Дарья Ямнова
Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки
– Ваши детективные способности меня прям восхитили, на фоне заклинателей пауков, поискать статьи о смерти – это, пожалуй, гений дедукции, – издевательски прокомментировал Табурет.
– Тогда пускай ваши специалисты поднимут дело о гибели зельевара Ньерда Куккантили и подробно изучат рецепт “Белой сердечности”, во время приготовления которого он и скончался! – не имея больше сил сдерживаться, рыкнула на дарха, – тогда и поговорим о детективных способностях.
Собственная тетрадь была мной раздраженно отпихнута в сторону, а контракт пододвинут поближе. Остаться наедине с бумажками и то было приятнее, чем доказывать что-то насмехающемуся дуболому. Боковым зрением только и успела заметить, как сборник моих заметок плавно исчезает со стола, теряясь в недрах ящика среди кучи других бумаг. Удивленно взглянула на похитителя моей собственности, который почти в упор меня рассматривая, задался, наконец, правильным вопросом:
– Это тот, который в его двадцать пять сильно боялся умереть от остановки сердца, постоянно бегал к лекарю и проверялся? – сделав паузу, добавил, – а в итоге скончался именно от этого, после очередного заключения об отличном состоянии органа, во время приготовления сосудоукрепляющего средства, и став в народе нарицательным именем?
– Да-да! Тот самый, – язвительно подтвердила я, – только вот то, что рецепт считался выдуманным, мало кто знает, и остальные зельевары посчитали Куккантили поехавшим. Основной ингредиент “Белой сердечности” – живой и подчиненный камацити. Одна штука. Я могу уже начать подписывать согласие на рабство или еще о зверюшках из мифов и легенд поболтаем?
Нависать Табурет, наконец-то перестал и отошел к окну. Там занял самую настоящую наблюдательную позицию, скрестив на груди руки. Все то время, пока давала клятву на первой странице и подписывала следующие, чувствовала сверлящий во мне дырку взгляд, каждой клеточкой своего тела. Утешало только одно, что несмотря на “пока” и “временное помилование”, на каждую мою дерзость хотя бы не грозились немедленно казнить. Правда, едва ли рогатого надолго хватит, надо учиться сдерживаться. Даже, кажется, в этот момент из меня вырвался какой-то тоскливый, но короткий грустный вой. Вот так, с ходу, себя не переделаешь.
Уныние на меня накатило не только из-за внутренних мыслей, но и из-за контракта. Условия были самыми жесткими, какие только можно придумать. А от слов “верность”, “долг”, “преданность” к концу меня просто тошнило. На последнем листе все уговоры и аргументы развеялись столкнувшись с бессовестным “труд сотрудника не оплачивается”:
– Вы и здесь зарплату зажали? – из ушей аж дым пошел.
– Интересно, госпожа Сатор, почему дочь богатых родителей все время бесится из-за денег? – полюбопытствовал этот крохобор.
– Да не буду я вам ничего объяснять! – вскочила с места, поставив последнюю подпись, с гневом швырнула ручку на стол.
И без спроса уже стремительно направилась прочь из этого логова настоящего гнома. Но где-то в районе дивана меня грубо ухватили за предплечье, вынуждая остановится. Если бы я могла убивать взглядом, дарх бы уже бился в конвульсиях на полу. Капитан же невозмутимо меня оглядел:
– “Кровавая дань”, госпожа Сатор.
И правда, совсем забыла о последнем этапе, так сильно мне хотелось поскорее избавиться от общества скупердяя. Но это совершенно не повод хватать меня за руки. Так что из захвата я вывернулась, хотя, по правде говоря, Табурет удерживать и не пытался. К столу возвращалась, яростно стуча каблуками, с тем же бешенством рассекла ладонь плетением, вызывая куда больше крови, чем надо, и от души припечатала контракт, оставив на последнем листе красный отпечаток ладони. Хотя обычно все оставляли маленькую капельку. На коже засиял символ обременения и, тут же погаснув, исчез. А я с видом победителя гордо прошествовала мимо Муреса, задрав повыше нос, и покинула кабинет, оставив на полу кровавую дорожку.
