Дарья Щедрина
Однажды в тридевятом царстве
Глава 3
На дверях ресторана висела табличка: «Ресторан закрыт на спецобслуживание». Из десятка столов в просторном зале был занят только один, стоявший в самом центре.
Трое мужчин, сидящих за этим столом, оживлённо разговаривали, а двое официантов, замерев возле барной стойки, настороженно ждали любого, даже самого незначительного сигнала со стороны гостей, чтобы в тот же миг броситься исполнять.
Готовность официантов ринуться по мановению пальца была связана с тем, что за столом сидел мэр города и его друзья. И парни отчётливо понимали: если не угодят таким гостям, хозяин ресторана уволит их в два счёта! А где потом искать работу?.. В этом маленьком заштатном городке рабочие места были на вес золота, даже малооплачиваемые.
Никита с Тимуром «обрабатывали» мэра.
– Городок у вас замечательный, Игорь Константинович! – заливался соловьём Никита. – Чистота, порядок, как в Европе!
– Ну, какая уж тут Европа… – скромно улыбался глава города, ощупывая солидное брюшко под полосатой тканью дорогой сорочки. Пуговицы на животе после сытного обеда с трудом сдерживали натиск плоти, рвущейся из тесных одежд, и мэр в глубине души побаивался, что какая-нибудь слабая пуговица не выдержит и оторвётся, опозорив его перед столичными гостями.
– Даже лучше, чем в Европе! – не унимался гость. – А природа здесь какая! Швейцария отдыхает.
– Угу, – поддакнул Тимур, прожёвывая кусок отличной говядины, – точно отдыхает!
– Вот бы мне тут участочек землицы прикупить, Игорь Константинович, – забросил удочку Никита, зорко наблюдая за реакцией мэра.
«Ну, наконец-то, – с облегчением подумал глава города, – вышли на боевую позицию!»
И внутренне собрался, настраиваясь на торг. Уже шла третья перемена блюд, а заезжие гости всё ходили вокруг да около…
– Отчего же не прикупить, если хочется?! – старательно изображая неподдельный интерес к куску мяса на тарелке, ответил мэр. – Прикупить всегда можно, если есть на что.
– Ну, как говорится, денег лишних не бывает… Но за хороший вид из окна будущего дома можно и заплатить, – произнёс Никита, буравя взглядом лоснящуюся физиономию градоначальника. «Этот будет долго торговаться из страха прогадать», – подумал он.
– Да у нас тут, из какого окна ни глянь, везде прекрасный вид.
– Ну, не скажите, Игорь Константинович, не скажите. Вот у Тимура, если б не сад, можно было бы заглядывать в окна соседей по улице. Мне это не по душе.
– Когда я покупал участок, городом руководил другой мэр, – вставил Тимур. – Если бы тогда был Игорь Константинович, у меня бы проблем с видом из окна не возникло. Правда, Игорь Константинович?
Тот сыто улыбнулся:
– С Тимуром Владимировичем мы всегда найдём общий язык!
– Мы с Никитой друзья с самого детства, – Тимур подмигнул другу украдкой, – так что и с ним вы легко найдёте общий язык.
– Ну и ладненько! – Игорь Константинович промокнул бумажной салфеткой пухлые губы. – Так какой участок вам приглянулся, Никита Андреич?
– Возле старой крепости, в месте слияния двух рек.
Мэр театрально вылупил глаза и взял долгую паузу, будто гость сморозил нечто ужасное.
– Как можно, Никита Андреич?! Что вы говорите!..
– Мне понравился этот участок. В чём проблема? – спокойно спросил Никита, понимая, что торг начался. «Кривляется, как старая дева перед потенциальными женихами», – брезгливо подумал он.
– Крепость – объект, охраняемый государством, имеет историческую и архитектурную ценность! – пафосно выпалил мэр. «Переигрываю», – одёрнул он себя и сбавил тон. – Дать разрешение на продажу этого участка означает нарушить закон.
– Ух, как страшно! – шутовски скорчив испуганную физиономию, разрядил атмосферу Никита. – Дорогой Игорь Константинович, государство у нас большое, таких объектов, якобы охраняемых, в нём не счесть. Думаю, пока государство начнёт пересчитывать все охраняемые крепости, да пока счёт дойдёт до этой, я уже внуков вырастить успею… А там и с государством договоримся. Но я понимаю всю степень вашей ответственности, не волнуйтесь! – остановил он движением руки попытку мэра что-то возразить. – Ведь вам, как главе города, важны доходы в бюджет?.. Ещё один налогоплательщик городскому бюджету, думаю, не помешает.
