Дарья Сергеевна Жирнова
Оленька
У Соёлмы была белая однотонная футболка, вроде ничем не примечательная, студентка прятала её под кофтой.
Но сегодня… волосы её были волнистыми после сна с косичками. Одежда была простой, но смотрелась качественно из-за простоты и вообще по какой-то причине в аудитории стало жарко, что Соёлма сняла кофту. После физкультуры она не стала переодеваться и в кроссовках и в таком простом и милом виде, немного разгоряченная вышла в коридор навстречу Паше.
Когда она начала рассказывать про одногруппницу она делала это бегло, как маленькие дети. При этом она незаметно для себя открыла шоколадный батончик, принесенный Пашей и начала есть, продолжая говорить с набитым ртом.
Паша не мог налюбоваться на неё.
“Возможно, она начинает жить… “ – подумал юноша.
А когда он пригласил девушку на свидание, она вот так прямо с шоколадкой в руке бросилась ему на шею и приготовилась к поцелую.
На одну долю секунды Паша пошатнулся. Соёлма была хрупкой в душе, но внешне она была выше него на пару сантиметров. Она была даже несколько “здоровой”, а вот Паша -рыхлого телосложения.
Но, как истинный мужчина, тут же собрался. Соёлма буквально висела у него шее, они целовались, невзирая на вытаращенные глаза одногруппников, которым из двери все было видно и преподов, которые могли пройти в любую минуту.
Наконец они отсоединились друг от друга. Уходя, Соёлма подарила Паше взгляд, полный надежды, счастья и расслабленности. Ещё бы ведь у нее отлегло от сердца.
Паша ещё какое-то мгновение стоял красный как рак, довольный и немного заторможенный от счастья. Потом отряхнувшись радостной походкой направился в сторону своей аудитории.
Больше они не виделись.
***
В четыре часа девочки были уже в общежитии. Соелма бегала как угорелая по комнате. Она вновь делала себе локоны. Вчера девушка специально отправилась к сестре за плойкой. Когда она услышала, что в пятницу нужно сидеть с малышами, она впервые в жизни отказала сестре и её мужу.
“Белигма, Жаргал, у меня важное свидание в пятницу, извините, но…завтра я никак не смогу”
Сестра и муж с отвисшими челюстями переглянулись и долго не могли найти слова.
-Ну ладно..– наконец вымолвила сестра. У тебя… ээ… появился парень?
-Да. А что-то необычное в этом?
-Ну ты же всегда была одна… ну ладно… -растерянно протянула Белигма.
И вот сегодня такая счастливая, думая, что надеть, одной рукой крутящая локоны, другой крася ресницы она быстро перемещалась по комнате, словно птичка, словно волшебный вихрь, полный любви и свободы.
Олька смотрела на эту суету снисходительным взглядом, скрывая в душе ехидство.
Она ждала, когда Соелма хоть на минуту уйдет в ванную, магазин или еще куда-то и думала, как поскорее её отослать. Олька надеялась, что Соелма будет мыть голову, но она мыла её вчера и только легонько намочила волосы, посчитав голову чистой, стала делать завивку.
Но случай представился сам. От радостного волнения у девушки немного скрутило живот. Часов в шесть она побежала в туалет.
Когда Соелма еще только направилась в санузел, Олькин взгляд уже упал на НЕГО. Телефон подруги мирно валялся на её кровати. Девочки при необходимости могли брать телефоны друг друга, что-то включить или набрать кого-то. Если например у одной мокрые руки или одна ближе. Секретов там почти не было, девочки видели картинки друг друга и песни, а контакты-ну что там такого.
Олька заранее сочинила текст. Нужен был только момент. И вот он настал.
Она зашла в смс и написала Паше следующий текст:
“Паша. Я долго думала о нас. Всё-таки ты мне не нравишься. Я начала встречаться с тобой, чтобы стать как все. Но вижу, что все налаживается и все со мной в порядке. Ты мне для этого не нужен. Не пиши мне ничего в ответ, не приходи и не звони. Ты ниже меня, не спортивный и маменькин сынок. Со временем я кого-то найду, а сейчас понимаю, что мне это не так уж и нужно. Просто мне было плохо. И сегодня не жди, пока”
Текст разбился на две смс, но ничего. Деньги на отправку нашлись и они ушли.
