Дарья Юрьевна Земерова
Просто быть
Глава 3
Мое утро началось как всегда – с того, что я открыл холодильник и снова увидел пустоту. Знаете, что в этом самое странное? Пустота в холодильнике, как правило, предвещает беду. Это как голова, в которой пусто: не ты её заполнил, а она тебя. Так и тут. Если внутри пусто, значит, ты стоишь перед чем-то важным, что никак не приходит. Но я не был готов к этому. Не потому что был слабо подготовлен или не встретился с этим фактом раньше. Нет. Просто за всю свою жизнь я так и не научился ценить пустоту. Наоборот, я её всегда считал чем-то неприятным, как белый лист, на котором нечего писать, или как те часы, когда ничего не происходит. И вот эта пустота, которую я так не любил, теперь буквально заполнила мою кухню. Я закрыл дверцу, а потом открыл её снова. И так несколько раз. Смешно, конечно. Но порой повторение – это не просто форма учения. Это способ убедить себя в том, что на самом деле ты не один в этой борьбе с пустотой. Моё утро продолжилось стандартным образом: я заварил чай, выбежал на улицу и пошёл в ближайший супермаркет. Не потому что мне было нужно что-то купить – просто иногда супермаркеты становятся теми самыми местами, куда можно сбежать от реальности. Они всегда наполнены вещами, которые нужно покупать, и этот порядок успокаивает. Как жёсткий и непреломный принцип, который ты можешь игнорировать, но он всё равно существует.
Супермаркет – это место, где всё стоит на своих местах, несмотря на кризисы, политику и даже глобальное потепление. Там на полках всегда одинаково лежат пакеты с макаронами, консервы и йогурты. Там ни с чем не поспоришь: ты хочешь помидоров – пожалуйста, помидоры. Захотел мясо – вот тебе мясо. На них не влияют экономические колебания и мировые катастрофы. Они всегда на своих местах. Я скользил глазами по полкам и почувствовал удивительную лёгкость. Не потому, что был в этом мире, а потому что мне удалось понять, что я – это тоже товар. И как товар, я должен найти свою полку. Я замедлил шаг, подойдя к витрине с консервами.
–Что тебе нужно, Илья? – спросил я себя вслух.
Не знаю, почему, но это казалось правильным. Мы все иногда задаём себе вопросы в самых неожиданных местах. А супермаркет – это место, где все вопросы находят ответы. Ну, или просто исчезают. Так или иначе, что-то меняется. Внезапно я почувствовал, что все эти товары на полках не имеют значения. Молоко, хлеб, даже йогурты – всё это однотипные товары, которые никто никогда не ценит, пока они не заканчиваются. Парадокс в том, что когда ты не можешь купить что-то из-за отсутствия этого товара, ты начинаешь понимать, что никогда его не ценил. Или, возможно, даже не знал, что оно существует. С такой же логикой живёт и человек: пока ты здоров, ты не ценишь своё здоровье. Как только ты заболел, начинаешь вспоминать, как всё было идеально. В этом странный цикл человеческого восприятия. Пошёл к кассе и решил взять что-то ненужное, но подходящее. Большая банка оливок. Даже не знаю, зачем. Просто было ощущение, что мне нужно что-то купить, чтобы в голове появилась хоть какая-то структура.
–Спасибо, – сказал я кассиру, взяв банку с оливками и немного удивившись своему решению. Зачем мне оливки? Кому они вообще нужны? Могу ли я назвать оливки символом моей жизни?
