Дарья Вячеславовна Морозова
Лезвие смеха
17 сентября 2073 года Михаил Жаров готовился нарушить все возможные правила, установленные Кодексом. Как он это делал до этого 5 сентября, 26 августа, 4 августа и ранее.
Нет, не стоит думать, будто его интересовали плотские утехи. Всевозможные формы телесной близости были узаконены и разрешены. По сути всё было разрешено и все были вольны делать, что угодно, за исключением таких мелочей, как, например, шутить.
Михаилу полгода назад исполнилось всего 37 лет, он всё ещё считался «юношей» по нынешним меркам, но стоило ему начать смотреть любой современный фильм, любое шоу, любое выступление любого комедианта, как стариковское брюзжание само по себе срывалось с губ. Шутки были пресными, однобокими, часто относящиеся к сексу или ценам на продукты. Интеллектуальный юмор исчез, вымер, был изничтожен запросами на поверхностные и лёгкие шутки, для которых не нужно ни много времени для их сочинения, ни для понимания.
Глава 3 Кодекса содержала 35 страниц, 24 из которых занимало описание недопустимых шуток. Недопустимыми считались все, которые могли так или иначе задеть, оскорбить, унизить, заставить чувствовать себя ущемлённым и/или неполноценным и так далее и тому подобное. Шутить по большому счёту было нельзя: любое высказывание могло вызвать негодование какой-то части населения.
Но, как и во времена сухого закона или запрета казино, существовали подпольные клубы, в которых артисты безбоязненно шутили на запрещённые темы и касались любых вопросов! Окунувшись однажды в эту атмосферу свободы и смеха до слёз, Михаил уже не мог и не хотел выплыть на берег благоразумной пресной жизни. С каждым посещением очередного заведения он нырял всё глубже в эту бездну, сознательно идя на риск. Иначе он уже не мог. Не мог отказаться от этих спазмов в животе и боли в скулах из-за смеха. И ещё ему нужно было подтверждение, что даже если он сумасшедший извращенец, раз может смеяться над такими шутками, то он не одинок в этом. В маленькие комнаты, чьи стены были прочно обиты шумоизоляцией, с каждым разом приходило всё больше людей, отчего столики и стулья убирались всё чаще.