После Олька поставила Пашу в чёрный список. Сам удалила.
Все это она успела сделать молниеносно.
Затем она крикнула Соелме:
-Соëлма! Я за ноутбуком. Начну печатать кое-что, новый заказ есть же.
Заказ и правда был, поэтому Олька пошла в 704.
По пути она встретила Пашу. Он бежал чуть ли не бегом, но Олька преградила ему путь:
-Стоп. -сказала она четко и уверенно. Стоп, стоп, повторила она уже мягче.
-Я всё знаю. Она только что со мной поговорила. Она плачет в ванной, ей тоже непросто. Ты ей очень помог, но… она поверила в себя. Это здорово. Но тебя она не любит. Зачем быть тряпкой.
Паша пытался что-то нечленораздельно мычать, порываясь бежать к возлюбленной.
-Паша! Мужик ты или нет? Успокойся. Ну что ты как тряпка? Что ты сейчас хочешь сделать? Уговорить? Потом на свежую голову поговорите. Иди, иди.. Иди. -Олька повторила последнее слово уже твёрже.
И… Паша повиновался.
Ведь Олька была как будто бы права. Если бы не один нюанс.
Соëлма не писала ничего такого!
Ольга быстренько сходила за ноутбуком и вернулась.
Когда она вошла в свою комнату, то бросилась к Соелме, которая уже хотела взять в руки телефон.
Соëлма, дорогая! Соëлма! Я… видела Пашу и он мне дал это…– Она протянула подруге сложенный вчетверо листочек.-Только извини, я прочитала. Понимаешь, Паша… Он сказал, чтобы ты за ним не ходила. Попросил передать меня эту записку. Он сказал, чтобы я тебя успокоила, но чтобы ты сильно не грустила.
-Что там? -в сознании Соëлмы все поплыло. Но она ещё надеялась, что все не так плохо.
Сердце заколотилось, дыхание прибило к горлу. Дрожащими руками она развернула записку…
“Дорогая Соëлма! Извини, что говорю не лично, даже по телефону не хочу говорить, чтобы ты мне не отвечала. Но я тебя на всякий случай и заблокировал.
Извини, что я тебе наобещал, но мы не можем встречаться. Я хотел с тобой познакомиться, но ты очень стеснительная и странная. С тобой никто не общается. Ты выглядишь белой вороной.
Я подумал, что мне не нужна сейчас девушка, тем более такая, я хочу учиться, а ты мне мешаешь. Я уже много пропустил, а скоро сессия.
Не бегай за мной и не уговаривай.
У меня нет денег на свидания и даже, когда мы ходили в кафе, я занимал у Димы.
Ты мне не нравишься…
Извини и прощай.”
Сомнений не было. Почерк был Пашин и Соëлма ни на секунду не задумалась, что это подмена. Ведь Олька могла подделать не только почерк. Эмоции, чувства, отношение других людей к определённому человеку. Да и к себе…
Как-то будучи у Димы незаметно стащила Пашину тетрадь. Паша её безуспешно искал, потом ему пришлось все переписывать…
В моменты, когда Соëлмы не было, Олька потренировалась с почерком и вуа-ля!
-Ну-ну-ну… -прижала её к себе Олька.
Губы Соёлмы дрожали как у маленького ребенка. Она ещё не знала плакать ей или нет. О, эти первые мгновения шока, когда ты еще до конца не осознаешь случившееся и как будто не до конца вступил в новую полосу событий!
Может ещё нет..
Но да…
Больно, больно, больно, как же больно!
“За что, почему я? Это самый худший момент в моей жизни”-думала Соёлма.
Слезы покатились градом. Девушка стеснялась рыдать в полную силу, метаясь по кровати и полу, стучать кулаками по той же кровати и остальным предметам… Но и это было очень внушительно!
Как? Как?
А Оля больше ничего не говорила. Просто была рядом. Она вдруг резко сменила политику.
-Пойдём-промолвила Оля.
Так же как и прошлый раз Оля “рыдала” на коленях у Соёлмы, Соёлма лежала на коленях у Ольки и плакала, плакала.
