Дарья Щедрина
Звездное озеро. Роман о любви
© Дарья Щедрина, 2020
ISBN 978-5-4483-8214-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Отец нервно теребил собственную бороду, взгляд его тревожно скользил по комнате, не останавливаясь надолго ни на предметах интерьера, ни на лицах дочерей. Долгий летний вечер наполнял квартиру тихим сумеречным сиянием. А взрослые дочери, рассевшись вокруг обеденного стола, с изумлением смотрели на отца. Что с ним происходит? Отчего он так встревожен и растерян? Наконец старшая, Мария, не выдержала затянувшегося молчания:
– Что случилось, отец? Зачем ты нас собрал всех вместе?
Отец поднял глаза на старшую дочь – красавицу, статную, высокую, с яблочным румянцем в полщеки, с богатой русой косой на плече. Настоящая русская красавица! Подумал отец с тоской и болью в сердце, но молчать и дальше было бессмысленно. Он вздохнул, как утопающий в последней надежде выбраться из смертельных объятий моря в последний раз хватает ртом воздух, и начал рассказывать все как есть, положившись на мудрость своих дочерей.
– Дети мои… девочки! Вы знаете, что после смерти мамы я долгое время пребывал на грани жизни и смерти, не видя смысла жить на этом свете без нее. Но благодаря вашей поддержке, погрузившись в работу, я стал постепенно возвращаться к нормальной жизни. Мой проект, связанный с бизнесом, требовал довольно больших финансовых вложений, но, к моему сожалению, ни один банк не дал мне кредит. Тогда я по совету умных людей, моих хороших друзей и сподвижников, обратился за финансовой поддержкой к владельцу холдинга «Пересвет». И господин Архангельский мне действительно помог, ссудив деньгами на определенный срок. Бизнес пошел в гору, проект осуществлен и вот-вот должен принести прибыль. К сожалению, я не смог по объективным причинам вернуть долг вовремя и просил у хозяина «Пересвета» отсрочки, которую и получил. Повторный срок возврата денег истек вчера, но… я опять не смог вернуть всю сумму… – лицо отца покрылось румянцем стыда. Он всегда был честным человеком и всегда старался держать слово. И невозможность сдержать обещание мучила его совесть не на шутку.
– Что, с бизнесом совсем все плохо? – дрогнувшим голосом спросила средняя дочь Виктория. У отца заныло сердце, когда он взглянул в ее прекрасные голубые глаза, полные тревожных ожиданий.
«Бедная девочка! – думал отец, пытаясь подобрать утешительные слова. – Такая молодая, красивая, так умеющая радоваться жизни».
– Нет, Викуша, совсем не плохо. Осталось подождать немного, и я смогу вернуть все долги, буквально несколько дней… Ну, в крайнем случае недель. Но на сегодняшний момент мне возвращать долг нечем. Разве что продать все, что у нас есть: квартиру, машину, дачу и прочее.
– Мы что, можем остаться на улице? – глаза Виктории расширились и стали наполняться слезами.
– Ну, что ты, доченька! Господин Архангельский любезно согласился подождать еще немного.
– Слава богу! – воскликнула Мария.
– Но… с одним, прямо скажем, странным условием… – продолжал отец, вглядываясь в лица дочерей, пытаясь найти ответ на вопрос «Кто из них?»
– Что значит «странным условием»? – переспросила младшая дочь Анастасия.
«Она же совсем еще ребенок! – с отчаянием думал отец, взглядом, словно ласковой отцовской ладонью, проводя по растрепанным волосам Насти, по ее бледной щеке. – Худенькая какая!.. Как похудела после смерти мамы, так и не поправилась с тех пор. Вон как торчат ключицы из распахнутого ворота ковбойки! Какая тоненькая, хрупкая шейка…»
– Он попросил на время, которое мне потребуется для возврата долга, прислать в его дом одну из моих дочерей в качестве гостьи.