Кто бы еще позволил мне наконец-то уйти. На звук внезапно открывшейся позади двери аж подпрыгнула, нервно оборачиваясь. Внутри пробежал легкий страх, что “временное помилование” закончилось.
– Госпожа, Сатор, – окликнули меня посреди приемной.
– Что?! – беспокойно почти завопила в ответ.
Табурет поморщился и, похоже, даже просчитал про себя до десяти:
– Пока вы болели, вместо ваших занятий проходила “Магическая этика”. Пройдите в деканат и ознакомьтесь с изменениями в расписании.
– Аа… Так это я два дня “болела”, значит?! – у этого дарха, похоже, вообще совести нет.
– Свои часы отработаете теперь вместо этики, – все мое возмущение ректор просто проигнорировал и добавил, – завтра зайдите в профсоюзный отдел после обеда. Познакомлю вас с коллегами.
И скрылся за дверью, не предоставив мне возможности еще хоть что-то сказать или спросить. Стучаться и вновь оказываться в кабинете наедине с разведчиком не было никакого желания. Хоть все и кипело от придуманного Муресом плана. Сначала они отправляют меня на больничный, а потом и вовсе по-тихому увольняют по-собственному желанию. Сатор? Какая Сатор? Ну была, ну работала, потом ушла и ничего не знаем. Циничность дарха, похоже, не знает границ. Меня опять так завело, даже в голову рецепт блошиной чесотки залез. Отмахнулась от навязчивой идеи с большим трудом. Хватит с меня уже одного отсечения головы, два – это как-то чересчур.
Хотя, если так рассуждать, то, когда Табурет достанет меня до печенок, можно ведь и реальным ядом его угостить. Жаль только, что я не способна, в отличии от него, отправить невиновного на казнь и никогда не позволю себе причинить смерть случайному существу. Каким бы рогатым гадом он ни был.
* * *
То, что циничность Табурета и вправду бесконечна, мне довелось узнать в тот же вечер, как только я добралась до своей комнаты. В том, что в ней прошел обыск, сомневаться не приходилось. Но что по-настоящему выглядело по-скотски – это моя зарплата за сентябрь, которую честно оставили на тумбочке с соответствующей пометкой. Денег было по-прежнему катастрофически мало, и финансовый вопрос встал как никогда остро.
Знаете, говорят, что вселенная всегда дает столько, сколько вам необходимо. Но в моем случае даже она осознала, как сильно погорячилась, и с утра прислала ко мне доцента Гностича. Он явился между парами прямо в мою лабораторию. Накаченного преподавателя по смертоубийству я откровенно недолюбливала, оценивая его интеллектуальные способности чрезвычайно низко. Виду, правда, никогда не подавала. Однако, когда мне стало известно, что его с должности не сняли, пришла в откровенное бешенство. ОН уволил меня и оставил этого, мало того, что тупого, так и еще ничего не смыслящего в смертоубийстве балобола. Утешало одно, в конце первого семестра ректор вместе с командиром Калири пообещали устроить аттестацию знаний адептов. И по итогам этой проверки заменить слабых педагогов.
Вот этот высоко оцененный Табуретом специалист и приперся ко мне на перемене, нагло и без стука завалившись в аудиторию. В тот момент я как раз с интересом анализировала бурду, сваренную адепткой Просор из моей любимой группы, с факультета специального реагирования. Сегодня выяснилось, что блохастых там двое и, помимо Седена Гомира, обучается оборотница. Девица накосячила что-то с рецептом зелья силы, создав интересный эффект взрывающегося вулкана и залив весь пол лаборатории, перепугалась и перекинулась, едва не бросившись на меня. Хорошо хоть к таким выходкам блохастых я равнодушна еще со времен пансиона. Парочка плетений, и адептка оказалась обездвиженной на полу прямо в быстро прибывающей луже. Хорошо хоть состав оказался не ядовитым… но это, конечно, время покажет.