– Ох, бюджет – это такая головная боль! – закатил глаза к небу мэр. И заохал: – Но нарушать закон… Нет, увольте, друзья мои!
Для убедительности Игорь Константинович легонечко стукнул ладонью по столу, намекая на окончание разговора.
– Согласен, риск есть, – кивнул головой Никита. – Во сколько вы оцениваете этот риск?
– Ну-у-у… Не знаю… – замялся мэр, опасаясь называть сумму, чтобы не продешевить. Кто их знает, этих столичных выскочек, какой порядок цен у них там?
Никита, с минуту посверлив взглядом градоначальника и не дождавшись вразумительного ответа, взял салфетку и, вытащив из кармана паркер, написал несколько цифр. Игорь Константинович с интересом прочёл, но, отрицательно покачав головой, приписал что-то к предложению гостя.
Тимур молча наблюдал за разворачивающимся действом и похохатывал про себя. «Эх, надо было поспорить с Никитой на сумму взятки, – подумал он, – зная нашего жадного градоначальника, мог бы выиграть ящик пива, например, или даже коньяка…»
Салфетка с тайными письменами несколько раз переходила из рук в руки, пока, наконец, обе стороны не остановились на какой-то сумме. На лице Никиты читалось недовольство, а мэр сидел, скромно потупив ликующий взгляд.
– Ладно, Игорь Константинович, – устало произнёс Никита, – вы мне дали прочувствовать, насколько сильно государство охраняет свои объекты… – И вдруг лицо его изменилось, он улыбнулся, глянув в сторону друга: – А что, Тимур, может, в Швейцарии государство не с таким рвением охраняет архитектурно-исторические объекты, и мне лучше там прикупить землицы? Как думаешь, дешевле выйдет?..
– Вполне возможно! – подыграл ему Тимур.
Взгляд Игоря Константиновича испуганно заметался от одного гостя к другому. Градоначальник нутром почувствовал, что жирный куш, на который он уже раскрыл рот, вполне может проплыть мимо, и испугался.
– Ну, вы же сами сказали, что здесь у нас места лучше, чем в Швейцарии. – И мэр снова взялся за салфетку, изобразив на ней нечто новое.
Никита, прочитав, мысленно выдохнул, но вида не подал. Новое предложение выглядело куда более разумным! Но сдаваться было рано.
– Уважаемый Игорь Константинович, – сказал он, завершая встречу, – мне надо взвесить ваше предложение, посоветоваться со знающими людьми.
– Поинтересоваться ценами на недвижимость в Швейцарии… – подлил масла в огонь Тимур.
– Я сообщу вам о своём решении. Хорошо? – вежливо улыбнулся Никита мэру.
Тот сыто откинулся на спинку стула и утомлённо вздохнул.
– Конечно, Никита Андреич. Мы с вами люди деловые, а значит, всегда договоримся!
Выходя из ресторана, Никита, еле сдерживая эмоции, процедил сквозь зубы:
– Вот жук!..
– Не психуй, – успокоил его друг. – Дай ему денёк взвесить все за и против. Думаю, он несколько поумерит аппетит.
– Получаются переговоры в несколько раундов! – недовольно ворчал Никита. – Дипломатию ещё разводить с этим навозным жуком! Тьфу!..
Глава 4
Степан с Иваном Тимофеевичем шли по крепостному Двору.
– Крепость была основана ещё в девятом веке, – рассказывал старый директор музея, – но сначала она была деревянной.
– Конечно, тут же леса кругом! – вставил мальчик.
– Вы совершенно правы, Степан. Люди – существа практичные. Строят из того, что легче всего добыть. Раз много леса вокруг, то и крепости строят из дерева, и все города тогда так строили, а их было много. Не зря северную Русь викинги называли Гардарикой – страной городов. Чувствуете, какое красивое название? Кстати, мимо нашей крепости пролегал путь «из варяг в греки».
– По реке?
– Да. Вероятно, именно удобное расположение на судоходных путях и объясняет то, что люди селились здесь очень давно, в древние времена, задолго до основания Крепости.
