Даша Гри
Фонарик из кармашка
Продюсер проекта Ольга Грибанова
© Даша Гри, 2024
© Интернациональный Союз писателей, 2024
Пролог
Ни в коем случае не сравнивайте с исторической и мифологической литературой то, что произошло в Белом королевстве! Я сама пыталась заняться этим бесполезным делом, обложилась книжками, покопалась во Всемирной паутине и нашла много совпадений. Но ещё больше – расхождений. Некоторых имён я не нашла вообще. Как в этом Королевстве довольно гармонично сочетались герои мифов и славян, и скандинавов, и неизвестных мне религий, и просто обычные люди – загадка. Как всё это переливалось, перетекало друг в дружку и переплеталось со сказочными событиями – тоже загадка. Но более всего для меня остаётся загадкой то, как в эту сложную систему включилась Александра Сидорова, можно просто Ксана, петербурженка, учительница и просто хороший человек – человек из другого мира. Поэтому не забивайте свою голову подобными, ни к чему не приводящими изысканиями, а просто примите мой рассказ таким, какой он есть. Я ничего не утаила и попыталась донести всё максимально точно…
Автор
«В Восточном саду каждое дерево плодоносит, каждая травинка налита изумрудно-зелёным цветом, каждый кустик пушист, словно беличий хвост. Но не попасть в этот Сад простому путнику, не зайти туда прохожему любопытцу. Лишь только Рубиновая трость откроет врата этого рая, лишь только тот, в чьих руках она будет, получит право впускать людей в Сад. И только он прочтёт Забытую молитву, чтобы возродить Корону и не дать Эстлее исчезнуть…»
Глава 1, или С чего всё началось
Глава о пересечении миров
Почему, когда читаешь всякие газетные статьи про воров, хулиганов, НЛО и прочее, ужасаешься, но в душе-то думаешь: «Ну, со мной этого никогда не случится! С кем угодно, но не со мной»? Почему так искренне удивляешься, если что-то подобное с тобой всё-таки случается? Нет ответа. Да и не будет никогда – так уж мы, люди, устроены. Вот и Ксана Сидорова так думала. Но с ней случилось.
В общем, произошло всё на выставке пейзажистов. Александра не собиралась туда идти… Так получилось. По небу плыли облака, вокруг росли величавые сосны, погода звала гулять. Но Ксана шла на добровольно-принудительные занятия спортом. Конным. Сама ругалась, а потом нарадоваться не могла, что записалась туда. Ну да ладно, я не об этом. Проходит она мимо, читает афишу выставки – сегодня последний день. Решила зайти. Посетителей совсем не было, никто и не помышлял даже пойти на выставку живописи, мало того что неизвестных авторов, так ещё и за деньги!
В уютненьком зале на стенах были развешаны пейзажи. Ксане понравилась задумка – разделить работы не по авторам, а по времени суток. Прямо у входа было утро, встречающее посетителей светло-голубыми оттенками неба и золотистыми лучами солнца. Утро плавно перетекало в щурящийся яркий день, который заканчивался красно-фиолетовым вечером. А завершала выставку композиция произведений, изображающих ночь. Магическая чёрная ночь заставляла задерживаться у картин подольше. Среди них Кеану очень привлекло пасторальное полотно с изображением спящего пастушка, который вот-вот выронит из руки дудочку. Вокруг пастушка лежали четыре спящие овечки, а неподалёку какой-то ягнёнок ловил на спину падающую звезду. Сначала девушка не могла понять, что же так влечёт её к этой картине. Но, приглядевшись, увидела, что луна, совершенно обычная на первый взгляд, смотрит прямо на неё лукавыми глазками. И куда бы Ксана ни уходила, глаза луны были направлены чётко на неё. Она не отходила от картины далеко, но пыталась спрятаться от назойливого взгляда. Не знаю, сколько бы ещё времени Ксана занималась этой забавой, если бы не…
Приготовьтесь к тому, что сейчас услышите нечто не совсем обычное. И сейчас, и потом много чего услышите. И не говорите, что я как автор вас не предупреждала, и не крутите пальцем у виска.
Александра… попала в картину!
