Дарья Вознесенская
Мой любимый доктор по вызову
Пизже, чем в Париже, чем в Париже – пизже
Я не такая.
Вот честно.
Была.
Теперь все в прошедшем времени, да?
Была девственницей, была замужем… была приличной женщиной.
Почему-то осознание, что теперь я женщина очень даже неприличная, способная трахнуться с горячим незнакомцем в гостиничном номере, да еще при этом стонать и орать от удовольствия, приходит ко мне в момент, когда этот самый незнакомец опускает свою светлую головушку между моих ног. И доказывает, что пальцы и член – это не единственный его рабочий инструмент.
Так сладком мне давно не было.
Сладко, голодно и наполнено одновременно.
Это все неприличные женщины так себя чувствуют? Тогда я согласна. Я прям даже агитировать буду. Из солидарности. Чтобы каждая могла словить подобный кайф. Встану впереди колонны неприличных, буду размахивать флагом «Каждой приличной по скорой секс-помощи». Чтобы в Думе приняли соответствующий закон. И такие секси-доктора в специальных машинах с тонированными стеклами разъехались во все концы страны.
– А-аааа…. – ловлю широко открытым ртом воздух, трясясь, как припадочная. Изогнутое струной тело замирает на пике… и безвольно падает на подушки.
– Ты там тоже клубничная, – сообщает чем-то довольный Демид с соседней подушки. Спустя бесконечное количество времени или спустя минуту. В моем состоянии все кажется немного нереальным.
Сообщает… и облизывается.
Вот это облизывается что-то цепляет глубоко внутри. Там, где была сотня предписаний: от «Партнеры перед сексом должны тщательно мыться» до «Оральный секс – это повинность ради прелюдии». От «Все эти звуки, хлюпанье, смазка – это фу какое» до «Орут от удовольствия только в порно и то не по-настоящему».
Оказывается можно и так.
Грязно, липко, мокро, жестко, вкусно во всех смыслах…
Я тоже хочу!
Я же теперь неприличная!
– Ложись, – командую как настоящая доминантрикс.
– Так я уже… – смеется.
– Значит лежи, – показываю язык.
Достаю незаслуженно забытую бутылку шампанского, бокалы, недоеденную клубнику и… наручники.
Брови Демида удивленно ползут вверх. Явно на последний предмет реагирует.
Я неприличная и творю, что хочу с этой ночи! Все уже решила, да… Но почему-то считаю необходимым объясниться.
– Это подарок моих подружек, – киваю на коробку.
– Наручники и презервативы? – он в явном недоумении.
– Наручники, презервативы и врач по вызову, – щеки вспыхивают. Вот вроде нечего стыдиться, да и глупо это… Но все равно неловко. Да и плевать… Это же всего на одну ночь, да? Пусть даже решит, что я и сама ненормальная, раз у меня такие ненормальные подруги. Или что со мной все не очень, раз нет мужика – и единственная возможность заняться сексом это заплатить. – Подарок на день рождения.
– Который был… ? – тянет.
Я мельком смотрю на время. И хихикаю. Не такой уж скорострел.
– Через полчаса закончится.
И чокаюсь с ним бокалом.
Демид, кажется, немного растерян. Что и подтверждает словами:
– Теперь понятно. Но… вообще-то я привык на вечеринки ходить с подарком.
– Ну ты уже вручил… – снова хихикаю. Кажется я теперь не только неприличная, но и легкомысленная. И дурная. Настоящая блондинка. И не скажешь, что юрист с магистерской степенью в области трудового права. И добавляю деловито, – Есть еще кое-что, что ты можешь мне подарить.
И машу перед его лицом наручниками.
– Меня или тебя? – смотрит потемневшими глазами и оставляет бокал. Кажется у него снова встает.
– Тебя, – отвечаю уверенно. Может и не очень уверенно. Картинка, где пристегивают к перекладине кровати меня слишком живо разворачивается перед внутренним взором. Но я же решила.
Подчиняется.
Дергает руку, что действительно обездвижен. Откидывается на спинку и смотрит с интересом. А я сглатываю слюну, внимательно изучая – пока только взглядом – мой «подарок». Тот от этого только увеличивается.
Ух, Ника – золотые глазки.
– Как ты любишь? – спрашиваю тихонько.
– Ника, тебе не обязательно…
– Как. Ты. Любишь, – прорезаются в голосе требовательные нотки.