Во дворе, заросшем травой, росли несколько высоченных берёз, трепещущих листьями-сердечками на ветру, что дул с реки. Под самой большой берёзой притулилась маленькая белокаменная церковь с одиноким куполом-луковкой. Стёпа залюбовался белой церковкой, так похожей на праздничную свечку. Вроде бы простая церковь с обычными белыми стенами, без всяких украшений. Но что-то в ней было необыкновенное…
Мальчик остановился, с интересом разглядывая церквушку.
– Смотрите, Иван Тимофеевич, – воскликнул он, – а у церкви-то стены кривые!
– Да у вас, друг мой, глаз-алмаз! – с улыбкой похвалил старик. – Верно заметили. Внизу, у основания, стены толще, они сужаются кверху. И создаётся впечатление…
– Будто церковь летит в небо… – произнёс Степан.
Иван Тимофеевич с любопытством посмотрел на мальчика. «А ведь парень просто с языка снял фразу, – подумал старик. – Что за чудный человечек?..»
– Церковь построена в тринадцатом веке. К тому времени крепость была уже каменной и защищала от нашествия воинственных северных соседей, которым за всю историю трижды удавалось захватить и разорить крепость, а вместе с нею и город. Кстати, с настоятелем этого храма связана одна интересная легенда… – Старик, хитро сверкнув прозрачными голубыми глазами, понизил голос и заговорил шёпотом, дабы придать рассказу должной таинственности:
– Рассказывают, однажды князь, помолившись в этой церкви перед чудотворной иконой и получив благословение настоятеля, собрал дружину и отправился в поход. В крепости остались горстка стражников, домашняя княжеская прислуга, да настоятель с церковными служками. Враги, узнав от лазутчика, что крепость беззащитна, решили воспользоваться ситуацией и напали с реки ночью…
Стёпка, затаив дыхание, слушал рассказ, а перед глазами разворачивались яркие картины…
…Вот крепость, мирно спящая под мерный шелест речной волны, не ожидающая ничего плохого. И вдруг предрассветный сумрак разрывает крик стражника с башни. Молодой звонкий крик тревожно несётся над островерхими крышами, и вот уже топот множества ног и звон оружия будит сонные каменные стены. Крепость просыпается и настороженно щетинится вереницами пик и шлемов по вершинам стен. А снизу уже доносятся крики атакующих со вражеских лодок, уже летят поверху смертоносные стрелы, падая в росистую траву, отскакивая от белых стен церковки…
– Но горстка людей в крепости не собиралась сдаваться! Полтора десятка солдат да несколько человек из княжьих слуг под руководством батюшки-настоятеля держали оборону довольно долго. Старец, хоть и был мирным священнослужителем, когда случилась беда, сам взял в руки оружие.
А когда половину всех воинов поубивали вражеские стрелы, настоятель понял, что родную крепость им не удержать – даже ценой собственной жизни. Снял он со стены церкви чудотворную икону, что славилась чудесными исцелениями от страшных недугов, собрал княжескую казну, которая хранилась в покоях, ценную утварь, да и закопал где-то на территории крепости, дабы не достались сокровища иноземцам.
Когда враги ворвались в крепость, в живых оставались всего двое: настоятель и воин из новобранцев, которого по младости лет князь не взял в поход, а оставил сторожить крепость. Враги долго пытали обоих, чтобы узнать, где спрятана казна Князева, но напрасно старались. Не выдали защитники крепости секрета. Юного стражника и старика настоятеля предали страшной казни. Князь же с дружиной вернулся через несколько месяцев и отбил крепость у захватчиков, но схороненную казну с чудотворной иконой так и не нашёл.
С тех пор призрак старого настоятеля время от времени появляется в крепости. Особенно часто это бывает весной, в белые ночи. Он то ходит по полуразрушенным стенам в длинном чёрном одеянии с капюшоном, то блуждает во дворе возле церкви, пугая людей. Наверное, ищет им же закопанный клад…
– Если он сам его закопал, то почему ищет? – таким же таинственным шёпотом спросил Степка. – Забыл, что ли, где закопал?
– Нет, не забыл, – ответил Иван Тимофеевич, сдерживая улыбку. – Он знает, где клад, но сам откопать не может. Он же призрак!
– А-аа! Понятно, – протянул мальчик. – Я же говорю: Крепость живая! Даже призрак имеется!
От рассказанной истории душа Стёпки пришла в полный восторг и радовалась так, что хотелось петь. Но Степан, к которому старый директор музея уважительно обращался на «вы», старался вести себя по-взрослому, серьёзно.
