Дарья Кузнецова (БЕЗ ПОДПИСКИ)
Песня Вуалей
С точки зрения следствия я была идеальным объектом на роль исполнителя. Или прикрытия для подлинного убийцы. Или…
В общем, поверить в мою непричастность сложно. Мне самой было сложно, что уж говорить о сыскарях! Учитывая, что следствие ведет Разрушитель, бессмысленно уповать на снисхождение, эти люди к нему не способны.
И надо же было такому случиться, что во всем Имперском Сыске Амариллики[11] не нашлось другого следователя! Остается только радоваться, что кроме меня и Пира о той давней истерической влюбленности никто не знает. Не представляю, как бы я общалась с этим человеком в сложившейся ситуации, если бы он был хоть немного в курсе или существовала вероятность, что он может узнать.
Когда мое уединение прервал звонок в дверь, я не удивилась, но все равно вздрогнула от неожиданности. Едва не заляпав книжку кофе, подскочила с кресла и заметалась, пытаясь сообразить, что делать: то ли сразу бежать открывать, то ли убрать со стола грязную посуду. В итоге все-таки схватилась за сковородку и тарелку, а выходя из кухни, обнаружила, что гости вошли и без моей помощи.
– Вы вообще никогда не запираете дверь? – нахмурившись, Разрушитель окинул меня изучающим взглядом.
– Почти, – пожала я плечами, почему-то чувствуя себя виноватой. Уточнять, что у меня уже три месяца не доходят руки починить дверной замок, и когда я все-таки запираю дом, делаю это с помощью иллюзии, я не стала. – У меня нечего брать, кроме книг, а они сами себя неплохо защищают.
– Это же глупо, – хмыкнул младший следователь, с непонятным удивлением озиравшийся по сторонам. – Вы молодая девушка, мало ли что может случиться?
– У нас тихий район, – пожала плечами. – Присаживайтесь. Может быть, кофе?
– Райончик тихий, вчера двоих зарезали, никто и не слышал, – усмехнулся себе под нос все тот же молодой.
– Да, пожалуйста, – странно поморщившись, перебил его Разрушитель. Я пожала плечами и ушла обратно в кухню, никак не комментируя неуместную и явно дежурную шутку.
Странный этот Дагор. И непонятно, не то все маги данного направления такие, не то это последствия плена. Особенно голос странный – как будто, будь его воля, он бы вообще шептал.
Когда я с небольшим подносом вернулась в комнату, оказалось, что у сыскарей нашлось занятие поувлекательней, чем просиживать штаны. Старший с видимым интересом изучал корешки книг на полках, разумно не прикасаясь к ним руками, а младший, сцепив руки за спиной, внимательно разглядывал сваленные на столе вещи.
– Может, вы скажете, что именно ищете? Я помогу, – не удержалась я от усмешки.
– В самом деле? – с некоторой поспешностью спросил младший, пытаясь спрятать за деловитостью смущение.
– Да во имя Инины, ищите что хотите, – поморщилась я, водружая свою ношу на стол. – Я Иллюзионист, не убийца, что бы вы ни успели себе придумать.
Мужчины переглянулись и молча уселись за стол.
– Скажите, Лейла, какие отношения связывали вас с дором Керцем? – начал младший.
– Деловые, – вздохнула я, понимая, что мне вряд ли кто-то поверит.
– А как давно?
– За три дня до зимнего солнцеворота я увидела его первый раз в жизни в этой самой комнате, и мы заключили договор.
– И вы хотите сказать, что дор Керц…
– Да не был он моим любовником! – Я раздраженно всплеснула руками. – На чем мне нужно поклясться?! Клятвы мало, так пойдемте хоть сейчас к Целителю, он вам подтвердит, что я вообще ни с кем за последние…
– Лейла! – тихо рыкнул Разрушитель, невесть как оказываясь рядом со мной. Навис скалистым утесом, незыблемым и мрачным, еще сильнее выводя из равновесия своей подавляющей жуткой силой. Крепко схватил за плечи, легонько встряхнул. Челюсти звонко клацнули, чудом не прикусив язык. – Возьмите себя в руки! – строго велел он, еще раз встряхнул меня и силком усадил в кресло. Сунул в руки неизвестно откуда взявшийся стакан воды, – наверное, помощник принес. – Выпейте.