Первая её реакция была включить свет. Но, когда она поняла, что находится на улице, к тому же в совершенно незнакомом месте, ещё и ночью, – а ведь только что определённо был день! – Кеану охватила лёгкая паника. Мгновенно в её голове пронеслась мысль: «Домой…» Перед ней на траве, положив голову на сумку, спал юноша, вокруг – несколько овец, на небе блестела луна. Ксана включила фонарик на телефоне.
«Надо что-то делать!» – На секунду задумавшись, приблизилась к спящему. Осторожно потрепав пастуха за плечо, она его всё-таки разбудила.
– Извините, как мне добраться до ближайшего метро? – спросила Ксана.
– Куда? Зачем? – пастух продрал глаза, но ещё не совсем проснулся.
– Простите, пожалуйста, вы не скажете, где здесь ближайшая станция метро? – проговорила она ещё раз.
– Чего ты хочешь от меня, иноземка? И не свети своим рарогом мне в глаза, ради верховного бога…
– Я хочу, чтобы ты мне объяснил… – начала повторять Александра и осеклась.
«Боже милостивый! – ужаснулась она. – Где я вообще нахожусь? В России ли? Он назвал меня иноземкой, хотя я понимаю его речь: он говорит по-русски. Что это за страна?»
– Что это за страна?
– Великая Эстлея, – ответил пастух.
– Эс… что? Эстония, что ли? Эфиопия? Эквадор? – переспросила Ксана, перебирая мало-мальски похожие названия известных ей стран.
– Великая и могущественная Эстлея во главе с несравненным Оймяконом Эстлейским Тринадцатым, его светлостью и надеждой всего эстлейского народа!
«Похоже на секту», – ужаснулась Ксана.
– Оймякон – это где-то на Севере, – подумала вслух.
– Резиденция его величества находится недалеко отсюда. Я – королевский пастух, – не без гордости сообщил юноша, – пасу овец его величества. Зовут меня Биль, – пастух попытался раскланяться.
Далее подразумевалось, что должна представиться Ксана.
– Ну… я Ксана, – она сделала подобие книксена.
– Ксана? – насторожился Биль. – А что ты ищешь в Эстлее, Ксана?
– Да… выход я ищу! Биль, милый, скажи, есть ли тут вокзал или аэропорт?
Биль отрицательно покачал головой.
– Ну, морской порт?
Снова отрицательный ответ.
– Может, на худой конец, автострада?.. – чуть не плача, спросила она.
– У нас нет таких вещей.
– Как же вы ездите в другие города?
– По дорогам.
– А на чём? – Могло сложиться впечатление, что Ксана разговаривает с идиотом.
– На… повозках, телегах, просто на лошадях. Тебе нужна лошадь, Ксана?
– Мне нужно домой! На повозке, на телеге, хоть на макаке!
– У нас нет макаке.
– А губернатор у вас есть?
– Губернатор? Ты имеешь в виду гувернанток? Ты можешь попроситься во фрейлины к его величеству. Эта работа непыльная, и платят лучше, чем гувернанткам.
– Нет, Биль, не хочу… Хотя… Как, ты говоришь, добраться до вашего Оймякона?
– Видишь высокую башню?
– С моим-то зрением, причём в сумерках! Ты слишком многого от меня хочешь, Биль, – улыбнулась Ксана.
– Сейчас иди вот по этой тропе. Там, где она будет резко сужаться, сверни направо. Затем прямо-прямо-прямо, и упрёшься в ворота королевской резиденции. Там-то и живёт несравненный Оймякон Эстлейский Тринадцатый, его светлость и надежда всего эстлейского народа.
– Спасибки тебе, я почапала к Несравненному.
– Иди, иноземка Ксана, ступай… Да поможет тебе судьба… – ответил Биль.
Ясно было, что беседа его немного вывела из строя. Столько новых слов: «метро», «автострада», «макаке», «почапала»…
Ксана остановилась и попыталась найти точку на карте. Но соединения с Интернетом не было.
Когда ноги Ксаны пересчитали все камни и ветки по дороге в темноте и тумане, хозяйка ног увидела-таки высоченную башню – резиденцию короля. Ворота заперты. Но такие ворота Ксана, наверное, даже будь они открыты, не открыла бы!
