Делия Росси
Волчий Лог
…Тишина. Страшная, зловещая. После недавнего грохота мне показалось, что я оглохла и ослепла одновременно. Еще и эта темнота… Она была тревожной, в ней явственно ощущалось, что случилось что-то нехорошее, что-то такое, что навсегда разделит мою жизнь на до и после. То предчувствие, что мучило меня уже несколько дней, обретало плоть, становилось живым, настоящим, подлинным.
Ступеньки… Ноги с трудом преодолевают их одну за другой. Медленно. Тяжело. Так, будто к каждой ступне привязан мешок с камнями. Светлые деревянные перила, отполированные сотнями рук, кажутся холодными, и этот холод течет по пальцам, проникает под кожу, доходит до сердца и обосновывается там, чтобы остаться навсегда…
Глава 1
Ника
– Все, мы на месте, – доложил водитель. – Можете выходить.
Я оторвалась от телефона и удивленно уставилась в окно. Солидный пропускной пункт, шлагбаум, елки, густо растущие по обеим сторонам дороги. Странно. Я ожидала увидеть совсем другую картину.
– Выходить? Я думала, вы меня до дома довезете.
– Девушка, вы не видите? Тут охрана.
– И что?
– В поселок нас на машине не пустят.
– Почему?
– Правила у них в Волчьем Логе такие, – неохотно буркнул водитель, поглубже натягивая кепку.
– Дурацкие правила!
– Не знаю, не мной писаны.
Шофер щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету и глубоко затянулся.
– Нет, так не пойдет! Как это, на машине не пускать?
Я отмахнулась от поплывшего в мою сторону дыма, отстегнула ремень и уверенно заявила:
– Сейчас поговорю и все решу.
Угу. Поговорила. Громила-охранник равнодушно выслушал мою эмоциональную тираду, коротко ответил: «не положено!» и скрылся в недрах КПП.
А я осталась стоять перед шлагбаумом. Не одна. С чемоданом, корзинкой и двумя сумками.
Это водитель подсуетился. Выгрузил быстренько мои вещи и слинял. Добрый человек, чтоб ему хорошо жилось!
– Эй!
Я попыталась привлечь внимание охранника громким криком и улыбкой. Не, улыбка, конечно, так себе вышла. Мороз крепчал, и губы никак не хотели растягиваться в дружелюбный оскал, но я справилась.
– Что надо? – поинтересовался громила, разглядывая меня угрюмым взглядом.
На всякий случай улыбнулась еще шире и ответила:
– Мне на Лиственную улицу нужно. У вас тут автобусы есть?
– Нет, – коротко отрезал охранник.
Его темные глаза нехорошо блеснули, и я невольно попятилась. Правда, тут же вспомнила, что отступать мне некуда, да и не привыкла, поэтому сделала шаг вперед и мило попросила:
– Но вы ведь не откажетесь мне помочь?
Так, теперь еще пару взмахов ресничками – и дело сделано.
Мужчина неохотно кивнул и нажал на пульт. Шлагбаум медленно пополз вверх.
– Прямо и направо, – пробасил громила.
– Что? – переспросила я.
Верить в происходящее не хотелось.
– Лиственная улица, – пояснил охранник. – Прямо по главной, на перекрестке – направо.
– Но…
Я растерянно посмотрела на чемодан, перевела взгляд на сумки и обреченно вздохнула.
– Я могу вызвать от вас такси?
– У нас нет такси.
– Ну хоть что-нибудь! Лошадь, телега… Что-то же у вас в деревне есть?
– У нас не деревня.
– Да какая разница? По дорогам у вас кто-нибудь ездит?
– Прямо и направо, – невозмутимо повторил охранник и скрылся в своей комфортабельной будке, а я осталась. С чемоданом. И с сумками. И с начинающим замерзать носом.
– Ну и ладно, – скорчила рожицу закрывшейся двери. – Сама справлюсь.
Правда, через полчаса от этой уверенности почти ничего не осталось. Улица тянулась, перекрестка так и не было, рук я почти не чувствовала, а сумки, оттягивающие плечи, становились все тяжелее. И ведь ни одного прохожего, даже самого завалященького! Жители поселка будто вымерли!