Когда эти слова были произнесены, в комнате повисла тишина, стало слышно, как на кухне тикают старинные часы, доставшиеся в наследство от бабушки, в ритмичные тикающие звуки диссонансом врывалось жужжание мухи, бившейся в стекло в отчаянных попытках вырваться на свободу. Взрослые дочери потрясенно смотрели на отца, а он был готов провалиться сквозь землю от чувства вины. Так подставить тех, кто дороже всего на свете! Лучше бы его убил на месте этот самый господин Архангельский.
– Пап, ты хочешь сказать, в качестве заложницы? – переспросила Настя.
– В том-то и дело, что нет… Он сказал – гостьи! Даже подчеркнул это! Просто пожить в его роскошном доме, напоминающем сказочный замок.
– А если ты не сможешь вернуть долг, он что с нами сделает?.. Расстреляет? Разрежет на кусочки и сожрет? – с напором заговорила Настя, медленно вставая из-за стола. По лицу Вики уже текли крупные прозрачные слезы, Мария нервно грызла кончик косы. Отец растерялся и вжал голову в плечи.
– Но я обязательно верну долг, Настенька! Обязательно!
– Ты уверен, папа?
Отец моргнул и проглотил внезапно застрявший в горле комок.
– На 95 процентов…
– Ничего себе! – всплеснула руками Настя, расхаживая по комнате вокруг обеденного стола. – 5 процентов – это очень весело!
– Но если можно вернуть долг, продав квартиру, может, не стоит рисковать нами? – вставила Мария.
– Тебе легко говорить! – воскликнула Вика. – Ты сама живешь у мужа. А нам что делать, если продать квартиру?
– Нет, продажа квартиры – это не вариант! Ты лучше расскажи, папа, что за фрукт этот господин Архангельский, хозяин холдинга «Пересвет»? – Настя села на свое место напротив отца и сложила руки перед собой на столе.
– Дело в том, девочки, что я его не видел… – испуганно пробормотал отец.
– А как же он тебе деньги в долг давал?
– Деньги я получал через представителей его фирмы. Об отсрочке разговаривал по телефону, а вчера я приехал в его дом для личной встречи, но не видел его, только слышал…
– Как это? – удивленно вытаращила глаза Вика.
– М-да… Это странно, действительно странно. Но меня предупредили представители фирмы, что их хозяин – человек экстравагантный, ведет замкнутый образ жизни, практически ни с кем не встречается очно, поэтому мне не следовало удивляться тому, что я увижу и услышу. А увидел я большой, красивый, уютный дом, в котором не было ни единого человека. Я некоторое время бродил по дому, с интересом осматриваясь, а потом услышал голос… Этот голос доносился как бы с потолка. Владелец голоса поздоровался и представился хозяином дома. Я так понял, что он меня видел и слышал, а я его только слышал. Ну, я подумал, что у богатых свои причуды! Если ему нравится прятаться от людей, это его право!
– А вдруг он маньяк? – испуганно округлив глаза, прошептала Вика и прижала ко рту ладонь.
– Да, пап, никакие слухи до тебя не доходили, что в этом странном доме люди пропадают? – поинтересовалась Настя.
– Нет, ну что ты говоришь, доченька! – возмутился отец. – Господин Архангельский очень состоятельный человек, очень вежливый и любезный!
– Я слышала, что настоящие маньяки именно такие – вежливые и любезные, – продолжала накалять атмосферу Вика.
– Ну, хватит пугать всех! – прикрикнула на нее старшая сестра, поднимаясь из-за стола. – Вы как хотите, а я, в силу известных обстоятельств, не могу участвовать в этой авантюре!
Она отодвинула стул, на котором сидела, и стал заметен ее большой живот, похожий на воздушный шар, спрятанный под платьем. Достав телефон, Маша набрала номер мужа и спустя полминуты воркующим голосом заговорила в трубку:
– Дорогой мой, сможешь заехать за мной? Я так устала, голова разболелась, и домой очень хочется… Да, милый, жду! Целую, целую!
– Ну да, конечно, – вздохнула Настя, – не посылать же беременную женщину в лапы маньяка…
– Я тоже не могу участвовать в этой авантюре! – вскочила со своего места Виктория. – У меня жених, свадьба на носу! Даже если этот тип не маньяк, а нормальный человек, что подумает мой Стасик, если я проведу в чужом доме неизвестно с кем несколько дней? Это испортит мою репутацию!