Что-то надо делать. Надо прорваться к этому Оймякону, иначе домой ей не попасть. Может он, раз король, пообразованнее пастуха Биля будет…
Александра постучала, но безрезультатно. Постучала ещё раз. Ответа не последовало. Затем начала колошматить в огромные ворота кулаками, правда, с тем же успехом. Отчаявшись, она повернулась спиной к двери и стала стучать ногой. Вдруг послышался голос:
– Колокольчик справа.
– Что? – переспросила Ксана.
– Колокольчик, говорю, справа, – ответил голос.
Перед ней стоял мужичок лет сорока пяти, маленького росточка, пухленький и нарядно одетый. В двух шагах позади него стояли ещё три человека. Их одежду уже было не рассмотреть: темновато.
– Если вы ко мне, то меня нет дома, – продолжил мужичок, – я вкушаю ночную воздушную ванну.
– А вы Оймякон? – догадалась Ксана.
Приняв горделивую позу, мужчина представился:
– Несравненный Оймякон Эстлейский Тринадцатый, моя светлость и надежда всего эстлейского народа.
«Я слышу это уже в третий раз! Скоро наизусть выучу», – подумала Ксана.
– Вот вы-то мне и нужны! – обрадовалась она.
– Я всем нужен.
– Многоуважаемый Оймякон! Помогите домой попасть, а?
– Что ж ты стоишь? – не понял Оймякон. – Иди домой.
– Но как?
– Ты что, шутиха? Или юродивая? – спросил король и громко засмеялся.
Свита сзади него тоже засмеялась, хватаясь за животы.
– А, я понял: ты не можешь найти дорогу в темноте!
Все снова засмеялись.
Ксана прошептала в пустоту: «Эх, Бориса Ивановича на вас нет! Он все шуточки на корню прибивает!» Но шёпот прогремел в тишине.
– Нет! – его величество перекрестился. – А что это за чудище с таким именем – борисываныч?
– Да уж, точно чудище. Это начальник мой, директор. Оймякон, простите, не знаю, как вас по батюшке. Мне очень надо домой, я заблудилась…
Ксана и не заметила, что один из слуг внимательно её рассматривал. Даже подошёл для этого поближе. Потом, озарённый какой-то мыслью, придвинулся к Несравненному и что-то прошипел в ухо.
– О, иноземка, быть может, ты соблаговолишь дождаться утра в моём замке и после отправиться домой? Заодно расскажешь мне подробнее о борисываныче… – Голос Оймякона Тринадцатого стал каким-то нарочито слащавым.
– Утра? Так долго? Меня дома уже заждались! К утру они уже все морги и больницы обзвонят!
– Как интересно! – воскликнул король, беря девушку за руку и решительно подходя к воротам. – Ты ведь расскажешь мне и о борисываныче, и о морге?
– Оймякон Батькович! Неужели не понятно, что я спешу? Если б вы мне помогли добраться до дома из этой вашей Эстлеи, я была бы вам очень благодарна! – Правда, это она говорила, уже входя в те самые ворота, в которые так долго стучалась.
Король лично провёл Кеану в какие-то апартаменты, дорого обставленные: со шкурой медведя на полу и с большим камином.
– Ну что ж, иноземка, расскажи мне о… – сказал, усаживаясь, король, но его прервали – слуга снова что-то ему нашептал. – Да ведь я не знаю твоего имени!
– Ксана…
– Ксана! – повторил король.
Слуга кивнул и удалился.
– Ну, расскажи же мне о морге, Ксана!
– Морг… – от волнения Ксана забыла на секунду, о чём говорит. – А, морг! Морг – это заведение, где трупы хранят.
– Кладбище?
– Нет, это до кладбища. Сначала мертвец попадает в морг, где специалисты устанавливают причину смерти, а потом уже его хоронят на кладбище.
– А зачем устанавливать причину смерти? – искренне удивился король. – Если человека убили мечом – значит, он умер от меча, если он утонул – значит, захлебнулся, если… А если неясно, отчего он умер, то зачем же это знать?
– Ну, вашество… ваше величество, может, в вашей оголтелой монархии никто и не интересуется, отчего погиб его любимый муж, отец или иной какой родственник, то у нас все требуют осведомлённости и справедливости.
– И как же на это реагирует ваш король?
– Наш король?
– Да. Неужели он сам создал морги, потому что этого хочет народ?
– В какой-то степени…
Тут вернулся слуга, слишком долго кланялся. Взглянув на Кеану, покраснел, словно увидел что-то неприличное, и опять нашептал что-то Оймякону на ухо.