– Жестко. Быстро. Глубоко. До спазмов и твоих слез, – перестает выпендриваться. И голос у него такой… Ради него можно и поплакать.
Я киваю и придвигаюсь к нему ближе, обхватывая основание рукой и облизываясь.
«Уи-и» – верещит очнувшаяся вагина.
«Это не тебе»,– самодовольно сообщают губы.
«Это вообще ему», – строго напоминает либидо, становясь на колени.
«Нам тоже понравится», – не соглашается моя чрезмерно разговорчивая подружка.
«Нам» и правда нравится. Настолько нравится, что «мы» едва снова не кончаем в процессе – хотя прежде я не замечала за собой особого удовольствия от такого вида секса.
Зато кончаем в душе.
И потом, допив игристое и сменив все поверхности в номере. И перепробовав, кажется, все позы.
Последний оргазм особенно тягучий, темный, перечный… я сама растекаюсь после него по поверхности кровати, проваливаясь в тягучий же и сладкий сон, чувствуя, как по-хозяйски сверху кладет свою руку Демид…
А когда просыпаюсь, в номере уже никого нет.
Еду и рулю, в Питере температура близится к нулю, но я протестная натура
«Ушел», – констатирует мозг.
«А вот теперь можно и покурить», – сыто потягивается либидо, подкуривает и передает сигарету вагине.
«Да-а…» – ты довольно затягивается.
«А я все-таки рассчитывала, что он хотя бы возьмет номер телефона… предложит встретиться еще…», – хнычет сердце.
«Ой, да не ной ты», – отмахивается либидо. – «Вечно западаешь на первого встречного».
«Точно «первый». Отдаю ему золотую медаль в жизненной эстафете встречных. Это был лучший и самый внушительный подарок за всю нашу взрослую жизнь, меня до сих пор распирает», – хихикает вагина.
«Пошлячка», – ржет либидо.
«А если он сбежал и украл что-то?!» – на секунду появляется тревожность.
«Угу. Венец безтраханья» – не может удержаться от тупых шуток либидо.
«А можно не быть такими дурами? – фыркает мозг, – Надо проанализировать: почему не взял номер, почему не предложил встретиться. Что было хорошо, что плохо и…»
«Слушай мозг, иди выпей и отдохни, а? Вот что ты начинаешь? Тебе что, не понравилось? Серотонин был? Был. Дофамин был? Был. Вот и не выпендривайся со своими рассуждениями», – затыкает его либидо и…
И я просто откидываюсь на подушки, довольно закрывая глаза. Шикаю на разбушевавшиеся органы – или что там внутри меня разговаривает? – чтобы не мешали мне наслаждаться звенящей пустотой в голове и саднящей тяжестью между ног.
Демида и правда нет. Не шумит душ, не валяются его вещи, и спустя время никто не стучит в дверь номера с двумя стаканчиками кофе… Жалко? Скорее, да. Буду ли я убиваться по этому поводу? Скорее, нет. Ураган, захвативший нас этой ночью и перенесший в Волшебную страну с пометкой 18+ улегся и наступил новый, самый обычный день.
«Мог бы хотя бы не украдкой уйти…» – екает что-то в груди.
– Цыц! – говорю достаточно громко.
Времени я не знаю – мобильник валяется где-то – но судя по дикому голоду и тому, что я чувствую себя выспавшейся, поздно. И завтрак с шампанским от отеля мне уже не грозит. Но у меня еще день, чтобы насладиться Северной столицей… уж точно не стоит валяться в кровати голодной и несчастной. В свои прекрасные полные тридцать!
Я решительно скидываю одеяло, в которое до этого куталась, так что с прикроватного столика едва не летит какая-то мелочевка, и не менее решительно направляюсь в душ.
Ночью мы у этой стенки…
Блин.
Может номер сменить?
А то выглядит он как галерея с мысленными и вполне реальными отпечатками тел.
Смеюсь сама с себя, моюсь, убеждаюсь, что самые главные улики в виде использованных презервативов и наручников хотя бы не раскиданы на виду и только потом включаю на зарядку севший телефон.
Миллион сообщений в нашем с девчонками чате. Причем, судя по количеству и эпитетам, напились они сильней, чем я. И потому особых впечатлений от меня не требовали: сами поговорили хорошо, без моего участия. Поток иссяк примерно в шесть утра: сомневаюсь, что возобновится раньше, чем вечером.