– По-твоему, если у меня нет никакого Стасика, Лёсика или Антосика, то меня можно отправлять в руки маньяка и не опасаться за мою репутацию?! – с вызовом бросила Настя.
– Девочки! Девочки! – примирительно выставив вперед руки, запричитал отец. – Не надо ссориться, прошу вас! Надо искать выход из сложившейся ситуации!
– Ты, папочка, сложил со своим проектом эту ситуацию, вот и ищи выход сам, а я умываю руки! – крикнула Мария из коридора от входной двери, уже готовая распахнуть ее и отправиться с мужем в свой новый дом, в благоговении продолжая ожидать прибавления семейства.
– А я считаю, что, как в разведке, на опасное дело всегда отправляют тех, кому терять нечего, – веско вставила Виктория. – Тебе, Настя, терять нечего. Семьи у тебя своей нет, даже парня путевого нет, характер у тебя скверный, внешность малопривлекательная. Есть довольно большой шанс, что хозяин этого дома, даже если он маньяк, на тебя не позарится. Так что идти надо тебе!
– Как ты можешь так говорить, Виктория?! – возмутился отец. – Настя же твоя сестра!
– И я ее сестра. И все мы, папочка, твои родные дочери. А кого ты сам рискнешь отправить неизвестно куда, неизвестно к кому и неизвестно зачем? А?
Отец опустил глаза. Все его возмущение иссякло в один момент, и он сдулся, как проткнутый иголкой воздушный шарик. Настя посмотрела на его осунувшееся лицо, потерянный взгляд и сказала:
– Ладно, папа, Вика в чем-то права. Мне действительно терять нечего. И вообще, будем смотреть на ситуацию как на захватывающее приключение! В конце концов даже интересно, кто такой этот господин Архангельский и почему он прячется от людей. – Она подошла к отцу и поцеловала его в макушку. – Ты только, папочка, пожалуйста, постарайся, чтобы я не попала в те пять процентов, ладно?
Отец прижал ладони дочери к своим губам и закрыл глаза, почувствовав, как подступили к ним жгучие слезы. Ох, Настенька, доченька моя младшенькая… Кроме тебя мне рассчитывать не на кого! Господи, спаси и защити мою кровинушку!
Глава 2
Утром Настя начала готовиться к визиту в сказочный замок Синей Бороды, как назвала она про себя главу холдинга «Пересвет». Перед зеркалом в ванной она обвела устрашающе черным жирным карандашом глаза, добавив темно-серые тени так, что казалось, ее голубые глаза смотрят из темной бездны; дорисовала черными широкими мазками брови; фиолетовой помадой покрыла губы, пожалев, что у нее нет голубой помады. На фоне фарфорово-бледных щек она точно смотрелась бы как вставший из могилы покойник. С помощью лака для волос изобразила на голове нечто невероятное и отталкивающее и, отойдя от зеркала на шаг, с довольной улыбкой осмотрела себя. Ну что ж, господин Архангельский, желаю вам приятного знакомства с младшей дочерью вашего должника! Послав воздушный поцелуй собственному отражению в зеркале и криво усмехнувшись, Настя отправилась подбирать соответствующий образу костюм.
Черные джинсы с рваными прорехами на коленках, черная майка с кровавой кляксой на груди, черная кожаная косуха и высокие черные ботинки на шнуровке и толстой подошве в стиле милитари… Ну, держись, Синяя Борода, ты еще пожалеешь о своем предложении! Вряд ли ты ожидаешь ТАКУЮ гостью.
Спустя некоторое время черный автомобиль с молчаливым, похожим на биоробота из американских фильмов шофером подвез Анастасию к высокому коричневому забору, из-за которого виднелись изящная, покрытая красно-коричневой черепицей крыша с мансардными окнами и (о да! Как же без этого?!) башенка под красивым остроконечным куполом. И впрямь сказочный замок!
