Денис Арзамасов
Аннексия Земли. Бои местного значения
Глава 1
Даже у самых опытных и метких стрелков порой случаются промахи. Стивен Барнс был тому живым подтверждением. Семён пусть и являлся профессиональным убийцей, но рука дрогнула в тот момент, когда на небе прозвучал взрыв. Отвлекающий фактор, ничего не поделаешь. Это и спасло клону жизнь.
Пусть рана в боку была не столь серьёзна и жизненноважные органы не задеты, но Стивен потерял много крови. Что уже само по себе несло нешуточную угрозу для жизни даже искусственно созданного генномодифицированного существа.
Американец очнулся спустя каких-то несколько секунд после того как Семён покинул лагерь. Попробовал пошевелиться и тут же застонал от резкой, сильной боли. Левый бок резануло так, словно из него на живую вырвали кусок мяса. Даже для клона, с его высоким болевым порогом, это оказалось чертовски неприятно.
– Живы будем, не помрём. Как говорят эти поганые русские, – сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Барнс и с трудом поднялся на ноги.
В глазах тут же всё поплыло от накатившей слабости. В голове зашумело, а искусственно выращенное сердце аритмично застучало. Кровь, та, что осталась, стремительно отлила от лица, отчего оно приобрело бледно-синюшный оттенок. Хоть сейчас на кастинг к фильму «Ожившие мертвецы» часть хрен знает какая.
Вот только Стивену было не до звёздных ролей. Живым бы выбраться из этих проклятых мест, уже хорошо. Хреново, что шансов на это, как встретить динозавра на Красной площади. Пятьдесят на пятьдесят. Либо встретишь, либо нет.
Значит, шансы надо увеличить, а для этого первым делом было бы неплохо осмотреть рану и её обработать. Но нечем. Хотя… Не могло такого быть чтобы опытные браконьеры отправились в тайгу без аптечки.
С трудом продираясь сквозь мутную пелену в сознании, Стивен пытался сообразить, где близнецы могли её хранить. Рюкзаки! Точно. Их надо проверить в первую очередь.
До окровавленных ошмётков палатки, в которой вволю порезвилось внеземное насекомовидное существо, было всего несколько метров. Сущий пустяк для здорового человека и почти непреодолимое расстояние для раненного клона. Каждый шаг давался с большим трудом. Приходилось прикладывать силы не только чтобы переставить ноги, но и удержать равновесие и не упасть. Стивен всерьёз опасался, что случись такое он уже не встанет.
Казалась, прошла целая вечность, пока Барнс добрался до палатки. Однако справился. Дальше дело пошло веселее. Оба рюкзака лежали у самого входа, так что не пришлось лезть внутрь и копошиться среди внутренностей и кусков человеческих тел.
Аптечка нашлась в рюкзаке Петра. Или Бориса. Кто их разберёт? Стивен и раньше отличить их не мог, а теперь и подавно. Не суть. Главное, что она была, пусть и на самом дне. Это, наверное, только такие охламоны могли положить самую необходимую вещь в самый дальний угол.
– Уроды, – в сердцах выругался Стивен. В аптечке кроме пачки бинта, пузырька зелёнки и блистера обезболивающих таблеток больше ничего не было. – Чтоб вам земля стекловатой была.
Это редкими идиотами нужно быть, чтобы так безалаберно отнестись к своему здоровью. Трудно, что ли укомплектовать средство первой медицинской помощи всем необходимым? Для чего тогда вообще аптечку взяли? Для галочки, чтоб была?
– Уроды, – ещё раз повторил Барнс, выщёлкивая из блистера таблетки.
Клон не знал, как подействует обезболивающее на его организм с усиленным метаболизмом, потому проглотил сразу три штуки заев их пригоршней снега. Следующим этапом стала обработка раны.
Скрипя зубами от боли, американец отодрал успевшую присохнуть окровавленную одежду и не придумав ничего лучшего не жалея полил рану зелёнкой. Добрая половина бинта ушла на тампон, остатков едва хватило всего на три оборота вокруг талии. В общем, та ещё обработка вышла. Но уж лучше так чем совсем ничего.
Вечерело. В лесу начали сгущаться тени. Близилась ночь, а с ней и холод. Стивен понимал, что без медицинской помощи или хотя бы необходимых лекарств до утра он вряд ли доживёт. Нужно срочно в посёлок.
Мутный взгляд упал на снегоходы. Вот он единственный шанс добраться до Туры. Лишь бы только хватило остатков сил в пороховнице и топлива в бензобаке.
Очень не хотелось клону этого делать, но пришлось обшарить тела мёртвых браконьеров. Из стоящего нашлись две связки ключей и шоколадный батончик. Всё остальное хлам, не представляющий для Стивена интереса.