Но как только я вышел из супермаркета, в тот же момент меня посетила мысль. Оливки были мне нужны не из-за того, что я хотел их съесть. Оливки были метафорой. Жизни. Вроде бы они не были важны, но, если ты открываешь банку и пробуешь их, понимаешь, что без них, возможно, многое было бы не так полноценно. Точно так же, как без простых вещей в жизни. Я остановился на углу, прислонился к стене и посмотрел на мир вокруг. Это было странное ощущение. Будто ты стоишь на краю всего, но при этом понимаешь, что нужно двигаться. Шаг за шагом. Не потому что ты обязан, а потому что так устроена жизнь. Она не жёсткая и не мягкая. Она просто есть. Тогда я вспомнил про холодильник. Ну, точнее, про то, как его отсутствие теперь неизбежно стало частью моего дня. Как оно стало частью меня. И вот, знаете, что я понял? Он был в моей жизни до тех пор, пока я не захотел его поломать. Теперь это просто одно из проявлений нашей реальности. Много ли вещей мы на самом деле выбираем? Или мы просто существуем в этом потоке, пытаясь найти себя между выбором и действием? Пройдя по улице, я зашёл в свою квартиру и снова посмотрел на пустую кухню. Это было довольно абсурдно: на полках стояли оливки, а холодильник был мёртв. Жизнь как она есть. Не та, которую я представлял себе раньше, а та, что была прямо передо мной. И как бы я не пытался обмануть себя, я понимал, что эта пустота была настоящей. И она не была плохой. Она просто была. Я сидел за столом, глядя на тишину вокруг, и вдруг, в тот момент, мне стало не до философии. Я поставил оливки в шкаф и подумал: может быть, в следующий раз стоит купить что-то более… нужное? Или это тоже не имеет значения? Всё-таки всё зависит от того, насколько ты готов к переменам. А холодильник… холодильник просто был очередной попыткой заглушить пустоту. Пытаться заполнять пространство, хотя это невозможно.
Задавать вопросы, которые не требуют ответа – тоже часть игры.
Я поставил чашку с чаем и открыл окно. Воздух был прохладным, но не свежим. В нём чувствовалась отравленная пыльца весны, подкрадывающаяся не в шутку. Солнце, как и всё в этом мире, будто пыталось убедить меня, что сегодня ещё не конец. Но я знал: оно только начинает свой путь к закату, и всё, что будет дальше, – это иллюзия. Так вот, стоя у окна, я понял, что одно из самых тяжёлых испытаний в жизни – это не выдержать молчания. Когда ты начинаешь слышать всё, что происходит вокруг, и при этом ничего не можешь изменить. Это чувство, когда ты смотришь на людей, работающих, живущих и даже ссорящихся, и вдруг осознаёшь, что всё это может быть лишним. Но кто я такой, чтобы судить? На кухне стоял мой термос. Парадоксально, но именно этот тяжёлый советский термос как-то стабилизировал моё существование. Он был частью моей жизни, частью моей истории. Я не знал, почему, но на фоне всё того же холодильника, он стал чем-то вроде якоря, с которым я ассоциировал стабильность. Хотя, если подумать, даже термос, как и холодильник, в какой-то момент может сломаться. Всё ломается, всё приходит в негодность. И вот что интересно: ты всё равно продолжаешь пользоваться тем, что осталось. Я почувствовал, как внутри меня зарождается странное, почти магическое ощущение: что, возможно, весь этот мир – это просто тест на выживание. Не физическое выживание, а выживание в состоянии пустоты. И что если вот эта пустота – и есть то место, в котором я должен был бы быть? Возможно, я был бы счастлив, если бы научился быть комфортно пустым. Не полностью, но хотя бы частично. Ведь быть заполненным этой постоянной шумихой вокруг – это тяжело. И иногда кажется, что самое большое благо – это именно тишина, в которой ты можешь найти себя. Я решил, что мне нужно пойти к Петру Ильичу. Знаете, бывают такие моменты, когда ты понимаешь, что хочешь поговорить с кем-то, кто не будет спорить с тобой, кто не будет требовать от тебя объяснений. И Пётр Ильич был таким человеком. Иногда мне казалось, что он знает всё на свете. Даже если и не знает, он точно не спешит с выводами. Он был как мудрая сова, сидящая на ветке и спокойно наблюдающая за происходящим. И мне было с ним легко. Он, как всегда, сидел в своей квартире в кресле, окружённый книгами, которые он читал по несколько раз, потому что для него не существовало «первый раз». Каждая книга была как старый знакомый, с которым он никогда не расставался.