Не меньшую радость испытывал и Иван Тимофеевич, нежданно-негаданно встретивший вдруг такого благодарного слушателя.
– Пойдёмте, друг мой, я покажу вам галерею, – предложил экскурсовод.
Поднявшись по деревянной лестнице на крытую галерею, выходившую во внутренний двор, Иван Тимофеевич продолжил рассказ:
– Стена, соединяющая две башни в крепостной фортификации, называется «прясло». Западное прясло, между Кольчужной и Филиппьевской башнями, обустроено крытой галереей длиной около ста шагов.
– Девяносто четыре, – уточнил Стёпка.
– Что? – переспросил старик.
– Девяносто четыре шага, – повторил мальчик, растерявшись.
– Да… если быть точным, длина галереи составляет девяносто четыре шага взрослого человека. А откуда вы знаете?..
– Я не знаю. Я здесь никогда не был… Просто угадал… – пробормотал мальчик, будто оправдываясь.
– Интересно… Ну, пойдёмте к круглой башне, вернее – к её развалинам.
Пройдя девяносто четыре шага по галерее, полюбовавшись через узкие бойницы на раскинувшийся у подножия крепости городок, они вышли на полуразрушенное южное прясло, ведущее к круглой башне на берегу реки. Свежий весенний ветер нёс запахи цветущих трав и деревьев, речной сырости и сочной травы, трепал Стёпкины отросшие к концу учебного года волосы, задувал под футболку и весёлыми толпами мурашек бегал по голым рукам и спине.
– Ветрено тут… – сказал Иван Тимофеевич, увидев, как ёжится от ветра его экскурсант. – Не будем здесь долго задерживаться.
– Будем, будем! – возразил Стёпа. – Мне совсем не холодно. Честное слово! Вы рассказывайте, Иван Тимофеевич, рассказывайте! – умоляюще добавил он в надежде на продолжение рассказа.
Осторожно ступая по пепельно-жёлтым камням, они прошли вдоль стены и остановились на краю башни.
– Осторожно, смотрите под ноги! – предупредил старик.
Стёпа опустил глаза и увидел уходящее вниз нутро круглой башни. Каменная кладка шла по кругу, создавая гулкую пустоту под ногами мальчика. В глубине он разглядел полукруглые проёмы, ведущие внутрь стен. Сверху башня – вернее, то, что от неё осталось, – казалась совсем невысокой. Большая толщина стен позволяла спокойно, не опасаясь свалиться вниз, пройтись по вершине башни.
Старик и мальчик остановились на краю стены, выходящей на берег реки.
Река несла свои тёмные воды мимо Крепости уже много сотен лет. «И будет нести ещё столько же», – подумал Стёпка.
На другом берегу реки ровными рядами выстроились сторожевые великаны-ели, кое-где пропустив вперед себя к самой воде стройные белоствольные берёзки. А те, засмотревшись на собственное отражение, тянули длинные руки-ветви к поверхности водного зеркала. Зубчатая стена леса отражалась в тёмной воде вместе с синим небом и плывущими по небу облаками.
«Как здорово! – думал мальчик, восторженно созерцая эту красоту. – Облака плывут вверху по небу и внизу, по воде…»
– Представьте себе, мой юный друг, – заговорил старый учитель, – что из-за поворота реки на ваших глазах появляются одна за одной ладьи под белыми прямоугольными парусами…
– Одна, две, три… – зашептал мальчик, вглядываясь вдаль. – Да это же целый флот!
– Да, Стёпа, к пристани подходит целый флот. В каждой ладье, посверкивая на солнце серебром шлемов и кольчуг, по несколько десятков воинов в полном вооружении.
– Это княжеская дружина возвращается из похода! – радостно подхватил Стёпка, включившись в игру.
– Точно! Из долгого похода возвращается князь со своими воинами. Не все вернулись живыми, но народ на пристани, с нетерпением ожидающий возвращения витязей, не знает этого. Все надеются, что их близкие и родные в здравии, и радуются долгожданной встрече. Вот первый корабль коснулся пристани, и на сходни ступил князь…
– В красном плаще, расшитом золотом, серебряной кольчуге поверх белой льняной рубахи и в красных узорчатых сапогах… – шептал Стёпка, всматриваясь в даль из-под руки, щурясь от солнца. – Длинный меч в драгоценных ножнах касается его ноги при каждом шаге, ветер развевает багряный плащ. А по толпе, собравшейся на берегу, несётся, как порыв ветра, радостное: «Княже!» Мальчишки, забравшись на ветки деревьев, размахивают руками и вопят от восторга, видя, как один за другим с кораблей сходят княжьи воины, позвякивая бронёй и оружием. Навстречу дружине выходит высокий седовласый старик в церковном облачении, с посохом, и широким, радостным крестным знамением благословляет вернувшегося князя. Вот мы и дома!..