Пролежала она в нем по времени прилично, пока я ставила блокирующие плетения на котел, останавливая этот маленький гейзер. Заливать нейтрализатор было никак нельзя. Во-первых, эффект интересный, а во-вторых, если это не единственное свойство этой бурды, то надо будет еще и антидот разработать. Имея исходник, сделать это в разы проще и быстрее. Но и после блока котла, распутывать адептку я не торопилась, устроив маленький допрос по поводу истерики. Госпожа Просор впала в настоящую панику, сдав всю группу с потрохами.
– Вы сумасшедшая! Вы травите студентов и ненавидите оборотней! – кричала блохастая на всю лабораторию.
– Допустим. А когти-то распускать зачем? – на следующий день после казни у меня было жуть какое философское настроение.
– Вы же помешаны на котлах и зельях! Убьете же за такой хаос, – перешла на заговорщицкий шепот Церуста Просор.
Стало понятно, что у оборотницы плохие нервы и настоящий стресс, а добрые одногруппники еще и накрутили ее до предела. По большому счету надо вызвать Муреса, доложить о нападении на преподавателя и отправить девицу под отчисление. Уже понятно, что в силовых структурах ей делать нечего. С другой стороны, сколько я наслушалась таких комментариев в свой адрес? И это всего лишь из-за роста. Может, у нее свои причины, чтобы учиться здесь. Последнее, чего бы мне хотелось – это становится теми, кто решает, где чье место.
– Ой, Церуста, да я только ваших самцов готова прибить, – пришлось легкомысленно усесться на столешницу и с любовью обнять котел с непонятной бурдой, – смотри, какое ты крутое зелье сварила! Это же, скорее всего, научное открытие. А хаос… Так… Хаос уберет адепт Гомир.
От такого у блохастого даже волосы на голове грустно зашевелились, а в глазах поселилась тоска. Плетение с адептки Просор я давно сняла, позволяя девушке подняться. Гомир на нее теперь так смотрел, так смотрел. Заглядение. Есть надежда, что все гормоны оборотня падут на голову юной истерички. Еще бы эльфа куда-нибудь пристроить и Табурета… Настроение при воспоминании о последнем резко понизилось.
И теперь, после того, как в лаборатории уже царил идеальный порядок, принялась делать пробы сегодняшнего шедевра. Вот за этим занятием, не в самом хорошем расположении духа, меня и застал доцент Гностич.
– Коллега, привет! Как твое здоровье? – проорали мне с самого порога, изображая дружелюбную улыбку.
– Так и прет! Вот решила на радостях новый яд протестировать, хочешь тоже попробовать? – черпак с зельем протягивала “коллеге” с шальным блеском в глазах.
– Ой, Сатор! Время идет, а шутки все в том же духе, – легко отмахнулся мужчина от половника, – я к тебе по делу. С просьбой.
Глаза закатила, даже не пытаясь скрыть от доцента своих эмоций. Весь предыдущий год он чуть ли не раз в неделю просил его заменить. И уж если кто-то из нас двоих стабилен, так это доцент. Как он целый месяц-то продержался, ума не приложу.
– Дай-ка угадаю, тебе очень срочно нужно к любимой больной тете, а почтовая карета в выходные в Лапшанаушахнус не едет? – перспектива бесплатно вкалывать еще и на парах по смертоубийству меня не вдохновила, и Гностича я уже приготовилась послать куда подальше.
– Да-да, тетушка опять расклеилась. Ты же знаешь, как она плохо переносит температурные перепады. Ну, заменишь, да? – воодушевился коллега.
С языка почти сорвался отказ, но меня вдруг осенило. Это явно знак от вселенной и самого сущего Опа. Ему же точно подняли зарплату, в отличии от меня. Ничто не мешает мне попросить за эти услуги денег.
– По одному золотому за каждую пару, – последовало бескомпромиссное заявление с моей стороны.
– Это грабеж, Сатор! Это не по-дружески! – более искреннее возмущение сложно представить.