–Илюша, – сказал он, как только я вошёл, – ты сегодня как-то странно выглядишь. Тебя жизнь опять не радует?
–Нет, – ответил я, присаживаясь. – Жизнь-то как раз не плохо. Просто холодильник умер. Это заставляет задуматься.
Пётр Ильич засмеялся. Ему всегда было смешно, когда я начинал философствовать.
–И что, ты думаешь, что это знамение? Холодильник не просто сломался, а показал тебе смысл жизни?
Я тоже усмехнулся. Но мне стало легче. С Петром Ильичем не нужно было притворяться. Он знал, что я думаю, до того, как я сам это осознаю.
–Вроде бы да. А может, я просто ищу какой-то смысл в том, что я не могу найти. Ты знаешь, мне иногда кажется, что смысл жизни – это как холодильник. Он есть, пока работает, а как только ломается, начинается куча вопросов, на которые нет ответа. Ты понимаешь, о чём я?
Пётр Ильич кивнул и снова уселся в кресло, слегка прищурив глаза.
–Конечно. Ты знаешь, Илюша, многие так и живут. Они ищут смысл в вещах, а потом понимают, что смысл скрывается в них самих. Но не стоит слишком серьёзно относиться к этим пустым вопросам. Иногда важно просто сидеть и смотреть. Это тоже часть жизни.
Я помолчал, почувствовав, что Пётр Ильич опять оказался прав. Когда ты начинаешь искать ответы на все вопросы, ты часто забываешь, что ответ может быть прямо перед тобой, в самой тишине. В этом моменте. Как и холодильник, который просто стоял и молчал, пока я пытался что-то понять.
–Ну да, – сказал я наконец. – Но всё равно, мне не нравится эта пустота.
–Нормально, – сказал Пётр Ильич с улыбкой. – Но она учит. Она учит смотреть по-настоящему. И если ты научишься быть с пустотой, ты станешь сильнее.
Я задумался. Может быть, и правда. Может, нужно научиться быть в этом пространстве, когда всё исчезает, и ты остаёшься наедине с собой.
–Ты прав, Пётр Ильич, – сказал я. – Но иногда мне кажется, что я просто жду, когда мне скажут, что делать дальше.
Пётр Ильич покачал головой, как будто это было очевидно.
–Илюша, – сказал он, – жизнь не знает, что делать дальше. Она просто идёт вперёд. А ты вместе с ней. Не нужно ждать, что тебе скажут. Иногда важно просто идти.
Я встал, поблагодарил его и пошёл домой. И хотя всё вокруг оставалось прежним, я почувствовал, что что-то внутри меня изменилось. Я перестал искать ответ на главный вопрос – что делать? Я решил просто быть.
Я вернулся домой. Квартира по-прежнему стояла в том же состоянии, в котором я её оставил. Похоже, что холодильник, несмотря на свою смерть, продолжал оставаться самым важным объектом в этой кухне. Я ещё раз подошёл к нему, открыл дверцу и опять закрыл. Он всё так же молчал. Не пытался компенсировать своё молчание каким-то звуком, как это делают люди, когда не могут выносить тишину. Он просто стоял. Знаете, мне иногда кажется, что вещи тоже учат нас быть тише. Мы часто зацикливаемся на своих словах, на том, как будто слова решают всё, но потом начинаем замечать, что молчание гораздо мощнее. В какой-то момент ты понимаешь, что слова – это такие камушки, которые ты подбрасываешь в воду, чтобы они сделали круги на поверхности. А вот молчание – это сам океан. Он существует всегда, и он не нуждается в объяснениях. Я сел на стул, поглаживая подбородок. Порой думал, что лучше бы вместо стула был какой-то более глубокий объект для раздумий. Может быть, кресло с встроенным джакузи или бархатный диван. Но стул был стулом. Простой и доступный. Зачем усложнять, если можно просто сидеть и думать? Моя рука сама потянулась к термосу. Чай? Или всё-таки что-то посерьёзнее? Солнце давно уже село, и всё вокруг начало затихать. Тихо, не потому что вечер. Тихо, потому что это состояние стало нормой. Странно, но с каждым