Дем Михайлов
Инфер-10
Город мертв – а я жив.
Целый город в труху – а у меня разве что пара новых шрамов появилась, ну еще может хер стал не столь бодрым как в прежние времена.
И стоило это осознать – не про хер и его бодрость, а про пролетевшие столетия – как в голове сразу зашевелились вонючие склизкие мысли истинно бессмертного: так может и торопиться некуда? На кой хер рвать жилы и жопу раз нет и намека на спешку? Все давно уже быльем поросло, можно задержаться и отложить путешествие на недельку или две. Спешить некуда. Лучше завтра, чем сегодня.
Опасные мысли. Непозволительные. Так могут мыслить только те бессмертные, кто уже всего добился, кто ничего уже не желает, кто пожил лет двести и у кого все равно все время мира в запасе. А еще так раньше мыслила приученная к этому богатыми беднота, воспитанная выполнять рабочую норму, но не больше – так чтобы в обрез хватило на жратву, подписку на сериалы о чужой шикарной жизни и плату за квартиру размером с сортир.
Но я ведь не такой?
Неспешно подтерев жопу парой бархатистых древесных листов и швырнув угощение сбежавшимся на запах говна и бессмертия тараканам и жукам, я натянул шорты, обернулся и задумчиво глянул на приютившее меня несколько дней назад здание.
Что это тут у нас? Обложенный в два ряда высокий очаг, накрытый куском отделочного камня, на котором так хорошо жарить рыбу и бананы. На сплетенной из трав веревке покачивается накрытая чистой тряпкой выпотрошенная рыба. А вон там дыра, через которую на верхний этаж ведет накрененная обрушившаяся плита и где начинается коридор, идущий мимо небольшой комнатушки, где я устроил себе вполне удобную кровать. Под кроватью лежит смарт-экран телевизионной панели – я сумел оживить его, подзарядить от починенного солнечного элемента, отыскал в его памяти несколько древних фильмов и последние пару вечеров неплохо так скоротал за их просмотром…
А когда я последний раз тренировался? И я сейчас не про расслабляющее плавание в затопленных комнатах с прохладной водой. Так, когда я там тренировался в последний раз?
Ответ мне не понравился. Совсем не понравился.
– Дерьмо – подытожил я, подтягивая шорты выше – Дерьмо! В дорогу, гоблин! И прямо сука щас!
Но ведь уже далеко за полдень? Может завтра с утра?
– В дорогу, гоблин! – повторил я, уже шагая к комнатушке, где хранились еще кое-какие найденные в путешествии полезные вещи – Остаток дня на веслах, а затем отжимания до блевоты!…
**
Труба из нержавеющей стали скрипела при каждом рывке, вниз летели влажные крошки бетона, но все же эта перекладина вполне выдерживала мой вес.
226…
237…
248…
Добив двести пятьдесят подтягиваний за утреннюю тренировку, я спрыгнул на покрытую молодой травой мягкую почву, а затем и улегся, позволив себя некоторое время поваляться. Чуть отдохнув, намочил себя из большой прозрачной лужи, взял кусок серого мыла и намылился с ног до головы, не забыв и про трусы. Дернув лиану, обрушил на себя поток дождевой воды, но смыть всю пену не успел и перешел к следующему «душу». Закончив на этом гигиенические процедуры, я занялся завтраком. Вскрыв стеклянную банку буйволиной тушенки, принюхался и нос едва не отказал от обилия огненных специй, одним своим ароматом вызывающий пожар в желудке и томные мысли о прободной язве. Жадно выжрав всю банку вприкуску с сухой кукурузной лепешкой – от прихваченных с собой продуктов я решил избавляться пока не испортились – и запив это дело холодным вчерашним кофе, я сполоснул посуду, неспешно собрался, погрузился на модифицированный плот и покинул гостеприимную гавань.