Несколько рабочих вопросов – даже открывать не буду. Все в понедельник.
Поздравления от близких и дальних, кто не успел вчера поздравить лично или поздно спохватился, прочитав уведомление ВК.
Трогательные фото от дочери…
Я ей отправляю сотню поцелуйчиков, аудио, что у меня все хорошо, сейчас пойду на экскурсии – и обязательно сделаю прикольные фотографии – и убираю телефон подальше. Одеваюсь: в Питере кроме горячих мужчин и вкусного шампанского есть еще отличные заведения и пара выставок, которые мне интересно посетить…
Посыльный застает меня у порога.
С улыбкой протягивает красивенный букетище с пионами, к которому прикреплена карточка с одним единственным словом: «Роскошной».
Я не позволяю себе больше даже укола сожаления или печали. Красиво он поставил точку. Зарываюсь лицом в нежные лепестки, ставлю букет рядом с первым – придется так и ехать на поезде с цветами, не оставишь же здесь – а карточку вкладываю в кошелек.
Как напоминание, что я действительно роскошна.
А я тут перед вами, кривляюсь и танцую
– …каждый зал был неподражаем. Знаете, насколько необычные чувства я поймала? Когда ты будто шагаешь фантастическим порталом из одного мира в другой. Совершенно потерялась в этом музее на несколько часов, забыла кто я, что я, откуда я… О своей самой обычной работе и жизни…
– Ника, так ты открыла ему дверь или нет?! – хнычет Оленька.
Но я – кремень.
Не прекращая меланхолично помешивать коктейль говорю самым что ни на есть мечтательным голосом:
– А Спас на Крови? Сколько бы я ни была там – всегда хочется вернуться. Но я поняла – по факту раньше я не видела там ни-че-го. Смотрела, но не видела. Да, для меня и прежде было красиво, интересно, местами приятно… Но испытывала ли я настоящий восторг от мастерства создателей? Хотелось ли мне рассмотреть каждый кусочек мозаики? Нет.
– У тебя ни стыда, ни совести! Зачем ты так нас мучаешь?! – ноет Мариша.
– А потом – восхитительный ужин. И завтрак с шампанским. Когда смакуешь каждый кусочек – и еще долго чувствуешь невероятное послевкусие. Я готова присвоить Петербургу звание не только культурной, но и гастрономической столицы!
– Знаешь, Ника, это так жестоко и изощренно, что даже я бы так не смогла! – рычит Натали, хлопая ладонью по столу.
Я перевожу взгляд на своих подруг, которые уже полчаса сидят передо мной с глазами котика из Шрека и прихожу к выводу, что мстя удалась.
Конечно они не про красоты Питера хотели услышать, когда слезно выпросили встречу.
Конечно я не могла оставить без наказания за их самоуправство и подарок, который, кажется, перевернул мою жизнь с ног на голову… ну или во многом изменил взгляд на нее. Перевернуть жизнь тридцатилетней женщины, которая уже и так много что поняла, решила и напланировала сложно.
В общем, я игнорировала и призывы в чате и звонки. «Под давлением» согласилась встретиться и поделиться подробностями в любимом нашем ресторанчике. И делилась так, как считала нужным.
Чтобы они до конца прочувствовали, насколько я возмущена их поступком.
Хотя…
– Ладно, – смеюсь, прекращая играть в обиженку, – Больше не буду. Обещаю рассказать все. Но без подробностей… А то это будет похоже на порно-рассказ.
– О-оо! – округляет глаза и рот Марина.
– Все, самое главное мы узнали – ты открыла и все получилось! – хихикает Оля.
– Нифига мы не узнали, хочу знать больше! – Наташка все не может успокоиться и продолжает рычать, – Как это было?!
– Как я вам только что описывала…
– Ника! Убью!
– Правда! – улыбаюсь, – Просто вы примените те эпитеты, которыми я описывала достопримечательности, к мужчине… Так все и было.
До них доходит спустя минуту.
А потом все трое растекаются по креслам с довольными улыбками.
– Вот хорошо тебе, а счастлива я, – Оля салютует бокалом.
– Я ведь не верила в успех этого, – удивленно качает головой Марина.
– Поставлю пять звездочек этому парню на сайте! – хлопает в ладоши Натали, – Не ожидала…
Ну уж нет.
Не хочу, чтобы тот смазливый получил чужие звездочки!
