Дарья Вознесенская
Не пара для Его Светлейшества
Ректора бояться – к нему в спальню не ходить
Секрет длительных отношений с ведьмами –
терпение и алкоголь.
В основном, алкоголь. И терпение, если он закончится
Ведьмам многое так и не смогли простить.
Того, что мы не тянулись к немногочисленным магическим искрам. Не поклонялись Светилу. Вообще ничему и никому не поклонялись: Триединая Луна была нам матерью, а не хозяйкой.
Что не интересовались общинами. Возможностью возвыситься. Не искали милости королей и прочих правителей. Отказывались вставать на чью-либо сторону в многочисленных распрях.
Того, что были независимы и ни перед кем не лебезили. Жили без болезней и увядания – и долго жили. И одним своим существованием могли взбесить окружающих. Ну а что, природные ведь у нас характеры… Живые.
И правда – черные пятна на светлом и с виду благопристойном фоне.
Старшая сказала однажды, что ведьм начали преследовать из страха и не ради уничтожения. А потому, что хотели заставить служить себе. А когда те отказались…
Началось.
Много веков прошло. Много гадостей про нас придумали. Многое и мы сделали, это так. Мои пра-пра-пра-прабабки, которые не хотели, чтобы их использовали и превращали в бесправное оружие, злились знатно.
Много списков написали ведьмы…
Многие погибли.
И пятьдесят лет назад наступило, наконец, время, когда нас оставили в покое. Засунули подальше и – якобы – забыли. Иногда только пытались секреты выведать: раз уж не удалось взять в услужение или в плен – так хоть перенять часть наших способностей.
Бестолковые. Подумали бы чуть пустыми головами, и не пришлось бы расспрашивать.
Ведьмы – от слова ведать.
Мы не пытались вытянуть у природы искр магии. Не выдумывали сложных артефактов, не писали заковыристых заклинаний. Не ныряли в Запределье, чтобы зачерпнуть там сил. Не устраивали жутких ритуалов, воруя искры у других. И не оттачивали способность убивать Светом… в отличие от некоторых.
Мы просто умели становиться частью природы. Признавали, что в мире уже есть все, что надо, для колдовства. Травы и сила ветра, шепот листьев и крики птиц, тепло камней и холод льда, яркие чувства и ночные сны. Ничего специального придумывать не надо. Надо только уметь видеть и ведать.
Каждому магу это дано, если не потеряно.
А если каждому дураку про это объяснять… всю жизнь потеряешь!
Так что пусть продолжают верить, что мы чем-то неправомерно владеем. Вера в то, что ведьмы сродни нечисти по изворотливости, и стихийным бедствиям – по силе уберегала нас от окончательного изгнания и уничтожения. А желание выведать секреты дает хоть сколько-нибудь вежливое обращение…
Только, как оказалось, не все секреты мы и сами знали.
И вот сидели теперь с ведьмочками на диване и смотрели, как малыш – снова обернувшийся в человека – играет с тряпицей. И думали.
Что мы помнили про оборотней?
По легендам – легендам! – много веков назад в непроходимых чащах селились людоволки, огромными семьями. А поскольку ведьмы тоже любили селиться в таких вот местах, волей-неволей они общались. Жили возле поселений, травами тем помогали, заговорами. Даже вступали… в любовные отношения.
По этому поводу я несколько лет назад пару красивых историй читала и краснела местами.
А еще ведьмы брали на воспитание маленьких волчат.
Все дело в нашем умении заговаривать. Нашептывать. Напевать. Крошечные волчата еще совсем несмышленыши, а оборачиваться начинают в несколько месяцев. Не контролируют этого и пугаются. И покусать могут, и сбежать, а как снова человечками становятся – вопят без устали. Тоже от страха.
То есть ведьмы к людоволкам имели отношение, да… только я полагала это не более чем красивой бабкиной сказкой! Да и оборотней в наше время ведь не существовало…
– Похоже, оборотни все-таки существуют, – вздохнула рядом со мной Нима.