Олька сбегала за нафтизином, который был у неё в сумке, и рулоном туалетной бумаги, чтобы спокойно продолжить слезное действо. В этот раз все было наоборот-Соëлма плакала по-настоящему, а Олька притворно утешала её.
Соёлма хотела сказать много, но слова застревали в горле. Тем более Олька была будто на дистанции. Она гладила Соëлму по голове и плечам, сбегала за каплями, но молчала каким-то ледяным молчанием. Словно одобряла эту ситуацию.
Соёлма что-то такое почувствовала но сказать об этом было стыдно. “Чего это я? Человек меня успокаивает, она рядом… “
В силу отсутствия опыта Соëлма ничего не сказала Ольке и не заподозрила крупного подвоха.
Ей просто было неприятно, непривычно и неудобно. Она даже застеснялась плакать.
Олька продолжала молчать. Соёлма села.
–Пойду в ванную- приговорила Соёлма.
-Иди.
Оля несмело поднялась и ватными медленейшими шагами поплелась в ванную.
-Соёлма! -позвала Оля.
Соёлма оглянулась и повернулась к Ольке.
-Я должна тебя успокоить… Но видишь… Паша -не тот парень из-за которого стоит плакать. Я, чувствовала, что он самоутвердиться хочет за твой счёт. Видимо это у него получилось. Так что… просто живи. И…не надо плакать. Я не хотела тебе говорить, но…
Соёлма повернулась обратно в сторону ванной и побрела туда. Оля что-то не понимает… Почему она так…
Даже, если это было правдой и Паша действительно был не тем за кого себя выдавал-слышать такое от единственного близкого человека было ужасно. Это словно удар в спину. И больнее было от того, что это были упрямые факты, с которыми не поспоришь.
Соёлма часа два сидела в ванной. Она боялась громко рыдать. Тупо она смотрела в стену, не понимая, куда она будет деваться, когда она из ванной выйдет. Но пора было выходить.
Пришибленная, как бедный родственник, она тенью проскользнула на кровать, отвернулась к стене и замерла. Сидя в ванной, Соёлма слышала, как Олька пела… Напевала в такой момент!
Сейчас она равнодушно делала домашние задания.
-Хорошо, что ты вышла. А то я уже в туалет хочу не могу. И… пойду тоже помоюсь…. Кстати… Соёлма я, завтра уезжаю к родителям. В девятом часу. Встану рано. Не грусти на выходных. Я немного пропущу, вернусь в понедельник,вечером. Домашние потом сдам. У меня всё итак неплохо. Там пара дней останется….Потом экзамены, на новогодние каникулы все учить, да это же и не каникулы, не отдохнешь нормально… По маме соскучилась… Вот отдохну, а потом в бой! Конец семестра….
Оля говорила все это, будто ничего не случилось. “Она что бесчувственная? Что с ней произошло?“– думала Соёлма. Ей было тошно и она не поворачивалась. Молча лежала, не зная куда себя деть.
Олька пошла мыться. Выйдя, она буквально летала по комнате. Накрутила бигуди, накрасила ногти на ногах и руках. Пила чай, перебрала вещи. Надела наушники и, махая головой, пританцовывала в такт неведомой песне.
Со стороны могло показаться, что Олька питалась горем Соёлмы.
Та слышала каждое движение, чувствовала запах лака… Она была не в силах пошевелиться и собрала последние силы, чтобы уснуть. Она ведь чувствовала, что слабеет.
В половине восьмого Олька выскочила из комнаты. Соёлма на ватных ногах, помятая и затекшая встала. Олька съела все самое вкусное. Эй, она съела половину вафельного тортика Соёлмы и даже не выкинула упаковку в мусор. Доела общую колбасу, даже сырки Соёлмы… Даже банка с остатками варенья была пуста…
Так она никогда не поступала. Что произошло?
Соёлма ещё не могла провести неведомую параллель. Паша и Оля…. Оля даже не сказала, что уходит… Молча вышла и всё…
Тысяча несуществующих кинжалов пронзали тело Соёлмы изнутри. Даже чай попить нормально не с чем!
Она посмотрелась в зеркало.