– Выход вон там, Гностич!
– Ну, давай хотя бы пятьдесят серебряных?
К тому, что доцент начнет торговаться, готова, правду сказать, я не была. По-честному считала, что он в принципе откажется платить и уйдет восвояси. Куда и зачем отлучался преподаватель по смертоубийству, мне всегда было все равно. В прошлом году я с огромным удовольствием занималась его замещением. Думала, что это как-то поможет продвинуться в профессиональной деятельности. Теперь-то у меня таких надежд и быть не может… Вот котел, вот половник. Но несмотря на неожиданный ход событий, сориентировалась все же быстро и, плавно помешивая зелье в котле, спросила:
– Рудий, ты сколько за сентябрь получил?
– Ну… – неуверенно замычал мужчина, – триии-ста…
У меня даже половник из рук вывалился с неприятным скрежетом проехавшись по чугунному дну. Да у нас больше ста золотых раньше никто не получал!
– Да это зарплата, как у стража в столице! – вслух возмутилась я, зверея, – и ты еще торгуешься?!
– Ну, ладно, ладно! Золотой и договорились! – Гностич ловко положил передо мной монетку и оперативно засеменил на выход, – Пару надо подменить шестнадцатого ноября!
Монетку споро убрала в карман и задумалась. Сможет ли Табурет отнять и эту мечту? Сейчас, как минимум, он отодвинул ее исполнение на много лет, с такой-то зарплатой. Зельями, что ли, начать торговать… Впрочем, лицензия на год стоит столько же, сколько мечта. А из-под полы разливать – это однозначная дорога в лапы ОКЗОЗа. Представляю, как обрадуется Мурес и заставит еще какой-нибудь договор подписать. Странно даже, что преподавать разрешил и зарплату оставил. С такой виверновой хваткой – почти помилование с его стороны.
С размышлений о деньгах плавно перетекла в раздумья о “коллегах из профсоюза”. Догадки, конечно, по этому поводу были, но поверить в то, что дарх додумался притащить преступников в учебное заведение, было сложно. Может там такие же невезучие отравители, как я. В общем, Муресу удалось запустить интригу, и всю следующую пару мне было не до зельеварения, и урок велся скорее на рефлексах.
Аудиторию покидала быстрей студентов, слегка их переполошив, и направилась в сторону нужного кабинета. Сложные отношения с коллективом сотворили свое черное дело, заставив меня сильно понервничать. Кто в этом профсоюзе состоит, неизвестно. Я о его существовании вчера впервые в жизни услышала. Но если там блохастый преподаватель по боевой подготовке и позицированию Ухубис Пакий – жизнь станет совсем невыносимой. С другой стороны, с чего ему работать на Табурета?
В общем к нужному кабинету подходила, измучившись догадками. И миновав дверь, оказалась в небольшом помещении, где сидели два очень нестандартных ифиорца. Обычно мужчины из этого народа были смуглыми, с голубыми, слегка раскосыми глазами, а главное, с длинными волосами цвета красного вина. Не стеснялись демонстрировать голую грудь или руки, покрытые татуировками, почти всегда игнорируя требования приличного общества. Признаться честно, эти двое, вообще, были первыми ифиорцами, одетыми в строгие костюмы и с коротким “ежиком” на голове, о которых мне приходилось слышать. Я так и замерла на коврике, в полнейшем изумлении рассматривая мужчин. Последние встретили меня дежурной улыбкой и холодным, внимательным взглядом:
– Добрый день! Вы по какому вопросу? – спокойно рассматривая меня, спросил один из них, что казался мне постарше, – столкнулись с какими-то нарушениями ваших трудовых прав?
– Эээ… Вообще-то да! – мне вчера сказали прийти, и вот я здесь, остальное не моя забота, – мне сократили зарплату в два раза! Как вы считаете, это законно?