Я залпом, захлебываясь, выпила воду, стуча зубами о край стакана. Неожиданно действительно полегчало, я сумела благодарно кивнуть и вернуть пустую емкость. Утирая подолом рубахи лицо, с удивлением отметила, что успела расплакаться.
– Простите, – вздохнула, растирая щеки ладонями.
– Это последствия заказа? – с непонятной интонацией проговорил Дагор, а я лишь кивнула. – Может, нам прийти позже?
– Не думаю, что ваше дело подождет неделю-другую, пока я приду в себя, – скривилась я. – Спрашивайте, я постараюсь держать себя в руках.
– И часто у вас случаются такие… последствия? – Мужчина почему-то не спешил переходить к делу. Кажется, сейчас его гораздо сильнее интересовали другие вещи..
– Иногда, – я пожала плечами. – После сложных объемных работ, когда нужно слишком сильно измениться.
– И так бывает со всеми Иллюзионистами? – продолжал допытываться Разрушитель.
– А все Разрушители разговаривают шепотом и хромают? – вскинувшись, огрызнулась я. – Задавайте вопросы по делу, а это все вы можете спросить у Пира!
– Да, извините, – чуть поморщившись, кивнул он. Притихший и ошарашенный помощник молча сидел в кресле, переводя озадаченный и даже почти напуганный взгляд с меня на коллегу. – Вы в курсе, что последние пару недель в самых верхах ходят слухи, полагающие вас невестой дора Керца?
– Пару дней назад видела газету, – не находя нужным что-то скрывать, ответила я.
– И что вы об этом думаете?
– Мне это категорически не нравится.
– Мне казалось, подобные слухи обычно льстят девушкам. – Разрушитель удивленно вскинул брови.
– Вам именно казалось, – поморщилась я. На этот раз сразу сообразив, что начинаю раздражаться, я поспешно окуталась иллюзией спокойствия и безразличия, загнав эмоции поглубже. – Точнее, возможно, кому-то подобное и льстит, а таким, как я, ничего, кроме неприятностей, от этого ждать не стоит. Безродная сирота не пара дору, и это даже в том случае, если бы под этими слухами лежало какое-то прочное основание. Учитывая же, что все это откровенная ложь, впору начинать паниковать. Кому-то ведь зачем-то понадобилось приложить определенные усилия, чтобы… – мой сдержанный монолог прервал хлопок входной двери, и через мгновение в комнату буквально влетел Хар.
Друг был заметно встревожен. Взглядом быстро обежал присутствующих, отчего-то дольше задержавшись на младшем следователе, потом так же стремительно подошел ко мне и опустился рядом на корточки.
– Как ты, хорошая моя? – странным, будто слегка осипшим голосом спросил он, крепко сжимая мою ладонь. От подобного обращения я настолько опешила, что с трудом возведенные иллюзии махом осыпались.
– Нормально, – только и смогла выдавить. – А ты…
– Я зашел проверить, как ты. Заодно проконтролировать, кто и какие вопросы будет задавать, – друг без труда понял невысказанный вопрос, а последняя его фраза адресовалась скорее сыскарям.
– А вы, насколько я помню, кровник Лейлы? – чуть прищурившись, Разрушитель внимательно оглядел Хара.
– Да. А еще я человек, который не позволит повесить на нее то, чего она не совершала!
– Гор, это же… – потрясенно разглядывая Хара, подал голос младший следователь.
– Вопросы свои будете задавать при мне! – решительно оборвал его друг. – Лель, ты им никаких глупостей не успела наговорить? Сыскари вообще ни в чем не имеют права тебя обвинять, не волнуйся.
А я молча сидела на своем месте и совершенно не понимала, что происходит.