Здесь у Александры появилась возможность рассмотреть Несравненного получше. Внимание привлекла вышивка на рукаве: такая симпатично завитая буковка Е.
– Ксана… Ксана? Ксана!
– Что я, вашество?
– Ксана! – Король встал.
Она тоже хотела встать – он всё-таки король, – но передумала.
– Да, я вас слушаю внимательно.
Король мотнул головой – и ему принесли какой-то свёрток, который он стал торжественно зачитывать:
– Да возрадуется народ Эстлеи! Пришёл тот час, когда Рубиновая трость коснётся врат Весеннего сада и будет звучать Забытая молитва!
– Красиво излагаете, – прокомментировала Ксана. – Сами придумали или кто подсказал?
– Это древний свиток, оставленный мне ещё от того… от моего деда, – ответил король.
– Хорошо писал дед, – согласилась Ксана.
– И?
– Что «и»? Это я должна спросить: и?
Король снова развернул свиток и прочёл дальше:
– …И откроет врата Сада иноземец, который будет одет в цвет травы и будет носить странное имя…
– Я боюсь вас разочаровать, но мне пока ничегошеньки не ясно. – Хотя Ксана начала смутно догадываться: ведь одета во всё зелёное…
– Не ясно? – удивился король. Благостное выражение его лица плавно сменилось гневом. – Так ты самозванка! Выгнать её!
– Ага, вот даже как, вашество! – воскликнула она.
К ней подбежали слуги, подхватили под белы рученьки и, несмотря на сопротивление и призывы к здравому смыслу, уволокли неизвестно куда…
«Честно вам скажу: если вам предложат часок-другой посидеть в Эстлейской КПЗ, не соглашайтесь ни за какие коврижки!» – думала Ксана.
И правильно думала. Это помещеньице представляло собой комнату почти как у Раскольникова – то ли шкаф, то ли гроб… то есть площадью полтора на два метра. А вот в высоту… В высоту комната уходила куда-то далеко под небеса… Кстати, крыши не было. Или она была, но прозрачная. Во всяком случае, когда рассвело, Ксана видела небо над собой. Если бы полил дождь, она бы точно определила наличие или отсутствие крыши. И ни одной розетки. Заряд на телефоне отчаянно таял.
К утру ужасно захотелось спать. Из всех удобств были нары – что называется, и на том спасибо! Уснула Ксана как сурок, невзирая на яркое освещение сверху. Но поспать ей дали недолго: королевская стража открыла дверь, ту, через которую пленницу сюда привели. Вскрыли стражники дверь и абсолютно беспардонно выволокли Кеану наружу.
– Вы что, не видите, что я всё-таки дама?! Вы хоть знаете, сколько настоящей даме требуется времени, чтобы подготовить себя к выходу? Косметика, одежда, причёска… Кстати, мне неплохо бы причесаться! Вы мне расчёску не соорудите? И вообще после вашей «комнаты отдыха» хочется душ принять! Слушай, ты, молодой человек, не сжимай так локоть – больно же!
Ксана уже не знала, что несла чушь какую-то; всё, что приходило на ум, она говорила вслух. Звук собственного голоса, пусть визгливого и недовольного, её успокаивал.
И снова Александру привели к королю. Он был одет иначе, ещё наряднее. Сидел на троне, при этом ноги его не доставали до земли. Только он хотел что-то сказать…
– У вас, в вашей Эстлее, так принято – гостей в тюрьме располагать? – начала Ксана. – Не могу сказать, что я в восторге от ваших обычаев! Если вы хотите со мной о чём-то поговорить, то только после ванны, свежего полотенца и расчёски! И телефон зарядить надо!
Задумавшись на секунду, король распорядился:
– Проведите нашу гостью в банную комнату, выдайте ей свежую простынку и гребень!
Она не ожидала, что требования будут выполнены, и выглядела, наверное, неподобающе ситуации – совершенно растерянно! На этот раз с девушкой были более обходительны.
«Господи, как же приятно принять “ванну” (большая бочка с тёплой водой), закутаться в свежее “полотенце” (большой кусок ткани) и расчесаться красивым массивным гребнем! Как мало человеку надо для счастья… Жаль, что я не догадалась попросить шампунь и новую одежду, – расстроилась Ксана. – Хотя, глядя на то, как одеты здешние дамы, последнее желание пропало. Я не представляю себя в этом ужасном кринолине…»
– Итак, Ксана, теперь-то ты будешь говорить?