С каждым шагом я была все ближе к тому, чтобы проклясть двоюродного дядюшку, оставившего мне домик в этой элитной тмутаракани. Нет, это вчера я радовалась, что стала обладателем ценной недвижимости. Еще бы! Пять лет мыкаться по съемным квартирам и вдруг узнать, что какой-то неизвестный родственник оставил мне дом в ста километрах от столицы. Ну и что, что название поселка с трудом удалось найти на карте? Главное, что я смогу уехать из своего клоповника и зажить нормальной оседлой жизнью. Ну это я так думала до того, как оказалась на бесконечной пустынной улице со всеми своими вещами.
Блин, да где этот проклятый перекресток?
Я остановилась, сбросила сумки и подтянула чемодан. Усевшись на него, сняла перчатки и посмотрела на красные, будто ошпаренные пальцы. М-да. Красота.
«Вот тебе и новая жизнь, Никуша», – вздохнула и покосилась на ближайший дом. А ничего так «избушка». Два этажа, серая крыша из какого-то навороченного современного профиля, вдоль первого этажа тянется просторная застекленная веранда. Наверное, летом там уютно пить чай и любоваться рассветом. Или закатом. А может даже…
– Вы к кому?
Глубокий мужской баритон, раздавшийся за спиной, заставил меня подскочить и обернуться.
Взгляд уперся в пуговицу. Гладкую, черную, с двумя дырочками. Она маячила перед моим носом, отвлекая внимание и не позволяя разглядеть, что находится выше. Преодолев непонятный ступор, задрала голову.
– Девушка, вы услышали мой вопрос? – произнесли твердые мужские губы. Красивые такие, четко очерченные.
– Что?
– Я спрашиваю, вы к кому приехали? – терпеливо повторил незнакомец.
А глаза у него тоже ничего. Янтарные, горячие. С искорками.
– К себе, – не отрываясь от гипнотизирующей желтизны, ответила местному мачо.
– Куда? – недоуменно переспросил мужчина.
– Домой, – пояснила я, поймав себя на мысли, что не прочь бы познакомиться с собеседником поближе. Можно было бы пригласить его на чай, разговорить, узнать, кто он и…
– Адрес, – четко выговорил мужчина, вырывая меня из мечтаний.
И это был не столько вопрос, сколько приказ. Я даже почувствовала, что готова вытянуться по струнке и взять под козырек. Или как там положено?
– Лиственная, сто двадцать семь, – машинально пробормотала заученную фразу.
А чего это вдруг так тихо стало?
Я удивленно посмотрела на застывшее лицо незнакомца. Оно и до того не отличалось повышенным дружелюбием, а теперь так и вовсе заледенело.
– Сто двадцать семь, – задумчиво повторил мужчина. – Вот значит как, – он окинул меня более внимательным взглядом и добавил: – Что же, идем.
Провожатый подхватил мой чемодан, легко закинул на плечо обе сумки и быстро пошел вперед.
Мне только и оставалось, что взять корзинку и двинуться следом.
Шли долго. И молча.
Нет, я, конечно, пыталась завязать светскую беседу, только вот общаться с чужой спиной оказалось не очень интересно, какой бы широкой она ни была. Пришлось сдаться. Похоже, планы по более близкому знакомству накрылись медным тазом. Мачо оказался равнодушен к моей красоте.
«Это все мороз виноват, – утешила я себя. – Кому понравится девица с красными от холода щеками и посиневшим носом? Вот если бы мы встретились в более подходящей обстановке, тогда, может, что-нибудь и вышло бы».
Мужчина шел быстро, а моя поклажа в его руках казалась игрушечной.
Я торопливо бежала следом и даже не успела заметить, как мы дошли до перекрестка, свернули направо и миновали большую часть улицы. Дома-дома, дворцы-дворцы… В смысле, шли мы мимо немаленьких таких особнячков. Я только сейчас поняла, что в поселке нет ни одного одноэтажного строения. Ну, не считая КПП.
– Ключи, – коротко приказал мой сопровождающий, останавливаясь у высокого кирпичного забора. Что было за ним, я не увидела.
– Спасибо за помощь, но дальше я сама разберусь.
– Я не спрашивал, разберетесь вы или нет. Я просто велел дать мне ключи.
В мою сторону протянулась крупная ладонь.
– Я жду.
Я поставила корзинку на чемодан и демонстративно сунула руки в карманы пуховика.
– Зря, – оценил этот демарш незнакомец.