Хаарам казался гораздо более встревоженным, чем это могло быть, просто прочитай он газеты. Вернее, он выглядел встревоженным, а для Иллюзиониста его уровня это уже странно. Не говоря о том, что я, как кровница, чувствовала, что это не маска, это действительно рвутся наружу подлинные эмоции. Кроме того, друг был уставшим и взъерошенным, как будто всю ночь не спал, а работал как проклятый. Я сейчас почти не узнавала всегда уверенного в себе, вальяжного и ироничного Хара – куда девались его кошачьи повадки?
И с сыскарями он разговаривал так, будто имел право ими командовать. А младший из этих двоих, кажется, хорошо знал моего кровника, и знание это его шокировало.
– А вы-то тут что вообще делаете?! – взвился младший наконец. – Насколько я знаю, дело поручено…
– МОЛЧАТЬ! – вдруг рявкнул Разрушитель так, что все вздрогнули. Голос прозвучал громко, резко, хрипло, и приказ этот сработал лучше любых чар. И начавший возмущаться следователь, и взъерошенный Хар послушно затихли и замерли, как зачарованные наблюдая за старшим сыскарем.
А тот мучительно скривился, будто от боли, несколько раз сдавленно кашлянул, прикрыв ладонью рот. Потом, глянув на руку, поморщился, достал из кармана покрытый россыпью мелких бурых пятен платок, вытер алую кровавую пыль с пальцев и губ.
– Гор, ну зачем, ты же… – с виноватым видом начал младший.
– Халим, держи себя в руках и не скатывайся в истерику, ты этим никогда не добьешься ничего хорошего, – сиплым полушепотом оборвал его Разрушитель. – А вы, молодой человек, прежде чем орать и обвинять старшего по званию во всех смертных грехах, могли бы для начала выяснить, что происходит. С вашей стороны это выглядит полным непрофессионализмом, а для кого-то – и служебным несоответствием, – все тем же тоном продолжил он отчитывать Хара. Тот выглядел ошарашенным. – Никто вашу кровницу пока ни в чем не обвиняет. Сейчас она – свидетель, а вы своим поведением только дискредитируете ее и заставляете усомниться, так ли все в ее словах и поступках гладко, – и он вновь закашлялся, прижав платок к губам.
– Может, позвать Целителя? – робко предложила я. Зирц-ай-Реттер только тряхнул головой, не прекращая кашлять. Настаивать я не стала, хотя, по моему скромному разумению, когда человек кашляет кровью, это как раз очень весомый повод обратиться к специалисту. – Ну, тогда, может быть, лекарство какое? – без особой надежды предложила я, хотя лекарств у меня в доме почти не было. – Или хотя бы воды?
– У вас, случайно, нет молока? – с сочувствием глядя на заходящегося кашлем напарника, спросил Халим (наконец-то я знаю, как его зовут). – Лучше всего теплого, – добавил он с виноватой улыбкой.
– Сейчас сделаю, – с готовностью подорвалась я и ушла в кухню, игнорируя недовольные гримасы старшего сыскаря и мрачные взгляды Хара.
Вернулась я в гробовую тишину. Хорошо хоть, не в скандал! А то Хаарам со своими порывами и Разрушитель со своим кашлем и так меня здорово напугали, пусть лучше тихонько молчат.
Приняв из моих рук стакан подогретого молока, мужчина медленно небольшими глотками его выпил. Прикрыв глаза, сделал глубокий вдох и кивнул.
– Спасибо, – произнес он. – Вы двое, выйдите, погуляйте, дайте спокойно поговорить, – велел Разрушитель, и – чудо! – его действительно послушались оба. Только, поймав мой взгляд, Хар перехватил двинувшегося к выходу следователя за локоть и потянул в сторону внутреннего дворика.
– Я могу чем-нибудь еще помочь? – неуверенно проговорила я, потому что Разрушитель не торопился начинать разговор, вместо этого с задумчивым видом массируя горло.
– Что? – опомнился он и, будто очнувшись, сфокусировал взгляд на моем лице. – А, нет, это… не лечится. – Он раздраженно поморщился.