Иван Тимофеевич с интересом вгляделся в восторженное лицо подростка, чей взор, устремлённый в неведомые дали сквозь пространство и время, явно что-то различал, наблюдал то, от чего невозможно было оторваться.
– Ты всё это видишь, Стёпа? – тихо, словно боясь спугнуть нечто важное, поинтересовался он, перейдя на «ты».
– Да, Иван Тимофеевич… У меня какое-то странное ощущение… – Мальчик задумчиво посмотрел на старика и медленно повернулся в сторону крепости. – Как будто я здесь всё знаю, мне всё знакомо… Но я же здесь точно никогда не был?!
В Стёпином возгласе старый учитель услышал полувопрос, сомнение, а лицо парнишки было напряжено, взгляд устремлен внутрь, в глубины памяти, тревожно и трепетно сравнивая картины из прошлого с тем, что представало глазам теперь.
– Вот здесь была шестиугольная башня… – произнёс Стёпа, указывая в сторону развалин. – Теперь трудно даже вообразить, чем эта груда камней была раньше.
– Да, друг мой, лет тридцать назад здесь проводили раскопки и обнаружили шестиугольный фундамент.
– Это была башня! – утвердительно кивнул головой мальчик. – Я помню, сколько ступенек в каждой лестнице, сколько шагов в длину галерея… А вон там был колодец! – он указал вниз, в глубину круглой башни.
– Возможно, – согласился Иван Тимофеевич. – Там раскопки не проводились.
– Когда я сюда пришёл впервые, сразу появилось очень приятное чувство… как будто я вернулся домой, наконец вернулся. Почему так, Иван Тимофеевич?..
– Фантазия у тебя богатая, дружочек! – с улыбкой сказал старик и обнял мальчика за плечи. – Не исключено, что ты случайно нащупал свой жизненный путь, тот, которым следует идти по жизни.
– Как это?
Увлекаемый спутником, Степан стал спускаться по тропинке, проложенной между развалинами, во двор крепости. За стеной сразу стих ветер и стало гораздо теплее.
– Каждый человек приходит в этот мир с какой-то целью. На него возложена определённая миссия, на каждого своя. Кто-то приходит в мир, чтобы сделать великое научное открытие, кто-то просто для того, чтобы вырастить и воспитать детей, кто-то – чтобы построить мост или электростанцию. Вот я родился на свет для того, чтобы создать этот музей, и по-настоящему живым и нужным чувствую себя только здесь, в этих стенах, или копаясь в архивах, узнавая что-то новое, вернее, хорошо и прочно забытое старое. Вот и ты здесь, в крепости, почувствовал своё место в этом мире. Может быть, твой путь – это путь историка или археолога? Кто знает!
– А как узнать?
– Просто слушай себя. Сердце, оно не обманет, но нужно научиться внимательно его слушать.
Они подошли к воротам крепости.
– Иван Тимофеевич, а можно я ещё раз к вам приду? Наверное, завтра мы пока не уедем отсюда.
– Ну конечно, приходи, дружочек! – Иван Тимофеевич был и сам рад снова пообщаться с этим пухлым, неуклюжим подростком с такой чистой и светлой душой.
В нём снова вспыхнула смутная надежда, что усилия всей его жизни не уйдут в песок, не пропадут даром.
Глава 5
Вернувшись после обеда с градоначальником, Тимур и Никита расположились в ротанговых креслах на лужайке возле дома.
Солнце клонилось к западу, наполняя двор и сад тихим переливчатым светом. Тимур выставил на стол две запотевшие – только что из холодильника – зелёные бутылки с пивом и разложил вяленую рыбу на выбор.
– Ох, красота!.. – блаженно вздохнул Никита, сделав большой глоток из покрытой седоватой испариной бутылки.
– Ты рыбку попробуй, – предложил хозяин, беря серебристую тушку и отдирая от спинки кожицу – сухую, словно бумажную. – Я эту рыбку сам ловил с одним местным любителем. Он такие места знает! А потом сам мне коптил, вялил улов. Хочешь, я с ним договорюсь, и завтра на рыбалку вместе рванём?..