Преодолевая страшную слабость, Барнс доковылял до ближайшего «Бурана» и чуть отдышавшись, без аппетита съел шоколадку. Необходимость. Учёные тэрингов хорошо поработали над клонами, внеся способствующие ускоренной регенерации изменения. Правда для восстановления разрушенных клеток организма нужна была энергия и рабочий биоматериал. Ещё вода, тепло и покой. Последние два пункта пока были недостижимы, а вместо воды и снег отлично подойдёт.
Стивену сильно повезло, что ему не пришлось искать обратную дорогу к посёлку. Снега за эти пару дней не выпадало и оставленные группой следы всё ещё были отчётливо различимы. Словом Барнс банально «встал на лыжню». Семен, судя по всему, поступил также.
А дальше начался квест на выживание. Не в шутку раненному клону даже на снегоходе оказалось далеко не просто добраться до Туры. Тело постоянно кидало то в жар, то в холод. Перед глазами расплывались радужные круги. В плохо соображающей пустой голове набатом отдавался стук сердца, а раненый бок взрывался вспышками боли на каждом бугорке или впадине. Слабость накатывала тугими волнами норовя кинуть Барнса в беспамятство. За ночь пришлось несколько раз останавливаться, чтобы хоть немного отдышаться и прийти в себя. Скупая норма шоколадного батончика оказалась не в коня корм, а таблетки абсолютно не помогали. Стивен съел всю упаковку, но боль не желала даже притупляться.
Каким чудом добрался до населённого пункта, да ещё не сбившись с пути, Стивен почти не помнил и не понимал. Уже под утро у него началась горячка. Тело не в шутку колотило крупным ознобом, а сознание с трудом пробивалось сквозь полубредовый туман. В какой-то момент американец полностью выключился и в себя пришёл уже возле ворот дома близнецов.
Чему либо удивляться не было ни сил, ни желания. Дошёл и слава всем известным Богам. Анализировать можно и потом, если получится выжить, а сейчас всё чего хотелось, это добраться до кровати и упасть.
Буквально свалившись со снегохода, Стивен кое-как доковылял до калитки и, достав позаимственые у мёртвых хозяев дома ключи, открыл замок. Загонять транспорт во двор само собой не стал. Упрут алчные до чужого добра людишки, да и чёрт с ним, не велика потеря. Особенно если не своё. Так и бросил в чистом поле.
К слову сказать, жилы браконьеры весьма удачно для своей профессии, а может, и нарочно выбрали на ПМЖ именно этот дом на крайней улице, после которого лишь тайга. Очень удобно и без лишних глаз.
Стивен уже прошёл во двор, когда до его замутнённого сознания достучалась тревожная мысль, что в доме мог оказаться Семён. И шанс на это был не меленький. Куда ещё податься человеку в незнакомом месте? Только в аэропорт или на автобусную станцию торопясь свалить из посёлка как можно дальше. Но и для этого желательно привести себя в порядок, чтобы не возникли лишние вопросы у первого встречного полицейского патруля.
Барнс насколько мог быстро переместился к стене и, вынув тот самый трофейный нож, брезгливо нетронутый Семёном, тревожно огляделся. Снегохода, на котором уехал киллер, в поле зрения не наблюдалось. Правда, это ещё ни о чём не говорило. Запросто мог бросить его, не доезжая до места, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Прислонившись к стене дома и оставляя на ней широкую красную дорожку, американец прошаркал до двери. Бегло осмотрел замочную скважину, вроде не вскрывали, и, подобрав на связке нужный ключ, открыл замок.
Чужой дом встретил гостя могильной тишиной и утренним полумраком. Лишь где-то в комнате тихо тикали часы, отсчитывая время. Для кого-то, возможно, это показалось бы весьма символичным, но только не для Барнса. Искусственно созданный человек о подобной ерунде даже не задумывался. Куда больше беспокоили насущные проблемы. И первой из них было осмотреть дом на наличие посторонних.
Вот только сил на это уже практически не оставалось. На одних морально-волевых клон прошёлся по комнатам. Чисто. Под конец зашёл на кухню, за раз выпил несколько стаканов воды и поковылял в спальню, на ходу закусывая найденным в холодильнике печёночным паштетом. С трудом доковыляв до дивана, рухнул как убитый, привалившись в глубокий целительный сон.
***
Я не «Медведь», чтобы уже на следующий день после ранения зайчиком скакать. Накрыло меня капитально. Целые сутки провалялся в бреду и горячке. Лихорадило меня, мама не горюй. Всё тело ломало, а на спине, казалось, развели костёр. В редкие минуты возвращения сознания меня упорно посещала одна и та же навязчивая мысль: «вот сейчас точно сдохну». Но как бы ни было мне хреново, это даже рядом не стояло с моим состоянием после инъекции Гршкара. И осознание данного факта придавало сил и помогло продержаться. Если уж выжил тогда, сейчас и подавно не помру.