Он спокойно открыл мою сумку, вытащил оттуда большую связку, доставшуюся мне в наследство вместе с бумагами, и выбрал длинный, причудливой формы ключ.
– Вы… Да как вы посмели трогать мои вещи? – возмутилась я.
Сумка так и осталась открытой, выставляя напоказ собранную впопыхах одежду. По закону подлости сверху оказался именно прозрачный пакет с бельем. Он ярко алел кружевом трусиков и кокетливо «подмигивал» застежкой бюстгальтера.
– То есть я должен был бросить вас замерзать, лишь бы не притрагиваться к вашим вещам? – иронично уточнил незнакомец.
– Я не это имела в виду! Ой, да что я объясняю?! Вы ведь и так все поняли!
Вместо ответа мой непрошибаемый попутчик вставил в замок ключ, открыл калитку и вошел во двор.
Я торопливо ввалилась следом. И застыла.
Красный кирпичный домик выглядел просто игрушечным на фоне возвышающихся по соседству монструозных дворцов. Круглые башенки на его черепичной крыше были такими забавными, что я невольно улыбнулась. Сказка… Настоящая сказка! И она теперь целиком и полностью моя!
Сердце радостно дернулось и забилось быстро-быстро. Неужели у меня наконец появилось свое собственное жилье?
Я уже заранее любила и этот заснеженный двор, и покосившееся деревянное крылечко, и старый погнутый флюгер, громким скрипом переговаривающийся с ветром. Трудно было понять, что за существо изображено на темном металле – то ли петух, то ли кошка с задранным хвостом.
– Вы идете? – поторопил меня незнакомец.
А я все никак не могла сдвинуться с места, разглядывая, как на самом деле выглядят указанные в бумагах пятьдесят квадратных метров.
– Эй! Вы что, действительно плохо слышите?
В голосе мужчины прозвучало нетерпение.
– Иду, – встряхнувшись, ответила я и двинулась вперед, навстречу новой жизни.
***
Дверь открылась с тихим скрежетом. Большой висячий замок глухо звякнул, ударившись о деревянное полотно, и жалобно повис на ржавой петле. Странный запор для жилого дома, больше для какого-нибудь амбара подходит.
– Осторожно, не ударьтесь о притолоку, – предупредил провожатый, пропуская меня вперед.
Я невольно пригнулась, входя в темные сени, и только потом подумала, что с моим небольшим ростом можно было не беспокоиться. И так бы прошла.
– Сейчас свет включу, – негромко произнес мачо.
Раздался тихий щелчок, и в ту же секунду под потолком вспыхнула лампочка. Она была без абажура, просто висела на проводе, вкрученная в черный патрон. Этакий символ одиночества и безнадежной бедности.
Я огляделась вокруг.
Взгляд выхватил сваленные в углу погнутые цинковые ведра и ветхие тряпки, прошелся по грязным стеклам небольшого, фигурно вырезанного окошка и остановился на перевернутом деревянном кресле. М-да. Внутри все было не так благостно, как снаружи, и отвратительно пахло сыростью и мышами.
Я машинально погладила крышку, закрывающую корзинку, и повернулась к попутчику.
– Спасибо вам за помощь, но дальше я сама.
– Уверены, что справитесь?
Во взгляде мужчины мелькнула какая-то непонятная эмоция. Мне даже показалось, что это жалость, но поскольку я ее не терпела, то решила, что мне привиделось. Мало ли, может, отблеск живого янтаря сыграл со мной злую шутку? Действительно, чего меня жалеть?
– Абсолютно.
Я решительно улыбнулась и достала из корзинки рыжий взъерошенный комок. Маленькие коготки тут же вцепились в мою руку.
– У меня вон и помощник есть, – погладила своего ершистого питомца.
Незнакомец посмотрел на котенка, усмехнулся, отчего в уголках его глаз образовались морщинки, и провел ладонью по волосам.
– Мы с ним живо порядок наведем, – неизвестно зачем пояснила я.
Можно было обойтись и без этого, но как всегда, когда волновалась, язык сам нес невесть что.
– Ну-ну, – хмыкнул мужчина и, не попрощавшись, развернулся и вышел из дома.
– Совершенно невозможный тип, да, Крыся? – фыркнула я, открыв дверь в прихожую и спуская питомца на пол. – Ну что? Как тебе наше новое жилье? Нравится?