– И нам “дано” возродить былые традиции воспитания волчат, – нервно хмыкнула Вимала.
– Надо попросить ковен забрать его! – стиснула руки Лата. – Вот почему именно мы?!
– Потому же, почему мы оказались в академии инквизиторов. Невезу-учие, – всхлипнула Ума.
Я же подумала о другом.
Во-первых, тот, кто подсунул нам ребенка, не только знал, что мы ведьмы. Но и то, что ведьмы раньше имели отношения с оборотнями.
Во-вторых, родословная этого малыша теперь имеет принципиальное значение. Родить оборотня мог только оборотень, носитель этой крови. Шутка ли – утерянная суть снова существует! Это заинтересует не только ковен, но и короля.
В-третьих… как ни ужасно это признавать, но инквизиторы, похоже, ни при чем. И мне придется написать письмо не только старшей, но и ректору, поскольку мы находимся – вместе с волчонком – на территории его Академии…
Ой да ладно.
Не писать я ему буду.
Мне придется идти к нему объясняться. По-нормальному.
– Тебя скривило так, будто ты вдохнула разом все наши запасы тошнот-травы, – отметила внимательная Нима.
– Близко… очень близко, – вздохнула я.
Естественно, ночью я никуда не пошла. Я отправилась к ректору под утро. Самый темный час перед рассветными сумерками – ведьмино время. И да, я понимаю, что вылазка черной-черной ведьмы черной-черной ночью под пресветлые очи выглядела несколько странно.
Зато почти правдиво.
Любую историю можно вывернуть в пользу ведьмочек. Законопослушных и замечательных ведьмочек.
То есть, если бы мы изначально были такими, я бы отправилась к ректору сразу, как только обнаружила на крыльце ребенка. Вот я и отправилась. Ну и что, что на сутки позже. Кто об этом знает кроме нас самих?
А так все правильно. Событие-то из ряда вон!
Детей в академии не бывает.
Проникнуть в академию извне нельзя без разрешения.
И, самое главное, оборотней не существует…
В общем, с вопросами безопасности этого замка в целом и его гостей в частности ректор должен разобраться незамедлительно! Даже если гости незваные и нежеланные. Потому, как только Триединая прошла почти весь круг, а ночь сделалась густой, что чернила, которыми меня облили ученики…
Да-да, я даже мысленно так думала.
…я проверила, что мои воспитанницы и – ковен его забери, но не заберет! – воспитанник мирно спят, и быстренько потопала в сторону основного здания.
В таком часе были и другие положительные моменты.
Днем, занятый делами, ректор может отмахнуться от очередного скандала.
Утром, полный сил, будет слишком хорошо соображать.
Вечером – уже уставший и на взводе из-за придурковатых учеников.
А вот сейчас инквизитора можно брать тепленьким. Это то самое время, когда можно застать своего врага врасплох и даже уговорить на что-то нужное.
Темная кровь при этой мысли буквально вскипела. Память предков, не иначе…
Я туманом просачиваюсь в боковую дверь замка, которой пользовались слуги. Пробегаю по двум первым этажам, поднимаюсь по боковой лестнице, прислушиваюсь… В коридорах академии темно и тихо. Ученики и слуги давно спят или еще не проснулись. Будь у меня дурные мысли или приди я с целью нападения, что-то бы меня точно прервало. Охранка, артефакт, стражи… С защитой у инквизиторов дела обстоят не намного хуже, чем у ведьм. Но я ничего плохого не замышляю, я просто хочу, чтобы тот, кому это и полагается по должности, спал так же ужасно, как я последние две ночи! Точнее, не спал. И сам взялся за расследование. А то вечно они так: на ведьм все повесят, а сами ножки свесят и ждут результатов.
От мысли, что я, вообще-то, еще ни о чем не рассказала, чтобы делать такие выводы, я попросту отмахиваюсь. Нечего мне здесь портить боевой настрой!