Ифиорцы стушевались и начали растерянно переглядываться. Стало ясно, что моя проблема, точно, не в их компетенции. А даже если они этим вопросом и должны заниматься, то против Муреса не попрут. Последний, кстати, не торопился и полагал, что “после обеда” это, видимо, во время следующей пары. Раньше всегда мои уроки заканчивались в первой половине дня, но капитан впихнул мне отработки именно сегодня. Когда я увидела утром поправленное расписание, аж чихнула от злости. Он не успел меня из тюрьмы выпустить, как уже торопился угробить трудовыми подвигами.
– Кстати, про законность! – злое веселье набирало обороты, – вот капитан Мурес еще принуждает бесплатно консультировать в области зельеварения. Как думаете, можем ли мы привлечь его к ответственности?
Красноволосые переглянулись между собой еще раз, с куда как большим напряжением. А я задумалась, почему вообще смогла об этом ляпнуть. По идее должно было начать жечь руку, напоминая о клятве. Неужели мне так неслыханно повезло, и она не сработала? Или магия не расценила это, как нарушение обещания. По сути, я никогда бы не смогла произнести хоть что-то, даже если бы очень сильно хотела. Все это работало так, что вместо слов правды мог случится кашель, чихание, какие-то рассуждения о погоде. Словом, ритуал защищал не только информацию, но и сам факт “кровавой дани”, создавая всегда разные естественные помехи в отличие от обычной клятвы. Но символ нагревался все равно, в качестве напоминания.
– Так что делать будем, уважаемый профсоюз, с коварным принуждением меня к бесплатному труду? – где-то на середине моего вопроса, позади открылась дверь, а на плечи мне тяжело легли две огромные лапищи.
– Пройдемте, госпожа Сатор, – злорадно хмыкнул мне на ухо командир Калири, – нам с вами дальше, так сказать, прямиком к коварному принудителю.
И крепко в меня вцепившись, блохастый амбал начал подталкивать меня в сторону двери, расположенной позади ифиорцев, которую я приняла за вход в комнату отдыха или кладовую. Ситуация, прямо скажем, не располагала к сопротивлению и заставила меня сильно понервничать. Оборотень на расстоянии локтя позади вас – это не романтические обнимашки, а любимый боевой прием. Когти втыкаются в плечи, фиксируя жертву, практически одновременно с этим клыками разрывают шею, и несчастный практически моментально гибнет от огромной кровопотери. Волки они и с двумя ногами собаками остаются. И в общем-то все, кто проходил боевую подготовку, знают, что блохастых лучше вообще на близкое расстояние не подпускать ни с какой стороны. А тут такой прокол, что даже дышать приходится через раз. Если Калири решил уединиться и пообедать мной, то шанс вытащить свою шкуру из такой передряги равен одному проценту. Даже очень хорошему магу особо нечего противопоставить зубам, которые три раза вас успеют растерзать, пока он там плетение будет конструировать. Единственное мое преимущество, дарующее тот самый один процент – это рост. Командир так нагибаться точно не привык и может удастся выиграть пару секунд и увеличить расстояние за счет неожиданного нападения. Тихонечко начала плести основу для очень простенького заклинания “Оглушительного чиха”.
Пока в моей голове прорабатывался сомнительный план спасения тире побега, меня доподталкивали до двери. Стоило только приблизиться к ней, как та сама открылась, и на пороге оказался молоденький, естественно, светловолосый, эльф, а позади него огромный кабинет, в конце которого стоял Мурес.
– Сержант Детеку, надо проверить, – блондин положил папку на стол тому самому ифиорцу, что спрашивал меня о трудовой несправедливости.
Калири на все происходящее не обратил ровным счетом никакого внимания, продолжив толкать меня в открытую дверь. Во втором помещении располагалось с десяток столов, за которыми сидели люди, оборотни, гномы и сущий Оп знает кто еще. Затормозили мы с командиром прямо перед капитаном, заставив погруженный в рабочий процесс коллектив обратить внимание на происходящее. Я по-прежнему держала плетение, на всякий случай и находилась в весьма напряженном состоянии духа. Чувствовала, как от Калири волнами исходит во все стороны злорадство. Табурет на конструкцию из оборотня и преподавательницы по зельеварению посмотрел с недоумением. А встреченному нами эльфу оказалось и вовсе плевать на развивающиеся события. Он подскочил к дарху и быстро отчитался:
– Докладываю, генерал Мурес, – обратился блондин и продолжил, – сержант Детеку воспользуется телепортом и возьмет своих ребят из ведомства. Они исследуют маршрут.