Лицо было ужасно опухшее, а волосы, т. к. девушка легла спать с мокрой головой торчали в разные стороны
Зато теперь можно было рыдать в полную силу. Соседок все равно не было… Что Соёлма и сделала. Опустилась на пол и принялась плакать, не очень громко, чтобы не было слышно из-за двери, зато весьма обильно изливая слёзы и беззвучно колотя кулаками пол так, когда удары не долетают до цели, а гасятся перед ней.
***
Паша решительно ничего не понимал. Он ушёл после разговора с Олькой в замешательстве. Поговорить было не с кем. Димка, самый лучший друг пропал в неизвестном направлении (в больницу его увезли из дома после похорон)
“Соёлма выглядела такой счастливой вчера… Она что оперилась… Непохоже на неё. Но смс… Дозвониться нельзя, я похоже в ЧС”
Так рассуждал Паша. А потом по-мужски психанул. Пошёл бродить по холодным декабрьским улицам.
Он был зол на все. На Соёлму, что так легкомысленно его отшила, на Ольку, что свела их вместе, на Диму, что пропадает неизвестно где.. На предстоящий Новый год. Он то и дело останавливался, пинал лавочки или стены и даже немного оббил ботинки.
Нигде он не находил себе места и злился, злился, злился.
Перед урочным часом он вернулся в общежитие с бутылкой водки под кофтой и футболкой. На водку он потратил деньги, которые тратить по идее не следовало, но как Скарлетт, Паша был готов подумать об этом завтра.
Он потихоньку включил DVD . Водку он наполовину разбавил водой. Боялся напиться, ведь опыта в пьянках у него не было. Не вникая в содержание фильма, по чуть-чуть выпивая, он принялся жрать сладости, приготовленные для встречи с любимой. Торт, шоколад, безе.. Как он съел столько-Паша наутро сам не понял. После в ход пошли домашние закрутки и хлеб с колбасой…
Водка гасила чувства, Паша ел, пил, клевал носом и становилось на все все равно. В каком-то бреду он умудрился выключить фильм, а затем он уснул в одежде, не расстилая кровать.
Проснулся он около двенадцати дня. Голова была тяжёлой. В окно светило солнце, словно вчерашнего кошмара и не было вовсе. “Блииин”-подумал про себя Паша.
Попытавшись подняться, он едва не наступил в недоеденную половину торта, которая почему-то стояла на полу возле кровати.
Паша схватился за голову. Впрочем она не была сильно тяжелой. В юности все переносится довольно легко. А водки Паша выпил около половины бутылки.
Со психу Паша начал энергично убираться в комнате. Кругом валялась то долька шоколада, то кучка крошек безе, то грязная вилка, то кусок хлеба…
“Больше никогда не буду пить”– ворчал про себя Паша.
Убравшись, он тщательно вымыл голову и лицо, почистил зубы. Стремное ощущение не покидало его все утро.
Поскольку с похмелья жутко хотелось есть, Паша принялся завтракать.
Делал он это бездумно, просто поглощая пищу. Его не покидало ощущение что что-то случилось, и это было не вчерашнее расставание. И даже не пьянка. На душе было тяжело.
Давил какой-то неведомый груз. Будто он был даже не его, а чей то груз и он тянул Пашу куда-то из комнаты. Словно железный снаряд, подвешенный к сердцу на цепях, который ему привесили незаметно для него.
Не в силах больше этого выносить Паша оделся и вышел из комнаты. На улицах было не очень людно. Те люди, что проходили по улицам, выглядели обычно. Машины. Редкие собаки. Снег. Дорога. Паша глазами перебирал знакомые явления.
Все как всегда. Но кого-то не хватает. Или чего-то. Будто кто-то зовёт его и он не понимает откуда. Вдруг сердце его сжалось очень сильно. Будто кто-то схватил сердце рукой и не хотел отпускать.
“Соëлма!”– Подумал Паша. Медленно он достал трясущимися руками из кармана телефон. Звонок сбрасывался. “Не хочет.”– проговорил он еле слышно.
Он ещё какое-то время побродил по Чкалова, Бабушкина, Журавлёва и, дав круг, вернулся в общежитие.
“Может она ещё там? Еë не должны были заставить сидеть с племянниками, выходные были свободны.
Паша поднялся на седьмой этаж. Постучался в комнату. Реакции не было. “А Оля? Где Оля? Жаль я так и не взял телефон у неё. Может она работает?