От другой мысли – неожиданной – что Его Светлейшество может быть не одно, отмахнуться труднее. Академия академией, но пороки у старших инквизиторов, я полагаю, по расписанию…
Но и это мне удается.
– Ректора бояться – к нему в спальню не ходить, – киваю сама себе, осторожно поворачиваю ручку – не поддается – и наклоняюсь к замочной скважине.
Можно, конечно, стучать ногами и вопить. Но, полагаю, на это сбежится куча народу, несмотря на время. А мне все-таки хочется объясниться с Агрэ наедине для начала.
Потому я достаю заколку и орудую ею в хитроумном замке. Ругаясь про себя и сопя вслух. Не мог магией, что ли, воспользоваться? Я бы тогда быстро все открыла – вскрывать инквизиторские запоры-заклинания было едва ли не первым, чему учат маленьких ведьмочек.
Но обычный замок!
Издевательство какое-то…
Упорства ведьмочкам не занимать. Потому спустя какое-то время раздается тихий щелчок и я проникаю внутрь.
В обширной гостиной – края комнаты и контуры предметов едва угадываются – пахнет чем-то очень приятным. Вроде теплого дерева и хвои. Я почти наощупь дохожу до противоположной стены и прикладываю руки к гладким панелям, уговаривая стены поделиться, где и что лежит… точнее, кто.
Неохотно, но те поддаются.
Потому в спальню я захожу уже уверенно.
Из-за того, что с замком я провозилась дольше запланированного, из-за распахнутых ставней и штор, да еще каких-то необычных светящихся узоров вокруг угадываемого камина, в комнате оказывается не так уж непроглядно. Белоснежные простыни вполне различимы, во всяком случае.
Как и тело на них.
Я споро поправляю платье: черное, с длинными рукавами, сотней пуговок, плотным корсажем и строгой юбкой, с широким поясом и кожаными ножнами – идеальный наряд для ведьмы. Проверяю косу. Распрямляю плечи. Набираю полную грудь воздуха и… воплю:
– А-а-а!
Достаточно громко и несчастно, чтобы сразу дать понять – это не сон. И не показалось. И, в то же время, не настолько громко и несчастно, чтобы обрушить или переполошить весь замок.
Получилось замечательно.
Ректор подлетел с кровати с такой прытью, что запутался в простынях. Едва не грохнулся, явно ушиб ногу, а когда выхватил меч – надо передать ковену, что хранит возле кровати, – выругался, вперемешку с заклинанием. Так, что меч не засиял, а буквально вспыхнул огнем.
Только воспитание удержало меня от громкого смешка. Но в следующее мгновение мне стало не до смеха.
Оказывается, в кабинете меня еще ничего так встречали… По сути, в парадной одежде.
А вот спит ректор без кальсон. И без рубашки. Вот вообще.
Как же так его угораздило-то?! А вдруг война – а он голый?
У ведьмочек на этот счет были четкие инструкции. Не на счет голых ректоров! А в чем спать. В спальню мы шли в таких сорочках, что не стыдно и с метлой по врагам пробежаться. А этот… Тьфу!
“Этот”, узнавший меня, еще раз замысловато выругался. Пробормотал что-то вроде: “Мог ведь прирезать дуру!” и попытался унять свой непослушный меч. И, кстати, хорошо, что тот все еще полыхал истерично. Его сияние меня слегка слепило и не давало рассмотреть все ректорские недостатки в подробностях.
Огромные недостатки…
Не давало рассмотреть, я сказала!
Джейдев Агрэ, наконец, справился со своим мечом.
Да и второй в простыню замотал.
И прошипел в мою сторону с таким физически ощутимым бешенством, что мне едва удалось удержаться на ногах – ведь надо будет еще непринужденно общаться:
– Что. Это. Мы. Здесь. Делаем?!
Заклинило его на этой фразе, что ли?
Но как же он меня ненавидит… Любо-дорого смотреть.
И да, я понимала, что слегка перегнула, но… Он первый начал! И пока что не сделал ничего такого, чтобы я его из темного списка вычеркнула.