– О! Саарин, ты завербовал Сатор в наши ряды? – удивление оборотня было очень искренним.
Дарх помрачнел и, кажется, начал звереть, а у меня впервые в жизни не нашлось слов. Уже после озвученного “генерал” я глупо хлопала глазами, уставившись на Табурета, и отказывалась это воспринимать. Все мысли превратились в одну очень длинную букву “ААААА!” и больше походили на крик отчаянья. Это просто не может быть правдой. В том смысле, чем же я так прогневала сущего Опа? За что мне такие подставы от судьбы? Вопросов было куда больше, чем ответов. И новые возникали и возникали, и конца и края им не было. Как и накатывающей все больше тоске.
Дело в том, что разведка и все эти шпионские игры обязывали сотрудников быть засекреченными с головы до пят. Но работа с обществом все равно так или иначе время от времени раскрывала кого-то. Поэтому много лет назад была принята сложная структурная система ведомства, но важным было то, что никто кроме сотрудников, приносящих “кровавую дань”, не знал кто главный. Ну и король, естественно. Куча капитанов и других званий, зачастую даваемых совершенно случайным людям, чтобы запутать потенциальных врагов. Но генералом мог быть только один, который представлялся всем остальным капитаном. Такое ляпнуть по ошибке эльф не мог. Я траванула одно из вторых лиц в государстве. Первым был король, а все, кто возглавлял ведомства и министерства, шли по важности прямо за ним. И подчинялись, соответственно, только Его Величеству. Из такой передряги меня даже отец не вытащит.
Грозный Табурет тем временем продолжал смотреть недовольно поверх моей головы, бросив на меня только один единственный взгляд в духе “больше ты меня разочаровать уже не сможешь”.
– Викраш, я, конечно, пригласил госпожу зельеварительницу для знакомства с новыми коллегами, но вот раскрывать собственный статус не планировал, – слишком спокойно произнес дарх, – столько лет дружим, а я все продолжаю задаваться вопросом, зачем я тебя из-под той лавины вытащил? Какое злодейство сотворила опять Сатор, что ты ее так бесцеремонно сюда приволок?
“Вот зря! ЗРЯ вы этого блохастого из сугроба достали! Давайте засунем обратно! Я с радостью помогу!” – в мыслях началось ликование и злорадство. Кажется, кушать меня сегодня все-таки не собираются.
– Мы пришли на вас жаловаться, да, Сатор? Какая там формулировка была? “Коварно принуждает к труду”! – весело хмыкнул Калири, – так за какие заслуги, Саарин, ты нанял это маленькое чудовище в отдел?
– Она установила причину смерти агента Рамфиса, – Табурет явно не разделял веселья блохастого, – и убери ты от нее лапы. Госпожа Сатор расценивает твою позицию, как угрозу, и держит наготове плетение.
На этом Мурес и вовсе от нас отвернулся, вернув свое внимание рыжему гному, отчего-то сильно похожему на нашего нового бухгалтера ЗАРСа. А вот Калири лапы от меня мгновенно убрал, чем я сразу же воспользовалась, увеличив расстояние и повернувшись к блохастому лицом. Тот сложил на широкой груди руки, скептически ухмылялся:
– И чем же вы хотели меня поразить, госпожа зельевар?
Вместо ответа я спустила с рук плетение, направив его точно в оборотня. Благо ректор этого не видел, а выражение лица командира, не ожидавшего такой наглости, дорогого стоило. Магия скользнула по блохастому, вызвав моментально оглушительный чих. По запугиванию Табурета теперь уже никто не догонит. Да и упоминание некоего агента Рамфиса дало уверенность, что меня нашли полезной.