А я поняла, что никогда больше не позволю себе высказываний о его здоровье. Потому что до меня наконец дошло, в каких условиях провел этот человек все те годы, которые его считали погибшим, и что стоит за расплывчатой фразой Пира «плен его здорово покалечил». Вернее, появились определенные догадки, а подробности знать совершенно не хотелось.
Калиширская война окончилась чуть меньше пяти лет назад. Калишир, один из самых крупных наших соседей, двадцать лет назад попытался воспользоваться сменой власти в нашей стране, – отец нынешнего императора умер преждевременно, и наследник тогда едва разменял третий десяток, – но получил весомый щелчок по носу. Сначала полыхало на границе, потом уже наши войска перешли в наступление, и в итоге закончилось все сокрушительной победой Флоремтера[12].
Но, к стыду своему, политикой и государственными делами я совершенно не интересовалась, а в то время – особенно. Слишком была занята учебой и сопутствующими проблемами, чтобы переживать о событиях, происходящих чуть ли не на другом конце страны. А вот Разрушитель, если судить по возрасту – на вид мужчине было около сорока, – мог провести на этой войне всю жизнь начиная с юности. Маги его специальности, пожалуй, только в армии и встречаются, да вот изредка в сыске.
Дальше разговор пошел спокойно и по существу. Впрочем, как раз по существу я многого сказать не могла просто потому, что не знала. Но Дагор внимательно выслушал все мои предположения и рассуждения, задал несколько общих вопросов – о финансовом состоянии, о родителях, об отсутствии личной жизни. Правда, придраться там было не к чему, все вопросы были заданы исключительно вежливо, без снисходительности и насмешек.
– А могу я взглянуть на договор? – в конце концов поинтересовался следователь.
– Да, разумеется, – поскольку в самом договоре не было ничего секретного, я подошла к столу и открыла внушительный деревянный ларец, в котором хранила документы.
Вот только договора, лежавшего пару дней назад сверху стопки, не было.
Заледенев, я принялась торопливо, один за другим перебирать разнокалиберные листки, пристально вглядываясь в подписи на контрактах.
– Он пропал? – со странной удовлетворенностью в голосе уточнил Разрушитель.
– Нет, он был здесь, сейчас найду, – чувствуя себя застигнутым на месте преступления воришкой, пробормотала я.
– Не трудитесь. Копия из Дома Иллюзий тоже пропала, – мягко пояснил он. – И экземпляр дора Керца не нашли. Зато нашли вот это, – и мужчина протянул мне небрежно сложенный вчетверо лист плотной гербовой бумаги. Растерянно хмурясь, я развернула его и вчиталась в идеально ровные строчки, написанные каллиграфическим безупречным почерком.
– Я… не знала… откуда? Почему?! – Пытаясь уцепиться рукой за воздух, я рухнула в кресло. Ноги подкосились, дыхание перехватило, а перед глазами заплясали черные мушки. – Хар! – тихо прохрипела, пытаясь откусить хоть немного вдруг окаменевшего воздуха. Мушки перед глазами слились в крупные пестрые пятна, окончательно скрывшие картину реальности. Сознание почти покинуло меня, когда в легкие вдруг хлынул воздух с горьким лекарственным привкусом, не с трудом, сквозь сдавивший горло спазм, а сплошным потоком, как будто я махом проглотила порыв ветра. Резко усилившееся давление в груди вырвало из меня каким-то чудом обретенный воздух, и вновь кто-то сделал за меня горький глубокий вдох.
На этот раз я выдохнула сама и, часто-часто моргая, открыла глаза, наслаждаясь возможностью дышать самостоятельно.
– Выбирай, – мрачно проговорил Хаарам, чье лицо было первым, что я увидела. – Или ты ложишься в госпиталь, или сегодня же я нахожу тебе сиделку, или кто-то из наших переселяется к тебе, или ты к кому-нибудь.