– Вы – спали, – сообщила ему более чем любезно.
– А вы, полагаю, скандалить пришли? – спросил с издевкой, взяв себя в руки.
– Вот видите, как замечательно меня уже изучили! – восхитилась почти без лукавства.
– А изучили ли вы меня достаточно, чтобы понять, что от подвалов инквизиции, которых ведьма заслуживаете за это проникновение, вас отделяет только моя добрая воля?!
– Что ж, если она окажется не слишком крепкой, вы не узнаете, что же могло сподвигнуть ведьму прийти к главному инквизитору. Добровольно. Ночью. Одну.
Стоим.
Молчим.
Думаем.
Меня явно ненавидят еще больше. Потому что и прибить хочется, и вроде как нельзя.
Я боюсь немного. Но, что ведьму не убивает – то делает инквизитора заикой. Потому страха своего не показываю. Не уступают ведьмы. Никогда. Иначе не ведьма это уже. Не уступают, даже если им грозят подвалами. Или сверкающими мечами. И даже если противник напротив выглядит не то что несчастным, но уставшим, не выспавшимся и раздосадованным.
Мне немного жалко его становится.
Среди обычных магов бытует мнение, что ведьмы – злы и жестоки, а те, кто стал на сторону Света – мудры, спокойны и честны. И пусть это не совсем так, но я же понимаю, что коварство и хитрость ведьмочек вовсе не прабабкины сказки.
У нас и лекции на эту тему в академии читали.
Так, не жалеть инквизитора!
– Ждите меня в гостиной, – принял ректор решение, что я буду жить. Пока что.
Чинно кивнула и вернулась в предыдущую комнату.
В ней почти сразу вспыхнули магические лампы, освящая уютное пространство. И не скажешь, что инквизитор живет. Панели были довольно темные, полы – деревянные и теплые даже на вид, мебель уютная, ярких цветов. Много деталей. Почему-то мне думалось, что инквизиторы любят белые каменные мешки и жесткие лавки.
Оказалось, нормальные представления о комфорте им тоже не чужды…
– Как вы пробрались сюда?
Я резко повернулась, вздрагивая.
Пока рассматривала изящные статуэтки на каминной полке совсем забылась. А ректор тем временем оделся и присоединился ко мне. Сапоги, брюки, камзол с жилетом и с манишкой, галстуком и рубашкой даже, перевязи и меч сбоку… еще бы перчатки натянул и плащ.
Чтобы посидеть с ведьмой в гостиной, ага.
А ведь я теперь знаю, что под всеми этими тряпками…
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что я еще ни слова не сказала, а он уже насупился.
– Так как вы попали в мои покои, не разбудив половину замка? – с нажимом повторил свой вопрос. И только потом вспомнил о правилах вежливости и кивнул на кресло, – Присаживайтесь.
– Спасибо, – я изящно опустилась на сидение. И протянула ему на ладони слегка покореженную заколку, решив, что врать в мелочах, когда врешь по-крупному – глупо. Попасться можно, – С помощью этого.
– Заколка? – искренне изумился инквизитор, усевшийся напротив. – Мой замОк делал один из лучших специалистов столицы!
– Нет еще такого специалиста, с кем не справилась бы женская заколка, – пожала я плечами.
– И зачем вы орали… уже непосредственно возле меня?
– Так там такое произошло! – преувеличенно округлила глаза.
– Ага-а… – многозначительно протянул ректор. И подался вдруг вперед, прищурившись. Да так резко, что я отпрянула и вжалась в спинку кресла. Ох и не нравился мне его взгляд… и не зря, судя по дальнейшим словам, – То есть вы вдумчиво и, полагаю, довольно долго возились с замком, тихо-тихо шли до спальни и только там вас накрыла паникой, потому что “произошло такое”?!
Вот же нечисть!
О таком несоответствии я и не подумала. Медленно и слегка неуверенно кивнула и пробормотала тихонько:
– Что-то вроде того… У меня натура впечатлительная. Но переменчивая. И внезапная.