– Вообще-то не стоит ему ничего ставить, – вздыхаю и подаюсь вперед. – Все случилось совсем не так. Но обещайте не ржать…
Конечно, они обещают.
Конечно, обещание выполнить не могут.
Следующий час мы давимся смехом, который иногда таки прорывается, пугая соседние столики. Я не делюсь совсем уж интимными подробностями – слишком личное – но внезапно обнаруживаю в себе талант стендапера. Потому всю курьезность ситуации, которая произошла в питерском отеле, описываю так, что подруги периодически сползают под стол.
Пару раз я ловлю себя на мысли, что за чрезмерной веселостью и легкостью, с которыми я стараюсь преподнести ночь с "доктором по вызову", скрывается на самом деле другое.
Грусть, что все так внезапно началось и закончилось.
Голод. Потому что мне очень понравилось…
Тревога. После расставания с Полинкиным отцом я ведь впала в спячку и почти полностью исключила эту сторону жизни – мужчин, свидания, флирт, секс. Была уверена, что у меня на это ни сил, ни желания нет. А когда оказалось, что есть… стало тревожно.
Внутри теперь что-то екает – не только от воспоминаний, но и от понимания, что мне, оказывается, все это нужно.
Мужчина, флирт, секс, свидания.
И страх.
Вдруг не получится с другими как с Демидом?
– Ника, ты точно все рассказала? – спрашивает Натали, когда мы едем в такси. Нам в одну сторону, потому сидим на заднем сиденьи вдвоем и легкомысленно болтаем.
Хотя уже не легкомысленно, судя по ее тону.
– Ты о чем? – удивленно поднимаю бровь. Хотя знаю, о чем. Она всегда была самой проницательной. Потому тут же продолжаю, – Не бери в голову. Все это было внезапной яркой вспышкой. Конечно она оставила след и заставила о многом задуматься. Но повода для переживаний нет.
– А тебе не хотелось… Ну, взять его телефон?
– У меня все время рот был занят, – отшучиваюсь тихонько, чтобы таксист не услышал, – Нат, как получилось так получилось. Я главное поняла – может я и не готова к серьезным отношениям, но я однозначно зря игнорировала эту часть жизни. И теперь хочу попробовать… встретить кого-то подходящего. Так что твоя идея сработала отлично.
– У тебя все получится! – душит меня обнимашками подруга.
И в тот момент я тоже в это верю.
На лабутенах, нах…
– У меня ни хрена не получается, – сердито буркаю и не менее сердито бросаю сумку с папками на соседний стул. И уже под столом скидываю туфли, с удовольствием разминая скукоженные пальцы.
Вот вроде каблук всего шесть сантиметров и прошлась недалеко – а судорогой сводит.
Отвратительно… отвратительно неудобно ступить снова на тропу войны, то есть отношений, и носить каблуки, укладывать с утра голову, краситься… Как это совместить с работой-учебой-школой-кружками, а? Я и так встаю уже на час раньше.
– Что в этот раз пошло не так? – участливо спрашивает Ольга. Мы с ней вдвоем. У Натали форс-мажор, Маринка слегла с каким-то вирусом – всегда знала, что такой ярый ЗОЖ ослабляет организм, откуда ему спирт брать, чтобы убивать микробов? Так что сегодня малым составом. И я этому рада. Не будет нотаций и псевдо -задорных предложений, можно просто поныть.
– С Яриком этим мы неделю пытались встретиться. Два занятых человека в большом городе. Я уже готова была обменяться данными по графику сна и адресами Полинкиных кружков… но нашлись таки в кофейне неподалеку от моей работы в обеденный перерыв.
– И… – поторапливает меня Оля.
– И ничего. – бурчу, – Я бы даже сказала ничего хорошего! Я ж нормально выгляжу сегодня, верно?
– И всегда, – успокаивающе похлопывает меня Оленька по руке, – Ты вообще из тех, про кого можно сказать «роскошная блондинка».
– Вот! – наставительно выставляю палец. Реагирует правда на это официант. Но тоже неплохо – принимает заказ на салат и бокал игристого, – Костюм на мне, как видишь, не старомодный, туфли, укладка, помада… И вот мы встречаемся у входа. И он меня так осматривает, будто не уверен, достаточно ли я хороша, чтобы сидеть с ним за одним столом. В кофейне! Даже не в ресторане, блин! Затем делает вскользь замечание моим манерам – что на губе остался молочный след. Дальше рассказывает с каким трудом пробился к именитому стилисту по волосам – и он может посодействовать, чтобы и я туда попала. То есть намекает на мою прическу…
– Отличная прическа!
