Давид Кизик
Перепутья веры
Своих немногочисленных павших федераты сложили на одну ладью, превратив ее в большой погребальный костер.
– Конунг, ты победил меня обманом. В этом нет чести. Развяжи меня – будем биться по правилам! – Требовал пленный вожак.
– Извини хазар, но ты пленный. И твоя жизнь уже не принадлежит тебе. Варны, и «дорога героев» хороши для сказителей, поющих на пирах. Мы же с тобой морские скитальцы. У викинга одна честь – победа над врагом! На войне, как в любви – все средства хороши. Слава и честь принадлежат победителю! И если бы было иначе, не стоял бы ты сейчас связанный передо мной.
– Я не хазар, а потомок Эрминия51. И чту свой род, в отличие от тебя проклятого язычника. Безродного, бесчестного и грязного наемника!
К группе варягов подошел Василий. Поздравил Хильда с победой и с любопытством посмотрел на беснующегося пленного.
– Кажется, ты не собирался щадить пленных? Очевидно, и в ваших обычаях есть исключения. Что ты намерен делать с этим ублюдком?
Хильд покрутил свой ус и указал на висящие усы пленного.
– Я думал, что это тоже викинг, но из южных, с моря Асов. Обычно, мы снисходительно относимся к людям нашей профессии. Но он отрицает свое происхождение. И на нем символ Рыбы.
– Друг мой варвар! – Усмехнулся Василий. – Ты ошибаешься, принимая его за своего земляка с берегов Северного моря. Это всего лишь ублюдочный бербер52 с побережья Магриба. Из тех, что слушаются женщин. Возможно, что ваши далекие пращуры и бегали вместе по заснеженным лесам севера. Когда-то давно они называли себя готами и аланами, потомками и наследниками какого-то мифического то ли царя, то ли бога по имени Вандал. Потом, после захвата Карфагена, они не поделили власть. Готы перебили аланов. Тех, что остались в живых стали называть берберами.
– Делили власть, как Русы с Готами в голуни53 Керстне, – хмыкнул Хильд. – Только тут верх взяли грейтунги54.
– Да-а-а, понимаю, – Василий с любопытством посмотрел на пленных. – Но берберы вовсе не похожи на гревтунгов и считают себя уже коренными африканцами. Интересно как они там, в Магрибе сохраняют свою свободу и свою веру при Фатимидах?
– Как веруешь варвар? – Задал Василий вопрос пленному.
– Верю в Единого Бога и пророка Ешу Назаретянина55, такого же, как и мы, моряка. Верю в предсказанного им посланца Божьего – Мессию из рода пророка Мухаммеда от его дочери Фатимы. И не верю в орудия его убийства: столб, гвозди и копье.
– Так значит Махди56 из Кайруана – это второй Мессия, предсказанный Иисусом. Он принес вам Золотой век, позволив безнаказанно грабить? Уж не эмира ли Сицилии вы плыли укрепить в своей вере? Или может князей Лангобардии?
Пленный молчал. Видя вокруг аудиторию, проявляющую интерес к словесной баталии Василий продолжал:
– Подлые еретики! Вероотступники назвались потомками Фатимы, младшей дочери пророка Мухаммеда. А своего царя назвали вторым Христом. Человеком, в котором снова воплотился Бог. – Василий дождался, когда гогот морпехов поутихнет. – Это такая же ложь, как и все что они обещают.
Разве не сказал Мухаммед, что он последний из пророков до Судного Дня?
Одобрительный гул неожиданно собравшейся толпы был ответом на слова оратора стихийно возникшего митинга.
– Лжепророк обещал пустынным кочевникам бедуинам золотые горы, и с их помощью начали захватывать богатые города Магриба, провинции Африка, принадлежащие берберам, – продолжал ораторствовать Василий. – Но зачем кочевникам пустыни дворцы Карфагена, если они бояться жить в стенах домов? И зачем им золото в пустыне. Если на него нечего купить? Когда простодушные бедуины поняли, что их обманывают, было уже поздно. Недовольных кочевников утопили в собственной крови, как раньше это проделали с берберами – жителями Карфагена. Ифрикия – это государство разбойников, основанное на лжи, крови и грабежах.
– Казнят и грабят лишь заблудших. И варваров, погрязших в ересях! А Золотой век наступит, когда весь мир уверует в Единого Бога и его посланника Махди, – выкрикнул пленник, но его уже не слушали.
– Говоришь как имам! Ну что ж, ты сам решил свою участь, пират, – заключил Василий, а затем, повернувшись к Хильду, спросил:
– Он тоже погряз в ересях! Так что же ты намерен с ним делать, кентарх? –
Хильд Большой Топор почесал в затылке.
– Бербер отрекся от старых богов, – раздумчиво ответил Хильд. – Но я все равно не хочу пачкать об него свои руки. Поскольку он верит в бога Иисуса, я отдаю его, на твой суд, наварх. Он и те, кто остался жив из его команды, теперь твои. Делай с ними что хочешь.
Василий удовлетворенно хмыкнул, потом махнул рукой своей охране:
– Берите их. Будем наставлять еретиков на истинный путь Иисуса и Святого Креста.
Не выносящий «варварских» истязаний Василий Гэксамелит, сделал исключение для переданных на его суд берберов. Упорствующих в своей ереси, он заново «окрестил», окуная их ноги с деревянного «журавля» в котел с кипящим маслом. Затем традиционно подверг столбованию, привязав на стволах ближайших пальм. Крики и стоны страдающих от нечеловеческой боли заглушались воодушевленным ревом и гоготом зрителей.
По завершению расправы над еретиками началось празднование победы. Тут и там разводили костры. Свежевали баранов и устанавливали вертела над огнем. Сошедшие с кораблей ромейские моряки поздравляли варягов. Те, сияя, принимали поздравления своих товарищей по оружию. Вино лилось рекой.
Освобожденные рабы с галер пиратов со страхом наблюдали, за жестокой расправой и глумлением, потом за безудержной пьянкой. Ужас застыл в их глазах, когда кто-то пошутил, что «надо бы и об этих вшивых позаботиться». Но к их огромному облегчению, наварх Василий сдержал слово. Их отпустили на волю, хотя и оставили на острове.
После того, как ромейская эскадра вышла в море и скрылась за горизонтом, бывшие рабы похоронили останки своих бывших хозяев. С помощью рыбаков они покинули «кровавый остров» и, разнесли страшные рассказы по всему побережью.
Эмир Сицилии, напуганный этими слухами, немедленно снова отправил посольство в Константинополь к «царю царей» с заверениями в дружбе.
***
Воодушевленный этими слухами и Беренгар, владевший Италией, как вассал57 немецким леном58, осмелел.
Он тоже решил воспользоваться усилением византийского влияния в регионе. Все для него складывалось как нельзя более удачно. Восставший против Оттона его старший сын герцог Людольф и герцог Лотарингии Конрад Рыжий были разгромлены, а их земли конфискованы.