– Ведьма… – устало покачал головой инквизитор, отодвинулся и откинул голову на спинку кресла.
Пронесло вроде.
Или не пронесло?
– Прияна Шетти, – заявил инквизитор чуть ли не официальным тоном, не сводя с меня взгляда, – Прежде чем вы расскажете мне, что вас так взволновало, я требую заключить соглашение…
“…или из этой гостиной мы отправимся все-таки в подвалы”, – прочла я в его глазах.
Кажется, запахло жареным. Я села еще прямее и предложила:
– Может оставим все соглашения ковену и Совету инквизиторов?
– Когда они еще встретятся… А мы-то уже.
В том-то и дело.
Уже.
Была у меня мысль, что именно на нас проверяли возможность хоть какого-то взаимодействия. Вроде как если ведьмочки вернуться без повреждений – или с минимальными потерями – и при этом Академия останется на том же месте и в том же виде, то можно и дальше договариваться. Но какая ответственность, а!
Дать всему королевству понять, что ведьмы и инквизиторы вполне могут выжить рядом друг с другом? Или, напротив, показать, что это невозможно? Что будет лучше для ведьм? Старшая инструкций не давала. Так что буду действовать на свой страх и риск. А там посмотрим.
– Что вы предлагаете?
– Временное перемирие.
– Мы и не воевали!
– Я тоже так думал.
– И что изменило ваше мнение?
– Различные… ситуации. Вам все перечислить?
Я коротко глянула на него и осознала, что у ректора тоже список есть. Причем не фамилий… а конкретно с одной фамилией. И ниже перечислено всё-всё-всё, что творилось в академии в последние дни. И суть его претензий можно было выразить в одной фразе: “Давайте вы прекратите врываться ко мне ради своих темных дел и заставать меня нагишом”
Сглотнула и уточнила на всякий случай:
– Но доказательств у вас же нет?
– Я их просто не искал. Пока. Если помните, то мы начали разговор с того, что все держится исключительно на моей доброй воле… – сообщил с нажимом.
То есть на волоске держится.
– Вам следует быть великодушней и терпимей, – сообщила назидательно, – Ведьмы, например, не жаловались на то, как их приняли.
– Я уже пояснял, насколько вы были не вовремя! И я, кстати, перехватил многочисленные жалобы и письма учеников и преподавателей, направленные королевским советникам! – тон в тон сообщил инквизитор.
– Зачем вам это? – скривилась, не глядя на него, – Сами говорили, что ведьмы приносят только неприятности. Вот все бы и убедились…
– В моей академии неприятностей быть не может, – отрезал мужчина.
Ага-а.
Вот в чем дело.
Репутация.
Сколько он на этой должности? Не так уж долго. И не терпит, чтобы о нем судачили.
Здесь крылись большие возможности для моей выгоды, но следовало все хорошо обдумать.
– Принимаю, – кивнула величественно, – До конца нашего пребывания здесь ни я, ни мои воспитанницы не будут первыми наносить удар…
– И провоцировать! – быстро отреагировал Агрэ.
– Да для многих здесь уже только то, что мы – молодые и красивые – провокация! – возмутилась я.
– Специально провоцировать, – продавил свои условия ректор.
– Хорошо, – легко согласилась я.
Знал бы он, насколько нам удаются неспециальные провокации.
– А теперь рассказывайте, – инквизитор вроде даже расслабился. Ну-ну.
Я быстро и четко изложила события “этой” ночи. Об оставленном на крыльце ребенке. О том, что мы не обнаружили следов того, кто мог его принести. Зато обнаружили, что малыш – оборотень. И, понятное дело, это нас взволновало и удивило…
– Оборотней ведь не существует! – тоже взволновался и удивился ректор.