Ворота в заборе открылись сами собой, и автомобиль плавно вкатился во двор. Перед домом раскинулись покрытые цветами клумбы, декоративные деревья покачивали своими ветвями, будто приветствовали гостью, но людей нигде не было видно. Красота, чистота и безмолвие…
Подъехав к воротам гаража сбоку от центрального входа в дом, молчаливый робот-шофер вышел из машины и открыл дверь пассажирского салона. Настя, с интересом оглядываясь по сторонам и прихватив с заднего сиденья свой потрепанный рюкзак, выбралась из машины. Не проронив ни слова, шофер заученным, механическим жестом указал на вход в дом и, едва гостья отошла от машины, сел за руль и поехал в гараж. Спустя минуту черная блестящая машина исчезла, поглощенная огромной пастью гаражных ворот.
А Настя остановилась возле нарядного, украшенного коваными перилами с цветами и листьями крыльца. Она подняла голову и взглянула на блестевшие на солнце окна, пытаясь рассмотреть за стеклами кого-нибудь из обитателей, но в окнах играли светлые блики и никого живого не было видно. «Красивый, вполне современный дом, – думала Настя, – но вот что странно… От этого дома неуловимо веет сказочной стариной, словно старинный замок из волшебной сказки хитро замаскировался под современный особняк».
Несколько мраморных ступеней вели вверх, к высокой деревянной двери с бронзовой ручкой в форме головы льва с вставленным в ноздри зверя кольцом. Девушка поднялась по ступеням и потянула за ручку… Дверь легко, без скрипа отворилась, впуская гостью в таинственные глубины замка Синей Бороды. У Насти тревожно забилось сердце, но она взяла себя в руки, вспомнив по-детски беспомощный и растерянный взгляд отца.
Большой, просторный холл с выложенным блестящими чистотой мраморными плитками полом встретил девушку звуком ее собственных шагов. Стены, мебель, портьеры на окнах – все в нежных, пастельных тонах. В вазах на столе, на подоконниках охапки благоухающих живых цветов…
– Эй, люди, есть тут кто-нибудь?! – крикнула Настя, прислушиваясь. Ей показалось, что звук ее голоса попал в звуковую ловушку и прокатился по дому несколько раз звенящим эхом. Никто ей не ответил…
Она пошла дальше, не чувствуя тяжести своего рюкзака, лямка которого была судорожно зажата в вытянутой руке. Открывая дверь за дверью, никем не встреченная гостья оказывалась то в маленькой уютной гостиной с камином и мягкими креслами, то в библиотеке с тысячами книг, теснившихся рядами на полках, заполнивших все пространство стен, то в столовой с огромным овальным столом посередине и стульями с высокими резными спинками, достойными самого короля Артура. Но нигде никого не было!
Тревога сменилась удивлением и легким раздражением.
– Эй, господин Синяя Борода, как-то невежливо вы встречаете гостей!
И вдруг дом ожил, откликнувшись на ее упрек тихим смехом. Настя резко оглянулась, но вокруг по-прежнему никого не было, а смех доносился откуда-то сверху или со всех сторон сразу, она не смогла определить, заполнял собой все пространство комнаты.
– А почему Синяя Борода? – поинтересовался незнакомый мужской голос. Дом разговаривал с ней низким мужским голосом, да еще и смеялся! От неожиданности девушка выронила из рук рюкзак. – Да вы не пугайтесь, Анастасия! И чувствуйте себя здесь как дома.
– А я и не пугаюсь! – с вызовом ответила Настя. Не дождетесь, господин хозяин странного дома! Да и трудно бояться того, чего не видишь. Она достала из кармана пачку жвачки и сунула одну ароматную подушечку в рот. – А Синяя Борода потому, что слишком много таинственности! Может, представитесь или мне продолжать звать вас Синей Бородой?
Боже, какое чудо у меня в гостях! Какой агрессивный макияж, какая нарочитая грубость в одежде, а это воронье гнездо на голове!.. Да вы меня боитесь, принцесса Анастасия! Напрасно… Судя по вашему боевому настрою, скучно с вами не будет.
– Я хозяин этого дома – Архангельский Пересвет Олегович. Будем знакомы! Извините, что не представляюсь вам очно, но… можете считать меня старым чудаком. Если мы будем общаться с вами вот таким вот образом, разговаривая, это не слишком вас затруднит?