– Куда ж я денусь… Спрашивайте, что вас интересует.
– Меня интересует миссия, с которой ты прибыла в нашу страну.
– Сейчас у меня одна миссия – вернуться домой! – воскликнула Ксана. – Причём я даже не представляю, как.
– Но если ты как-то попала к нам в Эстлею, то так же можешь вернуться домой! – заметил король.
– Логично, – согласилась она. – Но я толком не знаю, как сюда попала!
В ответ только удивлённое молчание.
– Была я, значит, на выставке пейзажистов. На одной из картин был изображён вид вашей страны – пастушок и несколько овечек. Я даже припоминаю башню вдалеке… Так вот, я разглядывала эту картину, а потом взяла и переместилась сюда! Причём на то самое место: пастушок, овечки, башня…
По залу прошёлся вздох удивления.
– Сейчас покажу! У меня же есть фотографии!
На телефоне оставалось четыре процента зарядки. Она быстро включила фотографии. Последним как раз было то самое фото с картиной.
– Вот, вашество, смотрите!
– Дау тебя в коробочке картина! Ты волшебница?
– Да нет же…
«Пи-би-бим», – пропиликал телефон и выключился.
– Кроме того, когда я наблюдала картину, у меня дома был день. А к вам попала – ночь… Я хочу домой!
После её последней фразы зал (фрейлины, стражники, просто слуги и вообще все, кто находился здесь, и даже сам Оймякон) взорвался аплодисментами. Король встал и снова стал зачитывать тот свиток, который написал его дед. Когда он закончил, зал вновь зааплодировал. Король подозвал Кеану к себе.
– Я думал, что ты окажешься мужчиной, – сказал он вполголоса, резко перейдя на «ты».
– Что поделать?!
– Просто мои домыслы оказались неверны… Теперь надо выйти к народу.
– Кому? Мне? Никуда я не пойду.
– Пойдёшь, пойдёшь! – пообещал ей король.
Перед ними распахнули двери. Под общие аплодисменты Оймякон взял девушку за руку и повёл через зал к выходу. Подумав, что ей ничто не грозит, Ксана решила не сопротивляться. Оймякон Тринадцатый вышел на огромный балкон, где уже вовсю трубили горнисты, а внизу собирался огромной толпой народ.
– Слушайте, эстлейцы! Слушайте и внимайте! Для вас будет говорить несравненный Оймякон Эстлейский Тринадцатый, его светлость и надежда всего эстлейского народа! – закричали горнисты во весь голос так, что уши заложило.
В рядах народа воцарилась какая-никакая, но всё же тишина. Видно, здесь уважают его величество!
– Слушайте, эстлейцы! Свершилось! В наш мир пришёл посланец Бога, который отворит врата Восточного сада и прочтёт Забытую молитву!
– Ура-а-а! – ответил народ.
– И не произойдёт ничего ужасного, ибо пришёл в наш мир человек, имя которому – Ксана! – завершил речь король и подтолкнул её к перилам балкона.
– Полностью – Александра, – пояснила Ксана, но это было уже неважно.
– Ура-а-а! – снова закричал народ. Вверх полетели шапочки и прочие головные уборы.
Ксана растерялась.
«Какой сад? Какая молитва? Я домой хочу!»
– Привет… – сказала новоявленная героиня местного масштаба, на что народ ответил ещё более громким криком.
Вдруг как гром среди ясного неба кто-то крикнул:
– Это же женщина! – и вызвал возгласы сомнения в толпе.
«Ну да, женщина. И никогда не скрывала сей факт моей биографии. Чем не угодила?»
Но его величество среагировал, как и подобает королю:
– Бог послал нам чудо в обличье человека, и кто этот человек: мужчина или женщина, – выбирать не нам. Это решение принял Всевышний!
Народ моментально замолк.
– Вот, – закончила Ксана. Она больше не знала, что сказать, а так хотелось что-то ляпнуть!
Толпа снова взорвалась аплодисментами. И вновь послышался крик из толпы (скорее всего, тот же крикун, что кричал в прошлый раз, так кардинально поменял мнение):
– Вперёд, народ Эстлеи!