– Минимум двое точно имеется. Один из родителей и сам ребенок, – развела я руками. – Нам придется найти отца или мать. Совсем бросать малыша на наше попечение не лучший вариант – когда ребенку исполнится три или четыре года, а лучше раньше, ему нужен будет кто-то из старших, кто научит его всему необходимому. К тому же для королевства это целое событие и необходимо…
– Уж без вас разберусь, – буркнул ректор, которому не понравилась моя рассудительность.
– Без нас не получится, – сообщила ему сдержанно и потупилась, поглядывая из – под опущенных ресниц, – Из всех магов и людей только ведьмы могут справляться с маленькими людоволками и их ранними оборотами. Даже если мы и позабыли былые традиции и заговоры, восстановить их легче, чем выдумать новые.
Посопел немного и спросил со вздохом:
– И что вы считаете нужным делать?
Уи-и!
Инквизитор спрашивает совета у ведьмы!
Ректор, который считал меня чуть ли не хуже нечисти Запределья, интересуется моим мнением!
Его Светлейшество с фамилией, начинающейся на “А”, пропускает вперед наследницу самой темной крови, чья фамилия никогда не поднималась выше “Ш”!
Я, определенно, должна сполна насладиться этим моментом.
– Может выпьем для начала? – спросила, стараясь не скалиться от радости.
И с укоризной посмотрела на часы, когда ректор с готовностью дернулся к шкафу с хрустальными графинами:
– Вы всегда пили крепкие напитки по утрам или это началось с появления ведьм? – спросила участливо. И достала из поясного мешочка мешочек поменьше, – Вообще-то я имела в виду кофе из одуванчиков…
– Кофе. Из одуванчиков, – повторил ошалело мужчина.
И та-ак на меня посмотрел, что я поторопилась выставить вперед руку с мешочком и потрясла им, чтобы он не подумал, что я над ним издеваюсь.
Хотя он, конечно, подумал.
Хотя я, конечно, немного издевалась.
– Весьма полезный напиток. Бодрит, очищает кровь, укрепляет здоровье и…хм, восстанавливает нервную систему. Если бы вы предоставили мне заварник и чашки…
Ректор бросил несчастный взгляд в сторону шкафчика с совсем другими напитками, но отправился таки за нужными предметами. А потом с подозрением смотрел, как и что я завариваю.
Недоверчивый какой. Это он зря. Если бы я хотела, и под его взглядом добавила что-нибудь.
– Волчонок без ведьм не сможет, – сообщила, когда разлила напиток, – Сам себе и навредит. Мы сообщим, безусловно, ковену, но даже у самого быстрого гонца съездить с письмами туда и обратно займет не меньше десяти дней. И, уверена, Верховные предложат нам и заниматься ребенком. Его Величество и Совет инквизиторов вы также уведомите, полагаю…
– Уведомлю, – буркнул Джейдев Агрэ и осторожно пригубил напиток.
По его лицу нельзя было понять – понравилось или нет. Но чашку не отставил.
Мелькнула мысль, что это более чем странно – ведьме инквизитора оздоравливать. Но я себе объяснила, что это не более чем прикрытие, под которым можно продолжить творить свои темные дела.
– Ответ от Совета придет в течение дня. Но вряд ли там знают, что делать с людоволками, – продолжила свои рассуждения, – Вероятнее всего, они также захотят, чтобы ведьмы занимались ребенком. И сохранить все в тайне. Уж слишком неоднозначная ситуация. Легенды о поселениях оборотней теряются в начале Смутных времен. Тогда множество сущностей… исчезло, – я постаралась, чтобы эта фраза не прозвучала обвинительно. – Теперь-то мы точно знаем, что оборотни – не легенда. Но что произошло? Они ушли тогда далеко-далеко? Или же кровь спала много лет и только проявилась? А может оборотни жили и живут среди нас, но, по каким-то причинам, решили открыться только сейчас? Надо найти его родителей…
– А пока не рассказывать всем подряд о произошедшем, – удивительно, насколько мирным получается разговор, когда инквизитор соглашается с ведьмой. Почему бы им всем это не принять как данность? – Ваше жилье достаточно удалено, чтобы действовать незаметно. Я же попробую найти все фамилии и варианты, кто мог проникнуть на территорию Академии. Ребенка не могли прятать здесь долго – значит, принесли. И просто так сюда не попадешь…
Ректор проходил мой путь в рассуждениях. Все-таки умен.