Я посмотрела на кошарика и улыбнулась. Мой смелый лев! Боится, но не показывает своего страха. Гордый. Только я ведь все равно вижу. Вон как шерстка дыбом встала. И вокруг шеи «грива» топорщится.
Котенок осторожно прошелся по грязному домотканому половику, просочился на кухню и ловко вспрыгнул на стоящую у стола табуретку.
– Что, уже и место себе застолбил? Молодец. Отобрал у хозяйки единственный стул.
Я не преувеличивала. Именно отобрал. Несмотря на размеры, Крыся был большим наглецом. Если уж облюбовал какую-то вещь, то все, не отдаст. Приватизирует в единоличное пользование.
Усмехнувшись, потрепала кошарика по голове и отправилась осматривать владения.
Кухня, гостиная, спальня. Небольшие, обставленные старомодной мебелью, запущенные. Если тут и убирались, то очень давно. Вот, что это за хлам в углу? Какие-то коробки, тряпки, обломки мебели. А шторы? Выцветшие, пыльные, с потрепанными краями. Про ковер и говорить нечего – без слез не взглянешь! Плита на кухне давно потеряла свою белизну, раковина – тоже. Шкафы заросли жиром и грязью.
Я внимательно оценивала фронт работ, прикидывая, что из вещей выкинуть, а что еще можно привести в божеский вид.
Пройдясь по всему дому, села на продавленный диван и подвела итог. Жить можно. Тем более что все необходимое для этого есть – газ, вода, канализация, отопление. Требовалось всего ничего – разобрать, отмыть, проветрить и выкинуть мусор. Ну, к подобному мне не привыкать. Каждое новое заселение начинается именно с этого алгоритма. Золотой стандарт, так сказать. Любое съемное жилье, на которое хватало моих небольших доходов, всегда нуждалось в доведении до ума. И я доводила. Вернее, наводила – уют, чистоту, порядок. И только после этого могла спокойно жить. До очередного переезда.
– Крысь, есть хочешь?
С табуретки донеслось истошное мяуканье.
Ну кто бы сомневался?
Я открыла кошачьи консервы, обеспечила питомца едой и спокойно выдохнула. Все. Крыся нейтрализован. Поест, умоется и задрыхнет на облюбованном стуле.
А я… А мне предстоит работа.
Я вытащила из кучи в сенях старое металлическое ведро, нагрела воды и принялась за уборку.
За окнами бесконечно сыпал снег, тусклое декабрьское солнышко стремительно двигалось к закату, а я все драила, чистила, мыла. Как заведенная. Еще бы! Мое первое собственное жилье. Мое! Собственное!
«И все равно, под звуки поцелуев мы уснем и проснемся, – громко пела я, пританцовывая и оттирая кухонный шкаф. – Вместе проснемся…»
Та-а-ак, одно круговое движение бедрами, два – тряпкой.
«Вместе проснемся», – повторила слова незамысловатого хита, насухо протерла зеленую, как выяснилось, столешницу, и в этот момент услышала за спиной громкий кашель.
Резко обернувшись, уткнулась носом в пуговицу. Черную. Гладкую. С двумя дырочками.
Поднимая взгляд, уже знала, что увижу дальше. Четко очерченные губы. Янтарные глаза. Нос с горбинкой.
– И снова, здравствуйте, – иронично поприветствовала своего недавнего провожатого.
– Есть разговор, – не обращая внимания на мою иронию, коротко заметил тот и, подхватив Крысю, освободил табуретку.
Кошарик, очнувшись от сладкого сна, сначала замер в огромной ладони, а потом истошно замяукал и стал ожесточенно вырываться.
– Зеленки в доме нет, – предупредила я, а сама, не отрываясь, глядела на крупную руку, на которой мой котенок смотрелся маленьким рыжим комочком.
– Что? – переспросил незнакомец.
Вот, кстати, странность – почему он до сих пор не представился?
– Нечем, говорю, ссадины обрабатывать, – пояснила я, – так что, лучше отпустите Крысю, пока он вас всего не исполосовал.
– Да это, я смотрю, не кот, а тигр, – хмыкнул гость.
Он опустил котенка на пол и слегка подтолкнул в мою сторону.
Крыся рассерженно зашипел. Его яркая шерсть встала дыбом, спинка выгнулась горбом, пушистый хвост воинственно задрался.