Все поняли этот возглас, как того хотел автор, и ринулись к башне. Ксана и не заметила, что балкон находится от земли головы на две выше человеческого роста. Это позволило фанатичным эстлейцам в какие-то полторы минуты окружить башню и легко забраться на балкон. В общем, очень скоро балкон был сломан и героиня в прямом смысле слова пошла по рукам! Её сгребли в охапку и в толпе передали по рукам. В итоге толпа закончилась, последние «держатели» не догадались поставить Кеану на землю, а передали «следующим», которых на самом-то деле не было! Шлёпнулась она здорово… Больше всего в этой истории умиляет то, что народ провёл для неё такой аттракцион от искренней любви! Потом все бока болели: любовь даёт о себе знать…
Во дворце вокруг Ксаны бегали, словно около монаршей особы. Сам Оймякон отошёл на второй план. Это всё, конечно, здорово, но сделанные из всего произошедшего выводы совсем не утешали. Попав в резиденцию короля и мало-мальски приведя себя в порядок, Ксана, возлежа на красивом канапе, потребовала подробных объяснений от короля. В общих чертах она понимала основную задачу. Но хотелось конкретности…
– Так, вашество, я пойду сейчас, возьму эту самую Трость, сбегаю в Сад, открою его и прочту Молитву – и всё?
– В целом да, – ответил Оймякон и замялся. – А вот подробнее… В общем, никто точно не знает, где сейчас находится Рубиновая трость.
– Вот «обрадовал»! – ответила Ксана.
А король улыбнулся так, что стало ясно: он решил, что на самом деле её обрадовал.
– Только с её помощью можно открыть врата Весеннего сада.
– Это я поняла. Только Сад-то как называется? Весенний или Восточный?
– И так, и так. Всего этих Садов четыре: Южный, или Летний; Северный, или Зимний; Западный, или Осенний; и Восточный, он же Весенний. Всех их создал этот… мой дед. Он был великим белым магом! У деда было двое детей – мальчик и девочка. И у них родилось по двое – и все мальчики. Нас четыре брата, мы – нынешние властители Белого королевства. Белое оно называется в честь магии дедушки. А Эстлея – это восточная часть Королевства.
«Вот почему на рукаве у Оймякона красовалась буква Е: East – Восток!»
– Каждому из братьев досталась часть Королевства, – продолжил Оймякон. – Изначально все Сады были закрыты и мы, братья, с помощью Рубиновой, Изумрудной, Алмазной и Сапфировой тростей должны были открыть Сады – символы жизни Королевства. Три Сада открылись, и Трости хранятся у моих братьев. Но мне Трость не поддалась, не захотела открыть Сад из моих рук. Как рассказал дед, мне единственному не передалась толика магических способностей. И он оставил пророчество, что Сад откроет…
– Знаю, знаю. И это оказалась я.
– Да.
– Обделили тебя, бедненького, волшебства не дали, а я теперь отдуваться должна! – съязвила Ксана.
– Главная задача – найти Трость. Только в твоих руках она не исчезнет, только ты сможешь принести её сюда. А дальше ты знаешь.
– Хотя бы приблизительно, где мне её искать? – с надеждой спросила Александра.
– Я же сказал, что точно неизвестно. Но это не значит, что неизвестно вообще! Сначала ты должна отправиться к старцу Смайтуму.
– Смай… кому?
– Смайтуму. Он живёт на горе Смирной. Он может тебе подсказать, что делать дальше.
Ксана промолчала. Что за ерунда, извините за мой французский! Ох, не нравится мне вся эта история с тростями, братьями, садами. Самое противное, что решающее слово-то за нашей героиней!
– Смайтум – мудрый человек, – продолжил король, – мудрый и гордый. И если сочтёт тебя приличным человеком, он расскажет тебе всё, что знает.
– А раньше узнать было нельзя? Ведь я вам нужна только как переносчик этой вашей Трости – я правильно понимаю? Могли бы и сами к Смай… Смайтуму сходить, расспросить его подробненько, записать всё аккуратненько и мне доложить!
– Он отказывается разговаривать с кем-либо, кроме тебя.
– Так-таки кроме меня?