– По имени и по капле крови малыша мы сможем обнаружить мать. Ну еще мне нужны будут подробности про этих женщин… – на самом деле не нужны, только откуда ему знать? Я не хотела, чтобы он скрывал результаты расследования, а значит, придется хитрить.
– Даже та-ак, – протянул многозначительно мужчина, явно прикидывая, что сообщит эту информацию Совету. Забирай, не жалко. Ведьмы знают, в какую сторону подкинуть лакомый кусочек, чтобы гончая отвернулась от действительно важных вещей. – А отец?
– С ним так просто не получится, – пожала плечами. – Также следует учесть, что тот, кто принес корзину на наше крыльцо, знал о присутствии ведьм у инквизиторов…
– … а ведь королевский указ не был достоянием общественности, – кивнул Джейдев Агрэ.
– … и сумел пройти все ведьмины охранки. Это также непросто, как и попасть без доступа в Академию.
– Даже та-ак… – еще более многозначительно хмыкнул ректор.
Мы коротко глянули друг на друга и тут же отвели взгляд. То, как легко мы подхватывали мысли друг друга и спокойно общались, попахивало ночным кошмаром. И обоим, определенно, сделалось неуютно.
Надо поскорее закончить с этой историей и снова его бесить. Чтоб не более того.
– Быть может, вам нужна какая помощь с волчонком? – поколебавшись, спросил мужчина.
Говорю же, кошмар! Так дойдем до того, что он в гости к нам придет, на малыша посмотреть!
– Нет, у нас вполне самодостаточная пятерка, – качнула головой.
И ведь едва не ляпнула “боевая”. Так меня разморило от этого разговора.
Только никому не надо знать – особенно инквизиторам – насколько важно для ведьм число пять. И что наиболее эффективно мы работаем именно в пятерках – хоть боевых, хоть ведовских. И Верховных у нас пятеро по определенной причине.
За окном окончательно разгорелся рассвет. Мы обсудили детали и синхронно встали.
– Спасибо за… одуванчики, – чуть кашлянув, попрощался инквизитор.
– Обращайтесь, – натянуто улыбнулась я.
Двинулась в сторону двери, в последний раз обводя взглядом комнату – уютная все-таки. И едва не сбилась с шага, увидев, кто стоит на продолжении каминной полки. Среди всяких безделушек. Вот не зря меня тянуло рассматривать статуэтки! Я просто не дошла до этой…
Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом вернулось на место и забилось быстро-быстро. Хотя внешне я этого не показала, но внутренне меня начало трясти.
Могла ли я ошибиться?
Нет!
Фигурка, которая просто так, на виду, среди всякой ерунды стояла у Агрэ, не была безделушкой! И тот факт, что ее не спрятали в самых темных подвалах инквизиции говорил о том, что ректор не знал о ее значении!
Значении для ведьм… которые упустили ее несколько десятилетий назад.
Как она попала в Академию? Как оказалась у него? Почему инквизитор не чувствует, насколько она особенная? Как мне теперь, Триединая, вытащить ее отсюда?
Я, кажется, даже не попрощалась. Настолько была ошеломлена. Поспешила прочь по все еще темным коридорам академии. Необходимо срочно сесть за письмо Верховным. И ведь было о чем написать… и не только о малыше.
У меня же появилась новая цель, перед которой померкло желание бесить инквизиторов.
И намерение найти людоволков.
Про королевский указ о примирение я даже не вспомнила…
Самым важным сейчас оказалось узнать, каким образом одно из пяти сокровищ ведьм, которое мы полагали утерянным навсегда, оказалось в этом замке.
Как его незаметно выкрасть и вывезти?
И как это сделать так, чтобы ректор не догадался, какую ценность оно представляет!