годом, мне казалось, что мир вокруг становился всё тише. И это не имело никакого отношения к музыке или громким разговорам. Это было нечто другое. Это было ощущение, что сам мир не знает, что ему делать с нами, с теми, кто постоянно пытается найти что-то важное в том, что не имеет значения. Я вылил остатки чая в раковину, осознав, что мне опять нечего пить. Всё вокруг будто ожидало какого-то финала. Но я не знал, какой он будет. Жизнь, наверное, не поддаётся финалу, как не поддаются подытоживаниям. Это точно. Я встал, решив хотя бы немного «сделать» что-то. Навел порядок в комнате. Положил на место несколько книг, сдвинул стул, чтобы освободить место для воздуха. Тот самый воздух, который мне всегда казался слишком близким. Вот так, я понял, мы все живём. В постоянной борьбе с пустотой, с этим воздухом, с этой тишиной. В дверях послышался знакомый звук ключей. Это была моя соседка. Марианна. Жизнь с ней – это отдельная история. Каждый её приход – как спектакль, который ты не можешь посмотреть дважды, но он почему-то каждый раз тебя удивляет.
–Привет! – сказала она, заглядывая в квартиру. Марианна всегда использовала этот момент, чтобы на всякий случай убедиться, что ты действительно дома и не уехал в Гималаи на поиски смысла жизни. Вряд ли она бы поверила в такой вариант.
–Привет, – ответил я. – Я просто убираюсь. Думаю о холодильнике.
–О, холодильник! Он не вечен, как ты, – сказала она, откидывая волосы. – Знаешь, иногда мне кажется, что ты всё-таки слишком много думаешь о вещах. Если бы холодильник был важен, он бы не сломался. Иногда надо просто позволить вещам исчезать.
Соседка, как всегда, раздавала мне лёгкие философские рекомендации, не особо углубляясь в суть. Как я её понимал. В отличие от меня, она не пыталась выяснить, где смысл. Для неё всё было как в кино: ты ходишь, работаешь, а потом – бац! – всё закончилось, и ты, возможно, чего-то добился. Но именно эта лёгкость её существования часто спасала её от сложных вопросов.
–Может быть, ты права, – сказал я, закрывая глаза. – Но ты не чувствуешь, что всё это как большая комедия, где все мы играем свои роли, даже если не хотим?
Марианна задумалась, как будто впервые услышала такую мысль. Она открыла дверь холодильника (не свой, конечно, а мой) и достала бутылку воды.
–Ну, знаешь… я иногда думаю, что комедия – это единственная вещь, которая стоит на своём месте, – сказала она. – Всё остальное – это просто детали.
Я усмехнулся. В её словах был некий оттенок правды. А может, это было и не правдой вовсе, а просто хорошей шуткой. Я даже не знал. Но мне хотелось, чтобы что-то из этого было правдой. Всё равно. Я понял, что должен был бы снова найти смысл. Найти свою полку, так сказать. С холодильником или без него. И мне не было страшно. Как бы я ни пытался искать ответы на свои вопросы, они постоянно ускользали. И, может быть, это было лучшее, что могло случиться.
–Илья, ты так и не сказал, как тебе мой новый курс по философии, – сказала Марианна с улыбкой. – Он тебе пригодится, когда начнёшь свою жизнь как вечный студент.
Я рассмеялся. На самом деле, я знал, что философия – это не для меня. Я пытался подбирать ответы, но они не находились в голове. И, может быть, в этом была вся суть. Просто двигаться дальше, не зная точного пути. Так или иначе, я снова подошёл к холодильнику. Взял из него пустую бутылку и поставил на стол. Возможно, это был единственный мой выбор за день. И он был пустым. Но мне это понравилось. Может, и правда, всё в жизни – пустое. Но именно пустота оставляет пространство для чего-то нового. И, может быть, я тоже что-то понял в этом. Не до конца, конечно, но достаточно, чтобы улыбнуться.