– Ну, кроме того, кто предназначен для…
– Ладно, хорош объяснять, всё, я поняла. И вашу выгоду поняла. А мне, мне от всей этой заморочки какая польза? Я тут, понимаешь, на них вкалывать должна, а меня, между прочим, дома ждут!
– Все морги обзвонили… – добавил король.
– Ну да, точно!
– Ксана, ведь то, что ты должна совершить, – настоящий подвиг. Для народа тот день, когда откроются врата Сада, станет праздником. Труверы и менестрели будут воспевать твой подвиг в течение долгих лет! – с упоением перечислял Оймякон.
– Ага, и на моей могилке выгравируют золотыми буквами: «Здесь пал герой».
– Если ты пожелаешь…
– Не нужны мне эти ваши труверы с их песнями! Я тут, с вами… а дома… – Из глаз Ксаны собралась выкатиться слеза, но ей не разрешили. Голос не поддался запретам и откровенно задрожал: – Я домой… пора мне…
Она встала и направилась к выходу.
– Ксана! Может, ты хочешь денежной награды? Да хоть всю… половину королевской казны! А хочешь, титул тебе какой-нибудь присужу? – его величество догнал Кеану. – Да остановись же ты! Хочешь баронессой стать? Не хочешь? А маркизой? А графиней?
– Да не хочу я! Я домой хочу! Лучше помоги мне домой отправиться!
– Стой, Ксана! Остановись наконец!
Она остановилась. Король продолжил:
– Не в моих силах тебя вернуть домой.
– Т-то есть как?
– Нея тебя сюда пригласил, и не я могу отсюда выгнать.
– Но ты же король! – с надеждой сказала она.
– Но я не волшебник! Я не должен тебе это говорить, однако придётся. Тебя отправили сюда с конкретной целью, которую ты теперь прекрасно знаешь. И пока ты её не выполнишь, ты останешься здесь. Так что время твоего пребывания в Эстлее зависит от тебя одной.
– Значит, в любом случае, не достав пресловутую Трость, я не попаду домой?.. – обречённо вздохнула Александра.
Король молчал. Она – тоже. Тишина была такой тягостной, будто в воздухе размазали дёготь, но говорить было нечего. И тут бесцеремонно в зал для бесед (именно здесь разговор и проходил) ворвался слуга.
– Ой… извините, ваше несравненное величество, но тут какой-то пастух просит аудиенции с Героически Прекрасной Ксаной.
«Вот мне и прозвище прилепили. Нет, я не против, конечно, но его же как-то оправдать надо… Придётся…»
– Пусть войдёт, – скомандовала Ксана, не смотря на короля.
– Но он… это… с лошадью.
– Пусть оставит лошадь – проследите, чтобы с ней ничего не случилось, – и войдёт, – приказал Оймякон.
Когда слуга удалился, король посмотрел на Кеану вопросительно.
– Кому это ты разрешаешь аудиенцию?
– Пастуху, он же ясно сказал.
– Ни за что не поверю, что ты разрешишь аудиенцию первому попавшемуся пастуху!
– Не верьте, – парировала Ксана.
– Ты, Героически Прекрасная Ксана, согласилась на аудиенцию с каким-то пастухом? Ума не приложу…
– Ещё раз меня так назовёте – обижусь.
– Неужели тебе не нравится? А мне кажется, я хорошо придумал, – удивился Оймякон.
– Так это ещё и вы придумали?!
– Да… И приказ уже в силу вошёл…
– Ну какая же я прекрасная? Какая же я героиня? Зачем выдумывать то, чего нет?
В дверь постучали. Оймякон позволил войти. В зал вошёл… Биль!
* * *
Они шли в сторону горы Смирной. А что? Больше ничего не оставалось делать. До этого времени Ксана сидела на жеребце, а Биль их вёл. Позднее Александра ещё не раз вспомнит добрым словом свои, как она их называла, «лошадиные курсы». Она гордилась собой и была рада, что догадалась попросить у Оймякона брюки. Дал он ей не свои брюки, конечно, но то, что было сейчас на ней надето, подошло по размеру и фасону и напоминало бриджи. Ещё ей дали плащ на случай холодов. Жалела Ксана только о том, что не попросила сменной одежды…
Вы меня извините, дорогие читатели, за столь резкий скачок. Просто дословно то, что произошло за пропущенный отрезок времени, пересказывать бессмысленно, ибо всё это уложится буквально в два абзаца краткого содержания.