– Иди уже, герой, – усмехнулся мужчина, но тут же посерьезнел и обратился ко мне: – Присаживайтесь.
Он указал на табуретку.
– Что вы, все лучшее – гостям, – усмехнулась в ответ. – Располагайтесь, я постою.
Янтарные глаза мрачно блеснули. На щеках появились желваки, но тут же исчезли. Похоже, мужик умеет держать себя в руках.
– Что ж, не хотите – дело ваше, – спокойно произнес гость.
Он подошел к столу и выложил на него пять внушительных пачек. Зелененьких таких. Ровненьких. С бумажными опоясками.
– Вот деньги за эту халупу, – без долгих предисловий, отчеканил он.
– Чего?
Я даже растерялась от неожиданности. Ничего себе заявочка!
– Нет, все-таки со слухом у вас проблемы.
Мужчина посмотрел на меня с жалостью.
– Я покупаю твою развалюху, – громко повторил он.
– Вы что делаете? Покупаете?
Смысл сказанного медленно доходил до меня, и я чувствовала, как внутри, там, где еще так недавно было светло и радостно, вскипает злость.
– Да.
Короткое, емкое слово прозвучало, как выстрел.
Я посмотрела на гостя, отложила тряпку и воинственно выпятила грудь. Не сказать, чтобы она у меня такая уж внушительная, но на третий размер наберется. Вот весь этот размер я и выдвинула вперед, а для пущего эффекта еще и руки в бока уперла.
– Ага. Сейчас, – насмешливо посмотрела на незнакомца. – Разбежались!
– Здесь пятьдесят тысяч, – ровно произнес тот, а потом посмотрел на меня и счел нужным пояснить: – Долларов.
– И что?
– Мало? Хорошо.
На стол легла еще одна зелененькая пачка. Потоньше.
– Устроит?
Я молча покачала головой.
– Этой халабуде красная цена – пол ляма. Деревянных.
Мужчина грозно нахмурился. На его щеках снова заиграли желваки.
– В чем проблема? Больше тебе все равно никто не даст.
Я посмотрела на него с жалостью. Такой неглупый на вид, а ничего не понимает.
– Эта, как вы выразились, халабуда – мой дом. И я не собираюсь его продавать, – доходчиво пояснила незваному гостю.
– По-хорошему, значит, не хочешь? – пристально посмотрев мне в глаза, уточнил незнакомец.
– Не-а, – равнодушно ответила я и снова взялась за тряпку. – Не хочу. И видеть вас больше тоже не хочу, так что не трудитесь приходить. Выставлю.
– Выставишь? – в голосе мужчины послышалось веселье. – Н-да. Что кот, что хозяйка. Сразу видно, одной породы – рыжие, упрямые и… дурные.
– Вы еще здесь?
Жирное пятно с холодильника оттерлось на раз. Тряпка в руках почти превратилась в снаряд, который мне так и хотелось метнуть в самодовольного мачо.
– А почему Крыся?
– Что? – сдерживаясь из последних сил, переспросила я.
– Почему такая глупая кличка?
– Вообще-то, Крысь он только для меня, а для посторонних – Кристиан.
– Кристиан? – со смешком, повторил незнакомец. – Благородных кровей, значит?
– Знаете, я, конечно, благодарна за помощь, только это не дает вам права врываться в мой дом, предлагать мне деньги и смеяться над моим котом.
– Смеяться? Боже упаси! Не имею такой привычки.
– Да? Поверю вам на слово, – повернувшись, посмотрела на гостя, а потом многозначительно покосилась на дверь. – Вы, кажется, собирались уходить?
– Ну-ну, – хмыкнул незнакомец. – Еще увидимся.
– Не обольщайтесь.
Дверь захлопнулась, а я подошла к окну, размышляя о том, почему все красивые мужики такие козлы. Прям как селекция какая-то! Скольких знала, хоть бы один нормальным оказался! Вот и этот из общей породы.
«Я покупаю твою развалюху», – передразнила незнакомца.
И ничего и не развалюха. Вполне себе крепкий домик. А то, что маленький, так это даже плюс. Куда мне хоромы? Все равно одна. И запросы у меня скромные. И доходы, опять же. Скромные.
Я усмехнулась, наблюдая, как незваный гость идет к калитке. Покупатель, блин… Да я, может, впервые почувствовала, что такое собственный дом! А он – халабуда, халупа…
– Крыся, ты голодный?