Настя отодвинула один стул с высокой спинкой и закинула на сидение свой рюкзак, отодвинув второй стул, уселась на него, положив ногу на ногу и смачно чавкая жвачкой. Покачивая ногой в тяжелом армейском ботинке, Настя размышляла: «Звук идет через динамики где-то под потолком, значит, должны быть и видеокамеры».
– Можно подумать, если я скажу, что затруднит, вы снизойдете до меня и явите свой светлый лик!
– Вы правы, светлый лик я вам не явлю, это мое принципиальное условие. И не спрашивайте почему!
– Да мне плевать! Как вас там, Пересвет Олегович? Так вы назвали холдинг своим собственным именем? Ха-ха, а вы скромняшка!
О, сколько сарказма! А у вас острый язычок, моя очаровательная гостья.
– Это не от скромности, скорее от недостатка воображения. Просто никак не мог придумать подходящее название. А потом решил, что имя у меня редкое, запоминающееся, так и назвал.
Голос был низким, мягкого, бархатного тембра. О таких обычно говорят, что голос обволакивает, завораживает… Звук и правда вибрировал, проникая не только в уши, но, казалось, просачиваясь под кожу. Кому же он принадлежит? Не ребенку с его звонкими, сочными нотами, не старику с дребезжащими, надтреснутыми обертонами, скорее человеку взрослому, но достаточно молодому. Насколько молодому? Где-то между 20-ю и 60-ю… Ну вот, круг поиска, можно сказать, сузился!
– И на фиг вам все это сдалось? – продолжая демонстративно чавкать, поинтересовалась Настя.
– Что именно?
– Ну, если вам надо было со мной поговорить, могли бы обойтись телефоном. Зачем тащить меня сюда?
– Вас никто сюда не тащил, дорогая Настя. Я пригласил вас в гости. Считайте, что у меня такое хобби – развлекать гостей. Хочу вас развлечь.
На мгновение размеренные жевательные движения прекратились. «Может, он и вправду маньяк?.. Развлечь он меня собирается! Что за идеи бродят в его невидимой голове?» – холодок страха легким сквознячком просвистел где-то около самого сердца.
– И каким же образом вы собираетесь меня развлекать? – Настя откинулась на спинку стула с самым самоуверенным видом, старательно пытаясь скрыть волнение.
– Пока не знаю. Для того чтобы понять, что именно вам будет приятно и интересно, я должен узнать вас поближе…
О господи, сплошные двусмысленности… Надо срочно перевести разговор на другую тему! Девушка поднялась со стула и, оглядываясь по сторонам, спросила:
– А кормить гостей в этом доме принято?
Вот кретин, совсем из головы вылетело… Она же с дороги, уставшая, голодная! А я тут со своими разговорами.
— Конечно, Анастасия. Сейчас я вас провожу в вашу комнату, вы немного отдохнете, а тем временем приготовят обед.
– Ну, пойдемте, невидимый дух дома! – усмехнулась Настя и протянула в сторону воображаемого партнера руку. – Вот вам моя рука.
Ах, с каким удовольствием я бы прикоснулся к вашей милой ручке, барышня, вы даже себе не представляете, но, увы…
– Пройдите в гостиную, вернитесь в холл, затем поднимитесь по лестнице на второй этаж. Третья дверь налево.
– Маршрут ясен, штурман! – отчеканила Настя, шутливо отсалютовав невидимому собеседнику, и, подхватив рюкзак, пошла искать предоставленную ей комнату.
Гостевая комната представляла собой небольшую, уютную спальню в стиле «маленькая принцесса». Неширокая кровать под мягким кремовым покрывалом с оборками, шкаф для одежды, туалетный столик с овальным зеркалом и гнутыми ножками, на окнах занавески в цветочек с рюшами. Сразу было видно, что это девичья спальня – место для чтения любовных романов и романтических мечтаний. Для полноты впечатления не хватало только плюшевого мишки на подушке с красным картонным сердечком в толстеньких лапках.