Плохо у Соёлмы нет соседок других… “
Паша довольно долго стучался.
На часах был четвёртый час. Прошло где-то сорок минут, но Паше почему-то не хотелось уходить. Он чувствовал что что-то не так.
Из 704 вышли две девочки.
-А Оля уехала домой до вторника. В деревню. -сказала одна из них.
-Аааа-растерянно протянул Паша. -Девочки, девочки! Дайте позвонить. Я вообще-то к Соёлме. Я… я… я её парень… но мы поссорились. Она заблокировала меня. Мне нужно ей позвонить!
На последней фразе Паша уже кричал так, как будто, Соëлма сидела в тюрьме, а Паше очень нужно было связаться с ней.
Девочки переглянулись. Они зашептались: “У меня нет денег”, “Ну у меня есть немного”
-Держи! -сказала вторая девушка. -У меня есть немного денег на телефоне. Только быстро.
Паша вырвал у неё телефон из рук. Набрал номер который знал наизусть.
И за дверью чуть слышно запел телефон Соëлмы!
Это был точно он! Она любила “Мириам” и это была эта песня.
Теперь уже переглянулись Паша и девочки. Ещё полчаса они по очереди набирали телефон, слышали мелодию из-за двери, но реакции не было.
Вокруг них собралась группа студентов. Многие пожимали плечами, пересказывали друг другу, почему Паша не мог дозвониться и почему они не могут достучаться.
Кто-то строил догадки, что Соёлма забыла телефон и ушла, ведь дверь закрыта на ключ и непонятно, там она или нет. Но Паша был непреклонен.
Время близилось к пяти.
Девочки звонили Оле, но та была не на связи.
Пашу осенило. Что-то произошло! Она точно там! Паша не разбирая дороги побежал искать парней, ломясь во все двери. Паша кричал, что девушке плохо, что наверняка что-то случилось и вёл себя как сумасшедший.
Другие студенты нашли преподавателей и один из мужчин-преподавателей, географ, с помощью более старших студентов взломал дверь. Паша бросился внутрь, расталкивая всех.
На полу со множеством порезов на руках в неестественной позе, опершись на кровать, сидела Соёлма. Вернее, до этого она оперлась на кровать,а со временем её поза стала неестественной. Голова была запрокинута на бок, глаза остекленели. По полу растеклись два ручья крови. Кровь уже успела потемнеть и начала застывать. Руки, лежавшие на коленях, были как будто немного вывернуты вперёд внутренней стороной. Словно, она перед смертью разгдядывала свои порезы.
Кожа была мертвенно-бледна. Чрезвычайно бледными были и губы. В них едва угадывался розовый цвет. Волосы девушки были жирными и спутанными. Тело уже остыло. Паша, наступая прямо в кровь и растаптывая её ботинками, бросился к ней с нечленораздельными криками. Взял на руки и завыл как животное. Он принимал к себе самое дорогое, последнее, что у него осталось. Но и это у него отняли. Кто-то оттащил Пашу и уволок в свою комнату.
Скорая, милиция, допросы.
Паша ничего не говорил внятно, кричал, плакал, обвинял себя и всех. Соседи Паши ещё раз вызвали скорую и фельдшер вколола ему успокоительное. Соседи из другой комнаты попеременно заходили к нему всю ночь, пока он спал.
Наутро Паша не помнил себя от горя. Он не мог связно отвечать на вопросы, нормально рассказать,что случилось. Он трясся, иногда заикался, много плакал. Впрочем родители, которых оповестили ещё вечером, приехали уже утром и увезли его домой. Паша довольно быстро оказался под присмотром.
А Соёлма ещё вчера отправилась в морг. “Пашину” записку никто не нашёл. Соёлма оставила её на столе и уезжая, Олька забрала её с собой.
Глава 8.Истинная сущность.
Дима узнал, в какой аудитории будет консультация перед экзаменом у Ольки.
Его консультация прошла утром и он специально караулил её под дверью. У девушки она была в обеденное время. Когда все начали выходить, Дима схватил Ольку за руку и оттащил в сторону.
-Ничего не хочешь сказать?