Калири чихнул еще раз, привлекая, наконец, внимание Муреса. Тот с недоумением посмотрел на оборотня, потом на сделавшую самый невинный вид меня, и обреченно покачал головой.
– Оригинально, госпожа Сатор. Что же это? “Оглушительный чих”? – от вопроса дарха мне стало не по себе.
– ОглуЧХИИИИИ! – кажется командир хотел что-то прояснить.
На меня посмотрели еще раз очень серьезно, но готова поклясться: в глазах ректора стояло веселье. А недоумевающий блохастый еще раз громко чихнул. Все присутствующие наблюдали эту картину, практически затаив дыхание, даже до эльфа, наконец, дошла нестандартность ситуации.
– Пожалуй, это редкая, но лучшая победа над тобой, Викраш, которую мне доводилось лицезреть, – хмыкнул дарх под очередное громкое “апчхи”, – отдел спецуправления – это ваша новая коллега, госпожа Сатор. Есть, пить, язвить в ее присутствии не рекомендую. Можно не любить и жаловаться.
На меня с интересом уставился весь коллектив, похоже, что с таким фееричным резюме сюда работать еще никто не приходил. Я понимала, что легко не будет, еще когда Табурет был в звании капитана, а теперь когда выяснилось, что он генерал… По сути, кто отправит обратно в тюрьму – небольшая разница, но умение находить компромиссы у таких чинов стремится к нулю. Так что во всех смыслах обидное “можно не любить” пришлось проглотить молча.
– Вот ваше рабочее место, – продолжил ознакомительное собрание Табурет, – и пройдемте. У меня для вас куча работы.
И прошел в очередную дверь, на этот раз, видимо, скрытую плетениями. Получалось, что сначала была маленькая комнатка, где сидели ифиорцы, потом, как в процессе выяснилось, кабинет отдела спецуправления, а последним помещением стал зал переговоров. Посередине стоял длинный прямоугольный стол, к которому поперек был придвинут еще один, создавая эдакую букву “Т”. Вокруг была придвинута куча стульев. И больше ничего – ни коврика тебе, ни окошка. Только три коробки для хранения в углу, в таких обычно перевозили документы или книги
Дверь за мной закрылась, отрезая от внешних звуков. Это создало удивительно неприятное ощущение уединения с ректором. Самое главное, пожалуй, постараться его не раздражать и, вообще, в целом было бы здорово, если бы он забыл о моем существовании. Надо как-то умерить пыл, плетение в адрес оборотня могло выйти мне боком.
– Ммм… а как мне теперь к вам обращаться? – с осторожностью начала налаживать рабочие отношения с Табуретом.
– Лучше по-прежнему, капитан. Генералом меня только лейтенант Амфис называет и Калири иногда. Викраш, когда обижается, а эльф оказался страшным педантом, – с какими-то неожиданно преподавательскими нотками начал объяснять Мурес, – лишнее воздействие магии “кровавой дани” вам ни к чему. Только увеличит количество тех, кто захочет вас рассекретить.
За время этого объяснения мужчина успел поставить явно тяжелые коробки на стол и теперь доставал из них одну папку, за другой. Было похоже, что он что-то ищет.
– К слову, госпожа Сатор, я такой же реальный, как и заклинатели пауков, – наконец, вытащив нужное, добавил капитан, – специалисты просмотрели записи с кристаллов и обнаружили очень сознательное насекомое. В связи с этим мы пересмотрели ряд менее подозрительных смертей и выявили серийный подход в ликвидации подданных нашего королевства. Теперь наши безопасники пытаются придумать, как оградить агентов от такой угрозы.
– Мелок от тараканов, – несколько подрасслабившись, предложение я вносила от души и не особо задумываясь, за что тут же поплатилась.
