновато.
– Ваши документы,– запыхавшись, с явно пробуждающимися охотничьими интонациями прогудел сержант. Интерес его, конечно же, вызвали «желтые» московские номерные знаки – в те времена явление достаточно редкое в регионах нашей необъятной Родины. Профессиональная интуиция предсказывала гаишнику скорую поживу.
Толи от страха быть застуканным выпившим за рулем, толи просто от скуки, но во мне проснулись «чертики». Захотелось импровизации.
Я постарался придать своему лицу максимально озабоченное выражение и высунулся в окно.
– А это какой город, товарищ сержант? – протягивая через опущенное стекло свое водительское удостоверение и документы на автомобиль, с деланной тревогой в голосе спросил я.
Гаишник на секунду замер. Затем он, повернувшись всем телом, на всякий случай посмотрел на огромные бетонные буквы с названием родного города, величественным монументом, возвышавшимся у него за спиной.
– Крас.. КрасНо-Даарр!!– немного запинаясь, неуверенно, вслух прочитал сержант, опять, как учитель, указывая в сторону надписи жезлом.
– Как Краснодар?! Почему Краснодар?! КРАСНОДАР?! – отчаянно заголосил я, – Леша, просыпайся! Да проснись же, черт бы тебя подрал! – толкал я в бок мирно спавшего и ничего не подозревавшего коллегу.
– Я же вам говорил! Говорил же, что нам нужно было направо, когда из Москвы выезжали?! А вы – прямо, прямо!! – продолжал «бушевать» я.
Лёша Рыбкин с трудом открыл глаза и осоловело уставился на меня. Через несколько мгновений, прейдя в себя, и сориентировавшись в происходящем, он начал мне подыгрывать.
– Ты что же географию не учил? Тебя бы не остановили, ты так что, до Черного моря ехал бы? Когда же мы теперь назад доберемся, а, ненормальный? – «набросился» он на меня.
– Вот сам бы и садился за руль, если такой умный! – по-жлобски «парировал» я. Диалог развивался стремительно – стороны показательно быстро перешли на личности.
Гаишник ошарашено наблюдал за диспутом двух столичных идиотов. Так ничего больше не спросив, он протянул мне обратно документы, вяло козырнул и растерянно напутствовал нас словами:
– Счастливого пути… Будьте внимательны… Пожалуйста.
Мы медленно тронулись с места. Время в этот напряженный момент тянулось невообразимо долго, как в фильмах про разведчиков, нелегально пересекающих границу.
– А ты думаешь, мы где, а? В Краснодаре, деточка, в Краснодаре, в столице Кубани! – хором заорали мы, отъехав на безопасное расстояние. «Казарма» проснулась окончательно и начало дико ржать.
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Уже достаточно далеко, позади, таяло в тумане очертание толи стога сена, толи огромной человеческой фигуры с растопыренными от удивления руками, похожими на воткнутые в стог грабли …