Кошарик, обрадованный уходом интервента, громко мяукнул.
– Действительно, кого я спрашиваю?
Я выложила в миску очередную порцию корма.
– Знаешь, Крысь, мне кажется, наш гость не понял, что мы больше не хотим его видеть.
Кот согласно заурчал.
– И, вообще, он из настырных. Такой не отступится.
В ответ раздалось смачное чавканье.
– С кем я говорю? Ты ведь тоже мужик! Пусть маленький и кошачий, но все-таки…
Я махнула рукой, отложила тряпку и бухнула на отмытую плиту большой эмалированный чайник. Достала из холодильника свои скудные припасы, настрогала салатик, отрезала тонкий ломтик колбасы, уложила его на толстый ломоть хлеба и довольно улыбнулась. Все. Ужин готов.
Спустя пять минут я уже сидела за столом, попивала чай и млела от счастья, разглядывая чистую кухню. И в тот момент мне казалось, что это самая лучшая кухня на свете.
Теплый свет от старомодного абажура, легкий парок над чашкой, горшок с геранью на подоконнике, тикающие ходики. Как ни странно, в окружении этих вещей я ощущала себя удивительно к месту. И уже могла представить свою дальнейшую жизнь – мирную, спокойную, неспешную. С долгими завтраками и неторопливыми ужинами, с походами в лес за грибами и поездками в ближайший город за покупками. С уютными зимними вечерами и короткими летними ночами. Не жизнь – мечта!
Пока я чаевничала, за окном окончательно стемнело.
Тихий стук, долетевший из комнаты, заставил удивленно прислушаться. Странно. Такое ощущение, что хлопает оторванный ставень. Только вот проблема – никаких ставней в доставшемся мне доме не было.
Поднялась из-за стола, прихватила для храбрости веник и двинулась в гостиную.
Звук стал громче. И раздавался он от окна.
Я включила свет и в тот же миг увидела метнувшуюся по стене тень. По спине пробежали мурашки, но я не собиралась поддаваться страху.
– Ну и что тут у нас за привидение завелось? – иронично уточнила у смолкнувшего пространства.
Пространство отвечать не пожелало. Так и есть, померещилось.
– Захочешь есть – приходи на кухню, – пошутила я и, не дожидаясь реакции на свои слова, вскинула на плечо веник и вышла из комнаты.
***
Первая ночь в незнакомом доме спровоцировала меня на глупость.
Укладываясь спать, я дважды перевернула подушку и прошептала: «На новом месте приснись жених невесте!». Бред, конечно. Какой жених? Зачем он мне, вообще, нужен? Но неискоренимый женский прагматизм убежденно заявил: «делай как положено, и не умничай!». Вот я и сделала.
Спала крепко. Но недолго.
Проснулась от ощущения чужого взгляда. Ага. Так и есть. В темноте, примерно в метре от кровати, тускло светились два желтоватых огонька.
– Чего стоим и смотрим? – ляпнула с испугу.
Страх взял за горло холодной рукой, но я от него отмахнулась и продолжила:
– Эй! Ты хоть отзовись, что ли! Или ты немой?
В ответ донеслось еле слышное фырканье.
– Ну по крайней мере, не глухой, – пробормотала я.
Сердце испуганно колотилось в груди, а язык, как всегда в таких случаях, болтал невесть что. Я пыталась разглядеть ночного гостя, но кроме светящихся глаз ничего больше не увидела. И почему не догадалась лампу в прихожей включенной оставить? И шторы, как назло, задернула.
– Может, скажешь что-нибудь?
Неизвестное существо не подавало ни звука, а я пыталась вспомнить, сколько времени прошло с дядиных похорон. Вроде бы, месяц. Значит, если верить народным приметам, его душа еще где-то здесь, между небом и землей, бродит по местам проживания. Ага. А я как раз в одном из таких мест обретаюсь. И сижу на кровати, на которой дядя в мир иной отошел.
– Нет? Не хочешь говорить? Ну хоть анекдот вспомни, чего без дела-то стоять?
Темнота чуть слышно вздохнула. Помолчала. Вздохнула еще раз. А потом раздался тихий шорох, и загадочные глаза исчезли.
Вместе с ними исчезло и мое глупое бесстрашие. Руки задрожали, дыхание сбилось, по телу прокатился озноб.