В общем, Биль, как и все добропорядочные граждане, прибежал к королевской резиденции и участвовал в учинённых там «массовых беспорядках». Он был ужасно горд тем, что именно он указал Ксане дорогу к башне Оймякона. И, вспомнив разговор, честолюбивый мальчишка в поисках славы и подвигов раздобыл где-то прекрасного жеребца и отправился во дворец – проситься к ней в помощники для совершения подвигов. Запинаясь и раскланиваясь, бледненький от волнения Биль изложил все свои планы и желания.
Оймякон тут же поймал момент: радостно приказав собрать им вещи в путь, вручил карту Белого королевства и отправил Кеану с пастушком навстречу подвигам. По правде говоря, я уверена, что его величество не особо устроила кандидатура Биля в провожатые Ксаны. Но надо отдать ему должное: он сразу сообразил, что это шанс, и, недолго думая, обделал это дельце. Понимал ведь, что коли Ксана отправляется в путь, уже не сможет отказаться! Взялся за гуж…
Вернёмся к нашему экипажу. Правда, Кеану, Биля и коня экипажем назвать трудно… Ну да ладно. Ксана слезла с коня и пошла пешком. Последнее напутствие короля Билю: «Познакомь Кеану с нашими достопримечательностями!» – прозвучало как-то с хитринкой. Она очень быстро узнала почему. Биль начал знакомить.
– А вы не боитесь идти к горе?
– А чего бояться? – отвечала Ксана, скорее, для успокоения не только Биля. – Насколько я поняла из сбивчивых объяснений его величества, там есть какая-то лесенка, так что скалолазанием заниматься не придётся.
– Ну а жителей долины не боитесь?
– Долины? – она взглянула на карту. – Долины Бурной? Что за названия! Смирная, Бурная… Да, к горе идти через долину. А что там за жители?
– О! – Биль многозначительно поднял брови. – Вы сами всё увидите…
– Ладно, – кивнула Ксана, с трудом переборов любопытство, – не хочешь – не говори. А почему у горы и долины такие названия?
– Из-за ритма жизни и населения. На горе живёт очень мало людей и всё население мирное.
– Смирное!
– Да, смирное. А вот долина… там и жителей побольше будет, и нравы их пожёстче.
– А что за люди живут в долине, такие вот бурные? – всё-таки спросила она.
– Люди… если бы это были люди! – загадочно произнёс пастушок.
Больше он, по всей видимости, к сказанному добавлять ничего не собирался. Ладно, переживём. До долины не так уж далеко осталось, согласно карте.
И верно, скоро они дошли до долины Бурной. Нет, вывески никакой, разумеется, не было. Просто закончилась песчаная дорожка, по которой они шли. А сразу за ней и начиналась та самая долина. Биль остановился как вкопанный. Было видно, что ему очень страшно.
– Вы знаете, кикиморы не очень любят чужаков на их территории… – боязливо произнёс он.
– И что, из-за каких-то там кикимор ты предлагаешь повернуть обратно? – Ксана старалась быть как можно спокойнее. – Наверное, они не знают, что мы не просто чужаки! – Она старалась сделать голос наиболее торжественным. – Ведь к ним в долину пришли Героически Прекрасная Ксана и её верный… верный…
– Слуга Биль со скакуном…
– Митькой! – завершила она и сделала шаг в долину.
Как быстро в этой стране присваиваются должности, прозвища, звания, имена… Вот и Биль сам себя назначил слугой. Раз – и скакуна Митькой обозвали. А днём Ксана имела возможность в одну минутку стать графиней или ещё кем-то. Чудеса, да и только, посчитала она тогда. Тогда она просто ещё не знала, что такое настоящие чудеса.
Ксана сделала ещё один шаг. Всё, теперь она уже вышла за черту дорожки, она в долине, а Биль и Митька – ещё нет. Повернувшись к ним вполоборота, она мотнула головой: мол, идите сюда. Пастушок подвёл коня к самому краю песчаной дорожки. Осторожно шагнув вперёд и поняв, что ничего не произошло, Биль снова сделал шаг и поравнялся с госпожой. Вздохнув, он вывел коня на территорию долины. Мелкий песок, словно нити восточного ковра, шуршал и приглашал отведать приключений.