– На прическу, манеру, одежду… – продолжаю нудеть, – А я сижу и не понимаю, почему блин это все вдруг стало значимо, когда мне просто нужен человек, с которым можно посмеяться, выпить вина под сериал и классно потрахаться?
– Да он просто придурок какой-то! – солидарно кивает подруга.
– Может и придурок… Но я понять не могу – как одному хочется меня даже в пижаме, с красной от клубники мордой и блеющей ерунду, а второму я не угодила почти при полном параде?
– Ника…
– Что?
– А ты заметила, что опять сравниваешь с Демидом?
– Что значит «опять»? – ощетиниваюсь моментально. – Я всего лишь рассказываю, насколько важен открытый непредвзятый взгляд!
– Хм, а пару свиданий назад ты всего лишь рассказывала, насколько важно следить за мужским здоровьем? Ну, когда описывала…
– Я помню! – рявкаю.
– А после самого первого мы всего лишь обсуждали… ну, пусть будет "прямое влияние наличия чувства юмора у мужчины на возможности человечества размножаться"?
Чувсвую аж неприятный холодок по спине.
И спрашиваю у подруги совершенно несчастно:
– Оль… это все? Диагноз? Я ведь и правда так делаю… Даже не замечала. Просто когда один раз поржешь с кем-то в самом неуместном, казалось бы, случае, начинает казаться, что это и есть норма, а не наоборот. Не скучное неловкое выдавливание из себя общих фраз. И что когда у мужика стоит от одного вашего поцелуя – тоже норма. И… Я обречена?
– На что? – поперхивается.
– На медленное угасание от демидовируса, – буркаю сердито.
– Ни-ика, – смеется, – Ты просто… ну ты как бы все время смотришь по вертикали. Типа твой бывший – минус десять, вот этот со своим юмором на четверочку, по сравнению с тем же Демидом, а вот у этого потенция выше двойки не поднялась. А надо по горизонтали.
– Вот сейчас совсем не поняла, – хмурюсь.
– Не надо сравнивать кареглазых по степени их кареглазости! Обрати внимание, что есть в природе еще голубые, зеленые, серые глаза. Просто если ты сосредоточена на сравнении, насколько определенное качество у кого проявляется, то перестаешь замечать, что есть и другие качества. Тоже важные и может определяющие.
– А теперь, кажется, поняла, – сообщаю несколько тормознуто.
– Вот и дерзай, – хихикает Олька, – Или уже найди этого своего Демида. Может выяснится, что не такой уж он эталон.
И в офигительных штанах
– Познакомьтесь, это Вероника Васильевна. Именно она будет вести вашу компанию, – Сан Палыч представляет меня дородному и уже почти облысевшему мужику и довольно скалится. Мужик скалится в ответ.
Я не отстаю в демонстрации собственной улыбки.
Не могу сказать, что мне приятно знакомство с Виктором Дмитриевичем, который за ту минуту, что я стою рядом, успел не только стиснуть мои пальцы потной ладонью, но и облапать зрительно, попытаться еще и приобнять. Но это работа.
Я работаю с клиентами.
Я улыбаюсь клиентам.
Я хожу на мероприятия клиентов – в том числе будущих, как Виктор Дмитриевич, или потенциальных. Если Сан Палыч, мое бессменное начальство, зовет с собой, конечно.
Я не хамлю и не сбегаю, даже если мне не слишком нравится поведение клиента. Осадить могу. В вопиющем случае. Но такой был за время моей работы только один раз. Все прочие разы удавалось извернуться. Чучелом или тушкой, флиртом или холодным тоном – человеческий фактор вещь такая… Обеспечивает аптеку возле дома стабильным доходом в части магния и ноотропов. Но плотоядные взгляды – ерунда.
Наша компания предоставляет разные услуги. Юридическое, бухгалтерское, методолгическое сопровождение для тех, кому выгодней это отдать на аутсорсинг, чем держать армию специалистов в штате. Я занимаюсь кадровыми вопросами. И новая, пусть и небольшая, клиника – довольно жирная рыбка, о которой мое начальство весьма печется.