Олька сначала испугалась. Тон Димы был решительным. Он едва ли не плевался обидой. Ему нужно было знать, что произошло.
Ольке пришлось сдаваться. Сначала ей этого не хотелось, но почему-то она неожиданно струсила. А через мгновение по телу разлилось сладостное озарение. Перед Олей стоит новая жертва, это же тот самый Дима и он ищет “ту самую Олю”.
-Дима, Дима, Дима, прости меня, пожалуйста! Прости я так испугалась, что ты Саню убьешь, я разозлилась, я не знаю, что на меня нашло, я не хотела никого видеть, у меня какая-то злость была. А потом…. Я боялась, что ты меня не простишь, но ты пришел… так значит… ты меня простишь?
Всю эту тираду Олька приправила дрожью в голове и громкими рыданиями. А на последней фразе понизила голос и подняла глаза и пристально посмотрела в глаза Димы.
Дима сдался. Возможно в другое время результат был уже другой, но и событий бы тех не было в какое-либо другое время. Дима остался, если не считать стариков, с которыми никогда толком и не общался, кроме некоторого время после похорон, да Паши. Его нужно было согреть теплом, он так в этом нуждался…
Он просто крепко обнял Ольку изо всех сил и так они стояли долго-долго. Уже ушли качающие головами Олькины одногруппники. Преподаватель, выходя из аудитории открыла было рот, но увидев, что не происходит ничего “такого” тоже развернулась и ушла…
С этого дня они практически не расставались, кроме сорока дней, куда Олька не поехала, придумав тысячу причин. Новых соседок заселили к Оле заселили только в первые дни нового семестра, поэтому вначале у них было ещё и уютное гнездышко. (К Диме кстати соседей заселили ещё до Нового года) Пара умудрялась никому не попадаться на глаза. Они вместе готовили, обедали, ужинали, вместе уходили на пары. Даже если у одного пары были чуть дольше тот, у кого пар было меньше ждал второго в библиотеке, чтобы вместе идти в общежитие.
Даже когда Дима работал, Олька часто приходила к нему, часто они ночевали вместе, Олька убиралась в его каморке или просто тихонько делала домашние задания.
С середины февраля Олька приступила к работе в тëтином магазине. Оля пришлось пропускать пары, но дело того стоило. Иногда она, как и Дима менялась сменами с напарницей. На работе деятельность была конечно интенсивнее, чем у Димы, но иногда и она урывала полчаса или час, чтобы что-то переписать. Все должно идти хорошо пр учёбе.
Почти сразу после начала нового семестра в комнату Ольки заселили соседей. Девочки были серьёзными четверокурсницами. Олька нашла с ними общий язык, вдруг почувствовала себя взрослой. И стало так скучно…
Пора замыслить новую шалость. Оля начала сближаться со своими одногруппницами ещё теснее, особенно тесный контакт был с Таней и Валей. Теперь Оле было интересно словить рыбу покрупнее и позабавляться с более эмоционально устойчивыми людьми. Только вот ни подходящего случая, ни идей для девочек не представлялось.
Оставался Дима.
Теперь их идиллия была нарушена
Теперь все как у всех. Олина комната занята, а Паша начал подозревать, что Олька что-то наговорила Соëлме и строго-настрого запретил Диме приводить её в комнату. С Димой он почти не разговаривал и даже на парах стал сидеть с другим парнем.
Оставалась его работа. Однажды Олька решила пойти ва банк. Пара лежала на задрипаном диванчике в Диминой каморке после очередного трепетного проявления любви.
Дима уже совсем расслабился. Все идет как надо. Есть девушка, есть работа. На следующий год он планировал работу посерьезнее, может в ночной клуб в охрану или что-то такое. Ну посерьезнее по деньгам. Может даже вовсе перейти на заочку. Продать дом, купить квартиру в городе, может одобрят какой-то кредит… Ему вот-вот восемнадцать. А может, вообще накопить и уехать отсюда?..
Вдруг как гром среди ясного неба олины слова вывели его из раздумий.
-Дима… Я должна тебе признаться.
-Ээ…в чём?
-Я на самом деле не такой человек, как кажется. Я впервые это говорю кому-то другому. Но я опасный человек. Общаться со мной опасно.
-Что ты говоришь? Оля, почему ты опасна?