– Хар, это…
– Это была остановка дыхания, Лель, – оборвал меня он. – И если бы я не знал, где у тебя лежит ингалятор, и не умел делать искусственное дыхание, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Хар, я справлюсь сама, – попыталась возражать я.
– Значит, так, – друг поднял меня с пола, перекладывая на диван, после чего встал сам. – Я не знаю, почему ты не можешь рассказать о причинах своей болезни даже Пиру, и не имею ни малейшего понятия, почему не хочешь обратиться к Целителям. В конце концов, ты взрослый человек и имеешь право на секреты и глупости. Но я как твой кровник обязан следить, чтобы ты не навредила сама себе. Пир скажет то же самое, будь спокойна.
– Не говори ему! – взмолилась я, торопливо садясь. – Он меня убьет!
– Правильно сделает, – скривился Хар. – И – нет, я ему обязательно все расскажу. Вы узнали все, что хотели? – мрачно воззрился он на следователей.
– Пожалуй, да, – кивнул Дагор. – Поправляйтесь, Лейла, – пожелал он, поднимаясь с дивана.
– Это не лечится, – вздохнула я в ответ. – Успехов в расследовании.
Дагор
Это дело с самого начала обещало быть муторным и запутанным, не люблю политические смерти. А смерть Дайрона Тай-ай-Арселя относилась как раз к таким, даже если выпотрошил его отец без вести пропавшей девушки или кто-то из дружков по грязным делам. Уже одни только обстоятельства смерти обещали много ненужных проблем! А непосредственный контроль расследования императором придавал паники непосредственному начальству и головной боли – мне. Вот уж о чем никогда не мечтал, так это лично отчитываться Его Величеству о каждом чихе.
Вчера по горячим следам удалось выяснить совсем немного, допрос свидетелей никакой явной информации не дал, да и криминалисты, осматривавшие место преступления, пока не могли сказать ничего конкретного. Единственный вывод, к которому я успел прийти за вечер, что эта Пирова ученица Лейла – очень талантливая девочка. Заставить проблеваться от вида ее творений немолодого мастера Иллюзий, оказавшегося свидетелем, дорогого стоит.
С этой девочкой вообще много вопросов и много странностей. Тай-ай-Арсель, хоть о мертвых и нельзя говорить плохо, был редкостной дрянью, но дрянью хитрой и очень, очень умной, и если ему зачем-то понадобилась магистр Шаль-ай-Грас, надо непременно это выяснить.
Во внезапную его влюбленность в какую-то девочку с улицы я не поверю никогда, такое бывает в книжках, а не в жизни. Она, конечно, симпатичная, но не настолько, чтобы всерьез заинтересовать этого человека. Если, скажем, она его нагулянная где-то дочь, а по возрасту такое вполне возможно, тоже много странного. Не мог он вдруг воспылать родственными чувствами! Да и попытка шантажа с ее стороны выглядит смешно. При всем богатстве моей фантазии я не могу представить чего-то такого, из чего дор Керц не сумел бы вывернуться и в чем бы его еще не обвиняли. Массовое пожирание детей с доказательствами? То-то и оно, что глупо.
Нет, скорее всего, их действительно связывала только работа. А вот один ли контракт на организацию Безумной Пляски, это вопрос. Если, опять же, именно об этом ее просил именно он, что пока никак невозможно проверить. Да и завещание пока никуда не укладывалось, и слухи об их якобы близости и чуть ли не о назначенном дне свадьбы. Лейла говорила правду обо всем этом и действительно не знала о завещании? Или играла? Приступ удушья выглядел удивительно натурально, но с Иллюзионистами никогда нельзя знать наверняка. Предположим, она вполне могла разыграть этот спектакль, заранее договорившись со своим приятелем… Или не договорившись, а аккуратно использовав его в темную. Сам ли он так удачно прибыл одновременно с нами или получил какой-то сигнал от кровницы?
Не люблю Иллюзионистов. Самая дрянная магия.