Потому мы здесь. Хотя мне вот больше хочется домой к Полинке и ванне с пеной, чем стоять на шпильках в брюках и не совсем свежей блузе, которую я приукрасила брошью. Восхищаться структурой и идейными задумками генерального директора, по совместительству главного врача.
Интересно, он отдает отчет, когда говорит сомнительные комплименты, что спустя неделю я буду знать о нем больше, чем его жена?
Профессиональный путь от ясельной группы детского сада, условия контракта и размер кабинета.
– Уверен, мы сработаемся, – дергает бровями Виктор. Наверное хочет многозначительно – но получается просто забавно, – И у нас, кстати, есть бонус для всех наших партнеров.
– Это какой? – заинтересовывается Сан Палыч.
– Возможность пользоваться нашими услугами существенной скидкой. А это и стоматология, и диагностика, и…
Сан Палыч что-то возбужденно уточняет, но только я в этот момент отключаюсь от происходящего полностью. Потому что буквально в нескольких метрах от себя вижу Демида.
Того самого Демида, который может оказаться не эталоном… но блин, продолжает выглядеть как эталон!
Его прическа, выражение лица, костюм именно такие, как я их запомнила… И улыбка, вспыхнувшая в ответ на реплику брюнетки рядом, тоже.
Если бы он ей не улыбнулся, я может не сразу бы заметила.
Настолько я ослеплена и ошеломлена его появлением.
А брюнетка ничего так… подстать. Идеально сидящее на идеальной фигуре идеально-красное платье. Стильное каре, лаковая светлая кожа, брови вразлет… И грудной приятный голос. Я его не слышу – представляю себе, потому что ее губы шевелятся, рука ложится на его предплечье, чуть сжимая – идеальный маникюр, кстати – а Демид в это время наклоняется, чтобы стать еще ближе…
И встречается взглядом со мной, жадно его разглядывающей.
И тут же одна его брось удивленно ползет вверх.
Не знаю, почему, но я веду себя как дурочка при этом. То есть вместо того, чтобы обозначить легким кивком и улыбкой, что узнала его, вспыхиваю, отворачиваюсь и с преувеличенным вниманием начинаю слушать беседу двух мужчин.
Идиотка.
Чего я так реагирую?
Что было в Питере – остается в Питере.
Он не захотел продолжить общение, так его право. Искать его не стала, навязываться тоже – хотя теоретически я могла узнать, что за конференция проходила в отеле, а потом и помучить Гугл. Но решила, что это глупость: надо было или сразу – или никогда. А сейчас надо было или сделать вид, что он мне не знаком или что я также легко отношусь к ситуации, как и он. Типа было и было.
Тем более он со спутницей.
Тем более…
– Добрый вечер, – раздается знакомый глубокий голос рядом с нами, а я чуть не падаю в обморок от волнения. Либидо же и вагина, который вели себя тише воды все прошлые недели, наоборот, внезапно просыпаются и орут в две глотки:
«Уи-и».
«Почему он подошел? К нам?!» – обмирает от счастья сердце.
«Как мы выглядим?» – подается вперед грудь.
Ужас какой-то.
Я рядом с Демидом деградирую. Начинаю разговаривать не теми губами и вести себя как малолетка.
– О, Демид Олегович, – неожиданно реагирует Виктор и поворачивается к нам, – Познакомьтесь. Это Демид, наш старший пластический хирург в отделении пластики. А это представители компании «Консалт-плюс», они будут вести часть наших дел. Александр Павлович и Вероника…
Пластический хирург.
Все.
Все плохо.
Потому что представляю теперь, какая у него жизнь. В окружении идеальных красоток, которых ты сам же себе и сделал. Таких, как та брюнетка в красном.
– А с Вероникой мы знакомы, – со спокойной небрежностью комментирует Демид, – Пересекались как-то… в общей компании.
Угу.
В общей компании проститута?!
Я уже ненавижу его за легкость и небрежность, с которой он это говорит. В то время как у меня отключается мозг, трясутся колени и захлебывается вагина – не только восторгом.
– Да? – синхронно удивляются собеседники. И Сан Палыч добавляет, – Значит вы сработаетесь.
– Как раз я хочу познакомить еще кое с кем вас… – уводит начальство главврач, оставляя нас с Демидом наедине.
А-аа! Великая Натали, призываю твой дух немедленно!
Как сделать вид, что он просто мое приятное приключение? Не показать, что эталон, о котором я все время думала и на который тайно обижалась, что не продолжил наше знакомство?!