Настя, оглядевшись вокруг, бросила рюкзак на туалетный столик, распахнула окно, выходящее в сад, и с огромным облегчением сняла кожаную косуху. «Ну и жарко же в этом маскарадном костюме! Лето на дворе, а я как дура в черной коже, да еще и в ботинках!» – ругала себя девушка, быстро расшнуровывая произведение обувного искусства. Стянув с ног башмаки, она со скучающим видом отправилась осматривать свое новое жилище. Ее не интересовал вид из окна, хотя зеленое лиственное кружево дарило приятный полумрак и прохладу, не интересовали картины на стенах с пасторальными пейзажами, ее интересовали камеры видеонаблюдения и динамики. Острым, внимательным взглядом она все-таки усмотрела блестящий глазок в углу напротив кровати, там, где узор на обоях напоминал сложное переплетение завитков. Динамики обнаружились за карнизом над окном. Мысленно поаплодировав собственной наблюдательности, Настя отправилась в расположенную рядом со спальней ванную комнату. Ну, господин хозяин замка, если вам хватило совести установить камеры в ванной!.. Но в маленьком помещении, отделанном розовато-кремовой кафельной плиткой, со сверкающей белизной и чистотой сантехникой, к счастью, никаких видеокамер не обнаружилось. Все-таки совесть у Пересвета Олеговича присутствовала.
Немного отдохнув с дороги и переобувшись в привезенные с собой балетки, Анастасия взглянула на часы и обнаружила, что время обеда подошло. Она отправилась вниз, в столовую, обратив внимание, что дверь в спальню закрывается изнутри, и настроение ее сразу улучшилось. Загадочный дом ее уже не пугал, а вот стоит или не стоит опасаться его странного хозяина, в этом еще предстояло разобраться.
К безмерному удивлению гостьи, большой овальный стол в столовой был полностью накрыт и сервирован. Тарелки с изящным узором, серебряные вилки и ножи, тонкошеие графины с вином… Пробивающиеся сквозь кисею на окнах солнечные лучи, разбегаясь по тонким граням хрустальных бокалов, то там, то здесь взрывались разноцветными искрами… На больших блюдах под серебряными крышками таились лакомства, источая аппетитные запахи, от которых сразу проснулось чувство голода. В самом центре стола в вазе развернули свои снежные шапки белые пионы. Из приоткрытых окон в комнату проникали запах свежескошенной травы и ароматы цветов.
– Ух ты! – воскликнула Настя, не скрывая восторга. – Да у вас тут настоящая скатерть-самобранка! Когда только успели все приготовить и накрыть?
– На то она и скатерть-самобранка, – с усмешкой ответил Голос. – Сама готовит, сама и накрывает! Да вы садитесь, Настя, не стесняйтесь.
Настя села за стол и с любопытством заглянула под серебряную крышку. Острая мордочка запеченного осетра взглянула на нее блестящими черными глазами.
– Ну, а вы, господин Архангельский, не составите мне компанию?
– Благодарю вас, но я не испытываю чувства голода. А вот вам после долгой, утомительной дороги не мешает подкрепиться. Я, с вашего позволения, оставлю вас на время, а когда обед будет окончен, вернусь, чтобы поговорить.
– Это, конечно, здорово, – произнесла Настя, накладывая себе в тарелку салат из свежих овощей, – но мне одной столько не съесть!
Все-таки интересно устроен человек! Утоленное чувство голода немедленно приводит к умиротворению души, какие бы тревоги и заботы не волновали ее. Вот и гостья странного дома, насытившись, расслабилась и успокоилась. Не только сам дом, но и его невидимый хозяин перестали внушать ей подозрения, уступив место благодушному настрою.
Не успела Настя отложить в сторону вилку, как снова зазвучал со всех сторон бархатный Голос:
– Прошу, Анастасия, в гостиную. Там вас ждет вкусный десерт.
– М-м-м? Еще и десерт? – девушка поднялась из-за стола и отправилась в гостиную, где на столике возле камина в широких серебряных вазах лежали фрукты, а в маленькой хрустальной вазочке таяли разноцветные шарики мороженого. – О, как я люблю мороженое!
– Ну вот, значит, одно ваше желание я уже угадал.