-Все о чём говорил Саня-правда. Ну в деревне. Я действительно заигрывала с Вовой, старалась с ним заговорить. Я сказала Пете, что Вова ко мне приставал. Да, он ко мне пытался приставать, это было, но потому что я все время искала предлог, чтобы с ним общаться, быть рядом.
Дима сел на кровати. Мозг его просто кипел.
-Этого не может быть, ты не…
Дима взялся за голову. Давление прилило к вискам и кровь начала жадно пульсировать.
-Дима. Мне нравится наблюдать за тем как страдают люди. Это моя… особенность. Я многое делаю специально. Соёлма-моя работа.
-Ты ей что-то сказала? Говори! -вдруг заорал Дима.
-Ну… я настраивала группу против неё. С ней перестали общаться. Потом я сама отдалилась. Потом мы свели их с Пашей. А потом…
-Ты наговорила ей что-то про Пашу… Дима как рыба зачерпнул воздух ртом. С этим глотком воздуха он словно надеялся развеять это ужасное наваждение. А воздуха как раз не хватило.
-Ну типа того. И лучше… -Оля продвинулась ближе к Диме и начала покрывать горячими поцелуями его грудь. -Лучше… Она медленно спустилась чуть ниже и добралась до одного из Диминых сосков, несколько раз обвела его языком и прикусила после чего из уст Димы вырвался короткий стон -Лучше тебе бросить меня.
Оля спускалась все ниже и самозабвенно целовала Димин низ живота. Когда рука начала ласкать уже приготовившийся к новым победам член, Оля последний раз подняла голову:
-Только…сможешь ли ты?
Олька и вправду сошла с ума. У Димы от неожиданности, усталости последних дней, и небывалого удовольствия окутавшего все тело, мысли совершенно спутались. Но останавливать такое не хотелось.
Раньше Олька снисходила до минета всего пару раз. Диме было стыдно просить такую чистую девочку, такую непорочную и светлую о чем то пошлом. Дима боялся её обидеть. Когда он все же насмелился, слова едва сорвались с языка, а Олька вела себя так, будто это было впервые. Она совершала совсем не умелые движения. Всё выглядело так, словно она старается для любимого, а делать это совсем неприятно. Дима остановил действо, ему стало жаль любимую. “Ну, ну хватит. Прости меня.” А после этого долго целовал Ольку и гладил по голове.
Второй раз Олька была чуточку смелее, но до логического завершения Диму не довела и попросила перейти к обычному сексу. Больше Дима не решался тревожить любимую.
А сегодня её язык сделался заводным. Лёгкими движениями он то ласкал головку, доводя Диму до безумия, то извилистыми движениями спускался вниз, а то и вовсе легонько щекотал яички. Губы сделались властными и жадными. Они то с силой засасывали плоть, то тесным кольцом сжимались вокруг и медленно сползали к самому основанию. Олька то жадно набрасывалась и почти заглатывала член целиком, то слегка терлась об него губами. Видно было, что процесс доставляет ей удовольствие, потому что она была бесконечно расслабленной и стонала от удовольствия.
Дима стонал не меньше, стучал кулаками по дивану и даже немного метался по подушке. Когда процесс наконец подошёл к завершению Олька проглотила всё до капельки, облизнулась и с довольным лицом предстала перед Димой, стоя над ним на руках.
-Захочешь ли ты меня бросить… ? А?
Дима не знал что сказать.
-А надо бросить…
Олька отпрянула от него. Одним движением она с прытью лани подскочила и встала во весь рост на диване. Она была так хороша. Ещё видный, несмотря на зиму, загар оттеняла белоснежная ночная рубашка, эти тонкие бретельки так хотелось спустить на плечи… Чуть растрепанные русые волосы распались по плечам. В них хотелось запутаться, утонуть, вдыхать их запах… А глаза… Это были смеющиеся глаза ведьмы, властные, уверенные и одновременно весёлые…
Дима попытался встать.
-Мой! утвердительно сказала Олька и поставила изящный носок ноги Диме на грудь. Какое-то мгновение она замерла вот так, чувствуя как растет напряжение. Дима практически обливался потом и дрожжал. Олька аккуратно сдвинута ногу с места и, оперевшись руками о стену начала ласкать Димину грудь пальчиками ноги.