Впрочем, все это голые умозаключения, не подкрепленные фактами, а с последними пока глухо. Не стоило слишком разгоняться и придумывать версии. Для начала неплохо бы ознакомиться с результатами вскрытия, выяснить способ и время убийства, внимательно прочитать результаты осмотра места происшествия со всеми заключениями всех специалистов.
Но на все это требовалось время, а по дороге в Управление я решил раздобыть немного информации о пока единственной подозрительной фигурантке этого дела. Благо источник подобных сведений у меня на примете был. Наставник, конечно, человек весьма предвзятый, но начинать всегда стоит именно с близких людей.
– Гор? – Пирлан удивленно вскинул брови, обнаружив меня на пороге собственного дома. – Что случилось?
– Почему ты решил, что что-то случилось? – уточнил я, проходя вслед за хозяином внутрь.
– Да я уж не помню, когда ты просто так заходил в гости без пинка с моей стороны, – рассмеялся он. – Выкладывай, что привело тебя ко мне в этот неурочный час?
– Расскажи мне о своей воспитаннице, Лейле, – попросил я, неловко устраиваясь на подушках на полу.
– Зачем? – серьезно нахмурился Пир. – Она все-таки куда-то вляпалась с этим контрактом?!
– А ты в курсе этой истории?
– Я в курсе заказчика и клятвы о неразглашении. Мне кажется, этого вполне достаточно для беспокойства.
– Она организовала на празднике в его доме Безумную Пляску. Судя по реакции гостей, весьма достойно… Стой, ты куда?! – Я едва успел поймать друга за штанину.
– Да она совсем сдурела! – Он эмоционально всплеснул руками. – Куда же с ее головой?! Она там с ума сойдет в одиночестве после такого, если до сих пор…
– Не спеши. Когда я уходил, с ней оставался кровник, который Хаарам. Хороший парень. – Я не удержался от усмешки. – И он как раз в ультимативной форме требовал, чтобы она временно переехала к нему или кому-то из друзей.
– А, это меняет дело, – облегченно вздохнул Пир. – Но все равно. Ты уверен? Как она?
– Жива, на первый взгляд ум при ней, – поморщился я. – Сядь и расскажи. Что у нее с головой? И что это за приступы удушья? Ну и вообще, что она из себя представляет. Я понимаю, что тебе каждый ученик безгрешен, но мне надо знать, на что она способна и действительно ли ни в чем не замешана.
– Погоди, а что ты расследуешь-то? Безумную Пляску?
– Не сказал? Во время этого представления был зверски убит дор Керц. А все имущество и титул он завещал твоей Лейле. Как думаешь, у меня есть повод интересоваться личностью этой девушки?
– Кхм. Да уж. – Пирлан покачал головой. – Вот это история. Но я тебя не порадую, я понятия не имею, какое отношение она может к этому иметь. Лейла хорошая девочка. Правда хорошая, а не потому, что она моя ученица. Судьба вот только… Она сирота, но это только предположение. Сама Лейла думает, что в детском доме провела всю жизнь и ее туда подбросили в младенчестве. На самом деле ее, чуть живую, закутанную в рваную простыню, нашли патрульные. Ей тогда было лет пять, и дар уже был проявлен. Она совершенно ничего не помнила, хотя через неделю заговорила, показав нормальное для своего возраста развитие. Целители сделали вывод о какой-то тяжелой психической травме, но выяснить подробности не удалось, как не удалось найти ее родителей. Лекари решили, что для девочки будет лучше вообще не задумываться об этом периоде жизни, потому что попытки что-то вспомнить вызывали у нее тяжелейшие мигрени и истерические припадки. Что касается удушья, это началось с четырнадцати лет. С ней опять случилось что-то очень нехорошее, причем случилось в стенах Дома Иллюзий. Я… подозреваю, – тяжело выдавил Пир, нервно ломая пальцы и глядя в пол. – Повторяю, я подозреваю, имело место насилие. Я не смог выяснить, правда ли или нет и кто это сделал, она слишком боялась и не хотела ничего говорить. Хуже