Да вы еще совсем ребенок, Настенька! Милый, трогательный ребенок…
Развалившись в уютном кресле перед пустым по случаю летнего тепла камином, гостья принялась за лакомство. Кресло напротив пустовало, но акустика комнаты была такова, что казалось, голос собеседника доносился из соседнего кресла, просто он был невидим глазу.
– Я бы хотела сразу вам сказать, Пересвет Олегович, – начала Настя серьезный разговор, отставив в сторону пустую вазочку из-под мороженого, – что мой отец честный человек. Он всегда держит слово и выполняет данные им обещания. Можете даже не сомневаться, он вернет вам долг.
– А я и не сомневаюсь! – ответил Голос. – И не сомневался никогда.
– Зачем же вы держите меня здесь как заложницу? – удивилась девушка.
– Анастасия, вы гостья, а не заложница!
– Значит, я могу уйти из этого дома?!
– Конечно. В любой момент, когда вам будет угодно.
Странно… Зачем же тогда весь этот антураж таинственности, эта игра в прятки?…
– Даже прямо сейчас?..
– Даже прямо сейчас…
Но в голосе хозяина дома появились отчетливые нотки грусти и разочарования. Он не хотел, чтобы она уходила! Настя скинула балетки и подвернула под себя ноги, свернувшись в уютном, просторном кресле как котенок. Это новое обстоятельство озадачило ее. Ей вдруг расхотелось покидать этот странный дом, не разгадав всех его тайн.
– Ладно, вы хотели о чем-то со мной поговорить? – поинтересовалась она, настраиваясь на беседу.
– Я хотел бы узнать о вас побольше. Расскажите о себе, Настя, о своей семье все, что считаете нужным…
На минуту задумавшись, девушка протянула руку и оторвала крупную зеленовато-розовую виноградину от лежавшей в вазе ветки. Взгляд ее остановился и, казалось, погрузился в глубины прошлого, где жили ее воспоминания.
– Мне 20 лет, я студентка… Родилась я в самой замечательной семье на свете. Мои родители были лучшими родителями, самыми любящими, самыми заботливыми. Надо было видеть, как они смотрели друг на друга, как понимали друг друга с полуслова, с полужеста, чтобы понять, что такое настоящая любовь! А когда родились две мои старшие сестры, Мария и Виктория, получилась просто идеальная семья. Это была абсолютно гармоничная, равновесная система. Но природа не слишком любит равновесие, ей становится скучно, и тогда появляется что-то, что это равновесие и эту гармонию нарушает, испытывая систему на прочность и выживаемость.
Семейная идиллия продолжалась ровно до момента моего появления на свет. Маше было 7, а Вике 6 лет, когда в их жизнь, счастливую, спокойную и радостную, ворвался третий лишний, то есть я, заставив самим фактом своего существования делить родительскую любовь и внимание не на двоих, а на троих. Разница в возрасте 6—7 лет для детей – целая пропасть! Сестры меня ревновали к родителям, хотя те искренне старались не выделять кого-то одного. Если Маша вырастала из платья, новые платья покупали всем троим; если Вике становились малы туфельки, то все вместе шли в магазин за обновками. Но сестры все равно нашли, как обозначить свое первенство и превосходство. Все свои промахи, ошибки и неудачи они сваливали на меня. Кто сломал игрушку? Настя!.. Кто порвал занавеску? Настя!.. Кто не съел кашу? Настя! И возражать, отстаивая справедливость, было бессмысленно. Обе старшие сестры поддерживали друг друга, будто они были однояйцевыми близнецами.
Существует миф о том, что младшим в семье быть лучше всего: младших жалеют, их балуют, оберегают, им достается самый лакомый кусочек. Но это далеко не всегда правда. С точки зрения моих сестер, младший – это последний, тот, кто в конце очереди за всем хорошим, но первый за всем плохим. Как только закрывалась дверь в детскую комнату, я немедленно превращалась в осаждаемую крепость. И тогда мне щедро доставалось и пинков, и тумаков, и презрительных взглядов, и обидных прозвищ. Пользуясь преимуществом в физической силе, у меня отбирали игрушки, ставили кляксы в моих тетрадках, пачкали мою одежду. Но я почему-то не жаловалась родителям, предпочитая сопротивляться физически, наверное, боялась увидеть разочарование в их счастливых глазах, нарушить ту идеальную, гармоничную систему, что представляла собой наша семья для окружающих. А может, просто не хотела показывать свою слабость. Слабых не любят, их презирают, особенно дети.