– Вы ходите по-крайне тонкому льду, госпожа Сатор! – едва ли не рыкнул на меня дарх, – прекратите испытывать мое терпение. Ваш успех с раскрытием смерти нашего агента – капля в море в сравнении с вашими недостатками. Не заставляйте меня при каждой встрече с вами сожалеть о вашем помиловании. Мелок от тараканов…
– Зачарованный… – уточнила, испуганно заглядывая в сердитые глаза Муреса, – этот алхимический продукт считается провальным, потому что не травит тараканов, а изменяет сознание вообще всех насекомых, попадающих в зону действия вещества. Они начинают танцевать, кувыркаться, биться о стену… Камацити тоже находятся под влиянием заклинателя. Минус на минус и все такое…
Под тяжелым взглядом капитана я сбилась с мысли и замолкла. Чувствовала, что мужчина с трудом держит себя в руках. Стало до ужаса обидно. Хотела помочь, а получила распсиховавшегося Табурета. А он все-таки вызверился:
– Значит так, Сатор. Сначала аргументы, потом вывод! Ясно? – после моего согласного кивка, дарх продолжил, – в коробках нераскрытые дела, которые могут быть связаны с отравлениями. Первым изучи вот это.
Мурес постучал по верхней папке, которую как раз и искал до этого. Затем продолжил:
– Потом можешь выбирать в любом порядке. Больше одного дела отсюда не уносишь. По каждому сдаешь письменный и устный отчет лично мне. Стандартный бланк попросишь у лейтенанта Амфиса.
Отчеканив все это, капитан вышел из переговорной, разве что только дверью не хлопнул. Псих! Ведет себя так, будто этих самых мелков переел. Впрочем, от “кровавой дани” меня никто не освобождал, и я с интересом приблизилась к засекреченным материалам. Любопытство вперемешку с исследовательским духом всегда были моими спутниками, и чаще именно за их счет мне удавалось получать высокие баллы в Спецтьме.
На указанной дархом папке значилось “Трагедия в Красном ущелье”. Даже само географическое название я видела впервые. О таком событии не слышала вовсе. От того с огромным интересом принялась за изучение информации.
Стоило только погрузиться в расширение собственных знаний об устройстве Рогатых скал, где и произошла гибель сорока двух существ, как в переговорную вошел тот самый эльф.
– Госпожа Сатор, пройдите за ваше рабочее место, – и правда занудный.
Внезапно возникший ядовитый ответ потонул и разбился о страстное желание стать тихой и незаметной. Да и, возможно, к новым коллегам стоит присмотреться, чтобы понять, чего от них можно ожидать. Хватит с меня Табурета в компании с блохастым. Их бы внимание к моей персоне пережить целой и здоровой. Так что я молча встала, прихватив папку и прошла за выделенный мне стол.
В отделе стоял легкий рабочий шум, а вот ни дарха, ни оборотня уже не было. Сосредоточиться на анализе в такой атмосфере будет сложновато. Но уже добравшись до рабочего места, сопровождающий меня эльф показал, как с помощью кристаллов можно не только изолировать звуки, но даже создать эдакую стеклянную завесу, смазывающую все, что находилось за ней. Этот же зануда сразу предупредил, что с той стороны меня все равно прекрасно видно.
Отключать кристалл я все равно не стала, вновь погрузившись в дело. И чем больше отчетов о гибели несчастных было просмотрено, тем в более основательный тупик зашел ход моих мыслей. В конце можно было вообще считать его замурованным. Из раздумий меня выдернул писк кристалла, напоминающий о том, что сегодня есть еще пары.
* * *
Над загадочной гибелью в Красном ущелье я зависала несколько дней. Вообще не имея никаких предположений. Если капитан возлагал на меня большие надежды, то боюсь, мой отчет может его серьезно разочаровать.
Однако, когда я впервый раз пришла к нему в кабинет, расписываться в полном провале, реакция была никакой. В моем бланке в графах выводы, предположения и причина смерти честно повторялось “понятия не имею”. Реакцию представляла себе какую угодно, кроме той, что была на самом деле. Даже пару раз успела сходить в храм к сущему Опу и попрощаться с жизнью. Вариант, что капитан взбесится от моей бесполезности и все-таки решит казнить, выглядел весьма правдоподобным.