Дима не выдержал и принялся целовать эту милую ножку, нежно взяв её двумя руками. Оля закрыла глаза и выгнала спину от удовольствия.
Дима молниеносно поставил ногу на диван, поднялся и с поцелуем начал укладывать Ольку. Ох, молодость, ещё пяти минут не прошло, а он снова готов действовать!
Так, как заводил Дима, целуя Ольку и задирая рубашку, он должен был оказаться сверху. Собственно чаще всего пара так и занималась любовью, хотя и не только так.
-Нет, нет! Сегодня так не пойдет. Такой парень как ты может больше. ТЫ можешь больше. Будь злее! Ты же хочешь…
Олька перевернулась и приготовилась, чтобы Дима вошёл сзади.
-Давай!
Дима уже ничего не понимал. Но приготовился и вошёл.
-Давай Дима… Ты же хочешь меня вот так… Да, Дима, ещё.
Дима разгонялся ещё быстрее. Реагировал на каждое Олькино слово.
Что-то грубое проснулось внутри него. Ему хотелось быть с Олькой пожестче, вздернуть её до потери сознания, испытывать этот новый кайф. Он ощущал себя круче, мужественнее, наглее. Но ещё какое-то смутное чувство сосало под ложечкой, что таким он может быть только с ней, с Олей. Только вот прежней Оли больше нет.
Когда все закончилось волны блаженства сменились разочарованием и жгучим стыдом. Оля обманула его, но она с ним и собственно ничего такого не произошло. Дима, отвернувшись лежал, думал и в этих невеселых думах уснул.
Сон был похож на тяжёлую дрему, а после ночных обходов территории он вовсе не смог уснуть, так и просидел остаток ночи за столом.
***
Утром Олька проснулась другим человеком. От скромной, любящей подруги не осталось и следа. В каждом движении она любовалась собой, двигалась плавно и медленно. Казалось она вообще не обращала внимания на Диму.
-Я на работу. Поеду отсюда. -только и бросила она, и хлопнула дверью.
Дима дождался сменщика и как в тумане побрел на пары.
А дальше началось.
***
Дима пригласил Ольку погулять.
Она вроде сказала : “Ну ладно”
Но, перед самым походом, Олька объявила, что собралась с Валей и Таней в кафе.
Дима пришел в кафе, не выдержал. За вином девочки мило общались с компанией мальчиков постарше. Им было примерно по двадцать четыре-двадцать пять.
-А это мой парень -Дима! Я разве не говорила, что у меня есть парень? (Хотя перед этим с одним из них смеялись и буквально предали друг друга глазами)
–Дима, иди к нам.
Дима нехотя присел на другом конце стола.
-Ну что ж ты не садишься рядом, бери стул! А пойдем вообще потанцуем!
Оля потащила Диму танцевать. Дима сначала упирался и шёл как деревянный. Но Олька так извивалась возле него, что… Начался медляк.
Олька прильнула к нему.
-Прости меня! Я хотела тебя немного проучить. На самом деле я и не собиралась… Мне нужен ты.
Она подняла глаза на Диму. Их дыхание и губы были совсем близко.
-Давай уйдем отсюда. -просто Дима.
-Давай гулять по городу.
-Давай.
Они бесконечно шатались по городу, вспоминая разные случаи, совместные и не очень. Дима не мог больше злиться на Ольку и не злился.
Он не сразу почувствовал коварный Олькин план. Она вела его в сторону старых домов-Столярова, Бабушкина, Забайкальского рабочего…
Оказавшись у одного из безлюдных дворов, она потянула юношу за руку.
-Хочу здесь!
-Холодно. Конец марта, замерзнешь.
-Не замерзну. Пошли.
Они юркнули в дом. Соседние дома были жилые. Они подняли на уши собак. Поэтому пришлось какое-то время постоять в тишине, пока они не успокоятся.
Олька сняла пальто и бросила прямо на деревянный пол. Они зашли на веранду дома. Было жутко темно, только свет Луны пробивался сквозь покосившиеся двери и маленькое окошко. На веранде было грязно. Очевидно дом стал пристанищем бомжей, потому что кругом валялись бутылки и какое-то тряпье.