всего, я подозреваю, что это был кто-то из Владык Иллюзий или, может быть, их сыновей, – вздохнул он. – Потому что возможность после обучения остаться в Доме приводила ее в куда больший ужас, чем возможность сойти с ума без поддержки приличного камня. Но она так и не призналась, не мог же я на нее давить! Факт остается фактом: страх и удушье. Очень может быть, сейчас она это событие, как и то, что произошло с ней в детстве, похоронила глубоко в подсознании. Я с того момента начал за ней внимательно приглядывать, стал ее кровником. До недавнего времени, пока в ее жизнь не вломился этот проклятый дор Керц, чтобы его Караванщик волоком тащил, мне казалось, все наладилось. Если говорить о личных качествах, Лейла добрая, ответственная, сочувствующая, самоотверженная. Боится решительно всего вокруг, но у нее столь сильная воля и характер, что об этом почти никто не знает. Она вообще очень скрытная, боится доверять даже кровникам. А еще слишком эмоционально чувствительная даже для Иллюзионистки – в пятнадцать лет эта девочка умудрилась без памяти влюбиться в портрет в газете. Гор, она не убивала эту мразь, я тебе клянусь чем хочешь! Она готова была от него на край света бежать, но таким людям не отказывают. Во всяком случае, не те, кто является для них пылью под ногами. К тому же в качестве задатка он дал очень крупный и чистый топаз, и это был достойный повод рискнуть. Я бы на ее месте тоже рискнул.
– Вот как, – пробормотал я, потому что надо было что-то сказать. – Действительно, не повезло девочке. Может, ее кто проклял?
Полученная от Пира информация особой ясности не прибавила. Конечно, я готов поверить, что магистр Шаль-ай-Грас действительно ни в чем не виновата, а просто явилась жертвой обстоятельств. Вот только насколько случайна была эта жертва? Связаны ли хоть какие-то из трех случившихся с ней бед между собой или просто Инина за что-то сильно ее не любит?
Да и… месть – очень весомый мотив, чтобы наступить на горло совести и попытаться обмануть весь мир. Никаких гарантий, что эта скрытная девушка действительно забыла о своих бедах, у меня не было. А Тай-ай-Арсель – фигура такого масштаба, рядом с которой меркнет власть Владык Дома Иллюзий. Пообещав Лейле расправу над обидчиком, дор Керц вполне мог заручиться ее искренней и добровольной поддержкой. Но тогда мотива для убийства этого человека у нее тем более нет! Или помощь ей пообещал кто-то третий, в качестве платы потребовавший смерти Тай-ай-Арселя?
Тьфу, опять я скатываюсь в область предположений и сослагательного наклонения. Факты, нужны факты, а их как раз нет. Только слова, слова, слова… и иллюзии.
– Глупости, при чем тут проклятие, – махнул рукой Пирлан. – Но пообещай мне докопаться до сути, ладно?
– А то ты плохо меня знаешь.
– Хорошо, но… я волнуюсь за нее. Она слишком хрупкая, чтобы выжить в одиночестве, и слишком замкнутая в себе, чтобы разделить с кем-то проблемы. Ей бы влюбиться как следует, в хорошего человека!
– А при чем тут я? – не удержался я от гримасы.
– Извини, – смутился Пир. – Просто мысли вслух. Хотя у тебя в жизни схожая проблема…
– Пир, еще ты не начинай копаться в моей душе, – огрызнулся раздраженно. – Без тебя хватает желающих перелопатить ее вдоль и поперек!
– Извини, – виновато улыбнулся кровник. – Рефлекс воспитателя, ничего не могу с этим поделать. За всех волнуюсь, пытаюсь решать чужие проблемы.
– Бывает, – обтекаемо отозвался я, не желая вступать в полемику. – Черкни записку, к кому в гости подастся твоя проблемная ученица. Есть ощущение, что кое-кто в ближайшем будущем пожелает с ней познакомиться, не хочется потом искать ее по всему городу.
– Кто? – нахмурился Пирлан.
– Это дело курирует Его Величество лично, а наш император на диво любознателен, – отмахнулся я, с трудом поднимаясь на ноги.