Пришёл я в себя утром следующего дня, в общем состоянии организма «ни живой, ни мёртвый». Как с похмелья. Всё тело ломит, голова трещит, на душе кошки скребутся. Слабость и полнейшая апатия. Тот, кто хоть раз просыпался с жуткого перепоя, меня поймёт. Жаль стаканом меня не вылечить. А то махнул бы разом грамм двести для поднятия тонуса и снова живой.
В избушке лесника было тихо и пусто. Но зато вкусно пахло жареными пельменями. Аж желудок свело. Ибо пельмешки в любом виде, кроме сырых, я глубоко любил и уважал. Хоть раньше, когда я мог позволить себе обедать в любом даже самом дорогом ресторане, что потом в бытность бедным охранником. Тогда это вообще было моё основное блюдо.
Набравшись смелости и сил, я медленно приподнялся на локтях и повернул голову. Действительно никого. Непорядок. Как так больного человека одного оставить?! В голове не укладывается. А где сиделка возле изголовья, которая и днём и ночью не смыкая глаз, должна была держать за руку и контролировать живой ли? Где врач или хоть какой-то обученный человек способный делать примочки и пичкать отваром? Куда там?! Даже ни одного сочувствующего в поле зрения не наблюдалось.
– Люди вы где? – прокашлял я пересохшим горлом. Пить хотелось просто неимоверно. – Есть кто дома?
А в ответ тишина. Ни слова, ни звука. Лишь ход настенных часов, да щебет птиц, доносящийся в приоткрытую фрамугу окна. Хотя нет. На голоса похоже. Не иначе после завтрака свежим воздухом подышать вышли.
Докричаться до них с моей хрипотой совсем не вариант. Придётся идти самому за стаканом воды. Иначе точно помру. Только доползти бы.
Я неуклюже перевалился с живота на бок. Если не считать болевой синдром продел этот трюк весьма сносно. Слабость отпускала. Да и боль уже была притуплённой, скорее похожей на солнечный ожог. Мышцы слегка заныли, но это я уже в расчёт брать не стал. Главное, что силы более-менее остались, а значит, мне не придётся валяться на кровати беспомощной тушкой.
Предельно аккуратно встал на ноги, опасаясь, что голова закружиться и меня поведёт в сторону. Напрасно. Не знаю чем меня отхаживали, или это дало знать ускоренное восстановление организма генномодифицированного оперативника, но чувствовал я себя на удивление сносно. Не отлично, но больше чем удовлетворительно. Силы возвращались с каждой секундой. Однако решил особо не усердствовать и до графина с водой дошёл тихим осторожным шагом.
Стакан искать не стал. Припал прямо к горлышку. Утолив первую жажду, заглянул под крышку сковороды. Там одиноко ютились с десяток ещё тёплых жаренных с яйцом пельменей. На мужика не густо, но лучше чем ничего.
Подумал, что пачкать тарелку – хозяина обидеть я начал есть прямо из сковороды, поддевая пельмешки деревянной лопаткой услужливо оставленной возле плиты. Почти не жуя, жадно глотая и мысленно проклиная прожорливых товарищей. Могли и побольше оставить.
– Питаешься?!
Поглощённый увлекательным процессом завтрака я даже не заметил, как в дом вошла Алина.
– Угу, – невнятно промычал я набитым ртом. – Почему так мало оставили?
– Скажи спасибо, что это досталось. Не забывай, что кроме нас с тобой здесь ещё четыре здоровых мужика. Двое, из которых, прожорливы, как котлы утилизаторы. И вообще, собирались тебе куриный бульон приготовить.
Алина прошла дальше и села на стул, не забыв при этом положить перед собой на стол пистолет. Я отметил эту предосторожность, но акцентировать на этом внимание пока не стал.
А вот про бульон это она меня удачно поддела. Кому, как не ей знать мои гастрономические пристрастия?! Я на дух не переносил куриный суп, рассольник с плавающими половинками солёного огурца и молочную лапшу.
– И чью же порцию я сейчас доедаю? – ради интереса поинтересовался я, закидывая в рот последнюю пельмешку.
– Мою.
Вот даже как.
Если Алина многое знала обо мне, то я в свою очередь знал о ней не меньше. Это только стороннему наблюдателю она может показаться хрупкой любительницей йогуртов и овощных салатов. А на деле голод не тётка. Если выбор не богат, то и шаурму съест, не поморщится. Выходит, подумала, что встану голодный. Позаботилась.
– Долго я в отключке был?
