Казимир Яворскисс
Забери нас
Прежде чем понять, что произошло, меня вырвало. Рвота перемешивалась с кровью. Это зрелище накладывалось с живой картиной раскроенной головы, и я не могла остановиться, даже когда в дело пошла горькая желчь.
Наконец, придя в себя, я стала слышать крик матери, увидела Стаса, склоненного над телом Кости. Как будто открылось второе дыхание. Под руку попался стул, и я размахом обрушила его на спину Стаса. От неожиданности он взвизгнул, как испуганная скотина. Мы поменялись ролями. На этот раз я била его в промежность, ребра, живот, что было силы, извергая все то, что накопилось во мне за годы жизни в этой семье. Я кричала, материла его самой скверной. Изо рта летели брызги крови вперемешку с кусочками непереваренного завтрака. Мой взгляд падал на ужасающую картину детской безвременной смерти и той самой красной лужицы. Это питало мою ненависть еще большей силой. Обида за себя маячила была где-то за горизонтом по сравнению с тем, что он сделал с самым родным для меня человеком. В какой-то момент все начало исчезать из поля моего зрения, даже Стас. Я перестала слышать свой крик. Все затмило отчаяние, которое сочилось густой как кровь жижей, затягивая мой разум все глубже и глубже.
Я и не заметила, как Стас обрушил несколько ударов на меня, превратившихся потом в отвратительные гематомы. Я не чувствовала боли, как будто меня «зарядили» мощнейшей анестезией. Я не слышала, что происходило, но фрагментарно помню, что случилось дальше.
В дом вломился ОМОН в составе 5 человек. Трое из них сразу же оттащили от меня Стаса, а двое – как в ступоре замерли от увиденного. Где-то раздался мощный крик дяди Миши, и один из них схватил мать, а второй – вылетел из дома. За дверью прихожей раздавались громкие голоса. Видимо, дядя не хотел, чтобы папа увидел эту отвратительную картину. Отец буквально ворвался в комнату, но на мгновение остолбенел. Он переводил взгляд с Костика на меня, с меня – на Костика.
В какой-то момент он оказался рядом со мной. Из раза в раз я повторяла, что Стас убил Костю, как будто пыталась ему внушить неочевидное. ОМОНовец зажимал мою кровоточащую в боку рану. Все смешалось как в бреду: отец, мой мертвый брат, ОМОН, врачи в белых халатах, странная качка, ощущение боли и избавления, агонии и эйфории, ненависти и ликования.
Я отключилась.
Эпилог
Эта история случилась 5 лет назад, но мне уже намного лучше. Мой психотерапевт это подтверждает.
Долгое время я провела в «отключке». Мое психическое состояние было крайне нестабильным. Приходя в себя в больничной палате, я хотела забыться тяжелым сном. Я кричала, билась в истерике, вспоминая о том, что больше у меня нет брата. Неизменно в палату прибегал врач с дозой успокоительного. Большую часть времени я прибывала во сне. Врач настоял на психиатрическом лечении.
На второй месяц пребывания в лечебнице «душевного покоя» лечащий врач сказал, что мне становится лучше. Внутри меня была пустота, которая представлялась мне бесконечно огромной черной дырой. Она засасывала внутрь все эмоции без исключения. Я не могла больше ни плакать, ни смеяться, ни эмоционально реагировать на беседы. Чем же меня таким кололи и кормили ежедневно? Мне это было абсолютно все равно и неинтересно. Возможно, это равнодушие помогло мне справиться с горечью от потери.
Несколько раз в неделю меня навещали папа и Катя. В основном мы сидели молча. Я не хотела ни о чем говорить, не реагировала на их разговор, в который они поначалу безуспешно хотели меня втянуть. В какой-то момент эти встречи стали проходит в немом формате – мы просто сидели обнявшись. От этого внутри загорался еле заметный огонек тепла. Я цеплялась за него как за спасательный круг в надежде вернуть жизнь.
Мое выздоровление затянулось на несколько месяцев, и за это время мне стало действительно лучше. В мае я бросила все силы на подготовку к государственным экзаменам. Большую часть вечеров я проводила за учебниками и демо-тестами. Однозначно, и это вернуло меня к жизни.
С моей новой семьей мы проводили много времени вместе. Мы подружились с Катей, и со временем я начала называть ее мамой. Помимо воспитания моего новоиспеченного брата Паши, она ведет популярный кулинарный YouTube-канал и зарабатывает на рекламе известных брендов довольно прилично. Работы мечты: в офис ездить к 9.00 не надо, занимаешься приятным для желудков домочадцев делом, а что самое главное – ей это нравилось. Возможно, из-за этого она излучает такой сногсшибательный позитив.
Я же, наверстав пропущенный материал и сдав довольно средне госэкзамены, поступила в университет по направлению информатики и вычислительной техники. Пару месяцев мне сложно было привыкнуть к тому, что теперь меня никто не подслушивает и нет запретных тем для живого общения. Но в конце концов, «посвят» расставил все на свои места. После нескольких шотов водки я наконец-то сказала себе: «У тебя адекватная и любящая семья. Расслабься!». Мои одногруппники разглядели во мне потенциал «зажигалки» на тусовках, и на утро я обнаружила 2 десятка новых друзей во «ВКонтакте».
Что же случилось с моей прежней семье? Мама сошла с ума. В прямом смысле слова. Смерть Костика расшатало ее и без того неустойчивую психику, и она оказалась в «психушке». Раз в полгода я стабильно навещаю ее, но она не реагирует на меня. Как будто меня нет. Лишь однажды она посмотрела на меня и тихо произнесла: «Прости меня». Я не смогла ей ничего ответить и выбежала из палаты.
Близнецов усыновила двоюродная сестра матери. Они с мужем почти 15 лет пытались безуспешно завести детей, и судьба преподнесла такой чудесный подарок. Хотя мне кажется, что для близнецов – это большая удача. Я навещаю их каждые 2 недели и своими глазами вижу, что в этой семье царит здоровая атмосфера любви, понимания и уважения. Да, они вырастут не со своими биологическими родителями, но разве это так важно? Я вспоминаю, как Стас говорил о том, что они будут делать с такими, как я, когда вырастут. Подобного рода ценности не сделали бы их здоровыми членами общества.
А что до Стаса… ему дали срок 15 лет. После года, проведенного в тюрьме, он повесился на дверной ручке. Такова была официальная версия…
Мы по нему не плакали.
К сожалению, эта была не единственная смерть. И в жизни нашей семье случилось несчастье. Год назад погиб папа. Он возвращался домой из области, и в его машину врезалась здоровенная фура. На опознании был только дядя Миша. Выйдя к нам, он сказал, что мы не должны никогда этого видеть. Коллегиально мы решили кремировать тело отца.
Так я потеряла отца, проведя с ним всего 4 года. Но каждый проведенный с ним день был на вес золота, потому что я знаю, что приходится испытывать ребенку из неблагополучной семьи. И каждый день я наслаждалась атмосферой любви в моей новой семье, как человек, сбежавший из города в лоно природы, вдыхающий легкий чистый воздух отравленными легкими.
Благодаря семье я снова стала нормальным членом общества.
Я снова могу жить.