– Эй! – тихо позвала я. – Ты еще здесь?
Ответом мне была глухая тишина.
Осторожно поднявшись, включила свет и огляделась. Никаких следов ночного гостя. Неужели показалось?
Еще раз внимательно осмотрела комнату, выглянула в гостиную, не поленилась сходить на кухню и проверила входную дверь. Все закрыто.
М-да. И что это было? Привидение? Неужто правда дядюшкин дух пожаловал? А что? Может, родственнику интересно, как я тут устроилась? Жаль, что мы с ним никогда не виделись при жизни.
А если это не привидение, то кто? Глюки?
Я покачала головой, вернулась в спальню и легла. Подушку переворачивать не стала. И шутливого желания познакомиться с женихом больше не изъявляла. Ну их, эти приметы. От них одно беспокойство.
***
Утро ворвалось в мой сон истошным мяуканьем и грохотом разбитой посуды.
– Крыся! – подскочив на постели, вызверилась я. – Что ты опять натворил?!
Пушистое чудовище обнаружилось на кухне. Кругом валялись осколки тарелок, а кошарик сидел на шкафу и истошно орал.
– Ну? И чем тебе полка с посудой помешала?
Ор перешел в обиженное мяуканье.
– Да? Голодный? А подождать – не вариант?
– Мря-а, – рявкнул Крыся.
Господи, не кот, а настоящее стихийное бедствие.
– У-у, рыжее злосчастье!
– Мря-у!
– Поговори мне еще! Знаю, что тоже рыжая, но это не дает тебе права…
За спиной раздался кашель.
Оборачиваясь, я уже догадывалась, что увижу. Ну кто бы сомневался? Снова она. Пуговица. Черная, гладкая, с дырочками.
– Что? – не хуже Крыси, рявкнула я.
Не дом, а проходной двор какой-то! То кобели приблудные заходят, то мужики… Тоже приблудные.
– Развлекаетесь? – уточнил мой неотвязный кошмар.
– Чего надо?
– Зашел узнать, не появились ли в вашей голове умные мысли?
– Других в ней и не водится. Что-то еще?
На стол легли семь аккуратных пачек.
– Что это?
– Деньги.
– Знаете, я была более высокого мнения о вашей сообразительности.
– Ладно.
На стол легли еще три пачки.
Я внимательно посмотрела на них, перевела взгляд на этого… И молча наклонилась за совком.
Тишину комнаты нарушил звук высыпаемых в ведро осколков.
– Упрямитесь, – задумчиво констатировал незнакомец.
Я согласно промолчала, продолжая сметать фарфоровую крошку. Что толку разговаривать, если этот… нормальный человеческий язык не понимает? Приперся, трясет своими деньгами, покупатель недоделанный!
Входная дверь громко хлопнула, заставив меня вздрогнуть.
Что же, скатертью дорожка, как говорится! Не нужны нам такие гости, пусть они хоть трижды мачо.
День прошел в трудах.
Я закончила уборку дома, перестирала покрывала и шторы, приготовила еду и уселась за ноут. Нет, не отдыхать. Деньги зарабатывать. За копирайт платят немного, но пишу я быстро, заказчиков у меня немало, так что на хлеб с маслом хватает. И даже на кошачий корм остается. Помню, поначалу переживала и каждую статью по нескольку раз переписывала, все боялась, что не очень интересно получилось. А потом освоилась, привыкла, и теперь пишу уверенно, оставив бесконечные переделки в прошлом. И меня даже хвалят. Типа, легкое перо и все такое.
Со статьями провозилась почти до ночи. Тема попалась сложная, но заказчик платил неплохо, и это перекрывало все недостатки.
Оторвав глаза от экрана, устало разогнулась, со смаком потянулась, посмотрела в окно… И подскочила на стуле. Опять! Опять эти проклятые желтые огоньки! Много, много огоньков! Загадочные, мерцающие…
Ма-ма… Тут уж на покойного дядюшку не спишешь!
Я закрыла лицо руками, постояла так пару минут, потом отвела ладони и уставилась на пустынную улицу. Ничего. Ни огоньков, ни таинственного мерцания, лишь темная, безлунная ночь насмешливо наблюдала за моей растерянностью и подмигивала редкими звездочками.
Я потерла щеки и покосилась на монитор ноутбука.