– Я пока этого клопа-кровососа Игоря Константиновича не додавлю, ни на какую рыбалку не поеду. Дело закончить надо! – и Никита с упрямым стуком поставил бутылку на стол.
– Эка ты нашего дорогого мэра обозвал! – хохотнул Тимур.
– А что, разве не похож на клопа?.. Головка маленькая, брюхо огромное, и своими жадными лапками так и шевелит, так и подгребает к себе всё, что только можно… – Никита скорчил брезгливую гримасу, показывая руками, как клоп шевелит лапками.
– Несправедлив ты к Игорю Константиновичу, он же милейший человек! Просто душка! А что до денег жаден, так он же большой чиновник. А среди них немало таких.
– Ненавижу этих мздоимцев и казнокрадов!
– Никитушка, надо быть справедливым. Кем бы мы с тобой были без этих мздоимцев и казнокрадов, а? Без взятки не бывает взяточника. Здесь же всё взаимосвязано. Разве я не прав?
– Да прав, прав! – гость снова потянулся за прохладной бутылкой. – Просто отдавать этому клопу такую сумму жаба душит! Пашешь-пашешь, как проклятый, зарабатываешь, а потом приходится отдавать вот такому жирному чиновнику за паршивую разрешительную бумажку, за один росчерк пера!
– Так если тебе денег жалко, брось ты эту бредовую идею с домом возле старой крепости! – Тимур, начистив несколько остро пахнущих кусков вяленой рыбы, откинулся на спинку кресла, положив ногу на ногу и взяв в руку бутылку с пивом. – Чего ты в неё вцепился?
– Место клёвое…
– Место хорошее, не спорю, но с ним же хлопот не оберёшься! Игоря Константиновича, допустим, ты уломаешь, он подпишет все нужные бумаги и будет прикрывать тебя. А если власть сменится?.. У нас через два года выборы нового мэра. Вот выберут другого, не такого покладистого, как этот, что тогда делать будешь?..
– Ничего, найду подход и к новому мэру, – упрямо ответил Никита.
– Вот всегда у тебя так: упрёшься рогом, и ни с места!
– Да, я такой! Поэтому и сумел чего-то в жизни добиться.
Калитка скрипнула, и во двор прокрался Степан, боязливо оглядываясь на загон с собакой. Никита посмотрел на сына и тяжело вздохнул.
– Во, несчастье моё явилось…
– Чего это ты так о сыне? – удивился хозяин.
– Ращу его, воспитываю, пытаюсь из него настоящего мужика сделать, а получается какой-то ботаник! Одно расстройство…
– Зря ты так, нормальный пацан твой Стёпка. Не всем же спортсменами быть. Зато он умный. Помнишь, как в прошлом году он меня в шахматы обыграл?..
– Да, точно! – воскликнул Никита и заулыбался.
Подошёл Степан, принюхиваясь к вяленой рыбе.
– Привет, пап, дядя Тимур! Рыбку солёную едите?
– Угощайся, путешественник! – и Тимур бросил мальчику через стол вытянутую серебристую тушку. Тот от неожиданности растерялся и неловко захлопал ладонями, пытаясь удержать угощение и не дать ему упасть на землю.
– Поймал всё-таки! – удовлетворённо засмеялся отец. – Молодец! Где был, чем занимался?
– Ой, пап, а я в крепости был на экскурсии! – восторженно затараторил Стёпка, запихивая в рот медово-розовый кусочек рыбы. – Скажи, а ты веришь в переселение душ?
– Чего-о-о? – с изумлением протянул отец. – Ты что, на солнце перегрелся?
– Нет, не перегрелся. Просто в крепости у меня возникло ощущение, что я там уже был, всё там знаю, каждый уголок, каждый камень… Но ведь я там раньше никогда не бывал! Как же это объяснить?..
– Воображение у тебя богатое! – Никита снисходительно потрепал сына по голове. – Ты б держал свою буйную фантазию за хвост крепче, а то улетит она далеко-далеко, и ты за ней.
– Ты мне не веришь?! – обиделся Стёпка и от обиды засунул в рот ещё кусок рыбы.
– Иди-ка ты в дом, пообщайся с девочками. А то мы тут с дядей Тимуром взрослые разговоры разговариваем… – сказал отец.
Стёпка, опустив голову, поплёлся в дом, на ходу дожёвывая угощение.