Девушка оборвала рассказ, задумавшись. Ей пришла в голову странная мысль, которой она тут же поделилась с собеседником:
– Хм, на первый взгляд кажется, что детство мое было несчастным из-за сестер. Нет, совсем нет! Постоянная борьба с сестрами была для меня чем-то естественным, неотъемлемой частью жизни семьи, причем малозначительной частью. Гораздо большее значение имело то, что у нас действительно была Семья с большой буквы. Родители, бабушка, мы втроем. Это было единое целое, сильное, монолитное, дружное. До сих пор, когда я думаю о семье, я чувствую такую силу за собой, такую надежную опору. Думаю, только благодаря семье во мне нет страха перед трудностями. Вот такой была наша веселая семейка, несмотря на постоянные проделки сестер.
Но, знаете, я даже благодарна им. Благодаря их усилиям я приобрела навыки выживания, характер мой закалился. А ведь могла бы вырасти овцой и жалобно блеять по поводу несправедливости жизни! Я, конечно, не стала хищником, но и беспомощным травоядным тоже не стала. Умею за себя постоять. По крайней мере, без боя не сдамся! – гостья выразительно посмотрела в правый угол комнаты над камином, где ей почудился глазок видеокамеры, и взгляд ее предупреждал того, кто смотрел на нее с другой стороны, что себя в обиду она не даст.
– Вы все время говорите о родителях в прошедшем времени. Почему? Что-то случилось? – произнес голос.
– Три года назад мама тяжело заболела и вскоре умерла… Это как будто у тебя из-под ног внезапно выбили опору и ты летишь в пропасть и не знаешь, приземлишься на какое-то новое дно или разобьешься вдребезги… Отец тогда совсем потерялся, стал как маленький ребенок, жалкий и беспомощный. Мы с сестрами втроем пытались вернуть отца к жизни, а он потерял интерес ко всему. Только при взгляде на нас, своих дочерей, в его глазах вспыхивал слабый, еле заметный, огонек. Спасением стал тот проект, под который вы дали ему деньги. Он перестал истязать себя, мучить горькими воспоминаниями, отвлекся, сосредоточился на работе. И жизнь постепенно стала налаживаться… Кто бы вы ни были, Пересвет Олегович, я всегда буду вам благодарна за помощь моему отцу.
Взгляд подведенных черным глаз девушки казался трагическим, голос звучал тихо и немного сдавленно, словно отголоски давно выплаканных слез еще возвращались затухающим эхом.
– А где вы учитесь, Настя?
– В Ветеринарной академии. Скоро стану ветеринаром и буду лечить кошечек и собачек, – легкая улыбка тронула губы девушки, голос потеплел.
– Хм! Интересно, почему вы предпочли стать собачьим доктором, а не человеческим?
– Потому что собаки лучше людей! Они добрее, искреннее… В конце концов они не умеют предавать, как люди! Мне кажется, если лечишь человека, всегда есть место сомнению: а вдруг ты продлеваешь жизнь какому-нибудь предателю и мерзавцу?
– Вас предавали?..
Настя опустила глаза и промолчала.
– Простите, я задал бестактный вопрос…
– Думаю, через предательство проходит каждый человек, кто-то раньше, кто-то позже. Это один из элементов взросления. Жизнь вообще сложная штука, не всегда справедливая, постоянно испытывающая твои бойцовские качества. Но такова жизнь! И это надо просто принимать.
В гостиной повисла задумчивая тишина. За окнами сгущались летние сиреневые сумерки. Настя выбралась из кресла и подошла к окну. На улице между клумбами и вдоль дорожек зажглись декоративные фонари. Одни из них светились молочно-белым, как холодное лунное сияние, светом. Другие переливались всеми цветами радуги, разбрасывая вокруг себя причудливые разноцветные блики, преображая пространство во что-то нереальное, волшебное.