М-да, всегда подозревала, что работа – зло, а моя так особенно. Вон, уже глюки мерещатся. Как там Ирка прикалывалась? Копирайт-копирайт, кого хочешь выбирайт…
Лодыжки коснулось что-то мягкое, и я испуганно взвизгнула.
В ответ раздался возмущенный мяв.
– Крыся! Ты еще! Смерти моей хочешь?
Я рассерженно уставилась на рыжее недоразумение, по ошибке называемое котом. Это не кот. Это ходячее стихийное бедствие.
Крыся, словно почувствовав мое настроение, ласково потерся о ноги и заглянул в глаза.
– Ладно, подхалим, – сдалась я. – Прощаю. Пошли спать.
***
… Бесконечные полки, блестящие бока стеклянных банок, утоптанный земляной пол и деревянные настилы, на которых стоят многочисленные дубовые бочки с соленьями. Воспоминание такое яркое, что я даже воздух подвала чувствую – прохладный, пропахший рассолом и свежевыструганными деревянными кругами, закрывающими кадушки.
Я словно воочию вижу низкий дверной проем, ведущий в темную глубину, и слышу тишину – особую, вязкую, обволакивающую и утягивающую в воронку беспамятства. И мне хочется поддаться и скользнуть в безвременье. Не думать, не бояться, не знать. Но нет. Память сохранила все до мельчайших подробностей. То, что я хотела бы забыть…
***
Ночь выдалась спокойной.
Даже сны никакие не снились, и едва начало светать, я открыла глаза. Привычно улыбнулась, сладко потянулась, мурлыкнула что-то невразумительно-радостное и… неожиданно наткнулась на застывшую в паре сантиметров от меня морду. Серую, огромную. Собачью, если быть до конца точной.
– Кыш!
Я махнула рукой, и морда отодвинулась.
Темный влажный нос сверкнул круглой пуговицей. Янтарные глаза внимательно уставились в мои.
– Нет, ну это уже полная наглость! – возмутилась я. – Чего смотришь? Иди отсюда! Кормить не буду, нам с Крысей самим есть нечего!
Морда продолжала внимательно наблюдать за мной, даже не думая двигаться с места. Интересно, как пес оказался в спальне? Неужели через черный вход попал? Вот хотела же его вчера чем-нибудь забаррикадировать, и забыла, руки не дошли. А там замка нет, только хлипкая щеколда и огромная щель, в которую, похоже, этот «неопознанный ходячий объект» и просочился.
– Не уйдешь? – обреченно спросила я.
Морда скептически скривилась.
– Ладно, пошли, – вздохнув, поднялась с постели.
Тонкая бретелька ночнушки соскользнула, открывая весь мой неполный третий размер, я машинально подтянула ее вверх и накинула халат.
– Чего сидим, кого ждем? – выходя из комнаты, поинтересовалась у пса.
Тот неохотно поднялся и, аккуратно ступая, пошел за мной.
– Так, что у нас осталось?
Я открыла холодильник и задумчиво обозрела его полупустые внутренности.
– Колбасу будешь?
– Ма-у, – раздалось в ответ.
– Крыся, я не тебе, – резко осадила своего иждивенца. – В твоем меню сегодня только «Вискас». Вот получим деньги за статью, тогда, так и быть, отметим.
Я вытащила оставшийся кусок варенки, вздохнула, прощаясь с завтраком, и повернулась к псу.
М-да. Такому бугаю этот огрызок на один зуб будет. Что у меня еще есть? Взгляд остановился на хлебнице. Точно.
Отрезала щедрый ломоть, уложила на него колбасу и протянула собаке.
– На, ешь.
Пес как-то странно покосился на угощение и наморщил нос.
– Ты что, не голодный?
Морда скривилась еще сильнее.
– Странно. А чего тогда пришел?
Разумеется, ответа я не услышала.
– Ну, как хочешь.
Я пожала плечами и плюхнула гигантский бутер на разделочную доску.
– Сама съем. Всяко вкуснее овсянки.
Пес покрутил головой, прошелся по кухне и сел на пороге.
– Ты тут не осваивайся, – решив сразу расставить все точки над «и», заявила наглому оккупанту. – В доме все равно не оставлю.
Морда дернулась и посмотрела на меня укоризненно.
– И нечего тут породистого изображать, – хмыкнула я. – На лайку ты не похож, на овчарку – тоже, так что не прикидывайся.
